Иван поднимался уверенно, без спешки. Ладонь крепко сжала покореженную булаву. Навершие слегка погнулось после удара по очередной крепкой, демонской черепушке. Впрочем, это касалось не только булавы. Его доспех в своем нынешнем состоянии больше походил на собранную из металлолома пародию на настоящую экипировку. Бесчисленное количество вмятин, царапин и даже пробоин покрывали как конечности, так и торс. Металл потемнел от засохшей на нём крови.
Сегодня Иван пролил её много, куда больше чем за любой предыдущий конфликт или даже войну. Ярость, пришедшая после смерти близких друзей, пролилась дождем из плоти и крови демонов. Когда он услышал остальных и снова пошёл в атаку, едва не теряющий сознание от усталости, тысячи демонов сложили головы под его шестопёром. Он бил, колол, рвал и давил всех демонов, что вставали у него на пути. Ещё никогда в жизни он не нёс столько смерти.
И после всего этого, когда он вернулся на «Пролив», он узнал от других о своей семье. Это было одно из проклятий известности. Иван и его жена были знаменитыми полководцами Альянса. Поэтому их детей и внуков очень многие знали и могли сказать, что с ними случилось. Пока другие находились в неведении, пока у простых солдат, чьи семьи были раскиданы по другим крепостям ещё теплилась надежда, он уже всё знал.
Никто не выжил. Все погибли. Кто-то пытался рассказать ему как, но он их не слушал. Он и без них прекрасно знал, как гибли его близкие. Точно также, как и сотни тысяч тех, кто погиб в его крепости.
И вот появилась она, виновница этого торжества боли и скорби, даже не дав никому оплакать погибших, говорит, что они «Прошли её испытание». А рядом с ней стоял ублюдок, король всех тех тварей, убивших его жену, его детей, его друзей.
Что он может с этим сделать?
Камень захрустел под ногами, когда он начал подниматься по обломкам на вершину стены, где стояла Госпожа и её Боги. Мыслей в голове становилось всё меньше, а булава в руке всё легче.
Анзор напрягся, увидев, как поднялся Иван. Очень быстро напряжение переросло в беспокойство. Аура человека быстро начала меняться, отражая его настроение. И это не были гнев и ярость. Нет, Ивана одолевало куда более разрушительное и сильное чувство — ненависть.
Когда тот сделал первый шаг наверх, Анзор хотел сделать шаг ему наперерез, но тут почувствовал как пальцы до боли сжали его раненую руку. Он повернулся к Глории и все его намерения быстро стёрлись под её взглядом. Она скорее покалечит его сама, чем позволит ещё раз рискнуть своей жизнью сегодня. А встать на пути Ивана сейчас значило именно рискнуть жизнью: на шее у него уже проступили первые символы.
Анзор огляделся. Никто не спешил встревать. Кого-то, как и его самого не пускали, иные, скорее хотели встать рядом с Иваном, разделяя его чувства. Единственным готовым выступить оказался Дэган, но ему не пришлось встревать.
Перед Иваном возник Жак’ра, точнее его аватар. Сам Бог остался стоять на стене.
— Не стоит, Вань.
Рука аватара легла человеку на плечо.
— Этим ты никого не вернешь.
Иван остановился и закрыл глаза. Аватар Жак’ра внимательно наблюдал за человеком, чья аура понемногу начала успокаиваться. Ладонь в потрёпанной металлической перчатке легка поверх руки аватара.
— Мне плевать.
Раздался хруст костей. Иван превратил лежащую у него на плече ладонь в тряпку. Когда он открыл глаза все увидели заменившие зрачки символы: ненависть и отчаяние. Аура моментально сменилась, утонула в гамме различных чувств, что может испытывать муж, отец и друг, за день потерявший всю семью. Удар шестопёра впечатал аватар в камень, где тот быстро исчез, не выдержав таких повреждений.
Иван поднял голову, посмотрел Госпоже прямо в глаза. С животным рычанием он бросился вперёд. Он не успел разглядеть возникшее на пути препятствие, просто махнул в его сторону булавой. Та внезапно замерла, сжатая в нерушимой хватке, после чего резкий рывок противника вырвал её из рук человека.
Обезумевший воин с нечеловеческим ревом выбросил вперёд кулак. Ладонь Балигора поймала его. Второй он поймал следующий удар. Так они и замерли. Капитан Крушителя Преград сжимал два кулака человека, а тот давил вперёд изо всех сил, пытаясь сдвинуть его с места. Камень под ними быстро раскрошился, и они оказались в воздухе.
Балигор держал человека крепко. Он чувствовал его боль, слышал её, слышал, как кричит и мечется сознание воина, потерявшего свою семью. Но дальше ему нельзя. Госпожа такого не простит. Полубог надавил на человека своей силой, накрыл своей аурой, пытаясь лишить сознания. Это сработало, давление начало ослабевать и человек медленно начал сгибаться под давлением полубога.
Пока в какой-то момент, Балигор не остановился. Не сам, просто человек перед ним будто обрел второе дыхание, начал давить ещё сильнее. Капитан дредноута замер, банально боясь убить человека, если применит к тому больше силы. Тогда Иван попёр вперёд ещё сильнее. Символы уже полностью покрыли тело и светили так ярко, что почти скрывали его от окружающих. Иван заорал и подался вперёд всем телом, заставив ошеломленного Балигора сделать шаг назад.
Полубог наконец-то понял откуда у новоиспеченного Высшего Существа, измученного тяжелейшим сражением, вдруг взялось столько силы. Он почти видел как эта сила летит к нему от других защитников. Тянется через дыры и пробоины в крепости где лежат раненые, где без сознания лежат тысячи воинов после выматывающего сражения. Как потоки чувств начинают тянутся сюда из других крепостей.
Балигор растерялся. Сила человека росла, грозя уничтожить тело. Но сам он боялся давить сильнее по той же причине. Сейчас он ещё мог удерживать того на месте, но если так пойдёт и дальше… Сколько силы сможет выдержать тело этого воина? Он уже видел, как течет кровь у того из глаз, ушей и носа. Протекает по коже несколько сантиметров и испаряется. Капитан Крушителя Преград смотрел человеку в глаза и не видел там больше ничего, что заставляло бы того жить. Только ненависть и отчаяние, затопившие душу.
Две ладони опустились вниз по бокам от головы Ивана. Наполнявшая его сила исчезла, символы потухли и исчезли, оставив от себя след в виде ожогов. Её будто смахнули с человека, который лишился чувств и был аккуратно подхвачен невидимыми руками.
— Господин Элим!
Новоиспеченный воин Госпожи развеял собравшийся вокруг Ивана пучок сил и теперь спускал его вниз, где им займутся целители.
— Спасибо, что вмешался Балигор. Я это запомню.
Балигор молча поклонился. Говорить здесь было нечего. Он знает каково это, потерять всех своих близких, пусть и его собственный путь к этому произошёл не сразу. Этот Иван не заслужил того, чтобы умереть из-за того, что его боль была слишком сильной, чтобы просто скорбеть.
Элим начал подниматься наверх. Смотрел он прямо на Майр.
— А я всё ждала, когда же ты появишься.
— Ты могла это остановить, — сказал Собиратель Душ, как только поднялся на стену.
— Он хотел убить меня. И Гало.
Элим фыркнул.
— Как будто для тебя это имеет значение. Каждый на этой планете по твоей воле испытал боль утраты и каждый имеет право желать тебе за это смерти.
— Не каждый день можно увидеть, как символы Зуру проявляются так ярко. Никогда не думала, что кто-то настолько слабый сможет привлечь их.
Элим замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Он уже догадывался о возможности подобного. Символы были несколько более сильной вещью, нежели казалось ему или Анзору в начале. Символы Зуру — квинтэссенция его понимания вселенной, существующих в ней сущностей. Подобное знание привлекает их, но все они ни что иной как стихии, а временами стихии могут проявлять свой нрав. Сегодня им дал толчок Иван, чье горе вылилось в негативные эмоции, которые притянули к себе горе других защитников.
— А ты убей еще больше чьих-то родственников и посмотри, что будет.
— Я не испарила его, когда он дал волю своим чувствам, — сказала Майр с едва уловимой ноткой строгости, — этого достаточно.
Собиратель Душ отвернулся от неё и прошёл мимо, остановившись у самого края стены.
Анзор смотрел на брата с тяжелыми чувствами. Он хорошо знал, что тот не может помочь. Но где-то на задворках сознания была эта мысль. Что тот даже не пытался. Появился целый и невредимый, даже не вместе с Госпожой. Он чувствовал вину за эти мысли и знал, что у многих других защитников, схожие мысли. И куда меньше среди них тех, кто искренне понимает почему самого сильного воина человечества, да и всего Альянса Перерождённых, не было в прошедшей битве.
— Анзор, — Майр обратила своё внимание на главу людей Альянса, — теперь ты отвечаешь за эту провинцию. Мне не важно, как вы её назовете и как вы решите ею управлять. Ответственность лежит на тебе. Жак’ра поделиться с тобой своими наблюдениями. Он знает, как обстоят дела во всех других уголках моей Империи. Технологии я доставлю сюда через несколько лет, чтобы ускорить ваш рост. Ваше технологическое развитие заставляет думать, что вы можете привнести в моё государство нечто новое. Но в этом уголке мира, где стоят мои две воюющие провинции, я рощу воинов, Анзор. Через тысячу лет я приду за этими воинами и отправлю их на настоящую войну. Об этом ты никогда не должен забывать.
— То есть это, — Анзор развел руки в стороны, — была не настоящая война? Все, кто умер сегодня умерли в не настоящем бою? Или они и вовсе не умерли по-настоящему?
Он и сам не понял, когда две пары рук сзади вцепились в него и заставили стоять на месте, когда он подался вперёд. Он был зол, сегодня погиб его сын. Во всей этой крепости не было никого, кто не потерял бы кого-то в бою с демонами. И это она назвала не настоящим?
— Ты лучше других должен знать Анзор, — голос Элима зазвучал по всей крепости, — что умереть не так просто, как может показаться.
Майр была первой кто повернула голову в его сторону.
Глаза Собирателя Душ, обращённые к небу, ярко светились. Он стоял у самого края стены, подняв руки к небу, где из крохотной зеленой точки быстро начал распространятся изумрудный купол, быстро покрывший собой всё небо.
