Хань Янь Яо была похожа на странницу, что десятилетиями была вдали от дома. Она так внезапно встретилась со своим близким и родным человеком, что смешанные чувства и всевозможные эмоции поразили её сердце!
В этот момент она расплакалась!
После того, как Цзюнь Мосе назвал её тётей, она была счастлива! Она была всем довольна…
Десять лет переживаний, десять лет мечтаний, десять лет скорби… ох, какое же это чувство!
Цзюнь Мосе глубоко вздохнул. Он очень хорошо понимал чувства Хань Янь Яо, но он был из младшего поколения, да и она к тому же женщина, будущая жена его дяди… кхм-кхм, утешение с его стороны будет явно не к месту….
Нужно просто дать ей выплеснуть всё это наружу. Десятилетиями накопленные чувства и обиды, страхи и надежды, опасения и страдания — всё это физически и духовно истощило Янь Яо.
Пусть она хорошенько проплачется, так ей станет легче …
Чем больше Хань Янь Яо плакала, тем горестнее ей становилось. Она чуть было не потеряла сознание…
Спустя какое-то время…
Хань Янь Яо постепенно взяла под контроль свои эмоции, но её голова была по-прежнему опущена, а тело продолжало дрожать. Он вдруг спросила: «Твой дядя… он… в порядке?»
Задав этот вопрос, она будто исчерпала все свои жизненные силы. Её голос был едва слышимым, однако её взгляд был устремлён на молодого паренька впереди, который определённо мог дать ей необходимую информацию…
«Тётушка, дядя… он в полном порядке! Он уже давно восстановился после старой травмы ног, а его сила Суань стремительно идёт на подъём, сейчас он достиг пятой ступени Суань Духа», — ответил Цзюнь Мосе. — «Но вот в остальном всё очень плохо… Он так несчастен! Очень несчастен…»
«Как он может быть счастлив!», — тихо сказала Хань Янь Яо: «Пока я ещё жива, он не будет счастлив… Это всё из-за меня, всё из-за меня! Из-за такой зловещей женщины, как я, которая впутала его во всё… И не только Вуя, ещё его старших братьев и племянников… я… я совершила тягчайший грех!»
Цзюнь Мосе нахмурился, ему было нечего сказать. Кажется, тётушка ещё более несчастна, в её глазах не было искры и тяги к жизни, а это совсем не хорошее явление…
«Мосе, пожалуйста, передай Вую… я отдам свою жизнь в знак моих извинений, я виновата в смерти его брата и всех остальных… Лишь отдав свою жизнь, я смогу возместить свой грех… не думаю, что одной моей крохотной жизни будет достаточно, но я… у меня больше ничего нет… Надеюсь в следующей жизни я отплачу за всё сполна…»
Слова Хань Янь Яо становились всё более несвязными, а слёзы из её глаз продолжали капать на землю: «Причина, по которой я всё ещё живу — это ожидание мести семьи Цзюнь. Этот день, наконец, настал… я дождалась… я так страстно желаю этого… семья Сяо… я не оставлю их в покое даже в загробном мире!»
Цзюнь Мосе вздохнул, и, игнорируя ее слова, продолжил: «У моего дяди на сердце есть два груза. И их очень трудно сбросить. Если ему не помочь, боюсь, что…»
«Груз?», — Хань Янь Яо холодно улыбнулась. — «Я знаю, я поняла …»
«Первый груз — это семья Сяо; с этим моментом всё ещё довольно неплохо, их нужно лишь всех уничтожить, только и всего. Самый лучший способ — это месть. А вот второй груз — это все преступления и грехи, что совершила семья Сяо…», — выражение лица Цзюня Мосе было серьёзным, он рассказал о ситуации в зале Жёлтого цветка: «Разобраться с этим будет очень трудно…»
Послушав об ужасных злодеяниях семьи Сяо, Хань Янь Яо вдруг оскалилась и прорычала: «Семья Сяо… да они же невменяемые! Даже маленьких детей, и то не пощадили! Хуже животных!»
«Да! Мы и сами не ожидали, что семья Сяо окажется настолько беспощадной и жестокой. Они просто выместили свой гнев на моей семье!», — Цзюнь Мосе серьёзно добавил: «Необходимо некоторое время, чтобы наверстать всё упущенное, самое главное сейчас — помочь дяде. Пока этот грузз висит на его сердце, он будет продолжать жить, как ходячий труп, и, вполне вероятно… что он вообще не сможет жить… а всё потому, что на его душе слишком большое горе. В точности, как и тётушка, он во всём винит только лишь себя и не может найти успокоения…»
«А? Вуй, он что…», — Хань Янь Яо внезапно замолчала, в её глазах снова появились слёзы: «Вуй… ты… мой бедный Вуй…»
«Никто в силах помочь дяде с его грузом. Только вы, тётушка можете это сделать!», — Цзюнь Мосе — очень смышлёный малый, из слов Хань Янь Яо он узнал, что груз его тётушки намного серьёзнее и страшнее, чем у его дяди. Необходимо что-либо предпринять, пока дело не приняло необратимые последствия и не стало трагедией.
На самом деле, камень на сердце дяди, о котором говорил Цзюнь Мосе, пусть и не является выдумкой, но всё же он уже был практически уничтожен. Самая большая проблема в нынешней ситуации — это душевное состояние Хань Янь Яо.
«Я? Да как я могу ему помочь?», — Хань Янь Яо была так потрясена, что даже перестала плакать, и подняла голову: «Я — человек, приносящий одни лишь несчастья, корень всех злодеяний… если Вуй увидит меня снова, боюсь, что ему станет намного тягостнее, что же я могу сделать?»
«Да, именно из-за вас произошло столько всего. Однако сейчас вы не хотите брать на себя всю ответственность, а лишь хотите умереть! Что посеешь, то и пожнёшь! Если вы не поможете ему избавиться от этого груза, тогда кто это сделает?», — голос Цзюня Мосе стал жёстче: «Неужели вы так и собираетесь убегать? Избегать всего, прятаться в этих снежных вершинах, никого не видеть и довольствоваться своей жизнью? Десять лет одиночества. Но может ли это сравниться с тем, кто провёл все эти годы в полуживом состоянии, будто в аду, ночь за ночью испытывая жуткие боли? А что насчёт душ тех славных героев, которые так и не смогли найти успокоения в загробном мире? Полагаете, что, находясь здесь в своем вымышленном заточении, вы искупали грехи? Так вот — нет! Вы лишь убегали и прятались…»
«Не говори этого! Замолчи! Не говори так больше!», — Хань Янь Яо закрыла уши и испуганно закричала: «Я умру! Разве этого недостаточно?»
«Люди умирают так же часто, как гаснут огни! Это самый простой способ убежать! Решить смертью все проблемы! Разве это не спасение? Это не только самый простой, это ещё и самый подлый и отвратительный побег!», –Цзюнь Мосе был очень холоден: «Вот вы покончите с собой, а как быть тем, кто останется жить? На что им рассчитывать? А эти ни в чём неповинные дети? У многих из них нет рук, они даже не могут ничем заниматься. У некоторых нет языков, и они не говорят. Среди них есть и слепые, и глухие. Есть дети-инвалиды, кости их тел деформированы, они попросту даже не смогут вырасти. Такие дети выжили с трудом, но для чего? Ведь теперь они попросту паразиты, не способные самостоятельно прокормить себя. И кто хочет их содержать? Вдобавок… Все эти дети являются потомками бесчисленных героических бойцов, но даже если они вдруг повзрослеют, какая женщина согласится выйти замуж за такого урода? Да и какой мужчина возьмет в жены инвалида? Стало быть, на этих детях может прерваться целый род? Если вы не несёте за это никакой ответственности, тогда кто?», — Цзюнь Мосе холодно посмотрел на Хань Янь Яо: «Это всё из-за вас! И хотя вы не прикладывали к этому свою руку, но первопричина кроется именно в вас! Вы ведь всегда это прекрасно понимали, так почему бы вам не встать и не взять на себя всю ответственность!»
Хань Янь Яо заплакала.
«Кроме того, жизнь моего дяди была разрушена вами! Камень на его сердце слишком тяжёлый, даже после отмщения, он в любое время может покончить с собой. Неужели вы так и будете безразлично смотреть, как он умрёт? У моего дедушки уже и так нет двух сыновей, вы хотите, чтобы он снова схоронил своего ребенка? Вы действительно снова хотите увидеть огромные перемены в моей семье?», — голос Цзюня Мосе становился всё жёстче: «Это всё вы! Хань Янь Яо, столько всего, столько бедлама и хаоса ждут только вас, ждут, когда вы возьмёте на себя ответственность и искупите свою вину! А вы хотите умереть и сбежать от всего этого? Неужели для вас это пустяк?»
«Что ты хочешь, чтобы я сделала? Что я должна сделать? Как я могу что-либо сделать?», — истерично закричала Хань Янь Яо. — «Думаешь, я не хочу всё компенсировать? Не хочу искупить свою вину? Но я… как я могу появиться перед ними? Неужели мне следует пойти и умолять всех этих детей простить меня?»
«Просить прощения? А какой тут смысл! Почему бы вам не попытаться воспитать этих детей до совершеннолетия? Позаботиться о них лично, помочь им обзавестись своей семьёй, дать им хорошую жизнь! Тем самым вы поможете душам павших героев обрести покой! Ведь в их смерти виноваты вы! Или же вы испугались всех трудностей, что могут постигнуть вас на этом пути?», — громко сказал Цзюнь Мосе.
«Я сделаю это!», — Хань Янь Яо махнула головой, в её глазах промелькнула искра: «Я буду заботиться о них всю свою жизнь!»
Цзюнь Мосе фыркнул и сказал: «А мой дядя? Разве вам не следует быть рядом с ним, чтобы помочь убрать тяжёлый груз с его сердца? Развязать все узлы, что мешают ему жить! Ведь всё из-за вас; вам следует использовать все свои силы, чтобы собственноручно устранить все эти страдания, и лишь тогда вы сможете искупить свою вину, лишь в этом случае ваша совесть будет чиста!»
«Это …», — Хань Янь Яо посмотрела на него с ужасом, она не могла вымолвить ни слова.
Сейчас тот, кого она больше всего боится увидеть — это самый любимый и дорогой человек в её сердце! Тот, по кому она скучает и думает ночи напролёт! Единственный, кто приходит к ней в её снах!
Цзюнь Вуй!
«Думаешь, что этого будет достаточно? Кто поможет ему восстановить его душевное равновесие? Корень зла — не только вы, но и он! Понимаете?», –Цзюнь Мосе продолжал давить: «Он стал таким из-за вас, всё из-за вас! Понимаете? Это ваша ответственность! И вы должны принять её!»
«Я… готова… понести её…!», — закрыв глаза, прокричала Хань Янь Яо, слёзы лились ручьём из её глаз: «Я буду нести это бремя до самой смерти!»
