Сяо Син Юнь не изменился в лице, и, совсем не обратив внимания на его слова, продолжил говорить уверенно: «Однако же проблема заключается в том, что, когда произошли те события, Хань Янь Яо носила имя невесты семьи Сяо, и тогда не было официального расторжения помолвки! Хань Чжань Мэн, этот факт ты не будешь отрицать?
С самого начала весь Серебряный город знал, что помолвка, возможно, будет расторгнута! Но следует обратить внимание на слово „возможно“; другими словами, все знали, что пока ещё она в силе! Раз уж помолвка имеет место быть, она беззаконно вступила в связь с другим мужчиной, совершила тяжкий грех — пошла на измену, поддавшись личному влечению! Потеряла всякий стыд и совесть! Спутаться с каким-то мужчиной — это равнозначно потере невинности, именно эти она и опозорила нашу семью! После этого происшествия, наша семья бы вечно носила зелёную шапку („носить зелёную шапку“ равнозначно нашему „наставить рога“). Это просто невозможно отрицать! Хань Чжань Мэн, ты до сих пор не сомневаешься в том, что ты мне сказал?»
«Сяо Син Юнь, что за вздор ты несёшь!», — Сюэ Шуанцин дрожала всем телом, брови на её лице поднялись от возмущения: «Это дело прошлых лет, десять лет назад ты устроил этот балаган, сейчас снова всё хочешь вспомнить! Пусть когда-то и имело место быть помолвка, но она была всего лишь на словах, никогда не было официального документа, который бы подтверждал это! Яо от начала и до конца не хотела становиться членом вашей семьи. От начала и до конца была чистой и невинной! Вплоть до сегодняшнего дня была такой, как она могла опозорить вашу семью? Разве вы достойны этого? Кто вы вообще такие!»
«Ха-ха-ха! Как же хорошо сказано, всё высказала, что давно так хотела, да?! Наша семья ради Серебряного города, из поколения в поколение, не покладая рук, вкладывала всю душу и непоколебимо была предана, как небо предано луне и звездам; и что мы слышим сейчас? Супруга начальника города говорит, что мы не достойны этого! Что мы ничего не стоим! Ха-ха! Покойные предки, вы хорошо это расслышали? Так семья Хань отплатила нам за нашу преданность! Вот как давит семья Хань на внуков семьи Сяо! Это уже достигло такого трудно выносимого предела! Даже женщина поднялась, чтобы унизить и обругать главу семья Сяо! Это унижение мы больше не намерены терпеть! Начиная с этого дня, мы должны провести чёткую линию между нашими семьями. Боюсь, нам уже не ужиться под одним небом!», — Сяо Син Юнь пронзительно рассмеялся, резко повернулся к портрету покойных дедов прошлых поколений, висевшему на стене, и с трагичным смехом проговорил: «Основатели рода нашего, в прошлом вы самоотверженно, не щадя себя, боролись и помогали вашему младшему брату во всём, даже рисковали своей жизнью… Но вам бы и в голову не пришло, что через несколько сотен лет, ваши потомки будут так жестоко унижены этим вашим младшим братом, так оскорблены? Если бы вы могли почувствовать, даже боюсь представить, как бы вам было горестно и больно. Вы бы задумались, что ваши прошлые поступки этого не стоят?», — Сяо Син Юнь говорил сквозь слёзы, с лицом, убитым печалью, словно он вот-вот свалится с ног от своего горя, однако он продолжал тихо говорить: «Пока существует Серебряный город, потомки семья Сяо не прекратят слепо соблюдать заветы предков… Из поколения в поколение… Повелитель Хань… клятва, сошедшая из уст прошлых героев Серебряного города, ещё слышится в ушах, а ваши потомки хотят истребить подчистую нашу семью… Если у вас есть возможность, откройте свои глаза и посмотрите на это… Сейчас наша семья Сяо невыносимо страдает, наше тяжкое бремя… Мы вынуждены нести эту непосильную ношу…»
«Сяо Син Юнь, как ты можешь быть настолько бесстыжим!», — Хань Чжань Мэн, с трудом контролируя своё тело, весь дрожа от злости, поднялся со стула, смотря прямо на разыгрывающего спектакль Сяо Син Юня. В эту минуту он очень пожалел, что не может взять и задушить его насмерть! После стольких годов совместной жизни в Серебряном городе, кто мог подумать, что этот старик способен разыгрывать подобные спектакли, да в нём пропадает такой талант!
Эти выходки, действительно, могут довести человека до белого каления!
«Кто знал, что у потомков нашей семьи будет такая горькая судьба…», — Сяо Син Юнь горько залился слезами, а потом вдруг, как ни в чём не бывало, пришёл в себя, и, стиснув зубы, сказал: «Сейчас, наконец-то, в этом мире есть разумные люди! Три священные земли всегда были честными и беспристрастными, стремились к действиям на благо человечества, защищая простой народ! Сегодня старшее поколение трёх священных земель присутствует здесь, они как раз могут помочь восстановить справедливость с лихвой хлебнувшей горя и настрадавшейся от оскорблений и унижений семье Сяо! Вернуть нам мир и порядок, наладить в нашем Серебряном городе Фэн Сюэ законное правительство и мирную обстановку! Я твёрдо уверен, что взгляд со стороны лучше всего может разрешить такой вопрос, и сказать кто прав и кто виноват. Принципы морали берут своё начало в человеческом сердце! Круговорот кармы распределит каждому по своим деяниям! Люди делают, а небеса всё видят!»
После того, как Сяо Син Юнь произнёс свою речь, он резко обернулся, и склонился в низком почтительном поклоне перед наблюдавшим за этим представлением Почтенным Мо Сяо Яо, одновременно со скорбью и радостью на своём лице. Он был очень похож на бедного и несчастного крестьянина, долгие годы терпящего побои и унижения от своего землевладельца, но, наконец, встретившего освободительные войска…
«Уважаемый старейшина Мо, здесь и сейчас сказанные правда и ложь, пожалуйста обратите внимание на это! Сейчас наша семья Сяо столкнулась с такой бедой, что может быть истреблён весь наш род, наши жизни, действительно, находятся под угрозой и мы совершенно беспомощны. Прошу вас, помогите нам восстановить справедливость! И вернуть доброе имя нашей семьи! Воссоздайте начало нового периода, и дайте знать всему миру, что истина не может быть осквернена! Преданность не должна быть унижена! Прошу вас, старейшина… восстановите справедливость!»
Сяо Син Юнь, поклонившись, так и стоял, не разгибаясь и не поднимая головы!
Старейшины со стороны Сяо, сидевшие за его спиной, неожиданно встали, и, торопливо выбежав вперёд, тоже сделали поклон, при этом крича: «Господа почтенные мастера трёх священных земель будьте проницательны, и восстановите справедливость!»
Их действия и слова были так сложены и упорядочены, что складывалось ощущение, что они говорили этот далеко не в первый раз, а перед этим хорошо отрепетировали…
Хань Чжань Мэн дрожал всеми фибрами своего тела, даже его губы тряслись. В одно мгновение его лицо стало сиреневого цвета, и, в конце концов, он не смог вымолвить и слова.
Сяо Син Юнь, сказав подобные вещи, выставил чёрное за белое, переврал все факты, вопреки совести говорил полную ложь, да ещё и так убедительно, со слезами на глазах, вызывая жалость у людей, хотя в его словах не было капельки правды…
Надо сказать, что за всю жизнь невозможно обучиться такому мастерству, у него просто исключительный талант!
Если бы Сяо Син Юнь совершенствовался в этом, то, не говоря уже даже о Суань, ни один великий мастер, ни один величайший мастер, ни один почтенный, и даже ни один достопочтенный мастер не смог переплюнуть бы его в этом умении!
Неужели можно быть таким бесстыжим человеком, что можно не иметь в мире себе равных?
В одно мгновение весь зал погряз в шуме и гомоне. Старейшины, относящиеся к семье Хань один за другим возмущались, а то просто сверх всякого ожидания, что один человек может быть настолько бесстыжим!
Люди, на самом деле, понимавшие, где правда, а где вымысел, ясно понимали, что Сяо Син Юнь специально очернял белое, а чёрное выдавал за белое, было совершенно понятно, что семья Сяо, пользуясь своей силой, притесняла других, представляясь настоящей жертвой, обставляя всё так, будто их обидели и оскорбили…
«Сяо Син Юнь, человек живёт с одним лицом, дерево с одной корой, а ты хочешь показать, наконец, своё истинное лицо? Доброе имя своих предков, портишь только ты…»
«Сяо Синюнь, как можно быть таким бесстыжим! За столько лет, как вела себя семья Сяо в Серебряном городе, все хорошо знают. Как у тебя хватает совести говорить подобные вещи! Выдавать чёрное за белое, и так искажать факты!»
«Сяо Син Юнь, ладно, ты один такой бесстыжий, но ваша семья вся бесстыжая, на такие поступки только вы горазды! Я раньше был так слеп, и сердце мое было слепо, я не смог разглядеть какой ты, на самом деле, подлый и низкий человек…»
….
Если бы в этом зале не было мастеров из трёх священных земель, кажется, всё бы закончилось кровопролитием.
В это время Почтенный Вэй Кунчунь из Великого золотого города громко покашлял, на его лица появилось особой торжественное выражение, он обвёл всех своим излучающим достоинство и элегантность взглядом. Благодаря влиянию его силы, все без исключения в один миг прекратили говорить, и один за другим посмотрели на него.
«Что касается спора между семьёй Сяо и семьёй Хань, я, конечно, посторонний человек, и мне не место совать нос в ваши дела, но из-за чувства справедливости в моём сердце, я не могу оставаться в стороне так долго, к тому же, вероятно, я немного понял суть дела. Не знаю, смогут ли Повелитель города Хань, и старейшина Сяо выслушать меня, если я немного выскажусь?», — сказал Вэй Кунчунь.
«Старейшина Вэй — выдающийся человек старшего поколения, его славное имя давно всем известно. Если вам есть что сказать, пожалуйста, говорите, младшее поколение отнесется с полнейшим вниманием к вашим словам. Любые ваши распоряжения и приказания, мы не имеем права не послушаться», — Сяо Син Юнь почтительно согнулся, и всё ещё не собирался подниматься.
Хань Чжань Мэн, немного поколебавшись, сказал: «Старейшина Вэй, если у вас имеются какие-то советы для нас, стоило бы их высказать. Младшее поколения сейчас находится в замешательстве, мы немного сбились с верного курса в нашей дискуссии. Пожалуйста, старейшины трёх священных земель, выведите нас на правильный путь»
Хотя сказанное Хань Чжань Мэном звучало очень красиво, каждый заметил сказанную им фразу: он сказал «советы», а не как Сяо Син Юнь «распоряжения или приказания». Разница небольшая, но она была всем очевидна.
«Дружба ваших семей, передающаяся из поколения в поколение, до настоящего времени уже насчитывает, пожалуй, несколько сотен лет. Невозможно преувеличить её долгую историю, однако сейчас сильный враг стоит перед нами и вот-вот нанесёт мощный удар по Серебряному городу. В такой момент разве стоит развязывать войну из-за дочери? На мой взгляд, от этого больше ущерба, чем пользы! Следует учитывать, возможно ли отстоять величие Серебряного города Фэн Сюэ без семьи Хань, или силами только семья Сяо, вот как я считаю. Есть у вас какие-то расхождения со мной в этом вопросе?»
Сяо Син Юнь вежливо сказал: «Старейшина Вэй, каждое ваше слово драгоценно, настоящий мудрый совет! Доходящие до сознания и сердца слова, младшее поколение испытывает стыд!»
Хань Чжань Мэн чувствовал себя не по себе. В чём смысл этого, обходящего трудные вопросы, утверждения? И что с того, что сильный враг стоит перед воротами, это касается только семьи Сяо, при чём здесь наша семья Хань?
Такие огромные противоречия как так просто превратились в «развязывание войны из-за дочери»? Где здесь смысл? Но из-за высокого статуса старейшины Вэй, Хань Чжань Мэн не осмелился выразить свое недовольство, и без особого желания выдавил из себя: «Старейшина Вэй говорит верно».
«Если уже на то пошло, я продолжу», — Вэй Кунчунь с добрым лицом от рождения, ласковым и приятным на слух голосом, продолжил: «До сегодняшнего времени, Серебряный город Фэн Сюэ стоял непоколебимо, и семья Сяо, и семья Хань внесли значительный вклад. Обе семья принесли достаточно жертв для благополучия города; можно сказать, Серебряный город принадлежит и семье Сяо, и семье Хань, нельзя делить его на своё и чужое! Потому что это одно целое, если так сказать, тоже верно, да?»
Сяо Син Юнь закивал головой, повторяя последние слова.
Хань Чжань Мэн чем больше слушал, тем больше ему становилось не по себе. Он нахмурил брови и не произнёс ни слова. Что значит «можно сказать, Серебряный город принадлежит и семье Сяо, и семье Хань»? Серебряный город принадлежит только семье Хань! Ваше утверждение попросту путает разные понятия и искажает факты!
«Раз уж вы — одна большая семья, то кто будет правителем Серебряного города, семья Хань или семья Сяо, не имеет особого значения», — сказал Вэй Кунчунь: «В таком случае, раз уж у обеих семей появились противоречия на этот счёт, что если не вот так всё разрешить? Семья Хань находится у трона уже около нескольких сотен лет, тогда что мешает временно передать семье Сяо этот пост? Во всяком случае, это собственность одной семьи, без разницы кто у престола — семья Сяо или семья Хань, всё одно — это же Серебряный город! Всё ради обшей обстановки, ради стабилизации ситуации, Повелитель Хань, я советую вам отступить на один шаг назад».
«Вы имеете в виду… уступить свой пост семье Сяо?», — Хань Чжань Мэн изумлённо спросил.
Никогда бы не подумал, что всегда справедливые и беспристрастные три священные земли смогут высказать такой вздор!
Да кто они, в конце концов, такие?
Это большое событие, касающееся смены династий, как можно сказать пару фраз, и этим всё решить?
Что это вообще всё значит? Одним словом, ты хочешь, чтобы Серебряный город Фэн Сюэ теперь носил фамилию Сяо?
Это утверждение просто бессмыслица! Это просто предел глупости! И такие люди стоят во главе трёх священных земель?!
«Верно, это мой совет тебе. Зачем вам из-за этого ничтожного места Повелителя города устаивать войну, только понапрасну портить дружбу и нарушать мир между вами? Заветы предков оставлять без внимания? Неужели можно так просто отказаться от вековой дружбы?», — Вэй Кунчунь, вздохнув, сказал: «Если теперь семья Сяо станет Повелителями Серебряного города, разве это не будет доказательством вашей дружбы и родственного отношения друг к другу? Ради брата и друга, ради верной многолетней дружбы! Богатство и привилегии мимолётны, что мешает избавиться от них? Кажется, сегодняшние события запросто могли бы стать удивительной историей известной на весь мир!»
«Слова брата Вэй справедливы, в прошлом семья Хань приносила клятву соблюдать заветы предков! К тому же несколько сотен лет оставалась верной ей! Ваше упорство и доброе имя — настоящий образец для подражания во всём мире!», — Мо Сяо Яо со вздохом сказал: «Теперь семья Сяо займёт престол, и тоже даст торжественный уговор: во веки веков защищать и оберегать семью Хань, не вмешиваясь в чужие дела!»
Оба человека думали одинаково, и, основываясь на этих словах, хотели передать права на Серебряный город в чужие руки!
«Верно! Я могу подтвердить слова трёх священных земель, заявить о своём согласии: с этого дня, я клянусь всегда оберегать дружбу с семьей Хань! Пока существует Серебряный город, потомки семьи Сяо не исчезнут, и из поколения в поколения неустанно будут соблюдать заветы предков!», — в эту минуту Сяо Син Юнь уже сиял от радости, несмотря на то, что он был очень собран. Увидев, как на его глазах осуществляется цель всей его жизни, он не смог скрыть радость на своём лице. Он хотел принести клятву, но был так взволнован этим, что почему-то проговорил ту же саму клятву, что была дана предками семьи Хань, только немного изменив пару слов: «Относительно событий последних лет — пусть они и произошли всего-то из-за крохотного пустяка, связанного с дочерью, премного виноват в этом! Мне действительно очень стыдно перед предками, и перед покойными отцами семьи Хань… Здесь и сейчас, я ото всей души прошу извинения, и могу поручиться, что подобной ситуации больше никогда не произойдёт!»
