Цзюнь Мосе влетел вовнутрь, легонько щёлкнул пальцем, и три женщины даже не успели заметить его, как уже погрузились в сладкий сон…
Во всяком случае можно смело утверждать, что молодой мастер Цзюнь имеет хорошие манеры, иначе, в противном случае, сейчас на земле уже валялось бы три бездыханных тела!
«Это ты? Цзюнь Мосе?», — восьмой старейшина моргнул глазами, и тотчас же узнал его, в его глазах в одно мгновение появилась пронизывающая до костей ненависть: «Как ты вошёл?»
Два человека посмотрели друг на друга, у них одновременно появилось дурное предчувствие: Неужели Серебряный город уже пал? Но… разве старший брат не говорил, что в город прибыло около нескольких сотен мастеров из трёх священных земель, чтобы помочь нам справиться с семьей Цзюнь? Как он мог так быстро сдать свои позиции?
«Как я вошёл — уже, кажется, неважно! В смысле, для вас уже совсем неважно, есть дело поважнее. Мне нужно поздравить вас двоих. Совсем скоро вы будете в состоянии выйти! Снова увидите солнце на небе, ха-ха! Удивлены, небось?», — у Цзюня Мосе не было времени на пустую болтовню с ними, он был красноречив и лаконичен. Он нанёс удар, и одолел их двоих одним пальцем. Благодаря своей силе Почтенного мастера второй ступени, справиться с двумя старейшинами с Суань Духа первой ступени для него дело пары секунд! У них даже не было и возможности на сопротивление!
Молодой мастер Цзюнь легко сладил с двумя старейшинами, и отправился осуществлять следующий шаг своего плана. Его глаза излучали чудесное сияние, и прокричал: «Душа!» (Шэхунь, вызывать или материализовать в другом месте душу живого человека)
На этот раз можно не использовать какую-то внешнюю силу, а просто использовать самую чистую духовную силу для гипноза, и в мгновение лишить этих двоих чистого рассудка!
В глазах Цзюня Мосе появилось чудесное сияние, которое прямо заворожило глаза этих двоих, взгляд восьмого и девятого старейшин из озлобленного превратился в растерянный, а потом в уступчивый, и в итоге вовсе в послушный и смирный…
На этот раз «Душа» была наиболее полноценной, и наиболее чистой и настоящей!
Это ночью, я обязательно должен устроить настоящий переполох в Серебряном городе!
Губы Цзюня Мосе исказились в жестокой улыбке, а чудесное свечение в глазах становилось всё ярче и ярче!
В большом зале Серебряного города, спор между семьей Сяо и семьей Хань достиг уже точки накала…
Хань Чжань Мэн с серьёзным лицом, убитым горем, сказал: «Сяо Син Юнь, со времени создания Серебряного города, и спустя многолетний опыт разных жизненных трудностей и невзгод, наша семья Хань строго соблюдала заветы наших предков, всегда заботилась о семье Сяо, независимо от выгоды для себя, спокойно всем делилась с семьей Сяо; в случае опасности семья Хань храбро и отважно двигалась первой навстречу врагу, оставляя семью Сяо сидеть и наслаждаться результатами чужих трудов, год за годом, раз за разом, все это нетрудно проверить!
Не будем далеко ходить, и поговорим о том случае, когда вы беспощадно убили два юных поколения семьи Цзюнь, тем самым вызвав безумную контратаку семьи Дунфан. Если бы мой отец тогда не нарушил традицию, и в виде исключения не позвал на помощь главу „Восьми великих мастеров“ Юнь Би Ченя, чтобы вместе усмирить семью Дунфан, ты полагаешь, что, полагаясь на ничтожную силу своих братьев, ты бы, в самом деле, смог победить госпожу Дунфан? Боюсь, в тот раз семья Сяо была в опасности истребления всего рода Сяо!
Подобными терпеливыми и уступчивыми мы уже являемся несколько сотен лет! Испокон веков предки говорили: старший брат должен быть добрым, а младший — почтительным, дружеские и родственные чувства главнее всего, но ты… твоё поколение, такое неукротимое и трудновоспитуемое, вечно всё только и делаешь наперекор! Не только желаешь завладеть местом Повелителя города, но и беспощадно истребить не чужих тебе людей! Такие поступки невыносимы, их трудно простить! Сяо Син Юнь, спроси у своей совести, не оскорбляешь ли ты своим гнусным поведением память своих предков, сложивших голову за Серебряный город?»
«Сказано неплохо! Хань Чжань Мэн, раз уж ты сказал пару слов, дай и мне немного высказаться. Когда-то оставленные нам предками наставления до сих пор поперечный рычаг в стене! Ты говорил, что твои предки вложили всю душу в Серебряный город? Однако, как ты сейчас поступаешь с нашей семьей Сяо? Кто бы мог подумать, что у тебя хватит стыда говорить подобные вещи? В конечном счете, чьи слова расходятся с делом, кто постоянно всё делает наперекор?», — всё лицо Сяо Син Юня выражало гнев и негодование, его белая борода дрожала, он, тыкая пальцем в воздух, кричал: «В прошлом, когда Сяо Хан и Янь Яо были ещё детьми, они дружили с самого детства, и наши семьи, посовещавшись, договорились о свадьбе! Обе семьи не расходились во мнениях! Нужно было лишь дождаться, когда они повзрослеют, и сыграть свадьбу, сотворив крайне хорошее событие! Но твоя дочь, спустившись с гор, закрутила шашни со своим любовником! Где тут до клятв в вечной любви, если это Цзюнь? Тогда помолвка была ещё в силе, а клятва звучала ещё в ушах, кто мог подумать, что совершится такое подлое и низкое дело, по-настоящему опозорив репутацию семьи Сяо?», — он изо всех сил тяжело вздохнул, и добавил: «Как наша семья могла смириться с таким унижением! Если бы на этом месте была бы какая-нибудь другая семья, уверен, что она бы тоже вряд ли смогла смириться с подобным! Однако ты не только не осуждаешь свою дочь за такие аморальные поступки, а наоборот, препятствуешь нашей семье отмстить за этот позор. Заставляя просто проглотить все это, и жить припеваючи дальше, разве ты не знаешь, что наша семья тоже большой влиятельный род? Моя семья тоже имеет достоинство! Об этом ты подумал? Но ты только и знаешь, что благоволить своей дочери, совсем не считаясь с репутацией нашей семьи, упираясь и стоя на своём! Если бы твою жену украл другой мужчина, и тебе даже нельзя было отмстить за это? Где здесь здравый смысл вообще? Разве во всей Поднебесной найдется мужчина, способный стерпеть подобное?»
В глазах Хань Чжань Мэна промелькнула злость, и он грубо сказал: «Сяо Син Юнь, не нужно извращать факты, и выдавать чёрное за белое! Давно известный факт, что, когда Яо была ребёнком, она согласилась на свадьбу! Но моя жена тогда с особой важностью отметила, пока что о свадьбе договорено, и если, когда дети повзрослеют, и их желания и чувства будут едины, то можно будет сыграть свадьбу! Но, если они не сойдутся характерами, то это нужно будет обсудить отдельно! Эта фраза имела место быть, верно? Когда мы договаривались об этом, там присутствовали старейшины обеих семей, которые могли это засвидетельствовать. Уверен, что они не забыли об этой фразе!
Что же касается того, что сложилось с Сяо Ханом после того, как он повзрослел — все присутствующие прекрасно знают, об этом и говорить долго не стоит. Янь Яо была против брака, и перед тем, как отправиться тренироваться в горы, уже несколько раз слёзно умоляла расторгнуть помолвку, даже как-то раз стояла на коленях и просила тебя, или снова скажешь, что не помнишь? Тогда что ты сказал, я всё прекрасно помню: „Брак — самое большое событие в жизни двух людей. Если действительно не сошлись характерами, недопустимо принуждение! В конце концов, насильно мил не будешь!“ Это фразу ты сам сказал, наверняка не мог забыть же!
Учитывая то, что сказала до этого моя жена и что сказал ты сам, хотя фактически помолвка оставалась, она не имела по сути смысла! На худой конец, просто не было официального объявления и всё! Про это дело, кто в Серебряном городе не знает? Откуда взялись слова про порчу репутации семьи Сяо? После того, как Яо спустилась с гор, и встретила третьего сына семьи Цзюнь, Цзюнь Вуя, молодые люди сразу влюбились друг в друга; но Яо от начала и до конца не хотела раскрывать свою личность, она как раз думала о том, чтобы сохранить в целости и сохранности репутацию вашей семьи! Она хотела вернуться в Серебряный город, объясниться с нами, официально расторгнуть помолвку, а уже потом рассказать Цзюнь Вую всю правду о своей личности, чтобы отношения между тремя семьями не испортились и не возникло недопонимания! После того, как Яо вернулась в горы, мы с тобой одновременно узнали об этом. Ты будешь притворяться, что не помнишь? Разве сейчас не нужно говорить правду? Какой у тебя план?
Очевидно, что Цзюнь Вуй не знал скрытой подоплёки, семья Цзюнь вообще ни в чём не повинна, однако ваша семья Сяо широким фронтом спустилась с гор и захватила в плен Яо; тем самым оказав давление на семью Цзюнь! Яо — дочь Повелителя города, была насильно вами взята под стражу, я тогда даже не смог сказал ни слова; а всё потому, что чувствовал раскаянье перед вами. Хотя всем известно, что наша семья прежде предлагала расторгнуть помолвку, и, действительно, понесла убытки. Но вы же превзошли любые границы, вступили в сговор с разбойниками, жестоко убили военного генерала Цзюня Ву Хи! Приведя семью Цзюнь в состояние упадка, практически заставили пасть духом! Нарочно оставили Цзюнь Вуя в живых, с парализованной нижней частью тела, сделав из него инвалида, коем он остался до сих пор! Если говорить о семье Цзюнь, насколько же они и в чём виноваты?
Они на протяжении всего времени не знали ничего о личности Янь Яо, и понесли такие потери! Они были обманутыми и оскорблёнными! Вплоть до того, что убитые Цзюнь Мо Ю, Цзюнь Мо Чоу даже не знали, за что они были убиты! Если бы не вмешалась семья Дунфа, неизвестно, сколько ещё было бы жертв. Вы, семья Сяо, не думаете, что перегнули палку?
Вернувшись в Серебряный город, и наделав большой шум из-за этого вопроса, вы ещё тщетными попытками пытались немедленно выдать замуж Янь Яо! Шантажируя семьёй Цзюнь, вынудили Яо нанести себе самой повреждения, почти чуть не распрощаться с жизнью, стать отшельницей и отправиться на вершину горы. Уже прошло десять лет с того момента, как она ушла! Почему после того, как произошли эти события, вы тотчас же забыли все слова, которые говорили? Своевольно и дерзко, силой и страхом, оказывая давление на людей! Тогда, чтобы сберечь заветы предков, чтобы прекратить этот конфликт, наша семья Хань, переступив через собственную совесть, отказалась разбираться в этом деле, даже предложили договориться о свадьбе Сяо Фэн Ву и Хань Янь Мэн. Повелитель города, не пожалев своей совести, намеревался компенсировать незавершённый брак! Тотчас великодушно согласился, нисколько не создавая трудностей! Можно сказать, проявил великодушие! Сяо Син Юнь, ты хорошенько подумай и вспомни, за последние десять лет, учитывая все действия и поступки вашей семьи Сяо, когда наша семья Хань стала вашими хозяевами? Наоборот, наша семья Хань, за последние несколько сотен лет, в какой день стала вашими рабами? Всё, только что сказанное тобой, разве не может не возмущать!»
Сяо Синюнь с холодной усмешкой сказал: «Верно, всё, что ты сказал, правда! Я когда-то говорил ту фразу, что помолвку можно расторгнуть! Но фактически не было официального расторжения помолвки, а твоя непутёвая дочь завела шашни с кем-то на стороне! Разве это не правда? Я всегда был благоразумным человеком, если бы, действительно, после расторжения помолвки, незамужняя девушка вышла бы за кого-то замуж — это бы, конечно, были дела только вашей семьи! К нашей семье не имело бы никакого отношения. Более того, я видел, как росла Хань Янь Яо, я относился к ней всегда, как к своему родному ребёнку, разве не порадовался бы я её счастью? Если бы только помолвка была расторгнута, я бы не только не поставил в затруднительное положение семью её мужа, но и наоборот, тот бы, кто поставил её в затруднительное положение, получил бы от меня сполна!»
«Ты вообще сам веришь тому, что ты говоришь?», — Хань Чжань Мэн чуть не стошнило от этих слов. Такие бесстыжие люди, действительно, редко встречаются. Он сам поставил дочь в безвыходное положение, что ещё можно сказать в этом случае! Любовь сама найдёт выход! Его некогда сказанные слова принесли только потери!
