*
По фронтовому небу электронными волнами передавались сообщения между Легионом.
<<Безликий — Глобальной сети 1>>
<<Начать операцию по обнаружению и зачистке>>
<<Задействовать все боевые единицы Легиона этой сети>>
<<Повторить. Начать операцию по обнаружению и зачистке>>
<<Цели — Восточный фронт, Союз Гиаде>>
<<Северный фронт, Объединённое королевство Роа-Грекия>>
<<Южный фронт, Альянс Уолда>>
<<Западный фронт, Республика Сан-Магнолия>>
<<Сообщить всем боевым единицам>>
<<Немедленно приступить к истреблению>>
†
В это же время.
На базе западного фронта 177-й дивизии Союза Гиаде в казармах Нордлихта один солдат вдруг пробудился ото сна.
†
Во сне он падал с крутого обрыва.
— …Просыпайся, — донёсся до него голос аккурат с тем, как его голова шмякнулась об матрац. Ещё какое-то время ему понадобилось, чтобы окончательно стряхнуть остатки сна и прийти в себя, после чего Райден поднялся с жёсткой постели.
Было темно, и лишь белоснежные лучи лунного света освещали их небольшую комнатушку. Шин стоял напротив парня, держа в руке подушку, которую он так бесцеремонно выдернул прямо из-под его головы.
—Ты… сначала предупреди, а потом уже делай…
— Не тот случай, — отрезал Шин. В его голосе явно чувствовалось напряжение. Стального цвета форма пилота Союза, надетая посреди ночи, тоже о многом говорила. Осознав всё, Райден шокировано раскрыл глаза.
— …Значит они уже здесь.
— Ага.
Высокое небо за окном постепенно покрывалось серебристым роем подёнок. Их было столь много, что сама ночная тьма пала под натиском этих механизированных насекомых.
— Ну и сколько их?
— Даже считать не хочу. Такое чувство, будто все семь печатей были сняты, — пошутил Шин.
— И что это должно значить?
Шутить — не в духе Шина, и Райден понял одно — дела плохи. Прищуренный взгляд красных глаз устремился в направлении фронта.
— Наихудший сценарий из всех возможных. Войска, которые, как мы предполагали, должны были атаковать остальные три государства, сейчас направляются к нам. Похоже, западный фронт для Легиона имеет наибольший приоритет.
— Какая честь, — с сарказмом прокомментировал Райден и тут же поднялся на ноги.
Голубоватый свет острого полумесяца, едва пробивавшийся в комнату, выхватил из мрака профиль Шина. Взглянув на него, Райден нахмурился.
— Ты…
— В сегодняшней битве лучше держать синхронизацию парарейда на минимуме.
То ли Шин и не намеревался скрывать свои эмоции, то ли его железная маска бога смерти была более не в силах сдерживать их. Затуманенный болью взгляд алых глаз явственно вторил его горькой улыбке, игравшей на бледном лице.
— Буду связываться с вами по необходимости... Думал, что уже привык, но этой ночью терпеть их тяжелее, чем обычно.
Непрекращающиеся стоны мертвецов обратили в лёд сердце бога смерти. Даже крики души его брата, что гремели подобно раскатам грома, не приносили такой боли.
— …Понял.
— Подготовь всё. И разбуди остальных. Мы выступаем.
— А ты?
Шин лишь поднял глаза и легонько похлопал по свисающей с пояса кожаной кобуре револьвера. Он отличался от тех, что выдавали пилотам Союза, чтобы прибегнуть к крайней мере, оказавшись в безвыходном положении. Его автоматический пистолет был больше, и носил он его ещё со времён Республики.
— Сейчас не время молчать. Надо поднять всех.
Непредвиденные ситуации в армии были обычным делом, но всё же процессоры, которых вырвали из сладкого сна прямо посреди ночи, пребывали не в лучшем расположении духа.
В конце концов, не было никаких официальных распоряжений от командования: всего лишь командир отряда решил действовать по своему усмотрению. Пусть он и был талантлив, будто и впрямь бог смерти во плоти, но никакой информации о нападении не поступало, да и радар дальнего обзора молчал. Поэтому неудивительно, что каждого процессора переполняла ярость.
— Чёрт, если он потом скажет, что это была учебная тревога, то в следующий раз этот проклятый бог смерти нарвётся на «случайную» пулю…
— Так чего тянуть? Айда сейчас.
В ангаре уже вовсю кипела работа. Команда техобслуживания получила приказ подготовить Джаггернауты к вылазке. Сплошь и рядом слышались грубые голоса, раздающие указания, звуки работающего портального крана и тяжёлых грузовых машин, перевозящих пушки и энергопакеты. Проходящий мимо Бернольт только недовольно фыркнул, услышав озлобленное ворчание процессоров, которое тонуло в общем шуме:
— С вашими-то умениями вам только и остаётся, что надеяться на врага. Мне напомнить, как вы огребли, когда командира только назначили?
В тот момент остальные ещё не знали, что Шин был одним из Восемьдесят шесть. Приметив в его внешности сильный отпечаток дворянской крови, они приняли его за какого-то избалованного принца. За своё надменное поведение и насмешки многим после сильно досталось.
— Но сержант…
— Никому из вас не доводилось оказаться под его непосредственным командованием, так что вам это ещё предстоит узнать, но послушайте вот что: капитан лучше любого радара может предсказать движение этих железяк.
Раздался вой сирены.
Крики и шум на секунду утихли, и все вздрогнули, пока сигнал тревоги продолжал разрываться в зловещей тишине.
Она оповещала об атаке Легиона.
Бернольт лишь пожал плечами, смотря на ошеломлённых процессоров.
— …Ну, что я говорил.
На первой линии обороны в надёжно сконструированных траншеях и в огневых точках нервно ожидала появления врага бронированная пехота.
К сожалению, на главном участке западного фронта не было ни леса, ни руин. Однако, чтобы противостоять жёсткой атаке Легиона, траншеи были укреплены, а при планировании учитывалась необходимость их взаимодействия между собой, что давало солдатам возможность взаимной поддержки. Для амортизации разрушительной ударной волны от разрывных снарядов, линию окопов часто изгибали под прямым углом, впереди её защищал буфер из противотанковых мин, а между самими траншеями и минным полем располагался ряд 88-мм пушек.
К счастью, благодаря заранее поднятой тревоге, расквартированные бронетанковые войска смогли быстро прибыть на место, что принесло некое успокоение страшащимся смерти и темноты людям.
— Командир… — Солдат, с ног до головы облачённый в усиленную металлическую броню, указал дрожащим пальцем в направлении врага. Перед его взором предстала сюрреалистическая картина: на горизонте, несмотря на кромешную темноту, чётко вырисовывались угрожающие силуэты безжалостных машин серого металлического цвета. В следующее мгновение весь горизонт, насколько хватало глаз, окрасился в цвет стали.
— Что?!
Весь этот вид напоминал цунами, что вот-вот обрушится на них. Наконец, волна рухнула, заполоняя ночную равнину бесчисленными серыми металлическими призраками, и смертоносной лавиной хлынула в их сторону. Рёв двигателей раздавался в воздухе, поначалу похожий на журчание водного потока, и постепенно нарастающий, словно огонёк, разросшийся в лесной пожар; какофония звуков была подобна трущимся друг о друга костям. Враг нескончаемым потоком всё появлялся из-за горизонта. Подобного зрелища никто не мог себе даже представить.
Тени заполонили собой всё пространство до самого горизонта. Безмолвные монстры мчались им навстречу под покровом зловещей темноты.
Это… всё…
— Легион…
«И имя мне — Легион, ибо нас много».
Где-то вдалеке прогремел гром. Залпы снарядов пронзительным визгом разорвали ночное небо, низвергаясь на землю, подобно ударам молота.
Не многим удалось понять, что начало сражения провозгласил артиллерийский обстрел Скорпионов. Это больше напоминало сцену из старой религиозной книги — Библии — судный день: настолько всё происходящее было абсурдным.
Большинство снарядов первого залпа обошли войска союза и обрушились за линией обороны.
Однако последовавший вскоре второй залп приземлился аккурат перед позициями Союза, на этот раз слишком близко. Это был не случайный обстрел. Подобным образом, укрывшись за линией горизонта в нескольких десятках километров, будучи недосягаемыми для врага, Скорпионы производили пристрелочные выстрелы для корректировки дистанции. И когда приготовления подходили к концу...
— Они открыли огонь на поражение-е-е-е-е-е!
Раздался оглушительный грохот. Бесчисленные серебряные снаряды взмыли в ночное небо, вновь окрашивая его в чёрный. Они падали прямо в окопы, где и разрывались.
Сразу за мощной ударной волной 155-мм фугасных снарядов последовали скоростные бронебойные заряды, разорвавшие как окопы, так и укрывшихся в них людей в стальной броне.
Следующий обстрел не заставил себя долго ждать. И ещё один. И ещё. Смертоносный дождь из снарядов всё продолжал сыпаться, растерзывая в клочья половину солдат в радиусе сорока пяти метров. Канонада выстрелов не прекращалась ни после десятого, ни даже после сотого залпа. Артиллерийский обстрел лился проливным дождём, даже и не думая утихать, а шум разрывающихся снарядов пожирал все предсмертные крики и стоны.
Тем временем стальной поток из машин стремительно приближался к прикованным к своим позициям на оборонительной линии бронированным войскам.
Синхронизировано наставив дула пушек на армию Союза, отряды Динозавров мчались в их направлении, формируя танковый клин*.
Легион не ведал страха, а потому даже под непрерывным обстрелом Скорпионов Динозавры рвались вперёд, невзирая на дождь из союзных снарядов. Тысячетонные махины надёжно защищала прочнейшая броня, а препятствия на их пути с лёгкостью превращались в груду камней.
Заметив во главе клина отряд Муравьёв, солдаты поняли намерение Легиона, что заставило их содрогнуться. Передняя линия атакующего отряда Легиона была уничтожена минами Союза, и это проложило путь для следующих отрядов. На образовавшуюся пустошь, испещрённую взрывами, спокойно ступили Муравьи.
Оставшиеся нетронутыми мины пришли в действие, подорвав несколько вражеских машин.
Динозавры продвигались вперёд, давя останки своих братьев массивными конечностями. Чтобы защитить стратегически важных Динозавров, Муравьи, имевшие более низкую ценность, становились пушечным мясом, расчищая поле от мин. Такая сумасшедшая стратегия с добровольным самопожертвованием, была нормой только для машин, но отнюдь не для людей.
Огромные стальные бестии миновали минное поле без каких-либо повреждений и наконец достигли выживших пехотинцев.
— Дерьмо, стоим до конца!!! Даже если подохнем здесь, не отступать! Получайте, тва-а-а-а-а-ари!!!
Сирены подняли не только младший состав. Старшие офицеры и генералы также впопыхах облачились в форму и поспешили на свои посты.
Радар дальнего обзора был бесполезен из-за помех, а дрон-разведчик, обнаруживший появление Легиона, вышел далеко за установленные в его характеристиках пределы. Однако в рядах офицеров Союза не нашлось никого, кто стал бы в такой ситуации попусту тратить время и задаваться вопросом, как же он там оказался. Тот дрон был уничтожен противником, однако послав в ту точку ещё несколько, армия Союза смогла рассчитать общую численность врага и его формирование, исходя из переданной разведчиками информации.
Цифра во много раз превышала изначальный расчёт. Неподдельный страх воочию отразился на их лицах.
— Это… Так значит, под атаку попал весь западный фронт?! — Воскликнула Грета, не отрываясь от главного экрана, на котором отображалось предполагаемое направление сил Легиона по западному фронту.
Командующий состав собрался в кабинете отряда 1028.
На экране располагалась карта поля боя 177-й дивизии 8-го корпуса. Вся первая оборонительная линия западного фронта пестрила красным. Враги, обозначенные красными точками, уже вторглись глубоко внутрь формирований Союза, в то время как размещённые на оборонительной линии Союзные войска, мигающие голубым, находились в подавляющем меньшинстве. Крупномасштабная атака не стала ни для кого неожиданностью. Они были готовы, что рано или поздно враг придёт. Вот только их количество выходило за рамки разумного. В текущем положении первой оборонительной линии, как бы отчаянно они ни сражались, не победить.
Конечно, оборонительные силы в тылу уже начали подготовку, чтобы вступить в сражение, но смогут ли они продержаться до их прибытия? Большой недостаток бронетанковых войск заключался в их тяжести и различном специализированном оборудовании, необходимом для их эксплуатации.
В таком случае, если первая линия будет прорвана, они просто-напросто не успеют мобилизоваться в срок. Восточный фронт может быть полностью уничтожен!..
Из наушников командира доносились голоса обменивающихся информацией между штабом дивизии и вышестоящим командным пунктом.
Соединённое Королевство Роа-Грекия и Альянс Уолда также попало под массивную атаку. Пока что им удаётся сдерживать Легион, используя все свои силы, однако никто не знал наверняка, смогут ли они справиться с ним.
Неужели сегодня человечество встретит свой конец?
Внезапно поступил входящий вызов из ангара.
— Подполковник.
— Лейтенант Ноузен. Доложите ситуацию. Когда вы сможете выдвинуться?
— Когда прикажете. Отряд Нордлихта завершил все приготовления.
Удивившись, Грета оглянулась на голографический экран, на котором горела надпись «только звук».
Командующий состав также пребывал в изумлении.
Голос Шина был равнодушен, как и всегда:
— Мы действовали без приказа. Выговор получу после. — Шин продолжал говорить в спокойной манере, будто был уверен, что никакой выговор он не получит, либо ему было просто всё равно. Хотя обычно за действия по собственному усмотрению полагался не то что выговор, а полноценное наказание.
Уголки губ Греты, всё так же накрашенные красным, приподнялись. Чтобы не показывать подчинённым свою слабость, она всегда красит губы алой помадой. Ведь за красным не будет видно, если её губы вдруг утратят свой цвет из-за нервных потрясений. Но, похоже, это был не тот случай.
— Даже если эти твердолобые старики попробуют что-то вякнуть на этот счёт, я Вас прикрою, лейтенант. Пусть остальные отряды выступают, как только закончат с приготовлениями. А до тех пор во что бы то ни стало, но удержите первую линию.
— Вас понял.
С самого начала своего существования старая Империя Гиаде была военной державой, поэтому многие города были спроектированы таким образом, чтобы в военное время выполнять функции оборонительной крепости, препятствующей вторжению.
Узенькие улицы, не превышавшие определённой ширины, никогда не вели напрямую в центр города. Река протекала через весь город, разделяя его на части. Старые каменные оборонительные стены были хаотично разбросаны по городу, а каменные дома располагались близко друг к другу.
И всё же, подобное проектирование предусматривало вероятность сражения с обычными людьми.
— Отступаем, живо! Бронетанковые отряды уже здесь!
Разбитый отряд пехотинцев пробежал по разрушенной мостовой вглубь запутанных улочек.
Солдат обернулся, стоило ему услышать звук трущихся друг о друга костей из-за угла, откуда он только что выбежал. Тут же прогремел выстрел 120-мм пушки, напрочь игнорирующей все здания между ними. Для пушки, способной пробить стальной лист толщиной в 600 мм, каменная стена была нипочём. Солдата разорвало с такой лёгкостью, будто он был треснувшим стеклянным стаканом, остальных же ранило разлетающимися вокруг обломками каменной стены.
— Команди-и-ир!
— Нет, оставь его! Ему уже не помочь!
Из-за разрушенной каменной стены выглянул пушечный ствол, а следом показалась и вся стальная громадина. Благодаря своим многочисленным конечностям, махина даже не обращала внимания на горы каменных обломков, засыпавших улицы.
Бежать было некуда. Всё, что им оставалось, это злобно смотреть на врага, что вот-вот принесёт им погибель. Дуло пушки с раздирающим скрежетом начало поворачиваться…
Как вдруг откуда-то донеслось тяжёлое грохотанье металла, бьющегося о мостовую, разбивая камни в дребезги и перепрыгивая через препятствия. Машина разрезала воздух, оставляя за собой резкий шум.
Над головами солдат пролетела белоснежная тень. Оттолкнувшись от стены дома по левой стороне улицы, тень, маневрируя, отпрыгнула.
Похоже, скорость и необычность манёвра не позволили Льву сразу же идентифицировать вражеский объект, а когда обработка цели завершилась, то было уже поздно. Направив пушку вверх, будто поднявшийся на дыбы скакун, Лев попытался было поразить цель, но та открыла огонь раньше и уничтожила пушку.
Это был его конец. Сдетонировавшие внутренности выбили всю модульную броню. Лев вспыхнул.
Пламя от взрыва и ударная волна стремительно приближались к пехотинцам, но Фердрес, облачённый в белую броню, встал на пути, прикрывая собой солдат.
Эта белоснежная броня. Этот четырёхконечный силуэт, напоминающий белёсый скелет с отсечённой головой. И красующаяся под кабиной личная метка — безголовый скелет с косой.
— Регин… лейв…
Красный оптический сенсор Регинлейва сфокусировался на них.
— Другие отряды уцелели?
Заместитель капитана не заметил, в какой момент на крышах домов вдоль улицы появились белые тени, замершие в ожидании. Был слышен шум движков и издаваемое машинами частое противное клацанье конечностей. Но это однозначно был не Легион, всегда оснащённый хорошими амортизаторами. Они также были легче Ванарганда, и те машины, что сейчас оккупировали крыши соседних домов, были такими же, как и Регинлейв, стоящий перед ним.
Сенсор всё ещё был направлен на солдат. Наконец поняв, что вопрос был задан ему, заместитель поторопился ответить. Наличие выживших решало их будущий план действий, поэтому меньшее, что они могли, раз не в силах ничего более сделать, это передать информацию товарищам, пришедшим на помощь.
— Нет, мы последние! Все… остальные были убиты этими проклятыми железяками.
— Ясно... — В хладнокровном голосе не было слышно ни беспокойства, ни грусти.
Согласно слухам, безголовый скелет был личной меткой бога смерти.
Значит, это он — Восемьдесят шесть.
— Отступайте и перегруппируйтесь. Мы ими займёмся.
— Ну что, поехали.
XM2 Регинлейв, также известный как Джаггернаут, совсем недавно введённый в боевую эксплуатацию, не пройдя тщательных испытаний, — самый мобильный и скоростной Фердрес, разработанный Союзом. В зависимости от грядущей тактики боя у Регинлейва была возможность выбора оптимальной защиты корпуса, а в дополнение к основной пушке и орудиям ближнего боя он мог быть модифицирован дополнительным арсеналом.
Регинлейв Анжу — «Снежная ведьма» — вместо обыкновенного 88-мм гладкоствольного ружья был оснащён многоствольными подвесными ракетницами, что давало значительное преимущество на поле боя.
Она получила от Шина информацию о расположении Легиона ещё перед началом сражения. И хотя с того момента они наверняка находились уже в совершенно другом месте, она могла предсказать их дальнейшие передвижения.
Всё благодаря её интуиции — как определить расположение врага, и как нанести ему наибольший урон одним ударом. Это было её оружием, которое Анжу оттачивала изо дня в день. Только благодаря ему она смогла выжить в течение тех четырёх лет, что провела в бесчисленных сражениях с Легионом.
Она ввела координаты врага во вспомогательный компьютер и спустила курок. Выпущенные снаряды оставляли за собой дымчатый след, а враги бросились врассыпную, пытаясь избежать попадания.
Достигнув установленного положения, радиовзрыватели пришли в действие: лопнувшая оболочка ракет оросила маленькими бомбочками тела убегающих врагов.
Находясь под непрекращающимся ливнем из взрывов, Легион продолжал отступление.
Её голос был мягок, а на губах играла улыбка. Только в кабине пилота, где никто не мог её увидеть, Анжу показывала эту почти нежную, и оттого такую жестокую улыбку.
— Выползли. Напоминают рой разъяренных муравьёв, которым только что муравейник уничтожили.
Наголовный дисплей в виде очков, предназначенный для точного прицеливания, отображал силуэты Легиона, что таились в тени зданий и руин. Будучи предупреждёнными о кластерных бомбах, размещённых в ракетах, Легион рассыпался в цепь, чтобы избежать больших потерь.
Прячущаяся за колокольней старой церкви, которая с виду имела богатую историю, Крена сидела в своём «Стрелке», пытаясь взять врага на мушку.
Специализирующийся в снайперской стрельбе «Стрелок» был оснащён 88-мм длинной пушкой, которая обеспечивала стабильность траектории полёта снаряда и высокую начальную скорость. Системы управления огнём и система ориентации также подверглись специальным настройкам, что на выходе выдавали более точный снайперский выстрел. Таким образом возможности Джаггернаута могли соответствовать способностям Крены поражать цель и даже предсказывать движение Легиона, который перемещался с невероятной быстротой. Процент её попаданий восхищал весь исследовательский отдел — до того она была точна.
В специализированном наголовном дисплее отображались крестообразная сетка и различные данные, такие как скорость ветра и температура воздуха.
Услышав передаваемые через парарейд вопли мертвецов, она прищурилась. Её не пугали стенания душ или их предсмертные крики. Крена не чувствовала той толики жалости, которой испытывал к ним Шин. Лишь товарищи, обращённые в чёрных овец, надламывали её маску невозмутимости.
Легион для неё — опасный враг, что заставляет страдать дорогих её сердцу друзей, и в особенности Шина, который всегда чувствует их присутствие.
Враг.
Враг, которого необходимо устранить.
Неосознанно она задержала дыхание. В янтарных глазах утихла буря.
С лёгкостью спустив курок, она запустила снаряд. Где-то в дали Лев встретил свой конец с пробитой бронёй.
— Присоединяюсь к командиру. Меняю позицию, прикройте меня.
— Понял, Крена! Мелких рыбёшек беру на себя.
В дополнение к станковому пулемёту, которым «Оборотень» Райдена был оснащён для ближнего боя, артиллерийская установка, занимающая роль основного орудия заменили на автоматическую пушку. Заградительный огонь из этого оружия давал возможность союзникам пробиться вперёд.
Будучи вот уже более трёх лет напарниками с Шином, который предпочитал бои на ближних дистанциях и в авангарде, Райден, естественно, выбрал подходящую для обеспечения прикрытия броню и вооружение, что он уже делал бесчисленное множество раз.
За всеми приходилось присматривать одновременно, и такая роль для Райдена, который всегда готов выручить ближнего, подходила лучше всего. Хотя сам он иного мнения на этот счёт.
Два станковых пулемёта и автоматическая пушка нашли свои цели, и вот уже были почти готовы выплюнуть свои стальные клыки. Густая огневая пелена, выпущенная пулемётами, обрушилась на отправленных на разведку Муравьёв и Волков, а град снарядов из автоматической пушки влёт уничтожил два отряда Львов. Пара Джаггернаутов пробежали мимо Райдена, пользуясь моментом. «Могильщик» на ходу зарубил одного из Львов, в то время как «Смеющийся лис», заняв высокую позицию, поразил второго пушечным выстрелом.
Могильщик так и продолжил свой путь по этой улице, а Смеющийся лис, забросив трос на крышу здания, прыжками направился в соседний квартал.
На подмогу к Шину пришла Крена. Анжу же отступила в арьергард для замены ракетной установки.
Райден, незамедлительно проанализировав ситуацию и рассудив, что прикрытие требуется Смеющемуся лису, тут же развернул своего Оборотня.
Смеющийся лис — Джаггернаут Сео — остался в своём первоначальном состоянии, не прибегнув к каким-либо модификациям. Тыловая часть была оснащена 88-мм гладкоствольным ружьём, а станковый пулемёт играл роль оружия для ближнего боя. Каждую из четырёх конечностей венчал копер с двумя стальными тросами с якорями.
Вот только его коронная тактика была отнюдь не стандартной.
— Та-ак.
Уклонившись от атаки Льва, Смеющийся лис оттолкнулся от брошенного автомобиля, взмывая в воздух, и выстрелив тросом, зацепился якорем за стену ближайшего здания. На этом он не остановился и всё продолжал набирать высоту. Будто бы в насмешку над Волками, что карабкались на стены в попытках догнать его, Сео выпустил второй якорь, ухватившись за здание напротив и в то же время отпуская первый якорь. Свёртывающийся трос тут же притянул Джаггернаут, что воспарил ввысь. Заняв позицию аккурат над Львами, он мгновенно спустил курок. Тонкая броня сверху у Львов была их уязвимым местом. Туда-то Сео и метил. Пробивший броню снаряд подорвал Льва.
Он перемещался, по-разному используя трос для достижения трёхмерной мобильности.
Использование слабых 57-мм пушек в качестве основного орудия, а также бои на улицах заброшенных городов в Республике развили в нём эту особенность. Зачастую не всегда удавалось занять необходимую позицию на высоте для прицеливания, в то время как наиболее уязвимой точкой в броне Львов и Динозавров являлась тонкая верхняя броня. Сео понял это довольно быстро, поэтому для него, обладающего отличным восприятием пространства, такая тактика подходила как нельзя больше. У него не было такой уверенности в ближнем бою, как у Шина.
Прозвучал сигнал о вражеском наведении.
Один из Волков, наконец, добрался до крыши здания, где недавно был Сео, и начал поворачивать ракетную установку в его сторону. Краем глаза следя за ним, Сео вновь выстрелил тросом. Якорь вонзился в стену здания, расположенного неподалёку, и Джаггернаут начал карабкаться ввысь. За его спиной раздался грохот взрыва, и одновременно с этим Сео вновь сменил направление, обдавая ближайших к нему Волков рассеянным пулемётным огнём, принуждая их замолчать навеки.
В следующее мгновение краем глаза он зацепился за зрелище, происходящее ниже по той же улице, где был он сам. Удивление было столь сильно, что ненароком заставило его раскрыть рот.
Ведя за собой команду Нордлихта, впереди, проникая вглубь стана врага, уклоняясь от обстрела, мелькала из стороны в сторону белая тень Джаггернаута. Вся эта картина создавала впечатление, словно атаки Легиона сыпятся на него со всех четырёх сторон одновременно.
Трудно было сказать, был ли он любимчиком бога смерти или же сам являлся им.
— Вот же… И как он только умудряется выжить с такими безрассудными трюками.
На передовой развернулась смертельная схватка, но и в арьергарде битва была не менее яростной.
— Грузите все снаряды и энергопакеты! Отправляйте грузовик, как только закончите!
— Сержант, запасные машины готовы к отправке!
— Подготовьте всё, чтобы по первому запросу можно было немедленно их выпустить! И учтите, Файда за обломками не посылать! Сейчас он сосредоточен на поддержке командира и остальных пилотов! А доставка пиццы — это, как-никак, уже наша работа!
Перед ликом такого могущественного врага, как Легион, у армии Союза не было бы и шанса, если запас снарядов или же энергии подошёл бы к концу. Те, кто работал в тылу, прекрасно понимали, что только обеспечив благополучное пополнение расходуемых в бою ресурсов, их товарищи смогут оказать остальным наилучшую поддержку.
Между тем Фредерика, находившаяся в своей комнате, слушала переговоры ангара с командой по парарейду. Благодаря рейд-устройству, постоянный шум её не беспокоил. Слушая, она изо всех сил пыталась подавить в себе желание отправиться сейчас же на помощь.
Она взялась бы за любую работу. Должно ведь быть хоть что-то, с чем бы она могла справиться. Все её чувства кричали, что она смогла бы сделать хоть что-то. Однако всё это были лишь её самодовольные капризы, поэтому трезвым умом она пыталась подавить тревогу на сердце.
В это время в ангаре готовился к отправке транспортировщик, чтобы доставить на фронт тяжёлые снаряды и энергопакеты.
В командном пункте же Грета и остальной командующий состав до хрипоты спорили о чём-то, что Фредерика не очень понимала в силу того, что не обладала нужной квалификацией и специализированными знаниями в военной сфере.
Она была обычным беспомощным ребёнком, который был не в силах сделать хоть что-то в данной ситуации.
Именно сейчас она остро ощутила, что все те игры в командира, когда они сидели в транспортировщике, были не более, чем потаканием ей со стороны Шина, Райдена и остальных.
Чтобы чем-то себя занять, она открыла свои «глаза» и принялась искать своего рыцаря на поле боя.
Ведь у Шина, сражающегося с Легионом на передовой, вероятнее всего нет времени, да и возможности искать какого-то конкретного человека. Может, она смогла бы на худой конец сообщить ему о местонахождении Кирии или о его передвижениях, а может, и предупредить о чём-то…
Увидев наконец силуэт своего рыцаря, она замерла.
Дотянувшись до рейд-устройства, она быстро переключила настройки на режим связи. Всё ещё шокированная, она, будто второпях, позвала его:
— Шин’эй.
Ответа не последовало.
Парарейд был подключён.
Она знала, что Шин слышал её, потому что у неё самой в ушах звенели крики покойных душ. Она слышала хладнокровный, как и всегда, голос Шина, который спокойно раздавал указания в хаосе, происходящем на поле боя. Он инструктировал своих друзей — Восемьдесят шесть — других процессоров команды Нордлихта и иногда даже солдат других отрядов по беспроводному динамику. И всё это происходило, пока он вгрызался в бесчисленные ряды противника, уничтожая вражеские машины.
— Шин’эй… Кири здесь нет.
И вновь тишина.
Она не хотела думать, что говорила в пустоту, поэтому повторила:
— Кири не на этом фронте.
И снова без ответа.
Вдруг в голову ударила кровь. Это был не гнев, нет… Но непонятный ей ужас охватил её.
— Ты слышишь меня, Шин’эй! Кири сейчас…
Тут картинка, стоящая перед глазами, внезапно переменилась. Тот, чьё имя она только что назвала, и тот, о ком так сильно думала.
Четырёхконечный паук бежал по разрушенным улицам ночного города. Он должен был быть белым, но цвет его уже не ослеплял прежней белизной. Пороховой дым, пыль и различные жидкости микромашин поверженных пешек Легиона серебристыми пятнами покрывали весь корпус.
Перед глазами вспыхнула картинка из прошлого.
Фердрес, залитый кровью убитых солдат, и ясная улыбка стоящего рядом с ним человека.
Но улыбка так и не тронула его чёрные глаза, которые будто были покрыты слоем льда.
«...Ваше Высочество».
Когда он звал её, его глаза смотрели сквозь неё.
Она увидела то, чего так не хотела: те же красные глаза и белую броню.
Лезвие со всей силой вонзилось в броню врага, прекращая вибрацию, а после, не обронив и взгляда на разрушенного противника, Джаггернаут помчался дальше. Обломки от разорвавшейся неподалёку бомбы залетели в кабину, разбивая один из подэкранов, но его взгляд даже не дрогнул. Он был полностью сосредоточен на враге, что отражался в остром, леденящем взгляде его алых глаз.
Ноги её ослабли, и она упала. До неё наконец дошло, что же в Шине так напоминало ей о Кирии.
Дело было отнюдь не во внешности. Они одинаковы. Их сущности абсолютно одинаковы.
«Дурак, — так и крутилось у неё в голове. — Ты дурак, Шин’эй. Неужели до тебя до сих пор не дошло?»
«Хватит. Остановись».
— Если так продолжишь, то не сможешь сражаться!..
†
Из-за тонкой пелены серебристых облаков выглядывал молодой месяц, тускло освещавший руины, придавая им пепельный цвет.
Внезапно неподалёку послышался топот конечностей, который вскоре прекратился. Шин проверил расположение Легиона по голосам, а затем, оглянувшись, перевёл дыхание. Радар, которым был оснащён Джаггернаут, отражал неверную информацию из-за помех подёнок, а система свой-чужой и вовсе была бесполезна, поэтому Шин отключил её.
— Эй, не стреляйте, Нордлихт! Это свои!
Перед глазами появился Ванарганд с эмблемой 67-й эскадры 177-й дивизии. Следуя за взглядом Шина, оптический сенсор повернулся в его направлении, наблюдая за пятидесятитонной машиной, шаги которой были на удивление лёгкими.
Шасси до сих пор были целы, а значит манёвры, выполненные этой машиной, были незначительными. Похоже, разбуженные сигналом тревоги бронетанковые войска наконец завершили подготовку и вступили в бой.
— Безголовый скелет на обшивке. Ты командир отряда?
— Командир отряда Нордлихт, лейтенант Шин’эй Ноузен... Как обстановка?
Пилот Ванарганда слабо улыбнулся.
— Командир 67-го отряда, капитан Самуэль Лутц. Первую волну Легиона, начавшего наступление, с трудом, но удалось сдержать. Всё это, конечно, не без помощи вашей команды. Так держать.
На самом деле Шина интересовало состояние союзников, так как он уже и сам знал, что передовые войска Легиона начали отступать по всей линии фронта. Однако это была тема, которую избежать было нельзя, поэтому Шин просто ждал. К тому же, ему хотелось сделать небольшую передышку после столь яростной схватки.
— Выжившие отряды также мобилизовались… Теперь всё будет в порядке. Вы можете вернуться для пополнения запасов. Затем ожидайте указаний от штаба. В остальном положитесь на нас, Союз.
Иными словами, «вам, Восемьдесят шесть, можно больше не лезть из кожи вон понапрасну и немного расслабиться».
— Позвольте сказать, капитан, — со всё ещё спёртым дыханием, начал Шин. Он проверил оставшиеся у Файда запасы, и вывел на многофункциональный экран статус остальных Джаггернаутов, рассеянных по окрестностям. Каждый из них всё ещё был в состоянии продолжать сражаться. — Это был лишь передовой отряд, вторая волна станет основной. Если мы уйдём сейчас, то потеряем этот участок.
Остатки оптимизма в голосе капитана как рукой стёрло:
— …Что ты сказал?
— Мы оставляем оборону этой линии на вас. До атаки основных сил Легиона осталось недолго. Мы отправимся им навстречу и попытаемся нанести как можно больший урон, таким образом, быть может, у нас получится немного подорвать их силы.
— Подождите, лейтенант! Это же…
— Конец связи. Всем Джаггернаутам... — Шин разорвал связь в одностороннем порядке и обратился к остальным членам Нордлихта по парарейду. Краем глаза следя за неподвижно стоящим Ванаргандом, Шин развернул Могильщика.
Передовые войска лишь расчищали путь для основных сил. Туда-то они и направились — к Легиону, чьи голоса бушевали, подобно шторму.
Немедля послышались ответы от остальных. Успокоив сбившееся дыхание, Шин со сдержанной, но жестокой улыбкой на губах отправился вперёд.
— Вы всё слышали? Если не хотите умереть, следуйте за мной.
†
Прибывшие на фронт в момент начала второй атаки бронетанковые войска выстроили прочную линию обороны. Огромное стальное цунами столкнулось с такой же непоколебимой стеной из стали. Ни одна из сторон не сдавала позиции, и положение на фронте замерло в мёртвой точке.
Кто-то заметил, что настал рассвет — можно было чётко разглядеть руку, удерживающую ружьё.
Заря была окрашена в красный.
Солдаты в окопах, те, кто забаррикадировался за разрушенными зданиями, прячась в их тени, и пилоты в тесных кабинах в перерывах между обстрелами взглянули вверх.
Небосвод пылал багрянцем. Всю воздушную высь покрывали подёнки. Преломлённый свет зари проникал сквозь их полупрозрачные крылья, отчего всё вокруг погрузилось в кровавый сумрак.
Под красными небесами всё ещё продолжалась битва. Алый свет выхватил из мрака чёрные силуэты руин, окопов, металлических обломков и горы трупов. И среди всего этого не утихала ожесточённая схватка между человеком и машиной. Извергая пламя и проливая кровь, тени рушились наземь, навечно предаваясь земле. Красный и чёрный стремительно захватывали весь остальной мир.
Весь этот вид был подобен преисподней.
Были в этом аду и те, к кому являлся белый кошмар.
Он возникал ослепительными вспышками, которые невольно можно было принять за галлюцинацию, и мчался вперёд. Корпус был весь в пыли и покрыт мелкими царапинами, но несмотря на всё это оставался белым. Безголовый скелет, носивший имя девы войны.
Оборона этого участка была критически важна, потому как если он падёт, то и остальная линия защиты пойдёт под откос. Именно поэтому они и сражались там, не сдавая позиции даже против такого мощного врага. Они бились отчаянно, будто обезумевшие звери, и устраняли врагов пачками своими прицельными артиллерийскими выстрелами.
Они игнорировали все запросы о помощи других команд, а также голоса, требовавшие отступить. В сражении с нескончаемым Легионом они попросту не могли себе позволить разделить свои и так немногочисленные силы. Они знали, что не отступят, пока их самих не сотрут в порошок. Ведь к этому их приучили в Республике, где путь к отступлению всегда был отрезан минным полем и дороги назад не было.
Они оставляли за собой след из обломков поверженных машин Легиона, которые затем использовали в качестве опоры для манёвров или же баррикад. Однако запасы снарядов неизбежно подходили к концу. То же можно было сказать и об энергопакетах. Да и не стоит забывать, что для достижения лёгкости и мобильности Регинлейва запас снарядов значительно сократили.
Боезапаса не хватало, даже несмотря на то, что их постоянно доставляли с тыла, поэтому им приходилось забирать их с поверженных союзных машин. Их падальщик также носился по полю боя в поисках деталей для Джаггернаутов, собирая их с поломанных машин Союза, и складывал всё в одном месте, где они устроили небольшую базу.
Варги, проживающие в Вольфслэнде ещё с рассвета старой Империи, буквально выросли на поле боя, и от того такое изощрённо дикое управление Джаггернаутами приводило их в восторг. Радуясь появлению таких свирепых союзников, в перерывах между сражениями лица их смягчались.
Однако большинство солдат Союза отнюдь не придерживались того же мнения. Оптическая информация была предоставлена командующим машинам и штабу по каналу передачи данных. Все, от рядовых солдат до операторов и высокопоставленных офицеров, наблюдавших за боем, растерянно бормотали: «Эти… Восемьдесят шесть». Их новые товарищи из Республики, совсем ещё юнцы. Покинутые родиной, ещё и как свиньи брошенные в пекло войны.
Союз принимал их за несчастных детей. У них ведь отобрали всё: их человеческие права, свободу, семью, родину, даже имён не оставили. Ещё совсем маленькими их отправили на войну, где после отчаянного сражения, в котором они до последнего вздоха цеплялись за тот малый клочок жизни, им суждено было получить приказ умереть. Поэтому все желали, чтобы хотя бы в Союзе они смогли начать счастливую жизнь.
Однако все молитвы за них они отбросили собственноручно. Они добровольно вернулись на войну, где без раздумий подвергали себя смертельной опасности. У них не было ни одной причины сражаться: ни родины, ни семьи, ни идеалов, которые на худой конец они хотели бы защитить. Игнорируя союзные сигналы о помощи и используя падших товарищей, они рвались в бой. Будто всё, что они желали, — это войны, простой бессмысленной войны, конец которой был так далёк. Это были вовсе не какие-то невинные дети, которых притесняли, над которыми издевались и лишили всего.
Они, стоящие сейчас на поле боя, — монстры. Машины для убийств, сотворённые из жестоких сражений и злодеяний Республики. Демоны войны, не заслуживающие той помощи, сострадания и понимания, что они получили. Но не их вина в том, что их человеческая природа извратилась, а в искажённых сердцах отсутствовало желание помощи ближнему.
— Монстры… — Уже не осталось даже и тех, кто упрекал бы за подобную грубость, а ведь по беспроводной связи Восемьдесят шесть наверняка слышали это бормотание.
†
Большой транспортный самолёт с резервными отрядами приземлился около 15-го форпоста, и бронетанковый отряд с бронированными пехотинцами в спешке спустился с трапа, сразу же маршируя на передовую. С момента их отправки прошло не так много времени.
Грета внимательно наблюдала за происходящим на главном экране: количество голубых точек союзников значительно увеличились, смешавшись с красными точками врага, будто в какой-то мозаике. Точки то исчезали, то появлялись, как вдруг Грета заметила резкое движение новых вражеских сил. После этого перемешанные голубые и красные начали разделяться.
Словно песок, бегущий в песочных часах, красный быстро перетекал на запад, туда, откуда он и пришёл.
— Легион…
Он давным-давно потерял чувство времени.
Всё вокруг него на экране было залито красным, он не помнил ни числа поверженных врагов, ни сколько их осталось. В коротком перерыве между столкновениями он торопливо съел запасённые пищевые концентраты и на секунду прикрыл глаза, переводя дыхание. У него не было ни стратегии, ни уловок, он просто атаковал столпившийся вокруг него Легион. Это даже сражением нельзя было назвать, всё было похоже на бойню.
Он уже с трудом различал врагов и товарищей, и кто знает, что его ждёт, если битва затянется надолго.
Заметив, что идёт дождь, Шин поднял глаза к небу.
Звуковой сенсор Джаггернаута уловил белый шум вместе с едва слышимыми звуками дождя, бьющего по обшивке. В криках войны этот слабый звук был тихим и безмятежным.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы понять, почему же он слышит этот звук. Легион начал отступать. Стоны мертвецов постепенно отдалялись. Только звуки отвлекающих артиллерийских выстрелов Скорпионов и эхо сражений преследовавших Легион отрядов всё ещё непрерывно разносились по полю боя.
Открыв купол кабины, он просто встал, подставив лицо под тонкие струйки дождя, и глубоко вздохнул.
Небо в просветах между дождевыми облаками горело багровым. Это были сумерки запоздавшего северного лета.
— Всем членам отряда, — послышался слегка охрипший голос. Он только понял, что его замучила жажда.
Ответивших голосов было гораздо меньше, чем перед началом атаки. Были и те, кто из-за усталости не мог проронить ни слова, а также и те, кто просто не считал нужным отвечать.
А ещё были и те, кто никогда уже не сможет ответить.
— Легион полностью отступил. Возвращаемся на базу.
Стоило Шину припарковать Могильщика на его место и спуститься на землю, он тут же столкнулся с поджидающей его Фредерикой.
Похоже, она не могла заснуть, потому как глаза её были красными. Некогда заплетённые длинные волосы сейчас были растрёпаны и находились в плачевном состоянии. Неужели она ждала их с самого начала сражения?
Обменявшись с ним взглядом, детское личико скривилось. Она выглядела немного успокоившейся, но в то же время её увлажнившиеся глаза метали молнии, и будто больше не в силах сдерживаться, она принялась ругаться:
— Шин’эй, ты полный дурак.
Он совсем не понял, о чём она.
Фредерика ходила без фуражки, что было редкостью. Неосознанно он протянул к ней руку и легонько потрепал по распущенным волосам. Тут маленькая, но сильная ручка схватила его.
— Ты был таким же, как Кирия... Монстром.
†
Резервным войскам было поручено охранять линию обороны на случай повторной атаки Легиона, а у командиров западного фронта всё ещё оставалась тонна работы. Необходимо было восполнить всё уничтоженное снаряжение, а также личный состав; отправить раненых в лазарет, а тела погибших — к их семьям; заняться починкой оборонительных сооружений, анализом сражения и присуждением наград.
Большими почестями решили удостоить самолёт-разведчик, который задолго до (ожидаемого) нападения разгадал планы Легиона и верно раздал указания другим разведывательным отрядам, тем самым предотвратив падение западного фронта. В этом все командующие были солидарны.
Между тем, мнение самого диспетчера отличалось.
С его слов это не он был тем, кто обнаружил врага и определил масштаб наступления. Он утверждал, что был офицер, который уговаривал его проверить ту зону. Он также оказал помощь в обнаружении передовых войск Легиона и подсказал верные указания для каждого участка фронта. Таким образом все эти похвалы заслужил тот самый офицер.
— Хотя диспетчер в своём рассказе и сгладил все ваши действия, но я слышал, что вы использовали очень грубые методы, лейтенант Шин’эй Ноузен, — произнёс генерал-майор, сидя за массивным столом из красного дерева.
Его кабинет всё ещё был обставлен утварью и оборудованием времён старой Империи. На его пиджаке красовались несколько орденских планок, а на шее располагалась медаль в форме креста. Один его глаз закрывала чёрная повязка.
— Ружья солдат Союза — это то, что должно быть направлено на врага, а не на товарищей. Они опасны для человека, даже если вы не направляете его напрямую. Но я также не могу проигнорировать Ваш неоценимый вклад в обнаружение неприятеля, думаю, закрытие глаз на Ваши поступки станет равноценной платой за это. А ведь Ваших заслуг было вполне достаточно для повышения, если б не вся эта история с диспетчером, — размеренно говорил генерал-майор, немного прищурив глаза.
Он чувствовал, как Грета, стоящая за его спиной, потирала лоб. Её же подчинённый, Шин, непринуждённо стоял перед столом. Нарушения воинской дисциплины и многочисленные самовольные проступки. Пусть все они и были необходимы, но строгий допрос и дисциплинарное взыскание было само собой разумеющимся в такой ситуации. Список его нарушений должен был привлечь Шина к хоть какой-то ответственности, и простым допросом всё не должно было ограничиться.
Повернувшись в своём кожаном кресле, генерал-майор мельком взглянул на планшет, а затем поднял глаза на Шина.
— Я услышал кое-что очень занятное от внутренних войск. Говорят, что Вы можете слышать голоса Легиона, а также определять их расположение.
Тут Грета вмешалась в разговор, не в силах больше молчать:
— Генерал-майор. Я понимаю, что в подобное трудно поверить, но это правда. Члены его отряда, которые синхронизировались с ним по парарейду, подтвердили это…
— Вас никто не спрашивал, подполковник. Я знал, что человек с такими способностями существует. Я просмотрел свидетельские показания. Однако в данной ситуации только их недостаточно. — Он открыл карту театра военных действий на своём информационном терминале, лежавшем у него под рукой. Оторвавшись от голографической карты, чёрные глаза пронзительно посмотрели на него. — Где они? Покажи десять точек, начиная с самой ближней.
Шин взглянул на потолок, где сбоку была установлена замаскированная камера. Он также заметил, что из-за того, как генерал-майор держал компьютерный терминал, Шину было невозможно разглядеть голографический экран. Скрытый за волосами, можно было разглядеть спрятанный интерком. Похоже, он собирался сверять показания Шина с информацией собранной радарами в режиме реального времени.
Опустив все принципы, это был надёжный метод, чтобы определить истину. Шин вздохнул:
— В таком случае, прошу меня простить.
Отыскав на карте расположение ближайшего отряда, он по порядку указал десять точек. Он верно улавливал расположение и в каком направлении Легион находился, но это не значит, что он мог перевести это в обычные единицы измерения расстояния. С привычной ему картой Республики он ещё мог справиться, но эта карта была больше, так как использовалась для целой дивизии, чтобы показать весь театр боевых действий. Его чувство пространства не могло адаптироваться к ней так быстро.
Когда Шин указал на седьмую точку, глаза генерал-майора расширилась, затем он что-то приказал по интеркому. Возможно, причиной тому стал необнаруженный разведкой отряд. Закончив, он отступил на своё прежнее место. Генерал-майор сделал глубокий вздох:
— Хочу задать Вам один вопрос, — сделав небольшую паузу, он продолжил. — Почему ты поступил именно так? Даже если твои усилия привели к спасению западного фронта, ты не мог не понимать, что ставишь себя в опасное положение. Так почему же ты пошёл на такой риск?
— Я посчитал, что действуй я стандартными методами Союза, то не успел бы отразить атаку... Предположим, я рассказал бы Вам всё тогда, Вы бы мне всё равно не поверили, так ведь?
— Это не ответ. Я спрашивал, думал ли ты вообще о своём благополучии? Тебе не приходило в голову, что за подобные способности вас, Восемьдесят шесть, возможно, будут использовать в качестве канареек, предупреждающих об опасности, или лабораторных крыс?
На родине они и в самом деле считались домашним скотом, используемым как расходный материал.
— Да, думал… Но если бы мы потерпели поражение, то всё в любом случае было бы кончено.
На несколько секунд генерал-майор погрузился в молчание.
— Вот оно что. Вы отдаёте всего себя ради сокрушения врага. Вот какие вы, значит, Восемьдесят шесть. Прямо как ледяной клинок. Уничтожив врага, вы сами рассыпаетесь на осколки, — Грета подняла бровь и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как генерал-майор поднял руку, останавливая её. — Мы закроем глаза и на это. Если в следующий раз случится такой же кризис, полагаю, что мне стоит ждать твоего доклада?
— Так точно.
— Подполковник, в следующий раз буду спрашивать с тебя. Если что-то срочное, можешь докладывать напрямую мне. Я предупрежу адъютанта.
Как только они покинули офис командующего, Грета со вздохом заговорила:
— Прошу, не заставляйте меня больше так волноваться, лейтенант. И так не пристало говорить с теми, кто выше вас по должности.
— Прошу прощения.
— Ну и что мне с Вами делать… И ещё, впредь уделяйте больше внимания собственной безопасности. В конце концов, защищать себя — всё равно что защищать окружающих, старший лейтенант Ноузен. — Он посмотрел на неё, а она лишь пожала плечами. — Многие высокоранговые офицеры погибли. Такое часто происходит в армии Союза, — Грета сверкнула своим знаком различия, указывающим на её ранг подполковника, и натянуто улыбнулась. Сама она поднялась в звании таким же образом, когда ей было двадцать с хвостиком. — Вы ранее фактически исполняли обязанности командующего эскадроном, так что Вы идеально подходите. Хотя мне бы хотелось, чтобы Вас повысили ещё на один ранг, но, думаю, что отсутствие наказания компенсировало это.
— …
— Проявите хоть какие-то эмоции, радость там или сожаление. Но Ваше жалование в любом случае увеличится, хоть Вам, может быть, и всё равно.
Все необходимые расходы уже были вычтены, а помимо этого он особо ни на что и не тратился, поэтому ему действительно было всё равно.
Грета немного улыбнулась.
— Вот же… У меня всё. Вы можете быть свободны, хорошо потрудились, старший лейтенант.
— Позвольте откланяться.
Попрощавшись с Гретой, которая затем вернулась в кабинет, он зашагал по длинному коридору, застеленному ковром, и про себя вздохнул.
Союз получил огромный ущерб во вчерашней битве, и тем не менее делать покамест было нечего: охрану защитной линии поручили резервным войскам, а сам западный фронт находился в процессе реорганизации. В эти несколько дней из-за постоянных допросов у него не было времени проверить свой отряд, а посему он направился в сторону их общежития на базе, куда команде Нордлихта временно пришлось вернуться.
Вдруг он уловил лёгкий топот ножек, приближающийся к нему. Подняв глаза, он увидел Фредерику. Она торопилась навстречу к нему, топая по ковру тяжёлыми подошвами армейских ботинок, а на лице её читалось явное отчаяние, которое не вязалось с уже более спокойной атмосферой базы.
В то же время он ощутил направленный на него враждебный взгляд
Пропитанный ненавистью, холодный взгляд чёрных глаз.
— Я убью тебя.
По спине пробежали мурашки.
«Почему… Ты забыл?»
Это уже вторая их встреча. Он ведь должен был понимать, что это козырь Легиона. Однако несмотря на это он почему-то неосознанно вычеркнул его из списка угроз.
К тому же, где-то глубоко он считал, что если крепость в арьергарде, государство, а возможно, и всё человечество будет уничтожено. К нему это не имеет никакого отношения.
Быть окружёнными врагами на поле боя, которое стало им родным домом, сражаться с ними и, в конце концов, встретить свой конец, пав от рук неприятеля... для них, Восемьдесят шесть, это…
Он осознал, что они никогда на самом деле не сбегали с того поля боя в восемьдесят шестом районе.
Фредерика закричала:
— Ложись! Кири…
Пронзительный свист разрывающего воздуха высокоскоростного снаряда, и хлопок его тяжеловесного взрыва раздались почти одновременно.
За окнами блеснула вспышка. Она была настолько ослепительной, что казалось, словно весь мир вокруг окрасился в белый.
Звук взрыва оглушал, а взрывная волна, словно раскат грома, встряхнула всю крепость.
↑ Vitaminka: название отсылает к песне «Run Through The Junglee» 1970-го года.
↑ Vitaminka: Panzerkeil (нем.) — стратегия Германии во время ВВМ
