«Так и быть! Повелитель города Сяо просто выдающийся человек! Так быстро принял решение, он такой искренний! К тому же глубокий смысл клятва очевиден, она останется вечно неизменной! Действительно, что называется, добрый и милосердный человек!», — Вэй Кунчунь со смехом, хлопая в ладоши, сказал: «Сегодня я могу стать свидетелем такого удивительного события! Поистине, это такая честь для меня…»
«Закрой свой рот!», — один из старейшин семьи Хань не смог унять свой гнев, и уже просто не обращал внимания, какой человек находится перед ним! У всех присутствующих людей со стороны семьи Хань уже налились кровью глаза от распираемого гнева, к этому моменту все уже давно поняли, что люди из трёх священных земель сговорились с семьей Сяо, с целью помочь семье Сяо присвоить себе Серебряный город!
Все присутствующие — бывалые люди, с большим жизненным опытом, как тут можно было не понять, что три священные земли изначально прибыли сюда, чтобы сразиться с семьей Цзюнь и лесом Тяньфа. Так как очевидно, что позиция семьи Хань склоняется на сторону семьи Цзюнь, то три священные земли, не пожалев своей репутацией, решили пойти на крайние меры и неожиданно передать все полномочия семьи Хань семье Сяо! Сменить одну династию Серебряного города на другую!
Такие вещи издревле неизменны!
Совершить такое подлое дело и прикрыться милосердием и лучшими побуждениями, в самом деле, заставило людей из семьи Хань чуть не взорваться от гнева!
«Ты сказал мне закрыть свой рот?», — Вэй Кунчунь слабо рассмеялся, глядя на старейшину, который сказал это: «Серьёзно говоришь, чтобы я закрыл свой рот? Ха-ха! А ты не пожалеешь о своих словах?»
«Почтенный Вэй, не прогневайтесь, я хочу вам кое-что сказать», — Хань Чжань Мэн встал и гордо сказал.
«Что? Ты хочешь что-то мне сказать? У тебя есть что мне сказать?», — Вэй Кунчунь искоса смотрел на него, слегка улыбнулся и спокойно сказал: «Неужели ты тоже не согласен с тем, что я сказал?»
Во всём зале нависла напряжённая тишина.
«Три священные земли являются главой Цзянху, и это продолжается с незапамятных времен и по сей день! Семья Хань всегда уважала три священные земли, и, хотя три священные земли главенствуют в Цзянху, они не могут управлять народом Серебряного города! Сегодняшнее дело касается только Серебряного города Фэн Сюэ! Я, как Повелитель города, считаю, что, хотя и три священные земли управляют Поднебесной, но они не могут вмешиваться в такие вещи, верно?», — в глазах Хань Чжань Мэна горело пламя гнева, но, тем не менее, он смог умерить свой пыл, и очень спокойно и решительно сказать: «Серебряный город Фэн Сюэ всегда был обособленным городом, сохранял свою индивидуальность, и никогда не подчинялся чьей-либо силе! Пусть это даже будут три священные земли, несмотря на глубокое уважение к вам, мы всё-таки не ваши вассалы. И место Повелителя Серебряного города Фэн Сюэ решительно не может из-за насильственного вмешательства извне просто перейти из рук в руки! Пожалуйста, старейшина Вэй, проявите снисхождение, и попытайтесь донести это до старшего поколения!», — Хань Чжань Мэн держался с достоинством, говорив это. На его лице было выражение скорбного негодования, но он не отступал от своего. Он прекрасно понимал, что перед ним мастер наивысшего уровня. Хотя он сам и не обладал выдающимся совершенствованием, но всё-таки тоже был мастером. Он осознавал, что мастеру перед ним только палец покажи, и он откусит тебе целую руку, но у него ни разу не дрогнул даже уголок глаза, когда он говорил это!
«Иначе говоря, я распинался здесь полдня, говорил всё это… А для тебя это брехня какая-то, как взять и воздух испортить?», — лицо Вэй Кунчуня постепенно стало мрачнеть, и он добавил: «Так, по-твоему, Хань Чжань Мэн, да?»
«Строго говоря, если взять и испортить воздух, то должен появиться неприятный запах и раздаться звук. Но, как говорится, своё не пахнет! Если придерживаться этой простой истины, нельзя прямо утверждать, что сказанное вами, старейшина Вэй, похоже на „взять и испортить воздух“», — эти слова были сказаны не Хань Чжань Мэном, а звук издался откуда-то снаружи.
Услышав подобную фразу, все присутствующие были потрясены. Кто мог осмелиться так подшучивать над почтенными мастерами из трёх священных земель? Храбрости не занимать, кто мог предположить, что в Серебряном городе есть такой смельчак!
«Что за скотина это только что сказала? Ну-ка покажись и выйди сюда!», — Вэй Кунчунь пришёл в ярость и резко повернулся кругом, глядя на входные двери. От его прежде доброго выражения лица не осталось и следа. Высший мастер был вдруг оскорблён каким-то ничтожеством, к тому же так некрасиво и возмутительно!
«Показаться? Я и покажусь, боялись мы таких! Я сижу прямо и не двигаюсь! Я за свою жизнь никого никогда не боялся!», — главные двери тронного зала раскрылись, и показались двое старцев с проседью в усах и бороде, с головы до ног от них так и веяло гневом и яростью, они раскидывались ругательствами налево и направо. Оба они сидели на креслах-каталках, и их медленно закатили два слуги.
«Восьмой и девятый старейшины?», — до сих пор согнувшийся в поклоне Сяо Син Юнь вдруг резко разогнулся, до крайности потрясённый появлением двух старейшин. Он закричал во всё горло, а потом и забыл, что хотел сказать. Он так испугался, что не мог и слова вымолвить…
Разве из-за этого они не должны были скрыться? Зачем появились здесь? Я просто обалдел, на какой они приперлись сюда?
«Да, ты прав. Твои братья прибыли», — восьмой старейшина сказал с улыбкой, и совершенно даже не казалось, что он выглядел как-то странно. С таким же тёплым и дружеским выражением лица рядом с ним сидел девятый старейшина. Это был блестящий выход на сцену двух старейшин, рассудок которых контролировал Цзюнь Мосе…
«Старейшины? Вы вернулись? А где Мэн?», — Сюэ Шуанцин в спешке встала со своего места, и спросила их. Она так долго не видела свою дочь, что уже не находила себе места.
«Мы вернулись первыми, а юная принцесса… Она ещё не вернулась», — девятый старейшина ответил строго, хоть и на удивление вежливо.
«Старейшины, что с вашими ногами?», — взволнованный, Хань Чжань Мэн вдруг спросил: «Что случилось?»
«Случилось много всего в этот раз!», — восьмой старейшина печально вздохнул и неожиданно, глядя прямо в глаза Сяо Син Юню, сказал: «Брат, ты же глава семейства Сяо, с чего вдруг так церемонишься с этими людьми? Наша семья Сяо присягнула ни перед кем не преклонять свою голову и свои колени! Несмотря на то, кто бы это ни был, всегда и со всеми так. С чего вдруг ты низкопоклонничаешь здесь? Мать твою! Ты не в состоянии подняться, что ли?!»
Эти слова были сказаны с очень разгневанным видом! Этой восьмой старейшина вёл себя очень странно — не только на почтенного мастера, но и на своего же близкого брата накричал без малейшего снисхождения! После того, как он сказал это, все люди, которые знали его раньше, выпучили глаза и раскрыли рот от шока!
Он совсем головой тронулся? Что он несёт?
«Восьмой брат, какую чушь ты несёшь? Эти люди — влиятельные фигуры трёх священных земель, раз они такие уважаемые люди, поэтому я и отношусь к ним с любезностью и почтением!», — Сяо Син Юнь побледнел от страха, и поспешил накричать на того в ответ. Он даже попытался высказать предупреждение: Этих людей опасно трогать, живо просите прощения за свои слова!
Из глаз Вэй Кунчуня уже распространялась ледяная злоба, он посмотрел на восьмого старейшину, и медленно, проговаривая каждое слово, спросил: «Только что, это ты меня оскорбил?»
«Почтенный Вэй, прошу вас, умерьте свой гнев», — Сяо Син Юнь с улыбающимся лицом поспешил принести свои извинения, а потом, повернувшись, закричал: «В чём дело? Вас столько времени не было, и что, в один миг вы все нормы приличия забыли? Живо принесите свои извинения почтенному Вэю!»
«Брат, на это я никак не могу пойти!», — невозмутимо сказал девятый старейшина: «Брат, мы, семья Сяо, всегда поступаем открыто и честно. Никогда не избегаем перепалки, если что-то не по-нашему! Зачем мне поджимать голову?»
«Что ты имеешь в виду?», — Хань Чжань Мэн и Сяо Син Юнь одновременно спросили. В эту минуту, у них, настроенных друг против друга, возникло одинаковое выражение на лице: недоумение.
«Брат, раз уж наша семья намерена бунтовать, надо напрямую взять и так и сказать! Да! Мы уже с давних пор ненавидим вашу сраную семью Хань! И что с того?», — девятый старейшина вытянул свою шею, и с полным патетизма голосом сказал: «Наша семья хочет себе место Повелителя города, и что с того? Мы вынашивали этот план более сорока лет, верно же? Неужели так трудно это сказать? Да, сейчас, с нашей огромной силой, вы что продолжаете испытывать страх, что семья Хань сможет нам что-то сделать? В самом деле, я не могу избавиться от этой мысли! Вы серьёзно так считаете?!»
Казалось, что этот старейшина вообще помешался, ругался и говорил грубо, прямо как уличный торговец!
«Да что за бред ты несёшь? Живо закрой свой рот!», — громко закричал Сяо Син Юнь, он уже не знал, что предпринять.
Как было нелегко заручиться поддержкой трёх священных земель, благодаря этому дарованному небесами шансу — прибытием семьи Цзюнь с целью возмездия. У нас вот-вот получилось захватить трон Повелителя Серебряного города! В этом случае семья Сяо стала бы полноценным правителем Серебряного города! Никогда бы не подумал, что эти два болвана, в такой ответственный момент, появятся и здесь и станут нести эту околесицу! Стало быть, мой план раскрылся…
Совсем некстати, что эти двое самые — близкие мне люди, и ещё — люди, которым я доверял больше всего. Нет ничего, что бы они не знали…
«Брат, в каком месте я говорю бред? Неужели мы давным-давно все вместе не договаривались об этом, ты не помнишь? Это главное дело нашей семьи Сяо на протяжении долгих лет, я не могу ошибаться в этом!», — девятый старейшина с широко раскрытыми глазами громко закричал: «Больше сорока лет назад ты собрал нас с братьями вместе, и сказал, что мы уже на протяжении долгого периода времени незаслуженно трудимся на благо Серебряного города в одиночку. С какой стати семья Хань должна управлять городом, а мы должны только подчиняться им? Пусть наши права и полномочия и велики, но какой в этом смысл, если в далёком прошлом наши предки собственными руками строили Серебряный город, и почему же сейчас главная только семья Хань? Мы должны обязательно вернуть себе силой Серебряный город! И перебить этих никчёмных Хань! Брат, эти слова ты лично сам сказал тогда!»
Сяо Син Юнь чуть в обморок не хлопнулся. Рот его искривился, глаза закатились и он, переполняемый гневом и яростью, закричал: «Это полная чушь! Когда я говорил такое?»
Все взгляды в зале устремились на него, полные презрения и недоверия.
«Брат, да что это такое с тобой? Настоящий мужчина всегда должен отвечать за свои поступки! Раз мы сделали так, нужно не страшась взять на себя ответственность! Что станет с Серебряным городом? Да пошли они к чёрту со своей семейкой Хань! Толпа слюнтяев, с чего мы должны бояться их? Перебить их чёртовой бабушке и все тут!», — девятый старейшина рассвирепел, его рот стал словно навозной ямой с ругательствами и бранью, он злобно продолжал: «Как-то в прошлом случился несчастный случай: в западных пограничных землях скончались два старейшины семьи Хань, разве не по нашей с тобой милости они тогда сгинули, а? Помнишь, да? А в течении последних лет, семья Хань приходила в запустение и упадок, разве это не результат наших совместных усилий, а? Видеть тогда их предсмертное выражение лиц, мне до сих пор от этого весело! Ах, как же было весело!»
Сяо Син Юнь остолбенел, глядя на ещё совсем чёткие очертания двух братьев перед собой, он вдруг почувствовал, что у него всё кружится перед глазами. Он дотронулся рукой до лба, в один миг ему показалось, что это всё вокруг нереально…
«Так и было, да! Брат, тогда в северном Синьцзяне, мы подсыпали им яд, и заставили распрощаться с жизнью двух старейшин семьи Хань прямо посреди пустыни. В тот раз ты же сам придумал этот план, и даже сам орудовал мечом! Бах-бах-бах! Два удара мечом, две башки… Ты знатно насмешил меня тогда, ха-ха-ха! Ну да, мы так сделали, и что с того? Семья Хань, что, съест нас? Они же форменные идиоты, которые всегда остаются в неведении…», — восьмой старейшина даже причмокивал губами от переполняемых его незабываемых впечатлений. Хвастаясь перед всеми этим событием, внезапно даже появилась Суань, и весь зал задрожал…
Сяо Син Юнь лишь чувствовал, как всё перед его глазами расплывается, он с трудом держится на ногах, и, прикрывая рукой голову, он закричал: «Вы двое болванов! Что за чушь вы, в конце концов, несёте? Вы оба не в себе? Вы спите? А? Вы, яйца протухшей черепахи! Засранцы, слышите вы? Чтоб вас, мать вашу!»
«Брат, да что ты такое говоришь? Почему мы болваны-то? Мы — твои ближайшие помощники! Твои правые руки! К тому же наши родители не черепахи, отчего нам быть черепашьими яйцами?», — восьмой старейшина, недоумевая, ответил.
