Старая Руна Пилюль вздохнул.
— Молодой Цзян Чэнь, ты пришёл и удивил меня, когда я уже начал сомневаться, что кто-то из людей сможет снова войти в этот дворец. Судьба привела тебя сюда, чтобы преподнести мне такой сюрприз. Теперь я могу с уверенностью сказать, что ты станешь лучшим кандидатом на наследование сокровищ пагоды Велуриям.
Он был сильной и уникальной личностью с высокими стандартами. Такие комплименты означали, что молодой человек полностью покорил его. Цзян Чэнь не удивился. Его знания в дао пилюль намного превосходили даже знания такого мастера, как этот старик. Юноша заслужил почтение.
— Молодой человек, я уверен, что ты — воплощение бога, и в прошлой жизни ты наверняка был непревзойденным мастером пилюльного дао, подобные которым появляются лишь раз в десять тысяч лет… — размышлял старик.
Цзян Чэнь улыбнулся, немного смутившись.
— Старший, в твоем титуле есть и пилюля, и руна. Ты, должно быть, необыкновенный мастер рун. Безмолвная пустота, с которой я столкнулся, когда впервые вошёл во дворец, и подвешенные руны, возникшие позже — тоже твоих рук дело, не так ли?
— Ты знаешь о подвешенных рунах? — изумлённо спросил Старая Руна Пилюль.
— Кое-что знаю. — подтвердил Цзян Чэнь. — Мне повезло, что я не попал в ловушку.
Старик глубоко вздохнул.
— Нелегко найти лазейку во время осады, устроенной подвешенными рунами. Ты, конечно, знаешь больше, чем нужно. Только знатоки рун и нефритовых листков смогли бы выбраться, и, что ещё важнее, очень немногие узнали бы подвешенные руны! То, как люди обычно пытаются вырваться на свободу, приводит только к унижению. Ты — нечто иное, молодой человек! — он был крайне впечатлён Цзян Чэнем.
— Ах, я и подумал, что это может быть вашим шедевром, старший.
— Не то чтобы шедевр, но это моя работа. Если бы я создал самые мощные подвешенные руны, которые только мог создать, то возникла бы опасность для жизни, и ты бы не смог так легко сбежать. Руны, которые я поместил во дворце, предназначены для того, чтобы заманить в ловушку, а не убить. Таким образом, менее сильные соперники могли бы выжить, даже попав в ловушку. Мне присуща некоторая сдержанность.
Цзян Чэнь кивнул.
— Логично. Я не почувствовал никаких убийственных намерений.
— Хорошо, вернёмся к делу. Ты прошёл мое испытание и поэтому заслуживаешь награды. Я уверен, что ты обладаешь достаточным количеством ресурсов, учитывая твою личность и талант. Возможно, мои дары будут недостаточно хороши для тебя.
— Вы слишком добры! — поспешно ответил Цзян Чэнь.
— Ха-ха, не нужно скромничать. Изначально я приготовил два подарка. Первый — это всеобъемлющее руководство по дао пилюль, написанию которого я посвятил всю свою жизнь. Второй — метод и советы по совершенствованию подвешенных рун. Однако я не думаю, что и то, и другое окажется полезным…
— Вовсе нет. Различные области пилюльного дао имеют некоторые общие точки соприкосновения. Обмен знаниями очень важен. Я даже не знаю, как усовершенствовать самые простые руны. Я смог сбежать только благодаря своей наблюдательности и воле.
Старая Руна Пилюль усмехнулся.
— Хорошо, что вы не знаете, как совершенствовать подвешенные руны. Иначе я почувствовал бы себя виноватым, подарив подарки, которые ниже вашего достоинства.
По правде говоря, подвешенные руны — продвинутая область изучения. Они могли быть гораздо более полезными, чем формации, а в некотором смысле и более мощными. Подвешенные руны быстры и подвижны, что отличает их от формаций. В среде, изобилующей энергией духа, можно использовать природную энергию и в мгновение ока создать большое количество подвешенных рун. Обойти их в таком случае непросто. Цзян Чэнь очень высоко оценил руны.
— Два подарка спрятаны под самой большой статуей в этом дворце, мой юный друг. Ты отыщешь их без труда. Моя работа в области дао пилюль не будет тебе так уж полезна, но я надеюсь, что ты оценишь метод очищения подвешенных рун.
Цзян Чэнь осмотрелся и заметил самую большую статую. Он легко извлек два подарка. Всеобъемлющее руководство по дао пилюль оказалось академическим трудом эпической длины. Общее количество слов исчислялось десятками миллионов.
— Ваша работа по пилюльному дао действительно всеобъемлющая, старший. Вы определенно оправдываете свой титул Старой Руны Пилюль.
— Ха-ха, перестаньте льстить этому старику, молодой человек. Учитывая ваш уровень знаний, ваша лесть может быть направлена и на вас самих.
— Это не лесть! — заверил Цзян Чэнь. — Я говорю вам комплимент от чистого сердца.
— Хорошо, вы… ты прошел пятый дворец и покорил меня. Я надеюсь, что ты сможешь использовать весь потенциал подвешенных рун. Мои подарки тебе — это две вещи, которыми я больше всего горжусь.
Цзян Чэнь пролистал теорию совершенствования подвешенных рун и удивился. Талисман действительно был великим изобретением. Старая Руна Пилюль вздохнула.
— Ты ведь не собираешься пока что браться за шестой дворец, несмотря на то, что у тебя есть два шанса?
Цзян Чэнь кивнул.
— Я не буду торопиться. У меня есть два шанса, но использовать один из них сейчас — пустая трата времени.
Во-первых, он ещё не достиг минимального уровня культивации. Во-вторых, последний дворец должен быть самым сложным. Если он не подготовится, то обречёт себя на то, чтобы плутать в темноте.
— Продолжай в том же духе, молодой человек. Я верю, что однажды ты сможешь получить наследие пагоды Велуриям. Тогда мы все освободимся!
Эти слова были сказаны не только для того, чтобы поддержать Цзян Чэня. Они также выражали его стремление к свободе.
Получив пространственно-временную печать шестого дворца, Цзян Чэнь покинул пагоду с благословения старика. Четвертый и пятый дворцы были значительно сложнее предыдущих, но Цзян Чэнь тоже многое приобрел, в том числе Мечи Рыб Тайцзи из четвертого дворца и метод обработки подвешенных рун из пятого. Мечи были оружием высочайшего качества. Они очень пригодились бы ему в будущих сражениях. Что касается подвешенных рун, то процесс их изучения обещал быть тяжёлым и скучным, но как только он поймет или даже освоит их, руны станут мощным и полезным инструментом в битве.
Как только Цзян Чэнь покинул пагоду, он перешёл к культивированию за закрытой дверью, и мог сказать, что скоро поднимется до шестого уровня эмпирея.
