Старик в белом вздохнул. Он понимал, что это существо никогда и ни за что на свете не примет другого хозяина до конца своей жизни. Даже если кто-то вынудит его силой, то зависимость от Бай Сяочуня, которая у этого зверя в крови, всегда будет мощным недостатком. В этом мире у этого зверя будет навечно только один хозяин — Бай Сяочунь. Даже если однажды Бай Сяочунь погибнет, зверь никогда не забудет его. Без всякого шаманского связывания этих двоих соединяла глубока связь, превосходящая любую подобную магию. Старик в белом качнул головой и проницательным взглядом посмотрел на Бай Сяочуня, подумав, что тот заслуживает такой связи. Он создал этого боевого зверя, а в самое тяжёлое и опасное время его жизни находился рядом и постоянно подбадривал.
"Возможно, только такая искренность, идущая от чистого сердца, как у этого ребёнка, может тронуть боевого зверя с линией крови шестого порядка и побудить его принять кого-то. У парня не было никаких других мотивов, кроме сильного желания, чтобы зверь выжил. Надеюсь… что этот ребёнок сможет сохранить такую чистоту сердца до конца своей жизни. Пусть никакие неожиданные повороты судьбы не изменят его сердца, по крайней мере, ещё многие и многие годы".
Старик повернулся, чтобы уйти, с ностальгией вспоминая, каким чистым и неопытным он был сам, когда только начинал свой путь в мире культиваторов. Постепенно толпа начала расходиться. Ученицам не хотелось уходить. Огромные глаза зверёныша были слишком очаровательны. Но зверь даже ни разу не посмотрел на них. Главы гор с завистью полюбовались на новорождённого зверя, а потом неохотно ушли. Вскоре в зверином заповеднике стало тихо. Бай Сяочунь остался один вместе со зверёнышем и большим чёрным псом, которого ранее тоже оттеснила толпа.
Улыбаясь от уха до уха, Бай Сяочунь осторожно гладил зверя по голове. У него было тело лошади, голова дракона, чёрные чешуйки рептилий, когтистые лапы ящера, а что всего поразительнее, — его зубы излучали семицветное сияние. А его единственный рог был точь-в-точь как у чернильного дракона Небесный Рог. Если внимательно присмотреться, то в его внешности можно было найти признаки и других животных. Очевидно, что всё сложилось как раз так, как хотелось Бай Сяочуню: лучшие черты множества боевых зверей объединились, чтобы образовать полностью уникальное, неслыханное ранее живое существо.
– С этих пор ты боевой зверь Бай Сяочуня! Не волнуйся, мы с тобой обойдём весь мир культиваторов!
Смеясь, он продолжал гладить зверя по голове, пока тот лежал рядом с ним и неотрывно глядел на Бай Сяочуня своими большими очаровательными глазами. Чёрный пёс тоже подошёл. Он всегда был настороже и никогда не забывал про свою ненависть к Бай Сяочуню. Но Крутыша он сразу захотел оберегать и боялся нечаянно навредить. Крутыш с любопытством оглядел пса, а потом, казалось, принял его.
Шло время. В течение прошедшего месяца Бай Сяочунь часто брал Крутыша с собой прогуляться по северному берегу. Он шёл впереди, а Крутыш бежал следом, с любопытством оглядывая всё вокруг. Чёрный пёс тайком шёл за ними и смотрел, чтобы с Крутышом ничего не произошло. Когда другие ученики видели Бай Сяочунь с Крутышом, то на их лицах появлялось удивление, зависть и другие смешанные эмоции. Многие девушки сразу же очаровывались милым видом Крутыша. Сначала Крутыш немного стеснялся и жался к Бай Сяочуню, который гордо вышагивал с руками, соединёнными за спиной.
"Мой маленький Крутыш всеми любим, — думал он. — Это у него от меня".
Прочищая горло, он водил Крутыша во многие людные места северного берега. То, как многие ученики смотрели на зверя, наполняло сердце Бай Сяочуня счастьем и гордостью. Выпятив подбородок, он брал Крутыша повсюду, пока тот не освоился на всей территории северного берега. Постепенно Крутыш перестал волноваться и пугаться на прогулках и начал счастливо проводить время, пока они гуляли. Однако и он старался выпячивать свой подбородок, явно пытаясь подражать Бай Сяочуню. Даже в глазах у него читалось высокомерие и гордость. Он, казалось, красовался, будто не боясь ничего на свете, пока рядом Бай Сяочунь.
Эта картина сильно впечатляла встречных учеников. Скоро стало ясно, что у Крутыша очень своеобразный характер. Когда он понимал, что на него смотрят люди, и если он при этом был в хорошем настроении, то он начинал топать ногами в раздражении. Если он был в плохом настроении, то он просто обнажал клыки и издавал свирепый рёв.
За прошедший месяц Крутыш относительно мало подрос. Однако каждый раз, когда он демонстрировал свою скорость, мощь и силу укуса, то люди всегда были сильно потрясены. На деле его скорость не уступала скорости чёрного пса, его мощь позволяла выбить тридцатиметрового ящера в зверином заповеднике на несколько метров. Его интеллект уже достиг невероятного уровня. Он уже был так же умён, как подросток-человек, а во многих аспектах его ум превосходил даже такой уровень.
К радости Бай Сяочуня, Крутыш с лёгкостью управлял огнём. А пламя его ног увеличилось, особенно это было заметно, когда он быстро двигался. Пламя было чёрного цвета, как в подземном мире. Из-за его необычного происхождения, очаровательного вида и огромных глаз даже старейшины и главы гор привечали его. Они часто присылали в подарок духовные лекарства и еду, подходящую для боевых зверей. Однако когда Крутыш подрос, Бай Сяочунь обнаружил кое-что очень странное. У Крутыша была одна очень эксцентричная черта характера…
Однажды Бай Сяочуню на пути повстречался Сюй Сун. Он посмотрел на Крутыша, тот зарычал, все чешуйки на теле при этом встали торчком, а чёрное пламя под ногами взметнулось вверх. Сюй Сун оторопел, он всего лишь взглянул на Крутыша, который тут же взбесился и, похоже, был близок к тому, чтобы укусить.
– Бай Сяочунь, — раздражённо начал он, — твой боевой зверь…
Потом он подумал, как старейшины и главы гор пекутся о Крутыше, и отступил на несколько шагов. Прежде чем он успел договорить, с другой стороны появилась Гунсунь Вань’эр. Крутыш, который только что скалился и размахивал когтями, посмотрел на Гунсунь Вань’эр и его глаза заблестели. До безобразия очаровательный, он с удовольствием побежал к ней. Он занял место с ней рядом, мягко тявкая и мотая хвостом, словно пёс. Когда он коснулся её ног, она улыбнулась, присела и взяла его на ручки. Глаза Крутыша заблестели, он уткнулся головой в грудь Гунсунь Вань’эр и начал возить головой туда-сюда по мягким округлостям. Гунсунь Вань’эр рассмеялась, а по выражению на морде Крутыша было ясно, что ему очень приятно.
Глаза Сюй Суна полезли на лоб, а Бай Сяочунь криво усмехнулся. Последние полмесяца он раз за разом наблюдал, как Крутыш скалился на учеников мужского пола, готовясь укусить их, если только они дотронутся до него. Однако когда дело касалось учениц, то он сразу становился очаровашкой и стремился угодить к ним в объятия. Бай Сяочунь не знал, в чём причина, но мог грешить только на линию крови Крутыша. Единственным объяснением было то, что это, скорее всего, наследственное.
Со временем всё становилось только хуже и выглядело уже немного дико. Крутыш совершенно по-разному вёл себя с учениками и ученицами. Ученики мужского пола порой теряли дар речи, а некоторые даже начинали завидовать Крутышу. Что же касается учениц, то он уже успел потереться о большинство из них… Если бы всё ограничилось только этим, то не было бы ничего страшного. Но вскоре Бай Сяочунь занялся уединённой медитацией, чтобы достичь великой завершенности десятого уровня конденсации ци. В это время хобби Крутыша несколько видоизменилось.
Чёрный пёс часто водил его в места на северном берегу, где купались ученицы, и там эта парочка втайне наблюдала за девушками. Чёрному псу это было почти неинтересно, но Крутыш очень быстро подсел. Постепенно он изучил привычки купающихся учениц, и сбегал из звериного заповедника на рассвете, а возвращался, когда небо уже потемнело. Сложно было сказать, сколько купающихся учениц он видел за целый день… Конечно, Бай Сяочунь был сосредоточен на уединённой медитации и продвижении основы культивации, поэтому он не обращал внимания на происходящее.
Прошёл ещё месяц, и привычки Крутыша снова видоизменились. Помимо обнимашек с ученицами и подсматриванием за их купанием, у него появилось ещё одно пристрастие… Пока он наблюдал за купанием девушек, он незаметно утаскивал их лифчики и потом прятал их в укромном месте. Вскоре ученицы стали замечать, что их лифчики часто пропадают, дошло до того, что практически с каждой из них такое случилось. Конечно, Крутыш был очень быстр, к тому же за ним приглядывал чёрный пёс. Поэтому за этот месяц охоты на лифчики они не оставили ни одной зацепки. Учитывая, насколько милым был Крутыш, ни одна ученица не заподозрила его.
– На северном берегу объявился сексуальный маньяк! Он занимается тем, что таскает женские лифчики!
– Проклятие! Это точно сексуальный демон. Младшая сестра Сунь уже потеряла десять лифчиков!
– Я уже немного расследовал это дело: по моим подсчётам, всего пропало несколько тысяч лифчиков. У этого человека действительно уникальный вкус. Он не избавляется от них, а коллекционирует! Найдём его! Нам нужно непременно его найти!
Ситуация с исчезновением лифчиков продолжала ухудшаться. Наконец рассерженные девушки объединили усилия и начали прочёсывать весь северный берег в поисках улик. Им даже стала помогать боевая белка одного из старейшин с Вершины Небесного Свода, которая хорошо умела искать пропавшие вещи. Весь северный берег тщательно обыскивали, даже многие ученики мужского пола присоединились к поискам, пылая праведным гневом. Они прочесали все четыре горы, а также многие другие места. Наконец кто-то предложил сходить в звериный заповедник. Вскоре толпа учеников отправилась в этом направлении.
Тем временем Бай Сяочунь пребывал в домике почётного стража, полностью сосредоточившись на медитации и радуясь прекрасному чувству возрастания уровня основы культивации.
