— Хао’эр… — обрадованно прошептал он. Ослепительно улыбаясь, он походил на счастливого ребёнка. Такая улыбка так часто появлялась на его лице в мире Достигающим Небес, но после всего случившегося стала редкой, как драгоценность.
В его отчаявшемся состоянии колебания души Бай Хао словно лучи света озарили ночную тьму. Несмотря на то что эта ночь была темна и холодна, Бай Сяочунь чувствовал тепло. В диких землях наставник и ученик полагались друг на друга, чтобы выжить, открыв маленькую лавку духовного улучшения. И это воспоминание внезапно привело Бай Сяочуня в чувства. Это было похоже на солнце, поднимающееся над горизонтом. Он посмотрел на свою руку и внезапно подумал, а не приснилось ли ему. Поэтому он снова и снова проверял шрам на руке, чтобы удостовериться. Наконец он облегчённо вздохнул. Бай Хао определённо не был мёртв!
Или, возможно, что самым правильным в этом случае было сказать, что его душа не полностью распалась. Возможно, в последний момент что-то сделал хранитель гробницы или всё дело было в решимости Бай Хао. В любом случае, ему каким-то образом удалось выжить в форме проклятой души.
Тогда Бай Сяочунь протянул руку, чтобы схватить Бай Хао, но в итоге лишь маленькая искорка упала ему на руку и обожгла. И эта искорка была проклятой душой. Она была настолько слабой, что казалось, она может растаять в любой момент. Но при этом её присутствие в шраме было неоспоримым фактом. Из-за ряда катастрофических событий, окончившихся разрушением мира Достигающего Небес, Бай Сяочунь ранее ни разу не чувствовал чрезвычайно слабые колебания, исходящие от души в искорке. Но сейчас в этом крошечном городе, когда в миг тихого отчаяния он созерцал закат, он внезапно ощутил что-то в отметинке, оставшейся на руке.
— Ты до сих пор со мной… — прошептал он. В его улыбке читались следы боли и горечи, он поднял кувшин с алкоголем и отхлебнул ещё раз. Кувшин почти полностью опустел. — Этот Пьяный Бессмертный хорош, Хао’эр.
Потерев виски, он снова отправился к таверне. Пока он шёл по улице, хлебая алкоголь и разговаривая сам с собой, люди смотрели на него со странными выражениями на лицах и сторонились, обходя по дуге.
— Учёный Бай сошёл с ума!
— Он начал разговаривать сам с собой?! Кто такой этот Бай Хао? Может быть, это его помощник?
— Всё же жаль его.
Бай Сяочунь не обращал внимания на то, как деревенский люд показывал на него пальцем и шептался о нём. Раньше он был полностью одинок в этом мире, а теперь с ним был Бай Хао.
Он провёл целый день, выпивая и разговаривая с учеником, пока наконец не добрёл, качаясь, до своего обычного места у стены сгоревшего храма. Там он снова бесцельно уставился в небо. Колебания души Бай Хао походили на свет во тьме ночи, освещающий весь мир. Прежде Бай Сяочунь не хотел думать о том, что его ждёт в будущем, но теперь этот вопрос стал ему интересен.
— Хао’эр, как ты думаешь, что должен сделать наставник?.. Может быть, стоит поискать людей из мира Достигающего Небес. Но… я уже искал их. Как только я пришёл в себя, я начал их искать. Однако я обнаружил лишь трупы. Хао’эр, ты помнишь Бэйхань Ле? А, да, ты же его никогда не встречал. Я нашёл его труп…
Бай Сяочунь покачал головой и горько улыбнулся. Потом он сделал ещё один глоток.
— Я больше не хочу искать… Но что ещё мне делать в этом чужом незнакомом мире?.. Хотел бы я, чтобы ты проснулся. У тебя наверняка нашлись бы какие-нибудь гениальные идеи! У тебя всегда они были, — Бай Сяочунь вздохнул и посмотрел на заходящее солнце и янтарное сияние, которое разлилось по небу.
Уже почти стемнело, когда он решил, что ему нужен ещё алкоголь. Как обычно, он поднялся на ноги и отправился к таверне, где купил ещё один кувшин. К тому времени, как он снова вышел во тьму ночи, чтобы вернуться к храму, он уже снова был пьян.
— Ах, жизнь под градусом. Отличный способ стать счастливым… — он запрокинул голову и от души рассмеялся, а потом внезапно расплакался.
К тому времени, когда он дошёл до храма, у него уже не осталось сил и он упал на землю лицом вниз. Его кувшин откатился в сторону и большая часть алкоголя вылилась.
В городе уже зажглось довольно много ламп, но света было явно недостаточно, чтобы осветить руины храма. Поднялся сильный ветер, и был ли это шорох сухих листьев, носящихся по ветру, или шёпот бамбукового леса вокруг деревни, всё это звучало очень одиноко.
Ночь стала темнее и поднялся сильный ветер. Наконец один мощный порыв ветра сдвинул пустой кувшин от алкоголя. Он покатился в сторону в ближайшую канаву, а там на него внезапно кто-то наступил, с треском вминая в грязь.
— Этот пьяница в конце концов сопьётся и сдохнет! А знаете, он, должно быть, довольно богат. Просто задумайтесь об этом. Он пьёт уже не первый месяц, и у него до сих пор есть деньги.
— Мы тут делаем доброе дело. Его деньги принесут намного больше пользы в наших карманах, чем если он на них сопьётся. Давайте просто отправим его побыстрее к праотцам, всё равно ему недолго осталось.
Три местных разбойника вышли из окрестного бамбукового леса и, с жадностью обмениваясь шуточками, зашагали к храму. Они были членами местной банды, смертные, которые уже очень давно взяли Бай Сяочуня на заметку. Изначально они не особо думали о нём, но потом заметили, что он постоянно покупает Пьяного Бессмертного и у него всегда есть деньги, а это уже вызвало интерес. Для таких разбойников, как эти, богатенький пьяница походил на жирную овцу, которую нужно было привести на бойню.
Только один из них на самом деле приблизился к Бай Сяочуню. Остальные остались на стрёме. По их мнению, и одного человека было более чем достаточно, чтобы справиться с настолько пьяным учёным. Один из разбойников на стрёме усмехнулся и бросил:
— Давай, Сун У, не тормози, прикончи его! Тогда мы заберём его деньги и пойдём развлекаться в Павильон розовых кружев.
Тот, кого он назвал Сун У, не стал долго раздумывать. Он подошёл к тому месту, где на земле рядом с храмом лежал Бай Сяочунь, и присел на корточки.
— Чем быстрее ты умрёшь, учёный Бай, тем быстрее сможешь родиться в следующей реинкарнации. Я просто немного помогу тебе! — после этого он достал кинжал из складок своей одежды и прицелился прямо Бай Сяочуню в сердце.
Из-за того что эти трое вели преступную жизнь, они делали такие вещи, которые обычные люди не совершают. Они уже не первый раз убивали людей, и, хотя их нельзя было считать особо сильными и опасными, они были жестокими до глубины души. Им и в голову не приходило просто ограбить Бай Сяочуня, не убивая его. Он был чужим в городе: если он умрёт, то никому не будет до этого особо никакого дела. С другой стороны, если они ограбят его и оставят в живых, то он может сообщить о преступлении властям, а это может вылиться в большую головную боль.
Лезвие кинжала зловеще блеснуло в лунном свете. Сун У холодно усмехнулся, но потом понял, что учёный может очнуться от боли; он наклонился и положил руку ему на рот. Он уже не первый раз убивал людей таким способом.
Однако в этот раз случилось нечто необычное. Когда он попытался воткнуть кинжал в грудь Бай Сяочуня, ему показалось, что он пытается проткнуть железо. Он толкнул сильнее, но потом шокировано крякнул: его кинжал сломался пополам. К удивлению Сун У, он порезался сломавшимся кинжалом и полилась кровь. Было слишком темно, чтобы остальные разбойники увидели то, что случилось, и один из них крикнул:
— Давай скорее, Сун У. Что ты там делаешь?
Сун У глубоко вдохнул. Он посмотрел на сломанный кинжал и спящего Бай Сяочуня, от которого несло алкоголем. Учитывая, что у него возникла проблема с кинжалом, он взял саблю у одного из своих товарищей, а потом с силой опустил её на шею Бай Сяочуня.
Послышался треск, Сун У вскрикнул и попятился назад, его руки вибрировали так сильно, что кости чуть не сломались. Он даже потерял равновесие и упал на землю, а осколки разбившейся сабли разлетелись вокруг него. Тем временем Бай Сяочунь продолжал громко храпеть и даже не пошевелился. Для него кинжал и сабля ощущались не сильнее, чем укус комара.
Сун У и его товарищи сразу же вспотели и широко распахнули глаза, словно увидели призрака.
— Он… он…
— Как такое вообще возможно?
