Как раз в это время у дома почётного стража послышался шум голосов. Бай Сяочунь, не зная, в чём дело, открыл дверь и увидел толпу учеников северного берега, сгрудившихся у границы магической формации. Он попятился, растерянно пытаясь сообразить, что он мог натворить, чтобы спровоцировав столько народа. Даже как следует поразмыслив, он не смог найти причину для таких волнений на северном берегу. Несмотря на то, что он не понимал из-за чего шум, он занервничал и спросил:
– Что вы здесь делаете?!
Тут же ученики уставились на него из-за барьера формации.
– Дядя по секте Бай, пожалуйста, пусти нас, мы хотим зайти и всё обыскать!
– Мы обыскиваем не только твой дом, но и весь северный берег.
– За последний месяц у многих учениц пропали лифчики. У нас завёлся сексуальный маньяк! Если ты ни в чём не виноват, то у тебя нет причин препятствовать обыску!
– Хм! Даже если лифчики спрятаны в бездонной сумке, у нас есть способ обнаружить их!
Бай Сяочунь вздохнул и тут же почувствовал себя намного лучше. Он даже начал немного сердиться. Заложив руки за спину, он посмотрел на учеников северного берега. На этот раз он знал, что правда на его стороне, и решил ни за что не уступать их требованиям так запросто. Изображая праведный гнев, он произнёс:
– Что вы тут устроили! Я почётный ученик, младший брат главы секты, я бы никогда не сделал ничего подобного!
– Это точно был ты! Со всего северного берега только ты и способен на нечто подобное!
– Точно! Бай Сяочунь самый подозрительный. Он уже тайно таскал наших зверей делать вклад. Это хорошо показывает совершенство его навыков! Все лифчики младших и старших сестёр украли, не оставив ни единой зацепки, и никто ничего не заметил!
Глядя на галдящую толпу свысока, Бай Сяочунь холодно усмехнулся и открыл магическую формацию, махнув рукавом.
– Ну, хорошо. Вы можете войти и всё проверить. Когда вы ничего не найдёте, посмотрим, как вы мне возместите за неудобства!
Бай Сяочунь был полностью спокоен и ощущал свою правоту. Его открытость и уверенность заставила многих в толпе засомневаться. В конце концов, у них не было никаких доказательств. Затем Бай Сяочунь открыл магическую формацию. Сначала они просто стояли и обменивались друг с другом растерянными взглядами, но потом девушки, чьи лифчики пропали, стиснули зубы и вошли внутрь. Перед этим они соединили ладони в знак уважения к Бай Сяочуню, а потом приступили к поискам. Одна из девушек даже достала малиновую белку из сумки выращивания зверя. Как только белка появилась, то издала громкий писк и помчалась вперёд. Все пришедшие оторопели. Последние несколько дней поисков они использовали эту белку. Её нюх позволял обнаруживать самый незначительный запах искомой вещи, даже если эта вещь спрятана в бездонной сумке.
Ещё минуту назад многие сомневались, не зря ли они пришли, но сейчас их глаза округлились, и они ринулись на территорию кордона почётного стража. Бай Сяочунь не понимал, что происходит. Он шёл вслед за всеми, пока белка не подошла к одной из боковых комнат дома. Когда дверь открыли, то послышался шорох и груда разноцветных лифчиков всех видов и размеров высыпалась наружу… тысячи и тысячи лифчиков…
– Бай Сяочунь! И теперь ты будешь убеждать нас, что это не ты?!
– Значит, это действительно ты!
– Бай Сяочунь, ты-ы-ы… совсем бесстыжий!
Особенно возмущались в толпе ученики мужского пола. Бай Сяочунь ахнул и тут же задрожал.
– Не может быть! — закричал он.
Но уже сейчас девушки уставились на него убийственными взглядами. У Бай Сяочуня тут же занемел затылок, и он начал оправдываться:
– Но это действительно не я! Я даже не знал, что они здесь…
С трудом сглотнув, он начал пятиться, чувствуя, что его несправедливо обвиняют. Он на самом деле не знал, как всё это объяснить. Ученицы разгневанно продолжали смотреть на него, а некоторые даже начали выполнять жесты заклятия, чтобы напасть на него прямо там. "Проклятие, что происходит?!" — он готов был сойти с ума. Всё последнее время он провёл в уединённой медитации, полностью сосредоточившись на культивации. Мало того, он не только не выходил из дома, он даже из комнаты не выходил.
Вот тогда он и заметил вдалеке довольного Крутыша с лифчиком в зубах. Однако, не доходя до магической формации, Крутыш затормозил. Когда он увидел гостей, он быстро бросил красный лифчик. В то же время множество глаз обратилось в его сторону. Бай Сяочунь сразу почувствовал подступающую головную боль. В конце концов, никто другой не мог входить и выходить за пределы магической формации, пока он был в уединённой медитации. Даже большой чёрный пёс не мог этого делать. И только Крутыш мог свободно ходить туда-обратно.
Крутыш задрожал не потому, что боялся гнева других учеников, а потому, что боялся рассердить Бай Сяочуня. Казалось, что Крутыш сейчас заплачет. Он упал ниц, и начал поскуливать. Это вызвало странную реакцию среди учеников. Девушки с трудом могли поверить своим глазам. За исключением поскуливания Крутыша стояла полная тишина. Через какое-то время одна из учениц тихо сказала:
– Крутыш не сделал бы такого. Он такой милый! Кто-то подбил его на это!
Тут же все подхватили её слова.
– Да! Крутыш слишком очарователен и невинен. Кто-то наложил на него заклятие и вынудил сделать это!
– Это был Бай Сяочунь! Он хозяин Крутыша!
Не прошло и минуты, как все девушки уверились, что во всём виноват Бай Сяочунь, и снова злобно уставились на него. Однако некоторые люди знали правду. Обычно очаровательный Крутыш сейчас выглядел таким напуганным, что просто завоевал сердца всех присутствующих. И из-за сложившейся ситуации эти ученики предпочли промолчать. Больше не желая обострять конфликт, ученики ещё раз угрожающе глянули на Бай Сяочуня и ушли.
Вскоре всё снова стихло, а Бай Сяочунь глубоко вздохнул и уставился в небо, готовый заплакать. Учитывая выражение его глаз, Крутыш знал, что в этот раз ошибся. Он тихо скользнул к Бай Сяочуню и начал тереться о его ноги. Бай Сяочунь вздохнул и присел, чтобы погладить его по голове.
– Крутыш, ты же обычно такой умный. Почему же ты так прокололся в этот раз? Можно воровать лифчики, если тебе так нравится, но нельзя при этом подставлять меня. Я создал тебя! Я что-то вроде отца для тебя. А отца точно нельзя подставлять! Ладно, запомни, никогда не подставляй близких тебе людей… Не дело было прятать все эти лифчики в той комнате. Такое нельзя хранить в собственном доме! Крутыш-глупыш! Нужно быть умнее! Обдумывай всё заранее и убедись, что тебя не поймают.
Крутыш наклонил голову, слегка поскуливая, понимая и признавая свою ошибку. Такое поведение смягчило сердце Бай Сяочуня, и он решил дальше его не ругать. Затем он вернулся в дом, немного расстроенный, но по-прежнему сосредоточенный на медитации и культивации. Во дворе Крутыш ещё немного виновато поскулил, но потом в его глазах зажёгся свирепый огонёк, и он уставился в сторону четырёх гор северного берега. Посреди ночи он поднялся на ноги и растворился во тьме, направляясь на северный берег. На следующее утро с первыми лучами солнца со стороны дома одного из учеников послышались отчаянные вопли.
– Проклятие! Кто это был? Кто стащил мою пилюлю Духа Зверя? Её так сложно было достать! Я хотел дать её моему зверю, чтобы он сделал прорыв на следующий уровень!
Затем то тут, то там начали раздаваться ещё подобные крики.
– А-а-а! Моя трава десяти тысяч душ! Я выращивал её пять лет, а теперь остались только корешки! Пропало. Всё пропало… Кто-то слопал её!
– Вор! Невероятно! Из моей пещеры бессмертного пропала вся еда для боевых зверей! А её там было на три года!
– Небеса! Только вчера старейшина Ли наконец одолжил мне кость зверя линии крови третьего порядка! Я хотел извлечь из неё силу линии крови, но сейчас она исчезла! Исчезла!
Подобные возгласы раздавались и во внутренней, и во внешней секте. В итоге около нескольких сотен людей гневно кричали. Все без исключения — мужчины, и все они приходили в звериный заповедник за день до этого. Пока они сокрушались и гневались, вдруг показался Крутыш. Пробегая мимо с окровавленной косточкой в зубах, он разгрызал её на части. Один из учеников отчаянно закричал. Его волосы растрепались, глаза налились кровью, он рыдал, практически сходя с ума.
– Не-е-е-т! Я одолжил эту кость линии крови третьего порядка у старейшины! А-а-а. Не ешь её…
Хрум, хрум.
С гордо задранной головой Крутыш перемещался со скоростью ветра, ни у одного ученика не было и шанса поймать его. Убегая вдаль, он продолжил хрустеть косточкой, пока не доел её. Ученику с растрёпанными волосами стало плохо при одной мысли о том, как рассердится старейшина Ли, когда он не вернёт кость. Взвыв от ярости, он погнался за Крутышом.
И гнался за ним не он один. Сотни рассерженных учеников преследовали Крутыша, но никто из них не был достаточно быстрым. Они могли только наблюдать с вытаращенными глазами, как он убегает к Вершине Лепестков Ириса. Толпа побежала за ним туда, но тут в воздухе, словно гром, раздалось холодное хмыканье, и появилась старушка — глава горы Вершины Лепестков Ириса. Холодно осадив взглядом сотни учеников, она воскликнула:
– Что за беспредел! Посмотрите, как вы напугали бедного Крутыша! Кажется, вам больше нечем заняться!
Ученики задрожали и соединили ладони в приветствии. Крутыш спрятался за старушку, с полными очарования большими глазами он начал тереться о её ноги. Внутренне ученики сходили с ума от ярости, но никто не посмел ничего сказать вслух. Их ненависть к Крутышу достигла новых высот.
– Ну и что, что он скушал пару вещей тут и там? — продолжила старушка. — Не беда! Что бы он там не съел, я всё компенсирую. А теперь проваливайте и прекратите задирать Крутыша!
Ещё раз строго посмотрев на учеников, старушка ласково глянула на Крутыша и погладила его по голове. Крутыш в ответ стал выглядеть ещё более очаровательно, чем обычно. Он даже лизнул ей руку на манер щенка. Ученики только скрипели зубами от ярости. Что до них, так это Крутыш задирал их, а не наоборот. Однако Крутыша поддерживала глава горы, и с этим ничего нельзя было поделать. Оставалось только проглотить обиду и оставить мысли о мести. Конечно, их ярость быстро перекинулась на Бай Сяочуня.
– Это всё вина Бай Сяочуня! Это он создал этого проклятого боевого зверя!
– Этот зверь такой отвратительный! Ладно. Тырит лифчики. Ворует нашу еду. И ученицы заодно со старейшинами и главами гор. Они балуют его до смерти!
Во время медитации Бай Сяочунь вдруг икнул, словно его кто-то помянул. Он открыл глаза, поозирался какое-то время и вернулся к дыхательным упражнениям. Его основа культивации продолжала подбираться к великой завершенности десятого уровня конденсации ци.
