— Главная старейшина, я отказываюсь верить в то, что сказала Сюэмэй. Ни на йоту не верю. В моём сердце вы священны, словно лотос, которого грязь этого мира никогда не сможет даже коснуться. Вы столь же прекрасны, как морская бессмертная, полностью превосходящая весь этот мир вокруг с его мерзостью!
Он начинал говорить с всё большей страстью, а боль в его глазах становилась всё сильнее:
— Главная старейшина, позвольте мне сказать, какой вы живёте в моём сердце. Я мечтаю о вас дни и ночи напролёт. Вы вечная спасительная обитель моей души, идеальная бессмертная богиня, чистая и святая, та, которую я должен защищать всю свою жизнь.
Печаль и отчаяние Бай Сяочуня заставили его задрожать, а разочарование в его сердце превращалось в безумие, которое вырывалось наружу, словно его слишком долго подавляли внутри. Он взмахнул рукавом, и от него начала исходить лёгкая убийственная аура, словно он не мог больше сдерживаться. Казалось, будто он взбирался по горе трупов и переходил вброд море крови, чтобы оказаться там, где он был сейчас. Даже его железная воля начала проглядывать в выражении его лица.
— Я, Черногроб, не могу даже сосчитать, сколько людей я убил в своей жизни. Я настолько жесток, насколько это возможно. Я практически утратил человеческие ценности, чувства и пламенную страсть. Всё, что осталось, — это пустая оболочка, наполненная холодностью кровопролития и жестокости. Однако в этой пустоте есть искра света. И этот свет зародился, когда я впервые увидел вас, главная старейшина.
По прекрасному телу Сун Цзюньвань пробежала дрожь. Она зачарованно смотрела в печальные глаза Бай Сяочуня. Там она видела боль и горе, словно что-то прекрасное и святое, к чему он был сильно привязан… разрушено. Казалось, что весь его мир разваливается на куски, и сейчас он приближается к истерике.
— Я выбрал не Среднюю Вершину, главная старейшина, я выбрал… вас! Вы говорили о моём сладострастном взгляде, но вы ошибаетесь. Я никогда не смотрел на вас подобным образом. Каждый раз, когда я смотрю на вас, я хочу вас защищать…
Тут его налившиеся кровью глаза затопила боль, и он воскликнул:
— Главная старейшина, та, что стоит сейчас передо мной, — это не вы! Одевайтесь! И не смотрите на меня так! Хватит заигрываний. Я хочу увидеть чистую и незапятнанную Сун Цзюньвань, которая живёт в моём сердце, ту, которую я, Черногроб, желаю защищать всю свою жизнь. Верните мне её, она — луч света в тёмном царстве мой жизни…
По перекошенному лицу Бай Сяочуня можно было подумать, что он готов сойти с ума. Его рычащий голос гулко разносился по пещере бессмертного так, что даже воды в горячих источниках вибрировали. Казалось, что он выплеснул все свои самые глубокие переживания. Лже-Черногроб, наблюдающий за действиями Бай Сяочуня, был потрясён до глубины души, ошеломлённый тем, насколько его слова похожи на правду и какими искренними кажутся эмоции. Пещера бессмертного на какое-то время погрузилась в тишину, а потом Бай Сяочунь начал хрипло смеяться. Разочарованно, с болью, он молча отвернулся так, чтобы больше не смотреть на Сун Цзюньвань.
Он дрожал, хотя по правде это было от страха. Как только он зашёл в пещеру бессмертного, он тут же ощутил едва уловимый холодок внутри и понял, что ничего из запланированного по дороге не сработает. Ему оставалось только импровизировать. Когда Сун Цзюньвань вышла из воды, он знал, что сейчас нужно быть в высшей степени осторожным, иначе ему конец.
"Эта гнусная чертовка просто вверх коварства!" — Бай Сяочунь на самом деле чувствовал, что он незаслуженно попал в переплёт. Он и представить не мог, что Сун Цзюньвань окажется настолько злобной. Очевидно, она понимала, что он нравится патриархам, а также знаменит на всю секту. Поэтому она решила воспользоваться с ним этой тактикой.
"Хорошо, что Бай Сяочунь не дурак! — подумал он. — Посмотрим, что ещё она придумает!"
Полностью настороже, он начал ждать, пока Сун Цзюньвань сделает свой ход. У Сун Цзюньвань голова шла кругом, и её тело заметно дрожало. Слова Бай Сяочуня вонзились глубоко в её сердце, подобно самым острым лезвиям. Теперь, когда она смотрела ему в спину, он казался выше, чем обычно, словно целое небо могло опереться на его плечи. Она не была уверена, как ответить. Черногроб потряс её до глубины души. Казалось, что целая гора навалилась на неё и сломала барьер в её разуме, заставив душу обнажиться.
Она могла только тихо стоять и пытаться утихомирить бурю, разразившуюся в сердце. Изначально она хотела пригласить Черногроба, чтобы найти причину и наказать его. Если бы она смогла запереть его в кровавой тюрьме, то точно бы смогла предотвратить распространение слухов. Более того, после этого Сюэмэй не смогла бы его убить, что означало, что Сун Цзюньвань выиграла бы соревнование между ними.
Кто бы мог подумать, что на первый взгляд такой похотливый Черногроб вдруг будет убиваться горем из-за её одежды и поступков? Особенно её тронули его последние слова, где он попросил вернуть ему настоящую Сун Цзюньвань. Она так расчувствовалась, что неожиданно при взгляде на него в её глазах появилось что-то ещё. Сун Цзюньвань глубоко вздохнула. Медленно её обычное заигрывающее выражение исчезло с лица. Она взмахнула рукой, к ней подлетела и облачила её тело более закрытая одежда. Она поправила волосы и ещё сильнее выпрямила спину, вдруг начиная производить совершенно иное впечатление. Вместо того, чтобы выглядеть соблазнительно, она стала по-настоящему прекрасной, обладающей царственным достоинством.
Она изначально была совсем нестарой, а в этой одежде стала казаться совсем не такой, как прежде. Как ни посмотри, она обладала естественной грацией и шармом, которые делали её ослепительной. Её кожа была белоснежной и нежной, а без макияжа она казалась облаками, отражающимися в снегу. Её волосы теперь были собраны в красивый пучок, а когда она смотрела на Бай Сяочуня, то её глаза блестели, как глубокие озёра чистейшей воды. Её зубы были крепкими и белоснежными, а губы чувственными и алыми. Любой, кто бы ни посмотрел на неё, решил бы, что он видит идеал человеческой красоты.
— Теперь ты можешь повернуться, — тихо произнесла она.
Оставаясь начеку, Бай Сяочунь медленно повернулся, помня о том, что нужно показывать разочарование на лице. В то же время, когда он посмотрел на Сун Цзюньвань, в его глазах отразилась его железная воля. Он был потрясён до глубины души. Он и раньше видел красивых женщин: Хоу Сяомэй, Чжоу Синьци, Ду Линфэй. Все они были восхитительно хороши. Однако в Сун Цзюньвань было что-то грациозное и элегантное, чем обладали очень немногие женщины. Соблазнительница вдруг стала женщиной, держащей себя с редким достоинством, и эта перемена застала Бай Сяочуня врасплох.
Её красота была чистой и невинной, словно лилия, блестящая в утренней росе. Совершенно и в высшей степени изумительна. Несмотря на то, что Бай Сяочунь потерял дар речи и разволновался, его бдительность не уменьшилась ни на йоту. Напротив, она возросла.
"Эта Сун Цзюньвань… да она просто непревзойдённая чертовка!"
Увидев реакцию Бай Сяочуня, Сун Цзюньвань прикрыла рот ладошкой и улыбнулась. И этот раз в этом не было ничего кокетливого. На самом деле это было просто очаровательно, а её взгляд заставил сердце Бай Сяочуня перевернуться.
"Что она задумала на этот раз?" — подумал он, он так переживал, что сердце билось как бешеное. По какой-то причине её нынешняя тактика казалась гораздо эффективнее изначальной. Скорее всего, она может напасть теперь в любую минуту. Неужели она хочет добить его? Она очаровательно улыбнулась и, прежде чем он успел что-то сказать, продолжила серьёзным тоном:
— Хорошо, возвращаю тебе обратно Сун Цзюньвань, что живёт в твоём сердце. Доволен? Я позвала тебя сюда, чтобы кое о чём рассказать. Иди к себе и собирайся. Через три дня на рассвете встретимся у подножия Средней Вершины. Ты присоединишься ко мне в поездке вместе с патриархом клана Сун в секту Духовного Потока! Патриарх клана Сун также является одним из восьми патриархов секты Кровавого Потока.
Глаза Бай Сяочунь широко распахнулись, когда он услышал упоминание секты Духовного Потока, и он задрожал.
"Дипломатическая миссия в секту Духовного Потока?"
Бай Сяочунь немного растерялся. Даже сама мысль попасть в секту Духовного Потока в роли Черногроба казалась ему по меньшей мере очень странной. Сун Цзюньвань посмотрела на него и улыбнулась.
— Что не так? Ты не хочешь ехать? Сначала я не планировала брать тебя. Однако если я оставлю тебя тут, то эта шлюха Сюэмэй может вызвать проблемы. Так как я не могу остаться, чтобы защитить тебя, я предпочитаю забрать тебя с собой. Тебе нужно вести себя очень осторожно, если эта стерва встретится тебе. Она безжалостна и достигла девяти приливов земной нити. Её отец — патриарх Беспредельный, а она сама — потенциальный матриарх секты в будущем. Нет ничего, чего бы она не сделала, чтобы достичь своих целей. Мы никогда с ней не ладили. Эта шлюха рассчитывает использовать свой статус, чтобы украсть по праву принадлежащее мне место кровавого дитя Средней Вершины. Но разве я могу ей такое позволить?!
Как только Сун Цзюньвань упомянула Сюэмэй, её глаза холодно сверкнули. Однако, казалось, забеспокоившись, что такое поведение не будет соответствовать её образу в сердце Бай Сяочуня, она неожиданно почувствовала необходимость продолжить объяснения.
— Из поколения в поколение всегда было четверо кровавых дитя. К настоящему времени на остальных трёх горах уже выбрали по кровавому дитя. Только у Средней Вершины его ещё нет. Кровавое дитя — очень высокий статус в секте, подобное высшему старейшине. Достигая формирования ядра, кровавое дитя становится кровавой звездой, выше которых только патриархи. Конечно, чтобы стать кровавой звездой, сначала нужно стать кровавым дитя! Место кровавого дитя Средней Вершины уже многие годы принадлежало клану Сун. Но на этот раз Сюэмэй смогла достичь девяти приливов и думает, что может урвать его для себя. Если я не смогу получить его, то сила клана Сун в секте будет ослаблена. Я не могу этого допустить.
Завершив свои объяснения, Сун Цзюньвань посмотрела на Бай Сяочуня. Тот глубоко вздохнул, затем, немного подумав, он спросил:
— А для чего конкретно мы едем в секту Духовного Потока?
Сун Цзюньвань немного помедлила. Прежде только что произошедшего между ней и Черногробом она бы никогда не поведала ему такой секрет. Но теперь, подумав немного, она махнула рукой и активировала магическую формацию, запечатывая их двоих, чтобы защитить от возможного подслушивания. Затем она начала объяснять.
