Майр быстро поняла, что именно она видит. Это ощущение неправильности происходящего, чего-то странного, что она чувствовала, наблюдая за сражением демонов и Альянса, созданного её новым воином.
Анатрея!
Как она могла не догадаться! Вот где она испытывала похожее ощущение. Планета где душа каждого умершего существа поглощается её сестрой. Привычный ход вещей, ход жизненного пути, на Анатрее оказался нарушен самым страшным катаклизмом во вселенной. Точно так же, как оказался нарушен сегодня на Металле.
Она не успела ничего ему сказать.
Руки Собирателя Душ резко сжались в кулаки из которых вырвались тысячи изумрудных нитей, взмывших в небо, к накрывшему планету куполу.
Безумное давление обрушилось на плечи всех живых существ в «Приливе». Сила Госпожи сковала тела каждого так, чтобы никто не смог даже маной в теле пошевелить.
Любого, кто попробует пошевелиться — убью.
Угроза проголосовала в голове каждого в крепости, включая её собственных слуг, что сейчас в недоумении смотрели на окутанную изумрудным светом фигуру.
— Твой брат опять это сделал, — Майр обратилась к Анзору, совершенно не скрывая своего недовольства, — если он провалиться и умрёт я убью каждое живое существо на планетах всего вашего Альянса.
Анзор, будучи не в силах хоть как-то ответить, просто смотрел на брата. До него начало доходить, что именно делает Элим и это заставило испытать его незабываемую палитру эмоций. Сначала вину за свои осуждающие мысли о нём. Потом надежда вновь увидеть своего сына. За ним беспокойство насчёт Госпожи, которая явно не рада увиденному. И страх, что брат в процессе может потерпеть неудачу и погибнуть, а вместе с ним и вся крепость вместе с теми, кто в ней находиться. Чтобы Элим не делал, слова Госпожи явно давали понять насколько опасна эта затея, а тот факт, что она не решалась вмешиваться говорил и того больше.
Когда вся крепость замерла, Майр снова обратила свои чувства к человеку. Первая выпущенная ниточка уже возвращалась, неся за собой несколько сотен душ. Как только она втянулась внутрь, доставив все души, то вырвалась наружу, вернулась на поиски. Это была именно она, та же самая. Майр точно знала об этом.
Он сделал всё так, чтобы она не смогла ему помешать.
Он не стал поглощать души сразу. В таком случае она бы это заметила. Она без труда может нацелиться на душу своего противника. Ранить её, истязать её, разорвать на кусочки. Но всё это пока она находиться внутри тела. Тело — это как указатель, фонарь в ночи, который ты можешь увидеть за несколько километров. Как только фонарь гаснет, вокруг остается лишь темнота.
Найти душу вне тела, когда за неё берутся естественные силы, очень трудно. В мире полно невидимых существ вроде духов, но есть сотни способов их обнаружить. С душами так не выйдет. Чем больше времени прошло, тем сложнее будет её найти, особенно, если это душа слабого существа.
Если бы Элим сразу хватал их и тянул к себе, не давая душам ступить на следующую ступень цикла Жизни и Смерти, она бы смогла это ощутить. Но он этого не сделал. Он позволил силам вселенной взяться за них и понести прочь, пока они не упрутся в установленную им барьер. Вот она, сила Собирателя Душ. На этой крохотной планетке, души оказались пойманы, не способные отправиться в последний путь.
А чтобы не дать ей вмешаться сейчас, её маленький воин придумал ещё более безумный план. Все эти нити, что он держит в руках — это и есть он. Первый Перерождённый расколол свою душу на тысячи фрагментов и отправил собирать души павших на войне за Металл. И чтобы избавить её от любого соблазна, он связал их всех одним единственным осколком, что оставил внутри себя. В этом уголке его сознания таились все его привязанности, все узы, что связывали Собирателя Душ с другими существами: братом и друзьями.
Один необдуманный шаг, одно непродуманное действие и единственный рычаг давления Майр просто исчезнет. Даже если ей в итоге удастся собрать осколки его сознания воедино, без этого, самого главного, Элим никогда её не послушает.
Майр впервые за много эпох испытала давно забытое чувство — бессилие.
Ей не оставалось ничего, кроме как наблюдать и… надеяться. Надеяться, что у безумца, которого она собиралась превратить в оружие, хватит сил чтобы бодаться с целой вселенной в борьбе за души своих товарищей. А вселенная точно не захочет отдавать то, что уже приняла за естественный ход вещей.
Поэтому она ждала вместе со всеми. Минута за минутой наблюдая за тем как тысячи нитей тянут к человеку души павших, а затем снова рвутся наверх, искать следующие. Она смотрела в небо, где изумрудная преграда без изменений стояла, пронизываемая рыщущими осколками души Первого Перерождённого.
Трудно представить, что нечто подобное можно не заметить, но Элиму удалось скрыть от неё свой план. Сам факт, что он отважился на подобную дерзость говорил о том, насколько он ценит жизни своих товарищей. Значит ошейник на его шее все ещё крепок, пусть и заставляет его так безумствовать.
Спустя почти четверть часа, по барьеру в небе пробежала волна. Все нити Собирателя Душ вернулись к нему, принеся души последних погибших, а громада в небе начала быстро таять.
Элим покачнулся, когда последний осколок его души встал на место. В следующий миг его ноги оторвались от земли, а воздухе раздался резкий треск.
— СТОЯТЬ!
Аура полубога взорвалась. Балигор взял молот обеими руками, стоя на полусогнутых ногах. Он давил своей аурой на собравшихся в крепости воинов, чтобы отвадить их от желания вмешаться и совсем не был уверен, что этого хватит.
Здесь все знали в чем заключается сила Первого Перерожденного. Они поняли, что тот сделал. Он вернул души их погибших родственников, друзей и сослуживцев. Балигор знал на что способны эти воины, видел, как они сражаются. Если Госпожа решит навредить Собирателю Душ, то они будут драться с ещё большем остервенением, чем в бою с демонами. Напротив Балигора замерла однорукая женщина с кинжалом в единственной руке. Мать, потерявшая сына. Решимость, с которой она была готова броситься в бой заставляла даже его инстинкты её опасаться.
Но против трёх богов, каким бы трюками они не пользовались, шансов у них не будет. Поэтому Балигор давил на них так, чтобы никто и двинуться вперёд не смог: достаточно будет одного, чтобы остальные сорвались вслед за первым.
— Ты все ещё тот, кого я выбрала своим воином? — спросила Майр, сжимая горло Собирателя Душ. Противный треск исходил от её ладони, где защитная техника сопротивлялась силе поглощения.
Взгляд человека сфокусировался. Ноги нашли в воздухе опору, пусть это и не отменяло титанической хватки, сжавшейся на его шее. Он ответил ей коротким кивком.
— Хорошо. В таком случае не придется раскалывать эту планету надвое, — в противовес словам, хватка Майр стала ещё сильнее, — ты ведь знал, что я буду недовольна тобой? Ты снова поставил на кон свою жизнь.
— Ты должна была понимать, что так будет.
— Это была их плата, — сказала Майр, подтянув Элима совсем близко к себе.
— И они её заплатили.
— Нет, раз они до сих пор живы, у тебя внутри.
— Это не изменится.
— Уверен? — Майр обернулась, — раз ты всё ровно собрал половину, может мне стоит уничтожить оставшуюся?
Элим сложил руками понятную одному ему конструкцию.
Анзор почувствовал жжения у себя на груди. Рядом с ним поморщилась Грейс. У его дочки появилась метка на шее. Знак, которого он никогда прежде не видел. Он быстро пробежал взглядом по ближайшим союзникам.
Метка появилась у всех.
Майр тоже это заметила и повернулась обратно. Лицо Элима не выражало ничего. Ни толики самодовольства или насмешки.
— Я заберу души всех. И всех тех, кто у них родиться, кого они будут любить. Всех, кто получит от них имена.
Майр шумно выдохнула.
Гало сделал шаг назад. Госпожа была в дурном настроении, куда более дурном, чем во время наказания Калдо. Тогда она была просто раздражена, а сейчас зла по-настоящему. Дьявол перевёл взгляд на человека и не поверил своим глазам.
Там не было никакого страха. Ни капли. Элим смотрел на неё абсолютно спокойно, хотя он то лучше всех должен понимать какие страдания способно причинить ему Госпожа. Он повернул голову к Дарэоусу. На лице пророка было такое же растерянное выражение. Следом он нашёл взглядом Жак’ра. Надсмотрщик был напряжен, но не удивлён, в очередной раз заставив Дьявола обратить внимание на произошедшие в иллюзионисте изменения.
После бунта не осталось никого, кто не боялся бы Госпожи. Расправа над мятежниками была такой жестокой и такой показательной, что воспоминания о ней Гало унесет с собой в могилу, даже если забудет всё остальное.
А этот Элим, не проживший достаточно даже чтобы просто зваться взрослым, не боится её, хоть и знает, что она способна стереть его в порошок. Гало не мог объяснить откуда у человека берется эта смелость, но это точно не были глупость или невежество.
— Ты отправляешься на своё первое задание. Крушитель Преград будет твоим транспортом.
— Мне нужен один день.
— И почему я должна его тебе давать?
— Потому что я попросил.
Майр и Элим с минуту смотрели друг другу в глаза, под взглядами тысяч взволнованных воинов. В конце концов Госпожа развернулась и швырнула своего воина прямо в крепость, где тот пробил несколько десятков стен прежде чем остановиться.
— У тебя сутки, — её голос прогремел на много миль вокруг, — Отсчет уже начался. Если ты опоздаешь хоть на секунду, Балигор и его команда лишаться голов. Это первый и последний раз, когда я даю тебе поблажку.
Майр исчезла вместе с Гало и Дарэоусом, оставив после себя замершую в молчании крепость.
