В утренней дымке в саду перед замком опустился огромный портшез, который несли четыре дракона, по одному на каждом углу.
Слуги, собравшиеся вокруг, одновременно подхватили портшез, напоминающий карету, с которой сняли колеса. Когда грумы, удерживая драконов за сбрую, успокоили животных, слуги открыли дверь кабины. К самому входу портшеза постелили красную ковровую дорожку, и из кабины появился пожилой аристократ.
Это был герцог Ла Вальер. На вид ему было больше пятидесяти лет. У него были светлые волосы и борода, в которых уже пробивалась седина. Его тело было облачено в роскошные одежды, отражающие достигнутый им высший дворянский статус. Поместив в левый глаз монокль, герцог с острой проницательностью осмотрелся по сторонам.
К энергично шагающему хозяину приблизился дворецкий, снял с него шляпу, пригладил его волосы и убедился, что его одежда нигде не замялась.
Герцог суровым баритоном осведомился:
— Луиза вернулась?
Джером, дворецкий, много лет прослуживший семье Ла Вальер, почтительно поклонился и ответил:
— Она изволила вернуться прошлой ночью.
— Позовите ее на завтрак!
— Слушаюсь.
* * *
Завтрак проходил на залитом солнцем уютном балконе, но это было обычным делом для семьи Ла Вальер. В этот день, как и обычно, стол вынесли наружу, и под лучами солнца все заняли свои места. Герцог Ла Вальер занял место во главе стола, рядом с ним сидела его жена. Необычным было то, что собрались все три сестры; они заняли места за столом по старшинству. Луизу немного покачивало из-за того, что прошлой ночью она выплакала все глаза. А ведь предполагалось, что сегодня она должна просить у своего отца разрешение пойти на войну…
Герцог был в исключительно скверном расположении духа.
— Черт побери этот птичий скелет!
Этой первой фразой он выразил свое пренебрежение к Кардиналу.
— В чем дело? — не меняя выражения лица, спросила герцогиня. Сестры от этой фразы отца тоже чувствовали себя как на иголках.
— Я все думал, что же он собирается сказать мне после того, как специально вызвал меня в столицу… «Уже сформирован один армейский корпус», — говорит он мне! Шутить вздумал!
— Ты согласился?
— И не подумаю! Я давно вышел в отставку с военной службы! Заменивший меня в командовании солдатами преемник пусть тоже поживет без семьи! Более того, я вообще против этой войны!
— Ты прав. Но хорошо ли так поступать? Ведь только недавно было выпущено официальное заявление Кардинала о том, что сейчас наша родина, сплотившись воедино, должна разгромить заклятого врага, не так ли? Могут разойтись слухи о том, что семья Ла Вальер — предатели и все такое прочее, а это ухудшит отношение к нам в обществе.
Когда герцогиня говорила это, на ее лице было в высшей степени прохладное выражение.
— Непонятно, как это существо, напоминающее птичий скелет, можно называть Кардиналом и другими титулами. Скелет — он и есть скелет, и этого достаточно. Черт его побери, обманывает юную Королеву…
Луиза поперхнулась и выплюнула хлеб, который жевала. Элеонора сурово поглядела на нее.
— Ох, какой ужас. Извините, что пришлось слушать эту придворную болтовню.
— Мы хотели, чтобы вы обязательно смогли это услышать.
До сих пор хранившая молчание Луиза, дрожа, произнесла:
— Отец, я хотела бы спросить тебя.
Герцог внимательно посмотрел на дочь.
— Конечно же, спрашивай, но для начала, Луиза, не поцелуешь ли ты своего отца, которого так давно не видела?
Девочка встала, подошла к нему и поцеловала его в щеку. После чего она твердо посмотрела прямо на герцога и спросила:
— Отец, почему ты против этой войны?
— Потому что эта война — огромная ошибка.
— Эту войну в действительности развязал Альбион. Что плохого в том, чтобы нанести им где-нибудь встречный удар?
— Идти с наших позиций на приступ нельзя назвать встречным ударом. Понятно?
Используя тарелку и кушанья, герцог начал объяснять Луизе:
— Идти на приступ — это значит, располагая превосходящими воинскими силами, нанести первый удар. Численность армии противника — пятьдесят тысяч. Наши совместные с Германией войска — шестьдесят тысяч.
Действуя звякающими ножом и вилкой, герцог при помощи кусочков мяса смоделировал бой.
— Разве у нашей армии не больше людей на десять тысяч?
— Если бы численность атакующей армии была однозначно в три раза больше численности обороняющейся стороны, тогда без сомнений можно победить. Они занимают выгодную позицию и все еще контролируют небо, поэтому с такой численностью это, вероятно, будет тяжелая битва.
— Но…
Герцог посмотрел Луизе в лицо.
— Мы должны устроить осаду. Тогда мы, блокировав с воздуха этот докучливый остров, подождем, пока они там не иссохнут на солнце — вот это решение. Если мы так сделаем, противники однозначно предложат мировую. Исход войны зависит от того, насколько мы собираемся принять во внимание все про и контра. А если приступ окажется неудачным, что делать тогда? Вероятность этого не так уж мала.
Луиза окончательно замолчала. Каждый довод, который приводил ее отец, был весьма справедливым.
— Из-за случайной победы под Тарбом мы стали слишком самоуверенны. Гордыня порождает беспечность. И что еще может быть хуже, как набирать студентов Академии Волшебства, чтобы назначать их офицерами? Могу лишь сказать, что это глупо. Что можно сделать, когда в армии — дети? На войне, все же, необязательно, если мы соберем людей, то одержим успех. Мы сможем осуществить этот приступ, если у нас будет уверенность в том, что мы без сомнений способны победить. Я ни за что не пошлю свою дочь участвовать в подобной войне.
— Отец…
Закончив говорить, герцог поднялся.
— Ну что же, завтрак окончен.
Девочка, до крови закусив губу, стояла неподвижно.
— Луиза. С этого момента приказываю тебе находиться под домашним арестом. Тебе не разрешается покидать этот замок, пока война не закончится.
— Подожди! — воскликнула Луиза.
— Что? Я уже сказал тебе, что разговор окончен.
— Луиза… Ты…
Элеонора дернула младшую сестру за подол юбки. Каттлея пристально глядела на девочку, ее взгляд был полон беспокойства.
— Принцесса… Нет, Ее Величество нуждается во мне.
— И что же в тебе есть, в чем можно, как ты выразилась, нуждаться? Твоя способность к магии…
Родные ведь не знали, что Луиза владеет магией Пустоты.
— Сейчас… Сейчас я сказать не могу, но… Я… — промямлила девочка, но потом с торжествующим видом вздернула голову: — Я уже не та, что раньше!
— Луиза! Как ты разговариваешь с отцом?! — сурово указала Элеонора.
— А ты, старшая сестрица, помолчи! Сейчас я веду разговор!
Все члены семьи были поражены таким поведением Луизы. В прежние времена она никогда бы не стала подобным образом перечить своей сестре.
— Ко мне всегда относились, как к дурочке. Я всегда чувствовала унижение, когда меня сравнивали с моими сестрами и говорили, что у меня нет таланта к магии. Но, но теперь все иначе. Ее Величество сказала мне прямо, что она нуждается во мне.
После этих слов выражение в глазах герцога изменилось. Он повернулся к своей младшей дочери, опустился на колени и заглянул ей в глаза.
— …Ты, наконец, поняла, какая у тебя доминирующая стихия?
Внезапно Луиза кивнула.
— Которая из четырех?
Девочка ненадолго задумалась. Конечно, я не могу рассказать о магии Пустоты. Но хорошо ли это — лгать своему отцу? Некоторое время она колебалась. Потом… разжав губы, соврала:
— …Огонь.
— Огонь?
Герцог Ла Вальер какое-то время вглядывался в лицо Луизы, а затем медленно кивнул:
— У тебя — та же стихия, что у твоего деда. Ясно, Огонь, значит… В таком случае, нет ничего неестественного, что ты увлечена этой войной. Это — греховная стихия. В самом деле, стихия, отмеченная печатью греха.
— Отец…
Герцог слабо склонил голову.
— И Ее Величество прямо сказала, что нуждается в твоей силе, верно?
— Да.
— Послушай, Луиза. Это важно. Не ошибись. Когда никого не было рядом, Ее Величество прямо сказала, что нуждается в твоей силе, верно?
Девочка четко объявила:
— Да. Ее Величество сказала мне, что нуждается в моей силе.
Пожилой герцог покачал головой:
— Какая честь. Невероятная честь. Однако… по-прежнему не могу дать согласие.
— Отец!
— Указать на ошибки другого тоже называется преданностью. Я сам напишу Ее Величеству. Джером!
— Здесь.
Дворецкий поспешил к хозяину и замер в ожидании возле него.
— Приготовь бумагу и перо.
После этого герцог повернулся к Луизе.
— Ты выберешь себе жениха, — объявил он.
— А? Почему?
— Я не разрешаю тебе брать участие в войне. Решительно не разрешаю. Ты, наверное, в отчаянии из-за предательства Варда, верно? Поэтому выбери себе жениха. Это, возможно, успокоит твое сердце. И не вздумай снова заявлять мне, что хочешь пойти на войну. Это — приказ. И не допускаю его изменения.
— Отец! — крикнула девочка. Однако пожилой герцог покачал головой.
— Джером, Луизу из замка не выпускать. Понятно?
— Слушаюсь! — поклонился дворецкий.
Затем герцог покинул место, где семья завтракала.
После его ухода герцогиня и обе сестры окружили Луизу.
Ее мать и Элеонора осуждали ее:
— Отец уже не молод. Не заставляй его так волноваться.
— Из-за того, что ты до такой степени его расстроила, будешь выбирать себе жениха, — холодно объявила старшая сестра.
— Почему мне?! Если смотреть по возрасту, сначала сестрица Элеонора должна…
— Вероятно, я уже говорила тебе: потому что помолвка была расторгнута…!
Сказав это, Элеонора, скрежеща зубами, растянула Луизе щеки.
— П-пвасти… Но, мве, жамуш ешо… (Но мне замуж еще…)
— В чем же дело? Почему? Может быть, у тебя есть возлюбленный?
Когда ее мать вмешалась, Луиза помотала головой.
— Нет же. Нет. Никого нет.
По выражению лица Луизы герцогиня и Элеонора, видимо, что-то заподозрили. Они переглянулись.
— Похоже, у тебя имеется сердечный друг.
— Н-никого у меня нет!
— Кто он? Из какого благородного рода?
— Граф? Барон?
— Баронет? О нет, ты… не выбрала ли ты простого шевалье?
Луиза окаменела.
— О нет, этот ребенок… Вот оно что, не знаю, шевалье ли он или воин, пожалованный титулом, но… она влюбилась в какого-то мужчину с низким социальным положением.
Элеонора сделала кислое лицо. Герцогиня схватилась за голову.
— О-ох, все именно так, в каком бы возрасте ни был этот ребенок, от него — сплошные проблемы…
— Я, я вовсе не влюбилась в какого-то шевалье, — смущенно проговорила Луиза. Правда была в том, что он был даже не шевалье, а обычным простолюдином. Более того, если бы они как-нибудь узнали, что этот простолюдин прибыл из другого мира, придется до конца жизни ходить виноватой. И хотя она постоянно думала, что даже если она любит его, то это, как бы — ерунда, сейчас ее голова была полна мыслями о Сайто.
Каттлея с беспокойством глядела на Луизу.
— Этот ребенок, в каком бы возрасте он ни был, от него — сплошные проблемы. Заявить, что хочет пойти на войну, более того, влюбиться в какого-то шевалье…
— И все-таки, я не влюбилась… — промямлила Луиза. Ее мать и старшая сестра с обеих сторон хором крикнули:
— Замолчи!
Их вид был, как обычно, угрожающим. Смелость, с которой Луиза недавно так противостояла отцу, куда-то испарилась, и девочка совсем пала духом.
Вдруг впав в уныние, она побежала прочь.
— Эй! А ну стой!
Она слышала крики своей матери и старшей сестры.
* * *
Полдень только миновал. Поскольку у Сайто не было никаких невыполненных дел, он растянулся на кровати в кладовке и неподвижным взглядом уставился в потолок. Вещь, на которой он лениво валялся, на самом деле была не кроватью, а ящиком, на который было положено сено, накрытое всего лишь простыней, и, заметив это, мальчик почувствовал легкую печаль.Оставаясь в этом родовом доме Ла Вальер, у меня будет только такое существование. Ничтожное, жалкое существование.
Поскольку Сиеста вернулась в свою комнату, Сайто был теперь совсем один. Заметив, что все еще продолжается время завтрака, он рассеянно думал, что теперь делать: сходить ли, чтобы получить какую-нибудь еду, или, может быть, кто-нибудь ему принесет, как вдруг… В этот момент до него донесся топот слуг, пробегающих туда-сюда по каменным полам коридоров.
— Где же? Нашли?
— Нет, здесь нет! — слышались эти и другие подобные фразы. Похоже, слуги кого-то искали.
Пока он вяло размышлял, кого там ищут, дверь со стуком распахнулась. Несколько молодых служанок, вбежав внутрь, оттолкнули Сайто в сторону и начали перерывать кладовку.
— Ч-чего вам здесь надо?! — как только мальчик заорал это, служанки, бормоча: «Кажется, ее здесь нет», вышли.
Пока Сайто недоумевал: «Что, черт возьми, это было?», на этот раз в дверь постучали.
— Войдите, — сказал он, но стук повторился.
Были бы это Луиза или Сиеста, услышав его слова, они уже вошли бы без церемоний. «Надо уважать человека, который не входит, даже если ему разрешили», — подумав что-то в этом роде, Сайто открыл дверь.
Там стояла девушка со светло-розовыми волосами и каштановыми глазами.
На какой-то миг он подумал: «Луиза?» — но ошибся. Эта девушка была выше его хозяйки. У нее были добрые глаза. И кроткая улыбка без единого намека на дурной умысел.
Это была Каттлея.
— Эм-м, э-э…
Пока Сайто так заикался, девушка спросила:
— Не возражаешь, что я пришла без приглашения?
— К-конечно! Прошу!
С почтительным поклоном мальчик пригласил ее войти.
— Прошу меня простить, — Каттлея показала ему язык.
«Какая милая», — у Сайто защемило грудь. Честно говоря, Луиза была ему по вкусу. Однако жесткость ее характера изредка проявлялись на ее лице. Ее настроение, так или иначе, было все еще как у ребенка. Но ее средняя сестра была другой. Если у Луизы устранить все пороки и заполнить это пространство добродетелью, вокруг нее была бы такая же аура, как и вокруг Каттлеи. Такое ощущение остро передалось ему от средней сестры его хозяйки.
Девушка присела на кровать, на ее лице блуждала шаловливая как у бесенка улыбка, которой не было у Луизы.
Каттлея отличалась и от Сиесты, в которой была видна здоровая сексуальность.
Она отличалась и от Анриетты, привлекательность которой поразительно сочетала в себе благородство и безрассудство.
Она отличалась и от Кирхе, которая расточала свой буйный, неистовый шарм.
И конечно, она отличалась от Луизы, очарование которой еще не созрело.
Очарование Каттлеи было нежным и как будто обволакивало.
От этого очарования в голове всплывали дурные мысли, вроде: «Когда моя хозяйка повзрослеет, унаследует ли она такую же внешность? Если так, то она будет совершенным сокровищем».
— Знаешь, когда Луиза повзрослеет, она не будет похожа на меня.
От ее внезапных слов, произнесенных с усмешкой, Сайто подпрыгнул.
— Что? Нет! Не об этом! Не об этом я размышлял! Честно!
— Вот как? Однако мне показалось, что ты раздумывал о чем-то вроде того, что будет ли у Луизы в будущем такая же внешность…
Надо же, насколько проницательная девица.
Каттлея хихикнула.
— Луиза, когда повзрослеет, станет еще очаровательнее, так что, успокойся. Но выше она, наверное, не будет.
«Нет, если наследовать что-то от средней сестры, будет более чем достаточно вот такой груди, да», — размышляя об этом, мальчик беззвучно открывал и закрывал рот.
— А как твое имя?
— Сайто. Вот так.
— О, какое превосходное имя.
С тех пор, как мальчик попал в этот мир, впервые отозвались положительно по поводу его имени.
— Слушай, а что ты за человек? Ты ведь не из Халкегинии, верно? Точнее сказать, я уверена, что ты в корне отличаешься от здешних людей. Ошибаюсь?
От ее взгляда Сайто был ошеломлен. Как же это? Она узнала, что я из другого мира? Или, скорее всего, это Луиза проболталась?
— Хи-хи. На твоем лице виден вопрос, откуда я знаю. Но я просто поняла. Я на редкость проницательная.
— А-ага…
— Но не стоит об этом беспокоиться. Большое тебе спасибо. Правда.
— А?
— Спасибо, что все время оберегаешь эту эгоистичную Луизу. Этот ребенок в одиночку никогда не совершил бы тех подвигов, за которые был отмечен Ее Величеством. Ты, несомненно, помогал ей. Я ведь права?
Что ответить, чтобы ничего секретного не выдать? Или вернее, до какого предела ей можно рассказать? Заметив, что Сайто в таком затруднении, Каттлея усмехнулась.
— Есть вещи, которые ты не можешь мне рассказать, ведь так? Все нормально. А теперь… Мне жаль, но я должна тебе кое-что сообщить.
— Что?
— Луиза не получила разрешение отца. Кроме того, ей было сказано, что она должна выбрать себе жениха. И она куда-то пропала.
— П-правда?
Так значит, слуги, которые недавно бесцеремонно ворвались в кладовку, искали мою хозяйку.
— Вот же… — Сайто обхватил голову руками.
— Отец хочет, чтобы Луиза вышла замуж. А ведь ей тоже нелегко. Ведь она все еще помнит, что ее жених оказался предателем, а тут — новое обручение. Хотя она еще совсем ребенок, — пробормотала Каттлея так, словно это была ее личная проблема.
Сайто мучительно задрожал. Хозяйка выходит замуж? Из-за случая с Вардом эти слова были для него настоящей пыткой. Он не хотел слышать эти слова еще раз.
— Тебе это не нравится, верно? То, что Луиза выходит замуж? — пробормотала Каттлея с ангельской улыбкой.
Сайто помотал головой.
— В-все… нормально. Мне вообще-то нечего и думать о проблемах Луизы. Ведь Луиза о моих проблемах… хотя и дворянка, но это — пустяки, поэтому о моих проблемах нечего и думать…
Подавшись вперед, Каттлея спросила Сайто:
— Слушай, а ты знаешь, какое требование предъявляется к дворянам?
Что это вдруг за вопрос? Тут все абсолютно ясно.
— А? Несомненно, нужно уметь пользоваться магией… и быть богатым…
— Это все пустяки!
— Но, в этом мире, если ты не умеешь использовать магию, то ты — не дворянин, так?
— Не так, — Каттлея покачала головой. — Дворяне должны выполнить только одно требование. Защищать Принцессу даже ценой своей жизни, вот и все. Наши предки получили земли и этот замок от тогдашнего Короля, поскольку защищали жизнь его дочери, не жалея собственных жизней. А вовсе не потому, что умели колдовать.
Каттлея уперлась серьезным взглядом в Сайто.
Ошеломленный мальчик отступил на шаг. У него было такое чувство, что на него смотрит Луиза, повзрослевшая на десяток лет.
— Эта девочка во внутреннем саду, так что, сходи, поищи ее. Там есть пруд… В этом пруду плавает маленькая лодка. Несомненно, Луиза — внутри лодки. Еще с детских лет, когда ей что-то не нравилось, она пряталась там. Когда заберешь Луизу, уезжайте с территории замка. На главной дороге вас ждет экипаж. Им правит та служанка, которую вы привезли с собой, на нем и уезжайте.
— …Почему?
— Я не в восторге от войны. Я ее ненавижу. Если честно, я не хочу отпускать Луизу. Но, этот ребенок так решил, и есть человек, который в этом нуждается. Если так, то, я думаю, нам следует позволить ей уйти. Эту проблему не нам решать.
Каттлея взяла лицо Сайто руками.
— Да пребудет с тобой и Луизой священное покровительство Основателя.
И она поцеловала мальчика в лоб, словно дворянина.
— Пожалуйста, позаботься о моей милой младшей сестренке, сэр рыцарь.
* * *
Во внутреннем саду внутри лодки плакала Луиза.
