От острых, как нож, слов Цзюнь Мосе Хан Янь Яо в конце концов просто рухнула!
Она обессиленно упала на землю. Её взгляд был пустой, слышно было лишь её бормотание:
— …Я буду нести это до самой смерти…
— Не просто нести! Ты должна заботиться о моём дяде! От всего сердца, со всей нежностью и мягкостью, чтобы излечить все раны в его сердце! Ведь все его планы на будущее, все его перспективы были уничтожены только из-за тебя, только представь, через какой позор ему пришлось пройти! — подумав, Цзюнь Мосе добавил: — Посмотри, в кого превратился этот уважаемый всем народом генерал… Ты должна понимать все его душевные страдания и муки!
— Я понимаю… Я действительно понимаю… — Хан Янь Яо чувствовала пульсирующую боль в своём сердце, перед глазами у неё возник образ Цзюнь Вуя: он стоял с опущенной головой перед толпой людей, которая лишь презирала и ругала его. Ей захотелось тут же оказаться рядом с ним, чтобы выразить свою поддержку!
— А как быть моему дедушке, все эти годы он хоронил своих детей, насколько же это жестоко! Как невестка, ты должна помочь залечить все эти шрамы. Ему необходима твоя забота, твоё почтение! Ещё ведь есть моя мама, есть я, есть моя жена… Ты должна взять ответственность за всех нас! — Цзюнь Мосе мало когда умел фильтровать сказанное, поэтому на плечи Хан Янь Яо ложилось всё больше и больше ответственности. Если бы он вовремя не замолчал, боюсь, что он бы приписал ей и своих детей, внуков, их будущих жен и мужей…
Видя, что у Хан Янь Яо нет никаких оснований и аргументов возражать, Цзюнь Мосе облегчённо вздохнул: выглядел он измотанным.
За такое небольшое количество времени я смог придумать столько хороших доводов, да ещё так легко… В этот момент Мосе был сам от себя в восхищении: невероятный ораторский талант, а какая сообразительность и находчивость!
Камни на сердцах Цзюнь Вуя и Хан Янь Яо глубоко укоренились, и если вы хотите их уничтожить, тогда здесь может помочь только один метод: любовь!
Лишь огромная сила любви способна развязать эти сердечные узлы и излечить душевные раны! Только любовь может сделать их сердца счастливыми!
Их душевное спокойствие будет строиться на их любви друг к другу, любви к этим детям…
Это психологическое чувство, у него нет материи или формы. Когда эти двое будут делать что-то для детей, им будет становиться лучше, в этом и есть их утешение.
Это то, что мы обычно называем добросовестностью!
Тем не менее в данной ситуации Цзюнь Мосе действовал и в личных интересах тоже. Он искренне хотел, чтобы его дядя и тётушка были счастливы, и при этом были вместе. Ведь только так они могут его обрести! Заставив Хан Янь Яо заботиться о Цзюнь Вуе в качестве «искупления грехов», Мосе надеялся, что их чувства помогут им воссоединиться!
Так они смогут оказать друг другу необходимую поддержку, будут вместе до самой старости. А когда они найдут успокоение, внезапно осознают, что их жизнь очень значима, и…
В то время у них уже наверняка будет целая куча детей!
Это искреннее желание Цзюнь Мосе.
Возможно, сегодня он был невежлив и даже очень груб, однако его слова оказались самым верным средством от душевного расстройства!
Хан Янь Яо согласилась с неисчислимыми требованиями Цзюнь Мосе, и при этом у неё не осталось чувства принуждения, наоборот, принятое ею решение принесло лишь облегчение, будто камень с её души, наконец, исчез! Душевное состояние стабилизировалось, а сердце успокоилось!
Только при наличии чёткой жизненной цели человек будет прилагать какие-то усилия!
Только усердно трудясь, можно открыть для себя красоту жизни!
Это правда!
Я лишь хочу, чтобы мы вместе работали на благо нашей общей цели!
В этот момент внезапно раздался громкий звук. Похоже, что кто-то поднимался в пещеру.
Цзюнь Мосе не двинулся с места, он лишь холодно посмотрел в сторону входа.
Вспыхнула белая тень, и появился человек. Это был хозяин Серебряного города, Хан Чжань Мэн.
— Яо… — войдя внутрь, Хан Чжань Мэн вдруг увидел Цзюнь Мосе и удивлённо спросил: — А ты ещё кто такой?
Беспорядки внизу наконец-то утихли, два мастера из трёх Священных земель один за одним были убиты, поэтому все были не в духе. Никто не обращал внимания на людей из Серебряного города. Хан Чжань Мэн отдал приказ «Не спускать глаз с семьи Сяо», а затем отправился навестить свою дочь.
То, что случилось сегодня — это дело рук семьи Цзюнь. Это какой силой нужно обладать, чтобы справиться с мастерами из трёх Священных земель…
Поэтому сейчас он больше всего беспокоился о своей дочери.
Если кто-то сообщит ей о случившемся, боюсь, она может покончить с собой… Ведь все её страдания наконец-то закончатся.
Ведь она уже однажды сама говорила об этом.
Поэтому Хан Чжань Мэн снова пришёл сюда. На это раз он решил лично спустить свою дочь вниз, даже если придется её связать!
Однако он не ожидал увидеть здесь молодого парня. Хан Чжань Мэн невольно пришёл в ярость.
— Я член семьи Цзюнь, Цзюнь Мосе! — Мосе посмотрел на него с теплотой в глазах. — Правитель Хан. Вот мы и встретились.
— Ты уже видел меня раньше? Откуда ты знаешь, что я и есть Хан Чжань Мэн? — повелитель Серебряного города успокоился. Раз уж это племянник Цзюнь Вуя, он не станет причинять вред Хан Янь Яо.
— Я только что видел вас в Большом зале. Вы тоже видели меня, однако не смогли рассмотреть моё лицо, — Цзюнь Мосе слегка улыбнулся.
— Так ты и есть тот самый Король убийц? — Хан Чжань Мэн тут же пришёл в себя и невольно испугался. Он и подумать не мог, что тот, кто смог одолеть Почтенного мудреца четвёртого уровня, окажется таким мальчишкой!
— Ой, да перестаньте. Это так, детская забава! — скромно ответил Цзюнь Мосе.
Хан Чжань Мэн потерял дар речи: Это он так скромничает? Или хвастается? Если это были детские забавы… Да чёрт возьми, он слишком ужасен и опасен! Не слишком ли это лицемерно?
Размышляя обо всём на ходу, он быстро подошёл к дочери и помог ей подняться. Увидев, что Янь Яо вся в слезах, Хан Чжань Мэн тут же разозлился:
— Что ты сделал с моей дочерью?
Цзюнь Мосе лишь пожал плечами:
— Правитель Хан… Что бы я мог сделать своей тётушке? Я ведь представитель младшего поколения, что же я могу сделать со старшими?
Хан Чжань Мэн удивлённо спросил:
— Что ещё за тётушка? Какое ещё старшее поколение? Ты, сопляк, о чём тут, чёрт возьми, говоришь?!
— О жене моего дяди. Моей тётушке, она ведь как-никак относится к старшему поколению. Правитель Хан, разве вы не понимаете? — терпеливо объяснил Цзюнь Мосе.
Хан Чжань Мэн разозлился:
— Что ещё за жена твоего дяди? Цзюнь Мосе, пусть твои способности и на высоте, но это не даёт тебе права нести такую чушь! Даже если Цзюнь Вуй и захочет взять в жены мою дочь, для начала ему нужно будет проявить свою искренность. Для чего ты всё это делаешь?
— Правитель Хан, это… Всё искренне. Вся наша семья Цзюнь искренна по отношению к вам, — Цзюнь Мосе улыбнулся и добавил: — Поэтому мы надеемся, что и вы проявите свою искренность по отношению к семье Сяо. И всё благополучно завершится!
— Наша искренность? — Хан Чжань Мэн нахмурился: — Что ты имеешь в виду?
— Неужели вы думаете, что семья Хан не несёт ответственности за те подлые деяния, что когда-то совершила семья Сяо? — холодно сказал Цзюнь Мосе. — Семья Хан из Серебряного города не хочет идти против семьи Цзюнь, это я уже отчётливо увидел своими глазами. Но это ведь из-за огромной силы, который мы обладаем сейчас. Если бы не она, не думаю, что правитель города стал бы вести со мной диалог! Семья Цзюнь и сама прекрасно понимает, что чем больше кулак — тем сильнее доводы, здесь нет ничего постыдного. Мы и сами не хотим ставить семью Хан в затруднительное положение и создавать какие-либо трудности для моего дяди и тётушки. Однако это вовсе не означает, что мы не способны навредить семье Хан!
Правитель города — человек сообразительный и увидел разницу в моих словах. Неужели вы думаете, что события тех лет не имеют никакого отношения к Серебряному городу? Или… Трагедия семьи Цзюнь, разве семья Хан нисколько не ответственна за случившееся? Короче говоря, сейчас нам нужно найти так называемый баланс — а он, в свою очередь, заключается в вашей искренности! — Цзюнь Мосе говорил всё медленнее, однако его тон был по-прежнему очень серьёзным.
После того, как Мосе вновь упомянул события прошлых лет, Хан Чжань Мэну стало очень неловко. Он очень честный человек, опирающийся на свою совесть. Более того, находясь перед таким сильным мастером, будет слишком унизительно использовать хитроумные уловки и раздувать ненужный спор!
Спустя какое-то время Хан Чжань Мэн глубоко вздохнул и сказал:
— Серебряный город действительно ответственен за случившееся, я не стану этого отрицать. Справедливость живёт в людских сердцах, да и какой смысл отпираться? Мосе, ты сам сказал: чем больше кулак — тем сильнее доводы. Это истина Цзянху. Мясо слабого — пища сильного! Сила всегда в почёте!
Цзюнь Мосе ничего не говорил, а лишь спокойно слушал.
— Ты пришёл ко мне и смотришь на меня свысока только потому, что сейчас у тебя есть сила. Твоей силы хватит не только для мести, ты мог бы господствовать с ней над всем миром! Но думал ли ты о том, что было бы с семьей Цзюнь, не обладай она такой силой? Каков был бы исход? — Хан Чжань Мэн был холоден. — Если и так, семья Хан, даже зная всю правду, не смогла бы вам ничего сказать. Честно говоря, я, как и прежде, не могу вам ничего дать! Это и есть Цзянху! То, что случилось с семьёй Цзюнь, несомненно, очень печально. Однако в мире существуют ситуации и похуже, с каждым днем их становится всё больше и больше! И это будет продолжаться! Таким трагедиям нет конца и края…
Он слегка улыбнулся и вдруг холодно сказал:
— Я не знаю, думал ли об этом мастер Цзюнь, но с тех пор, как ваша семья начала совершенствовать свою силу, она и сама стала источником зла! В мире есть семьи, дети, старики или же женщины, которые определённо пострадали или даже были уничтожены от различных деяний семьи Цзюнь! Вы можете об этом даже и не знать, однако, я тебя уверяю, что так и есть. Станешь ли ты это отрицать?
