Укрытие, которое они нашли, представляло собой склад, наполовину погребенный под землей. Должно быть, когда-то местные жители хранили здесь свою еду. Все здание уже начало подгнивать, но знакомая конструкция показалась Пастушка уютной; она начала успокаиваться.
«Гоблины уже успели здесь побывать», — сказал Убийца Гоблинов, копаясь в содержимом разбитой бочки. Даже гоблины, очевидно, отказывались есть мякину*.
(П.П: Мякина — Отходы при обмолоте и очистке зерна хлебных злаков и некоторых других культур).
«Они считают, что имеют право на большую роскошь».
Теперь они вдвоем были защищены от холода снаружи; склад вряд ли можно было назвать теплым, но, по крайней мере, он защищал их от ветра и снега. Пастушка в угол и выдохнула.
«Будем ли мы здесь в безопасности?» Хотя она и не сказала этого, но мысленно добавила: «По крайней мере, хоть какое-то время».
«Мы не можем быть в этом уверены».
Убийца Гоблинов сидел у входа, держа меч, висевший на бедре. Время от времени он наклонял свой металлический шлем, чтобы выглянуть наружу. В данный момент они могли слышать только шум метели.
«Они не настолько усердны, чтобы проверять место во второй раз сразу после того, как уже совершили туда набег». Он остановился, а затем добавил: «Но». Он изо всех сил старался не позволить усталости просочиться в свой голос.
«Мы имеем дело с гоблинами».
«…Верно.» Пастушка кивнула, открыла рот, но затем сразу же закрыла его.
Она что-то хотела сказать? За забралом своего шлема Убийца Гоблинов поднял глаза, чтобы посмотреть на нее.
«В чем дело?»
«Ничего», — сказала Пастушка, покачав головой и слабо улыбнувшись.
«Не беспокойся об этом».
«Ясно».
«…Эй».
«Да?»
«Что ты хочешь поесть, когда мы вернемся домой?»
Убийца Гоблинов на мгновение задумался. Впрочем, его ответ не заставил себя долго ждать.
«Рагу».
«Тебе действительно оно так нравится, да?».
«Да».
Он коротко кивнул, после чего замолчал. Пастушка посмотрела на него и снова открыла рот, но опять замолчала. Не стоит, поняла она.
По снегу раздавались шаги. Быстрые и решительные, едва слышимые за ветром.
Гоблин.
Он двинулся практически в тот же момент, когда тень опустилась на дверь склада.
«ГОРОГБ?!»
Он обхватил рукой рот гоблина, издававшего легкий зевок, и перерезал ему горло своим мечом. Из горла гоблина со свистом вырвался гейзер темной крови, брызги которого даже долетели до лица Пастушки.
«Хиик?!»
Ей как-то удалось подавить свой крик; Убийца Гоблинов прищелкнул языком. Это было ни в коем случае не упреком ей, а лишь укором самому себе. То же самое относилось и к тому, что произошло дальше.
Гоблин, конечно же, отлынивал от выполнения своих обязанностей. Однако эти обязанности заключались в поиске авантюристов. И поэтому в руке у него был нож.
Гоблины, как известно, не имеют понятия о самопожертвовании, о том, чтобы делать что-либо на благо своих товарищей. Если бы кто-нибудь потрудился изучить язык гоблинов, то наверняка обнаружил бы, что в нем нет слов для таких вещей. Этот конкретный гоблин просто метнул свой нож в предсмертных муках. Простая непроизвольная конвульсия тела.
Однако удар пришелся на гниющую бочку, стоявшую неподалеку, и этого оказалось достаточно, чтобы разрушить ее. Нагроможденный на бочке мусор с грохотом упал на землю.
«Хрг!» Для Убийцы Гоблинов звук был похож на стук игральных костей.
Ну, к черту кости.
«Встань позади меня!»
«А? Э… Х-хорошо!»
Пастушка вытерла кровь с лица и быстро встала, делая то, что он сказал. Он пинком отбросил труп внутрь помещения, освободив себе место. Пастушка дрожала.
«Мы не собираемся бежать?»
«Чуть позже».
Он ловко достал из своего вещевого мешочка веревку и натянул ее напротив входа. Затем он встал возле двери с мечом наизготовку, переводя дыхание и отсчитывая секунды.
Послышался гогочущий смех и торопливые шаги — гоблины.
«ГОРОБГ! ГОРОБГГБ?!»
«Два!»
Налетевший монстр наткнулся на растяжку, и Убийца Гоблинов опустил свой меч. Он пронзил позвоночник гоблина; тот даже не успел пискнуть, как превратился в дергающийся комок мяса. На этот раз Пастушка не закричала. Она просто напряглась, чтобы быть готовой среагировать в следующий раз, когда он шевельнется.
«Три!»
Следующий гоблин тоже споткнулся, и Убийца Гоблинов вонзил свой затупившийся от жира клинок в продолговатый мозг существа.
Убить гоблина было достаточно просто. Проблема была в том, чтобы делать это раз за разом, снова и снова.
«Четыре!»
«ГРОГОБГ?!»
Гоблин перевалился через веревку и умер с застрявшим в нем копьем. Убийца Гоблинов отбросил в сторону труп с торчащим в нем копьем и выдохнул.
«Кажется, они затихли».
Правой рукой он уже вытаскивал меч из третьего мертвого гоблина. Он встряхнул его, чтобы смахнуть кровь, а затем вытер его одной из набедренных повязок гоблина и внимательно осмотрел клинок. Он был в состоянии продержаться еще некоторое время.
«…Думаешь, они сдались?»
«Безусловно, для нас это было бы самым лучшим вариантом».
Но он очень сомневался в этом. Он бесстрастно сообщил ей об этом, взяв ее левую руку в свою.
«Идем», — сказал он. Затем он добавил: «Не останавливайся». Он говорил очень серьезно.
«Или ты умрешь».
«Х-хорошо!» Пастушка сжала его руку.
«…Я поняла.»
Убийца Гоблинов еще крепче сжал ее руку, а затем с разбегу бросился в снег.
«ГОРГ!»
«ГОРООГОР!!!»
Гоблины, поджидавшие их снаружи, явно были удивлены: авантюристы начали действовать быстрее, чем они ожидали.
Ну, сейчас мы вам покажем.
Гоблины отчаянно пытались перетащить котел с кипящей водой. Возможно, кто-то из них что-то усвоил из предыдущей битвы о штурме укреплений.
«Пять-шесть, семь!»
Движения Убийцы Гоблинов были точными. Он крутанул меч в руке, меняя хватку, а затем метнул его в сторону.
«ГОБГ?!»
Гоблин с мечом в руке заорал и отпустил котел, не обращая внимания на последствия.
«ГОРОГББГБ?!»
«ГРГ?! ГРОГББ?!»
Это, конечно же, привело к тому, что три гоблина корчились от боли, оказавшись под струей кипятка. Несмотря на весь снег вокруг, их тела в мгновение ока вздулись от ожогов. Помочь им было невозможно. Убийца Гоблинов пробежал сквозь строй гоблинов и схватил хорошую, теплую дубину.
Ему не нужно было добивать их самому — они все равно бы умерли. Гоблины никогда не помогали своим.
Гоблин паладин.
Предположим, что такой фигуры не было.
«ГРОГОБ!»
«ГООГОБОГР!!!»
Гоблины наступали один за другим, обнаружив Убийцу Гоблинов и Пастушку. В них пульсировал страх перед смертью своих товарищей, гнев и ярость на этих авантюристов, возомнивших, что они могут делать все, что захотят, а также похоть к молодой девушке.
При других обстоятельствах он бы убил их всех. Если бы он встретил эту орду не в открытом поле, а в безопасном месте, в замкнутом пространстве, у него было бы бесчисленное множество способов сделать это.
«Ты еще можешь продолжать бежать?» — спросил он и после минутного раздумья добавил: «Все хорошо, можешь открыть глаза».
(П.П: Возможно, в анлейте на этом моменте есть отпечатка, так как по моему мнению фраза «Все хорошо, можешь закрыть глаза» в момент, когда им надо убегать от гоблинов, кажется немного странной).
«Я… я в порядке!» — сказала Пастушка между тяжелыми вздохами, отчаянно бежав за ним.
«Я… начинаю понимать, почему ты…!»
«Ясно».
У них не было права на ошибку. Что же делать? Он должен был думать. В кармане. Думать.
Снег. Гоблины. Разрушенные здания. Вода. Озеро. Гоблины. Смотровые площадки. Колодец. Гоблины. Гоблины. Гоблины.
«!»
Убийца Гоблинов принял окончательное решение и ринулся вперед. Во что бы то ни стало, он должен был отвлечь гоблинов, хотя бы на мгновение. Сделать это было не так уж сложно.
«Слушай!»
«Д-да?!»
«На моей талии. Кинжал — достань его!»
«К-кинжал?!» Он чувствовал, как она нащупывала нож, пока они бежали.
«Э-э…» Она звучала нерешительно.
«Со странной формой?!
«Да, это он!» Убийца Гоблинов ударил своей дубиной по приближающемуся гоблину. Восемь.
«Брось его в дерево!»
«Ты уверен?!»
«Да!»
Больше ничего не говорил. Он чувствовал, как Пастушка напряглась. Этого было достаточно. Он поднял дубину и метнул ее в гоблина, имевшего глупость приблизиться. Она ударила существо в лоб и оставила его шею вывернутой в причудливом направлении.
«Девять!»
Как раз когда Убийца Гоблинов засунул руку в свой вещевой мешок, он услышал, как Пастушка воскликнула: «Хии… яяях!».
Безжалостное лезвие с изогнутой крестообразной формой издавало свистящий звук, вращаясь в воздухе. Оно прочертило дугу, за которой гоблины следили глазами и ушами. Они смеялись. Куда, по ее мнению, она бросалась? Ха-ха-ха-ха, ну и дура.
Он знал все это. Пастушка никогда не проходила никакой подготовки. Она не могла попасть в цель, даже если бы попыталась.
И вот нож вонзился в корень дерева. Во что-то большое и неподвижное, что легко найти.
«Прыгаем!»
«Ха?! Эй, подожди, это… Нет, не надо!!!»
Он слышал, как Пастушка пыталась ему возразить. Тем не менее, он прыгнул.
С ветвей дерева, в которое попал кинжал, с грохотом посыпался снег. Когда все закончилось, гоблины уже не смеялись, а лишь недоуменно моргали.
Куда они делись?, — подумали бы они, но гоблины ни за что не смогут догадаться. Тогда они стали бы быстро обвинять друг друга в побеге авантюристов, вследствие чего началась бы безобразная ссора.
Разумеется, конечно.
Ни одному из них не пришло бы в голову заглянуть в колодец, расположенный неподалеку.
§
«Хиик?!» — воскликнула Пастушка, когда ее тело оказалось в ледяной воде, от которой у нее перехватило дыхание.
Она моргнула. На самом деле все было не так плохо, как она думала. На самом деле, в колодце было даже теплее, чем снаружи. И…
«Я могу… дышать?»
«Это кольцо Дыхания».
Говоривший находился рядом, из-за воды его слова были еще более невнятными, чем обычно.
Это был он.
Он обнял ее, поддерживая ее тело, плывущее по воде. Пастушка немного напряглась от осознания этого, раздумывая, не вырваться ли ей, но затем расслабилась, погрузившись в его объятия. Сопротивляться было бы по-детски неловко, а в данной ситуации еще и глупо. Она пристально всмотрелась в его шлем, слегка наклонив голову.
«Кольцо?»
«Я надел его на твой палец».
Теперь, когда он упомянул об этом, она заметила кольцо, тускло поблескивающее на ее правой руке, которую он держал раньше. Должно быть, именно оно обеспечивало ей безопасность в этом колодце. У нее возникло странное ощущение, будто бы все ее тело было окружено пузырем. Тем не менее, она все еще была мокрой; ее волосы и одежда мягко парили.
Она подняла голову и увидела колеблющийся и далекий круг неба, искаженный водой.
Они были в колодце. Она заново осознала этот факт и поняла, что они прыгнули в него.
«Ясно», — сказала она, пузырьки выходили вместе с ее словами и улетали в небо.
«…Конечно, было бы хорошо, если бы ты сказал мне об этом до того, как мы прыгнули в воду».
«Прости», — сказал он.
«На это не было времени».
«Будем ли мы здесь в безопасности?»
«Я не знаю».
Когда он ответил, из прорезей в его забрале вырвались пузырьки. Они казались едва заметным признаком неуверенности.
«Я скрыл звук нашего прыжка. Они нас не видели. Наши следы скоро должны быть стерты снегопадом. Выследить нас будет сложно». Он перечислял все факторы один за другим — ей показалось, что он почти молится, — а потом он тихо добавил: «Скорее всего».
«……»
«Мы имеем дело с гоблинами. Они не очень способные. Но им может повезти. Такая вероятность всегда есть».
«…А если они нас найдут?»
«Надеюсь, они подумают, что в отчаянии мы бросились на верную смерть».
Не думаю, что они заметят кольца. Пастушка посмотрела на свою руку.
У них были одинаковые кольца. Пастушка была простой фермершей, она не знала, сколько стоили такие вещи. Скот, урожай — вот о чем она знала. Однако это было волшебное кольцо. Должно быть, оно было очень дорогим.
Тем не менее, кольцо, которое он купил ей на том фестивале, было для нее дороже.
«Трудно искать трупы в колодце. Если только тот монстр, как бы он ни назывался, не прикажет это сделать…»
Он был одет в доспехи. Вода была ледяной. Подъем займет время. Гоблины будут протестовать. Это займет еще больше времени.
Он что-то бормотал себе под нос, пока с очередным всплеском пузырьков не выдавил: «Удача решит нашу судьбу. У нас нет другого выбора».
«Со сковородки в огонь, да?*» — прошептала Пастушка, а затем ухмыльнулась от уха до уха.
«Знаешь что? Я не против».
Она прислонилась головой к жесткой коже его доспехов. Ее грудь была так близко к его груди, но она была уверена, что он не почувствует биения ее сердца. Она не хотела, чтобы он думал, что она боится.
«Я знаю, как тяжело ты работаешь для нас обоих».
(П.П:Фраза со сковородки в огонь используется для описания ситуации перехода или попадания из плохой или трудной ситуации в еще худшую, часто в результате попытки убежать от плохой или трудной ситуации).
«Если это ни к чему не приведет, значит, это было бессмысленно». Он говорил так, словно отвергал свои собственные усилия.
«Я уверен, что мой учитель мог бы придумать что-то гораздо более лучшее».
«Но твоего учителя сейчас здесь нет. Есть только ты». Прежде чем он успел возразить, она продолжила: «Именно ты спасаешь меня».
«…Вот как?»
«А-ага».
«Ясно».
Хорошо. Пастушка кивнула, а затем еще больше погрузилась в его объятия. Она повернулась к нему так, что ее спина оказалась прижатой к его груди, и посмотрела вверх. Ей хотелось бы увидеть звезды, луну или что-нибудь еще, но небо было все таким же свинцово-серым, к тому же был почти полдень. Если они действительно собирались умереть здесь вместе, то это было ужасно прозаическое место для этого.
Думаю, по крайней мере, он не может видеть моего лица.
Его всегда не могла видеть только она. Порой так хорошо было быть спрятанной.
«…Эм, в любом случае… Извини. Я прошу прощения».
«За что?»
«Ну, я имею в виду», — она почесала щеку, не зная, что сказать.
«Я была лишь обузой».
Он незамедлительно ей ответил: «Нет». Пастушка посмотрела на него и моргнула.
«Ты ошибаешься».
«…Нет?»
«Нет».
«Ясно», — сказала она, и с ее губ слетело еще больше маленьких пузырьков.
«Ясно…»
Произнеся финальное «Да», он замолчал. Пастушка тоже ничего не говорила, продолжая смотреть на небо. Снежинки танцевали внизу, образуя узоры на воде, которые она могла наблюдать снизу. Это не было звездным небом, но, что ж, нищие не выбирают.
«Ты не… устал?»
«Нет».
«Все хорошо — ты можешь поспать».
Пастушка потрепала свои волосы, раскинувшиеся в воде. Здесь, внизу, их цвет выглядел иначе, не так, как обычно, и, несмотря на все обстоятельства, она находила это забавным. Внезапно на нее нахлынуло воспоминание о том, как они вместе играли в соседней реке, когда были маленькими. Должно быть, тогда было лето. Не зима.
«Мы ведь еще некоторое время будем оставаться здесь, верно?»
«…» Он хмыкнул где-то глубоко в горле.
«Они могут сбросить на нас камень».
«Если все, что нам нужно делать, это следить за тем, что происходит над нами, я могу это сделать».
Казалось, он очень не этого хотел. Но через некоторое время Пастушка почувствовала, как он глубоко вздохнул. Пузырьки устремились вверх.
«…Пожалуйста, сделай это».
«Конечно».
Пастушка подвинулась, чтобы он мог расслабиться. Она пнула воду ногой, ее тело изогнулось, словно в танце, в результате чего она уперлась в стену колодца лицом к нему. Стена была сделана из камня, твердого и холодного. Куда более холодной, чем его доспехи.
«…»
Пастушка подняла голову и посмотрела на него. Его шлем был слегка наклонён вперёд, казалось, что он уже дремлет. Это было вполне естественно: он не переставал двигаться со вчерашнего дня, не переставал наблюдать и думать.
«Эй, — тихо прошептала Пастушка, чтобы не потревожить его сон. Из нее вырвалось еще несколько пузырьков.
«…Ты хочешь вернуться домой?»
Она не задавала никаких вопросов. Она не искала ответа.
Он ничего не сказал, причем достаточно долго, чтобы она подумала, что он действительно спит, но потом он ответил: «Да». Его голос напоминал голос новорожденного, произносящего свое первое слово. «Да».
Ясно. Пастушка кивнула. Она обхватила колени, круглые, словно пузырь, и продолжала парить, глядя в круг неба.
Она искренне презирала гоблинов.
