В это время Цзюнь Мосе специально не стал выходить из состояния невидимости, и совершенно бесшумно вошёл внутрь…
Но после того, как он вошёл, он был весьма поражён увиденным.
Пол был очень сухим и чистым, но это даже отдалённо не походило на место длительного пребывания женщины.
Не хватало как раз ожидаемого им запаха женщины. Воздух внутри пещеры был даже более морозным и холодным, чем снаружи, стены пещеры были блестящими и сверкающими, было очевидно, что это пещера была вырублена из толстого многолетнего льда!
Пещера была довольно просторной и глубокой, к тому же с несколькими поворотами. Достигнув самой глубины пещеры, Цзюнь Мосе только тогда смог почувствовать лёгкое ощущение уюта.
Внутри, с левой стороны располагалась узкая кровать, довольно опрятно и аккуратно застеленная, смутно можно было ощутить отдалённый аромат простоты и одухотворённости. Справа располагался каменный столик, а центральное расположение занимал круглый молитвенный коврик, на нём располагался утончённый женский силуэт в белых одеждах, её чёрные волосы спускались до плеч, она сидела, совершенно не двигаясь, обращённая лицом на север.
Цзюнь Мосе тихонько дотронулся до стены, и внезапно почувствовал, что она неровная, с выпуклостями. Он внимательно посмотрел на стены и оказалось, что они сплошь были покрыты иероглифами. Цзюнь Мосе присмотрелся, и невольно вздрогнул…
Вуй… Вуй… Вуй… Вуй…
Повсюду было имя Цзюнь Вуя! Все стены были заполнены его именем, написанным аккуратным подчерком, на вид можно было предположить, что они были нацарапаны ногтем; к тому же каждый иероглиф выведен аккуратно и чётко, даже педантично чисто!
Вот так, нацарапывать ногтем на толстом льду иероглифы…. Боюсь, что даже мастер с Суань Духа вряд ли способен на подобное! К тому же, когда Хань Янь Яо по своему желанию заключила себя в эту пещеру, она вовсе не обладала Суань Духа!
Тогда она была совсем молоденькой девушкой, ей не было и двадцати лет, она была чуть постарше Хань Янь Мэн сейчас, к тому же с детства избалованным ребёнком, откуда у неё взяться такой Суань?
В таком случае, как же могли появиться эти иероглифы?
Цзюнь Мосе был действительно потрясён увиденным. Внимательно рассматривая иероглифы, он заметил, что на некоторых из них был тёмно-красный цвет, он был почти уверен, что это могла быть кровь из-за сломанного ногтя…
Глядя на эту крайне простую и незамысловатую обстановку пещеры, глядя на этот хрупкий женский силуэт, и на стены, полностью заполненные именем Цзюнь Вуя — всё было понятно без слов. Цзюнь Мосе вдруг почувствовал скорбь и печаль, это чувство било фонтаном в его сердце, словно тепловой поток, только колющий и резкий…
Больше и нечего говорить!
Хань Янь Яо — в самом деле та самая Хань Янь Яо, которая принадлежит сердцу Цзюнь Вуя!
Родная тётушка!
Ночь за ночью смотрю вдаль на Тяньсян, и никогда в этой жизни не отверну своей головы!
Это женщина, действительно, всю свою жизнь не отвернула головы!
Цзюнь Мосе пронёсся мимо неё, глядя на то, как она пристально смотрит на стену, и невольно снова вздрогнул!
На этой стене были выгравированы четыре памятных таблички с именами умерших!
По порядку висели: Цзюнь Ву Хи, Цзюнь Ву Мэн, Цзюнь Мо Ю, Цзюнь Мо Чоу!
Подпись гласила: уважающая и помнящая вас жена младшего брата Хань Янь Яо!
К этому ничего не нужно добавлять, Цзюнь Мосе уже понял сердце этой женщины!
Любовь крепче золота и глубже моря!
Это хрупкая женщина, с самого начала считала себя женой сына семьи Цзюнь, членом этой семьи!
Неудивительно, что она получила такое обхождение в семье Сяо!
Не было сказано ни слова, но Цзюнь Мосе в душе уже признал её своей родной тётушкой! Это мужество, храбрость и упорство заставят любого человека растрогаться, это женщина заслуживает уважения!
Вдруг, в это самое время, сидящая на коврике Хань Янь Яо легонько вздохнула и тихо сказала: «Кто человек, прибывший сюда? Прошу, покажись».
Цзюнь Мосе испугался! Когда я использую технику исчезновения «инь-ян», ни один человек не может меня увидеть, пусть даже почтенный мастер, но даже и ему не обнаружить меня, эта женщина самое большое может обладать божественной суань, но каким образом она в состоянии обнаружить меня?
«Прошу, покажись; твоя техника очень загадочна и таинственна. Я не обнаружила тебя, но всё же я чувствую твоё присутствие», — Хань Янь Яо слегка подняла голову, глаза её были прозрачными и холодными, и всё же очень красивыми. В них отсутствовало какое-либо выражение, но они были какими-то загадочными, словно произведение искусства, как яшма искусно и умело отполированная; посмотрев на эту женщину, Цзюнь Мосе внезапно понял истинный смысл фразы «Прозрачная, как лёд; чистая, как яшма!» (о высоких моральных качествах, обычно про девушку)
Хань Янь Яо, эта женщина, была словно душа, наполненная природной одухотворенной Ци до краёв — непостижимая и сверкающая, словно лес зелёного изумрудного бамбука после дождливой ночи, чистая и безупречная. На всём её теле не было ни единого украшения, но она была словно чистый нетронутый цветок лотоса, ушедшая от мирской суеты и обыденности! Даже просто увидев её вот так, человеку достаточно почувствовать себя счастливым!
К тому же перед лицом такой удивительной и чистой красоты, ни у одного человека не может возникнуть на душе чувства оскорбления или осквернения! Единственное, что можно почувствовать — это восхищение!
Эти слова «прозрачная, как лёд, чистая, как яшма» с трудом могут описать всю несравненную красоту этой женщины!
Хань Янь Яо моргнула и продолжила говорить: «Человек в темноте, я признаю твой оригинальный способ маскировки. У меня даже нет силы приказать тебе появиться, я скажу тебе только одно: ты не учёл один очень важный факт; это пещера. Я живу здесь одна уже десять… уже целых десять лет, и за это время, кроме меня, в этой пещере никого не было. Я хорошо знаю каждый уголок этой пещеры, каждый день, каждый час, каждую минуту, какой здесь бывает запах или ощущение — мне всё об этом известно. Даже погоду и воздух в этой пещере, всё это я предельно чётко различаю.
Хотя твоя техника невидимости очень искусна, даже опираясь только на свои способности, я никогда бы не смогла обнаружить тебя, но, благодаря своим чувствам и ощущениям, я поняла, что кто-то вошёл в пещеру», — Хань Янь Яо спокойно сказала: «Я уже всё понятно тебе объяснила, а ты до сих пор не показываешься? Со своими силами, ты еще боишься встречи со мной?»
Цзюнь Мосе не сдержался и рассмеялся, убрал свою технику невидимости, и появился перед ней. Он и в самом деле не учёл этот факт. Хань Янь Яо прожила одна десять лет в этой пещере, у неё не было никого, кто бы мог составить ей компанию. Изо дня в день, бросаясь от одной мысли к другой, в полном одиночестве. Разве можно было не изучить и просмотреть все тщательно и досконально?
Цзюнь Мосе не мог найти подходящих слов, и просто молчал.
Фактически, это не являлось какими-то особыми способностями Хань Янь Яо, это чутьё могло сразу же бесследно исчезнуть, спустись она вниз, к людям, но суть в том, что она уже целых десять лет никуда не выходила отсюда!
Хотя эта пещера и не маленькая, но… пусть поселить человека в такое большое пространство, за десятилетний срок жизни в полном одиночестве, ты хочешь — не хочешь, а будешь знать каждый сантиметр и уголок своего пристанища…
Одиночество вынуждает человека искать себе какое-нибудь занятие. Пусть даже скучное, и то лучше, чем сидеть и вообще ничего не делать! Иначе, в самом деле, можно просто свихнуться!
«Кто ты такой?», — Хань Янь Яо спокойно посмотрела на молодого юношу перед собой, вдруг её сердце начало бешено стучать: Как такое могло произойти… почему он так похож на него? Неужели… — и в этот момент тело Хань Янь Яо стало качаться…
Цзюнь Мосе улыбнулся, но ничего не ответил, а только повернулся к стене с памятными табличками, низко поклонился три раза и встал.
Это будет намного понятнее любых слов.
В голове Хань Янь Яо словно что-то щёлкнуло, она почувствовала головокружение, в мгновение лицо её стало мертвенно-бледным, перед глазами у нее засверкали звёздочки, она стала глубоко и часто дышать, пытаясь изо всех сил успокоиться и прийти в себя, но её сердце билось всё быстрее и быстрее, словно вот-вот выскочит из груди…
Она поспешила опереться на стену, и продолжала часто дышать, из её глаз, словно жемчужины, посыпались слёзы, и она, задыхаясь от слёз, спросила: «Ты… Мосе?»
Перед её глазами было знакомое лицо, будто она уже видала его, она сразу узнала его, но боялась поверить собственным глазам…
Перед ней был человек, которого она отчаянно надеялась встретить, и в тоже время страшно боялась встречи с ним!
Потому что прошло уже целых десять лет, наполненных этими надеждами! К тому же она давно перестала верить, что когда-нибудь их встреча случится!
Цзюнь Мосе с улыбкой сказал: «Третья тётушка у вас, действительно, отличной зрения, я — Мосе».
Хань Янь Яо почувствовала головокружение, она просто не могла поверить своим ушам. Её глаза были мутными и неясными от слёз. Придерживаясь за холодную стену, она, словно находясь во сне, спросила: «Ты… как… как ты меня только что назвал?»
«Третья тётя!», — Цзюнь Мосе чётко повторил: «Дядюшка послал меня навестить вас. Не позднее, чем завтра мы сможем забрать вас отсюда, и вы снова сможете воссоединиться с дядюшкой».
В эту минуту Цзюнь Мосе понял, что думать, будто чувства Хань Янь Яо могли измениться — просто непростительно…
Как такая женщина может отречься от своих чувств?
Хань Янь Яо отчётлива всё слышала, она слышала, как назвал её Цзюнь Мосе, но, глядя на него своими широко открытыми глазами, она не могла поверить в это, она по-прежнему не могла прийти в себя. Слезы непрерывным потоком капали из её глаз, но вдруг, собрав всю свою силу в кулак, она постаралась улыбнуться и выглядеть немного спокойнее и красивее перед Мосе, но у неё ничего не получилось…
У неё перехватило дыхание, её рука, опиравшаяся на стену, в мгновение соскользнула, и она скатилась вниз, беззвучно плача и всхлипывая. Вдруг она схватилась за голову двумя руками, и задрожала всем телом, она плакала и плакала…
Неизвестно, как Хань Янь Яо смогла прожить эти долгих десять лет!
Если сравнивать с Цзюнь Вуем, она выстрадала намного больше него. Всё же она женщина, хрупкая и слабая женщина!
Десять лет, полных угрызений совести, тоски, осуждения себя, десять лет в надежде и страхе, не говоря уже об одиночестве!
В своей душе она всегда считала себя женой Цзюнь Вуя, членом семьи Цзюнь, но никогда не осмеливалась на чрезмерные надежды, что семья Цзюнь сможет признать в ней невестку, ведь она совершила тягчайший грех! Но в душе она всё же мечтала об этом, она даже думала, что если ей посчастливиться увидеть Цзюнь Вуя ещё раз в этой жизни, она может умереть со спокойной душой!
Если после её смерти на её надгробии будет только одно слово «Цзюнь», уже можно считать эту жизнь не зря прожитой!
Она была бы самой счастливой тогда, других желаний у неё не было!
Она никогда и не надеялась, что семья Цзюнь сможет принять её, как невестку, даже думать боялась об этом, потому что она понимала, что страшное горе, постигнувшее семью Цзюнь, нанесло огромный удар по ним, принесло им столько несчастий и боли…
Но сейчас, когда Цзюнь Мосе назвал ее «третьей тётей», пусть это всего два слова, но их значение для Хань Янь Яо огромно!
Потому что это означает признание её семьей Цзюнь! Член семьи Цзюнь специально прибыл навестить её!
