Сайто лежал ничком на земле в залитом солнечным светом дворе Австри и неистово дрожал. Затем он поднял лицо и впился взглядом в созданное им произведение искусства, после чего снова, переполненный эмоциями, забился в агонии как обезумевший.
Он шумно дышал… такое горячее дыхание.
Громкое биение сердца многократно достигло своего апогея, и Сайто перенесся в утопический мир душ.
Мальчик тихо бормотал:
— Трепещи, мой пульс.
— Громко бейся, мое тоскующее сердце.
— Дрожа все горячей и горячей, благослови мой гений…
— Ангел существует. Здесь существует. Как здорово быть живым…
Сайто вцепился в траву, растущую на земле, и громко заревел:
— О-о-о-о-о-ууууууууууууу! Я свихнулсяяяяяяяяяяяяяяяяяяя!
Потом указал на ангела, стоящего перед ним.
— Сиеста тоже великолепнаааааааааааааааа!
Девочка ошеломленно уставилась на сумасшедшего, бьющегося в агонии.
— Сайто — странный… — невольно пробормотала она. Поведение мальчика было настолько не таким, как обычно.
— Н-но, эта одежда…
— Ч-что? Что случилось? Где-то жмет?
Сайто внезапно вскочил на ноги и подступил вплотную к Сиесте.
— Н-нет… Но ведь, это — военная форма, так? Хотя я ее и надела, это ведь не смотрится…
— Не говори глупостей!!!
От такого гневного вида Сайто Сиеста вскрикнула и отпрянула назад.
— В этоооооооом! М-м-мире! Определенно, это — морская форма, все может быть! Но-о-о! В моем м-м-мире! Девочки примерно твоего возраста в такой одежде ходят в школу. Хо-о-о-дят в этой совершенной форме!
— Я-ясно…
Ах, странность Сайто превышает все границы…
Затем мальчик, почти рыдая, завопил:
— В моем мире это называется матроской! Простите за то, что был рожден на этот свеееет!
Сиеста размышляла: «Вот он о чем… Это — костюм с родины Сайто…»
Когда прошлым вечером он пришел к ней и, с онемевшим лицом передав ей эту морскую форму, произнес: «Перешей это так, чтобы ты могла надеть», девочка действительно подумала, что он сошел с ума.
Тем не менее, Сиеста была откровенно счастлива, что он сам купил ей одежду.
А сейчас она чувствовала себя влюбленной в мальчика, который радовался тому, что заставил ее нарядиться в костюм своей родины.
Если бы нынешний фамильяр Луизы был такой, как обычно, то за исключением странного поведения это было бы немыслимо, однако Сиеста по такой причине покраснела.
— Сначала я думала, что Сайто стал совсем необычным, однако у него была такая причина… Я поняла! — пробормотав это, девочка кивнула и с серьезным лицом повернулась к нему. — Что мне стоит сделать, чтобы я еще больше смогла тебя порадовать?
Мальчик еще раз пристально осмотрел ее внешний вид с головы до пят.
Для начала — верхняя часть. Это было чудесное произведение искусства, перешитое из матросской формы Альбиона. Сделанная из неокрашенной ткани блузка с длинными рукавами, на которых располагались черные манжеты. Гюйс и галстук были темно-синего цвета. По краю гюйса бежали три белых полосы.
Далее, Сайто заставил свой гений сконцентрироваться на понятии «длина». Мальчик в меру своих сил проинструктировал Сиесту по поводу того, насколько укоротить в области талии: «Верхнюю часть костюма укорачивать, чтобы было вровень, по крайней мере, с верхней границей пояса юбки». Вследствие этого, когда Сиеста поворачивалась, был виден ее пупок. Сайто был подлинным мастером.
Затем — юбка. Это было недопустимо, но фамильяр стащил сменную форму Луизы. Конечно же, юбка была плиссированной, поэтому могла быть использована. Он тоже всеми силами настоял, чтобы ее укоротили. В итоге была реализована, вероятно, первая в этом мире юбка на пятнадцать сантиметров выше колена.
Затем — носки. В этом вопросе состоялась битва между предпочтениями Сайто и реалиями этого мира. Мальчик со всей осторожностью выбрал и применил темно-синие носки.
Обувь. Это были высокие шнурованные ботики, которые всегда носила Сиеста. Единственный изъян на сияющем произведении искусства. Для этого места хотелось бы кожаные мокасины. Однако, к несчастью, в этом мире такого не существовало.
Как бы там ни было, Сайто все тщательно отобрал, вмешивался во все этапы и согласовал множество вещей.
Грудь Сиесты, которая обычно была спрятана под передником настолько, что невозможно было понять, есть она или нет, приподнимала самодельную матроску. Пышущие здоровьем, как у горной козочки, стройные ноги заканчивались под на-пятнадцать-сантиметров-выше-колена юбкой. Обычно Сиеста не надевала коротких юбок, поэтому от такой смеси желанности и свежести она разволновалась еще больше.
— Скажи! Сайто! Что мне стоит сделать, чтобы твоя родина стала ближе?
Мальчик задумался. Серьезно, словно о вопросах жизни и смерти. В памяти воскресали различные сцены. Его голова работала подобно мощному компьютеру.
Голос сердца прошептал: «Сайто, ничего иного, кроме этого».
Именно так. Ничего, кроме этого… кроме этого быть не…
Словно бы рыдая, он выдавил из себя:
— Сделай пируэт.
— Что?
— Повернись вокруг себя один раз. После этого задорно скажи мне: «Простите, что заставила вас ждать!»
Сиеста отступила назад. В раннем детстве мать неоднократно учила ее относительно такого типа мужчин: «Ты не должна к ним даже приближаться». Однако девочке хотелось суметь порадовать Сайто.
Словно решившись, она кивнула: «Д-да…» — и один раз обернулась. Галстук и юбка слегка взвились.
— П-простите, что заставила вас ждать.
— Не так!
— Что?
— В конце подними палец руки вверх и скажи: «нэ». Давай еще раз. И с огоньком.
Сиеста кивнула, после чего повторила, как было сказано. Увидев это, Сайто зарыдал:
— С-с-с-спасибо тебе за мужество.
Сиеста, это — нормально? Это действительно нормально для человека? Из той части рассудка, которая сохраняла хладнокровие, совсем чуть-чуть просочились такие мысли, но девочка подавила эти отрицательные эмоции.
«Ведь у каждого есть склонности и предпочтения, про которые он не может рассказать людям. Даже Сайто не является исключением. Именно, все именно так… точно, именно так!» — с радостью убедив себя в этом, Сиеста приветливо улыбнулась. Она была сильной девочкой.
— Что мне дальше делать?
— Хм, дальше…
Когда Сайто скрестил руки на груди и погрузился в размышления, к ним неуклюжей походкой подошла группа из двух человек.
Это были Гиш и пухлый Маликорн. Необычный дуэт. Вероятно, они пристально подглядывали за Сиестой из укрытия.
— Кхм, — Гиш важно кашлянул. — Это — что? Что это за одежда?
Он почему-то горячился, а по его лицу было заметно, что он сейчас заплачет. Маликорн тоже указал пальцем на Сиесту, дрожа как осиновый лист:
— Н-н-непристойно! Действительно весьма бесстыдно! Именно так! Гиш!
— Ага, такое! Такое непристойное одеяние мне не приходилось еще видеть! Н-н-на…
— Н-н-на мозг! Прямое воздействие, не так ли?!
Глаза обоих с горячечным блеском впились в Сиесту, словно вгрызались в нее. «Ой-ой, забот прибавилось», — девочке стало не по себе, но перед ней были дворяне. Волей-неволей она радушно улыбнулась.
Гиш и Маликорн, похоже, были совершенно поражены этой улыбкой и матроской, поскольку неровной, словно у лунатиков, походкой они двинулись ближе к Сиесте. Девочка, ощутив опасность для своего целомудрия, одним духом сообщила: «Нуу, вернусь-ка я к работе!» — и бросилась бежать.
— Какая миленькая… — провожая взглядом ее удаляющуюся фигурку, промурлыкал Гиш таким тоном, словно бы грезил.
— Действительно… — зачарованным голосом пробормотал Маликорн.
— Что за дела?! Вы, оба?!
Когда Сайто заорал, ребята пришли в чувство. Гиш взял фамильяра за плечи:
— Слушай. Где ты приобрел тот костюмчик?
— Если скажу, что с ним будешь делать?
Гиш с застенчивой улыбкой произнес:
— Есть человек, которому я хочу подарить такое милое одеяние.
— Принцесса?
— Глупец! К ней я преисполнен почтением! Именно почтением! Ее Высочество Принцесса теперь — Ее Величество Королева! Ах, туда мне не дотянуться, слишком высоко она вознесена… Ее Высочество Принцесса — еще куда ни шло, но Ее Величество Королева — это уже…
«Высоко или нет, с самого начала она бы не стала твоей, разве не так?» — подумал Сайто, однако смолчал и слушал дальше.
— Поэтому я, наконец-то, вспомнил. Те милые глаза, которые пристально продолжают смотреть на меня, ведь их хозяйка всегда рядом со мной… Те восхитительные золотистые волосы, ту ароматную как духи улыбку…
«Аа, твоя бывшая подружка, не так ли?» — спохватился Сайто.
— Монмон?
— Никакая не Монмон! Она — Монморанси!
— Ты и в самом деле хочешь ее вернуть? У тебя действительно нет постоянства.
— Я не желаю, чтобы ты мне такое говорил. Итак, объясни мне. Где ты это купил?
— Хм! Такому как ты не понять этого искусства, — пренебрежительно произнес Сайто. Он не хотел, чтобы кто-то вроде Гиша осквернил воспоминания о его родине.
— Ничего не поделаешь. После того, как я подробно сообщу Луизе о сегодняшнем событии, я попытаюсь все выспросить у нее.
Безусловно, это были магические слова.
— У меня есть еще два комплекта. Пользуйтесь ими как хотите.
Из Сайто в один момент были вытянуты максимальные уступки.
— Однако, все же, что это за одеяние? Словно бы где-то уже приходилось его видеть… точно, ведь это — костюм, который надевают моряки, разве нет? Гм, но только его наденет девочка, она испускает столько очарования! Как удивительно.
Скрестив руки, Сайто выпятил грудь и произнес:
— Естественно. На это одеяние наложена магия очарования с моей родины.
* * *
Итак, поздним вечером того же дня.
Монморанси, гордостью которой были длинные вьющиеся золотистые волосы и ярко-голубые глаза, в своей комнате в общежитии готовила зелье. Поместив на стул свое, строго говоря, худощавое высокое тело, она самозабвенно смешивала деревянным пестиком секретное средство в горшке.
У являющейся магом Воды Монморанси Благоухающей было хобби — приготовление магических лекарств… и зелий. В соответствии со своим руническим именем она была мастером в изготовлении парфюмерии. Приготовленные ею духи благодаря испускаемому замечательному своеобразному аромату привлекли всеобщее внимание как произведение искусства, поэтому они имели большую популярность у дворянок и горожанок.
В этот день Монморанси углубилась в приготовление особого зелья.
Оно не было ординарным. Кстати, ко всем прочим плохим сторонам это было еще и запретное зелье. Согласно официальному извещению по Королевству, это было вещество, запрещенное к изготовлению и применению.
Продавая в городе приготовленные своими силами духи, Монморанси настойчиво копила деньги. И вот сегодня, воспользовавшись этими сбережениями, она приобрела в нелегальной волшебной лавке рецепт запретного зелья, а также — дорогостоящий секретный ингредиент, необходимый для его приготовления. Хобби взяло верх над моральными принципами. Монморанси, которой наскучило готовить обычные зелья, знала, что, если ее обнаружат, то на нее могут наложить огромный штраф, тем не менее, она хотела попытаться приготовить что-то, внесенное в разряд запретных.
Зелье включало истертое в порошок пахучее дерево, драконью серу, мандрагору и другие компоненты, и, наконец, — важнейший секретный ингредиент… намереваясь влить жидкость, на приобретение которой была потрачена большая сумма, девочка взяла стоящую рядом бутылочку.
Совсем небольшое количество… ради какой-то жидкости, помещенной во флакон из-под духов, Монморанси потратила почти все сбережения. Семьсот золотых экю. Это была сумма, которой простолюдину хватило бы на пять или шесть лет только на то, чтобы прожить.
И как только девочка наклонила флакон над горшком, уделяя максимальное внимание тому, чтобы не пролить…
От стука в дверь комнаты Монморанси даже подпрыгнула.
— К-кто это… В такое время…
Она спрятала лежащие на столе ингредиенты и посуду в выдвижной ящик. Затем, поправляя свои локоны, повернулась к двери.
— Кто там?
— Это — я! Гиш! Твой вечный слуга! Открой дверь!
— И кто же тут — вечный слуга? — пробормотала Монморанси. Для Гиша с его непредсказуемым характером ее радушие почти полностью исчерпалось. Когда они вдвоем прогуливались в городе, он постоянно переводил взгляд с одной красивой девчонки на другую; когда они заходили в бар выпить вина, и ей необходимо было ненадолго отлучиться, он, воспользовавшись моментом, заигрывал с официантками. И, наконец, он забыл про назначенное свидание и отправился собирать цветы для другой девочки. Я поражена, услышав про вечность.
Монморанси раздраженным голосом произнесла:
— Зачем ты пришел сюда? Мы должны были расстаться.
— А я совершенно так не думаю. Однако, если ты так считаешь, то ответственность за это — только на мне… Что ни говори, ведь ты знаешь: я сильно люблю все красивое. Иными словами, я — слуга красоты… Ты тоже, насколько известно, — произведение искусства, именно произведение искусства! Из-за того, что у меня есть слабость к красивым вещам…
«Ты очень любишь искусство? Несмотря на то, что у тебя — дурной вкус, ты так часто об этом заявляешь», — подумала Монморанси. Рубашка, которую он надевал на свидания, была ярко-фиолетовой, а когда он однажды надел красный с зеленым шарф, это была еще та проблема.
— Однако я уже решил, что не буду больше замечать ни одно другое произведение искусства, за исключением тебя. Поскольку ведь ты — величайший шедевр искусства. Знаешь, такие золотые волосы…
Ну не идиот.
— Уходи. Я занята.
Как только Монморанси с ощутимой холодностью это произнесла, ненадолго воцарилось молчание. А потом из коридора послышался рыдающий голос Гиша:
— Ой-ой-ой. Я понял… после слов, произнесенных с такой холодностью, мне не остается ничего иного, кроме как скончаться на этом самом месте. Поскольку если меня до такой степени ненавидит та, которую я люблю, моя жизнь не стоит и ломаного гроша.
— Поступай, как считаешь нужным.
Такие люди как Гиш не умрут только потому, что их отвергли. Монморанси не изменила своего холодного отношения.
— Итак, здесь… я собираюсь хотя бы запечатлеть на двери комнаты, где ты живешь, свидетельство того, что я жил, и доказательство того, что я тебя любил.
— Ч-что ты собираешься делать!? Прекрати!
Раздался скрежещущий звук от того, что какой-то твердый предмет царапал дверь.
— «Человек, пожертвовавший собой во имя любви, Гиш де Грамон. Сраженный негасимой любовью, он скончался здесь… и… «
— Никаких «и»! Вот же!
Девочка распахнула дверь. Гиш стоял с широченной улыбкой на лице.
— Монморанси! Я люблю тебя! Сильно люблю! Люблю! Люблю!
Тогда он крепко обнял ее. За мгновение девочка сдалась. По крайней мере, Гиш непрерывно повторял: «Я люблю тебя». В этом был виноват его скудный словарный запас, однако эта фраза, произнесенная снова и снова, не портила Монморанси настроения.
Затем Гиш передал ей принесенный с собой сверток.
— …Что это?
— Пожалуйста, открой. Это — подарок для тебя.
Девочка развернула пакет. Это была обычная форма моряка. Гиш через Сайто попросил Сиесту перешить одежду так, чтобы она подходила под размер Монморанси. Ловелас помнил все без исключения размеры девиц, с которыми завязывал дружеские отношения.
— Какая странная одежда…
Монморанси нахмурила брови.
— Попробуешь ее надеть? Это должно быть тебе к лицу. Ведь от этого твоя непорочность будет усилена многократно. Ну же. Быстрее. Ну что, я отворачиваюсь в ту сторону.
Гиш повернулся к девочке спиной, после чего начал беспокойно грызть ногти. Волей-неволей Монморанси сняла блузку и надела матроску.
— Готово.
Гиш обернулся, и его лицо просияло.
— Ах, Монморанси… Все-таки ты безупречна… Моя милая Монморанси…
Бормоча это, Гиш попытался поцеловать ее. Но девочка мгновенно остановила его губы.
— Монмон…
Лицо Гиша исказилось печалью.
— Не пойми меня неправильно. Я открыла дверь в комнату, но я не открыла проход в свое сердце. Поскольку у меня еще пока нет причин на то, чтобы решиться начать с тобой все заново. Кроме того, кого это ты называешь «Монмон»?
Гиш уже от одного этого обрадовался. Надежда еще имелась.
— Моя Монморанси! Ведь тебя беспокоило, что это нужно обдумать!
— Если ты понял, то уходи! Ведь ты оторвал меня от дела!
— Да, да, ухожу, как только ты это мне приказываешь, я всегда оставлю тебя наедине, — подпрыгивая, Гиш вышел из комнаты.
Монморанси посмотрела на свое отражение в зеркале.
— Да что же это такое… Короткую одежду такой длины и стыдно надеть, и нет повода, чтобы надеть, разве не так?!
Ее лицо невольно покраснело. Однако, если присмотреться внимательнее, этот костюм достаточно милый. Гиш заказал его специально для меня.
Хммм…
Нуу, мое настроение совсем не ухудшилось, ведь он столько раз сказал: «Я люблю тебя». Поскольку мы встречаемся с самого начала, я не питаю к нему ненависти.
— Что же делать? Простить его?
Однако она вспомнила ветреную манеру поведения Гиша в прежние времена.
«Если я снова буду с ним, разве не повторится что-то подобное? Я уже сыта по горло беспокойством по поводу его непостоянства.
Что же мне делать?» — пока Монморанси размышляла над этими вопросами, она вспомнила про зелье, которое готовила.
Она выдвинула ящик стола. Ей на глаза попался недавно спрятанный флакончик из-под духов, в котором находился секретный ингредиент.
Монморанси, склонив голову набок, погрузилась в размышления.
«Хм, это — хороший шанс… и я смогу проверить, насколько зелье эффективно…
Когда я завершу процесс приготовления, попытаться его немного использовать, что ли?» — подумала она.
* * *
На следующее утро все как один ученики обратили внимание на вошедшую в аудиторию Монморанси.
Как и следовало ожидать, девочка появилась в матроске.
Студенты мужского пола отреагировали моментально.
Они без памяти уставились на Монморанси, ощущая свежую чистоту в изумительном сочетании девочки и морской формы, которое они не могли себе даже представить. Студентки, мгновенно ощутив зависть и ревность по отношению к такой реакции мальчишек, злобно глядели на свою одноклассницу.
Монморанси удалось монополизировать взгляды всех, находящихся в аудитории, поэтому она пребывала в хорошем настроении. Подбоченившись, она, с заметным торжеством проявив свою надменность, вздернула нос и направилась к своему месту.
Луиза, изумленно разинув рот, тоже уставилась на одноклассницу. Да ведь это — определенно, та форма моряков альбионского флота, которую Сайто купил в городе, разве нет?
Хозяйка слегка толкнула своего фамильяра, который сидел рядом и почему-то дрожал.
— Слушай, вот то — одежда, которую ты купил, ведь так? Почему ее надела Монморанси?
— А, аа… знаешь, хе-хе, ну, потому что Гиш сказал, чтобы я дал ему…
«Кстати, да, тот ловелас встречался с Монморанси», — вспомнила Луиза.
— И почему ты отдал ее Гишу?
Тело у Сайто задрожало еще сильнее.
— Что? Да ведь, потому что он сказал, что хочет этого…
Луиза почувствовала что-то подозрительное в поведении фамильяра.
— Эй, что ты скрываешь от меня? — она свирепо посмотрела на него.
— А? Чтоо? Ничего не скрываю! Нельзя же так…
Сайто ощутил, что по телу течет холодный пот. «Я никак не думал, что Монморанси придет в аудиторию, надев это. Вот скверно-то, если Луизе станет известно, что я подарил такую вещь Сиесте…
Несомненно, хозяйка взбесится. Ведь для этой злюки то, что я, ее фамильяр, буду в хороших отношениях с другой девочкой, кажется ничтожным. Хотя для нее — пустяк, что меня кто-то любит, кажется, она этого не может простить.
Наверняка, согласно тому, что она всегда говорит: «Пренебрегая своей хозяйкой, дружить с другими девочками», это, похоже, ее раздражает.
Ну не тяжело ли? Как бы там ни было, это — такая разновидность желания исключительного обладания по отношению к своему фамильяру, — истолковывал Сайто. — Она бесится, как только ее домашний пес больше привязывается к другим людям, чем к ней. Даже во сне не представлю себе, что хозяйка питает ко мне добрые чувства». Похоже, Сайто весьма окольными путями пришел к неправильному пониманию дел.
Ах, когда ей недавно стало известно, что я принимал ванну с Сиестой, это было ужасно. Сайто с укоризной уставился на путы для приручения хищных животных, которые сегодня утром снова были на него надеты.
А теперь еще — то событие… если Луизе станет известно, что я попросил Сиесту надеть матроску и наслаждался развевающейся юбкой, когда девочка оборачивалась вокруг себя… Его лицо исказилось от страха.
Подвесит под потолком и будет непрерывно пропускать через меня электричество…
А в конце я получу один-единственный удар стихии Пустоты…
Я разлечусь на кусочки, словно моя постель из сена…
Возможно, я умру.
Сайто сильно дрожал. «Не трясись, это вызовет подозрения! — чем больше он так думал, тем сильнее дрожал. — Все-таки, было бы лучше сначала подарить матроску Луизе, так что ли? Нет, даже представить себе нельзя, что моя гордая хозяйка наденет это. Кроме того, Сиесте идет больше. У нее черные волосы, и она — на одну восьмую японка, ведь так?Светло-розовые волосы Луизы не сочетаются с матроской. И еще, моя хозяйка — маленькая, одежда будет висеть на ней ужасно, как мешок.
Что же?
Вот так! Проклятье, кто же мог ожидать. К-кто же мог ожидать. Черт! Такой промах в расчетах! И подумать только, что я наделал…»
Сайто, замотав головой, прогнал оттуда все дикие фантазии. Как бы там ни было, я просто хотел насладиться атмосферой своей родины. У меня нет чувства стыда. Хоть я и солгал, но все равно нет.
