Радость от появления на свет маленького пушистого лисёнка быстро сменилась на заботы, а чем же кормить это чудо. На которое, впрочем, оно и само было не прочь ответить, вытащив из шкафа мешок копчёного мяса. Ну а пока девушки по очереди кормили лису мясом с рук, Киргот думал, что же ему делать с оставшейся от яйца скорлупой. От неё всё ещё исходила сильная волшебная аура, и выбрасывать осколки было бы верхом расточительства. А потому молодой человек достал свой кальцинатор, несколько склянок, ступку и пестик и начал колдовать.
— Братик, что делаешь? — спросила Элен, усаживаясь за стол. Кормёжка лисички была весёлой, несомненно, но сейчас ей больше хотелось провести время с Кирготом.
— Зелье готовлю, — незадачливо ответил юноша, перемалывая скорлупу в тончайший порошок.
— А что для этого надо? — спросила розововолосая девочка, усаживаясь рядом.
— Рад, что ты спросила. Для начала нам потребуется ступка и пестик. Нужно хорошенько растолочь скорлупу, забросить туда синего краса и щепотку кореандра для пряности, замешать, а потом отправить в кальцинатор. Достаточно просто, но нужно выдержать температуру, — объяснил молодой человек, упустив, однако, целую прорву деталей касательно дозировок, временных рамок, пропорций, а самое главное — применяемой магии.
— Разве обычные специи не испортят магические свойства? — спросила Элен, рассматривая, как синеватые травы из земель демонов окрасили массу в характерный зельям маны цвет.
— То-то ты всё знаешь. Смотри, — отметил герой, перемешивая массу своим пальцем. Та окрасилась золотистым сиянием, и на месте сине-серого порошка с бурыми гранулами образовалась сплошная голубоватая кашица.
— Это магия преобразования? — спросила бывшая принцесса, наблюдая за вытиравшим свой палец тканным платочком юношей.
— Правильно. Откуда ты узнала? — поинтересовался юноша, засыпая материал в кальцинатор, под которым ещё предстояло зажечь горелку. За всё это маг-целитель должен был благодарить алхимика Валхиду. И его провал, лишивший его рук.
— Я прочитала всю книгу заклинаний, — ответила гениальная девочка, прижимаясь к своему братику. Она обладала идеальной памятью, но даже знание волшебных слов не помогало ей сделать хоть небольшой огонёк.
— Вот как? Из тебя бы получилась отличная волшебница, — произнёс герой исцеления, вспоминая, как же можно было избрать свою судьбу. Класс определялся родословной и тем, чем ты занимался до его получения. С первым у Элен всё было более чем в порядке. А вот со вторым…
— Братик, не сыпь мне соль на рану, — пожаловалась девочка, хмуря лицо. Талантов к магии, в отличие от Фреи, у неё не было. И в будущем, по идее, их появиться не должно было. Но с небольшим толчком…
— Ну почему же соль? Всё-таки, у тебя ещё даже класса нет. Поучись у своей сестрёнки, и кто знает, может, тебе повезёт в день рождения, — предположил юноша, посматривая на кальцинатор своим нефритовым глазом. — Фрея, будешь обучать Элен?!
— Да мой лорд... Эй! — согласилась героиня магии, но когда она уже думала улыбнуться и спокойно обнять уже накормленную лисичку, та выскочила со злобным намерением отомстить своему хозяину, перевернув все его алхимические инструменты.
— Ах ты ж! Куда!.. — произнёс юноша, хватая пушистую диверсантку за шкирку прежде, чем она смогла разбросать самодельные принадлежности со стола. — Фух… На, держи это животное, — приказал юноша, отдавая пищавшего от невыполненной пакости питомца Элен.
— Спасибо, братик. Это же зелье маны, правда? — поинтересовалась бывшая полководица, поглаживая лисичку под подбородком.
— Ну да. Если я всё делаю правильно, у нас получится именно оно. Перманентное, — заявил маг-целитель, для которого это был совершенно новый опыт. Не каждый день была возможность поработать со скорлупой божества.
— Здорово. А для кого? — задала ещё один вопрос девочка, прижимая тёплый комок шерсти к своей щеке.
— В принципе, оно всем пригодится. В том числе и тебе, — выговорил молодой человек, немного снижая силу горелки.
— Правда? — обрадовалась Элен, почёсывая лисе животик. Впрочем, своевольное создание больше не желало ласки. Нет, оно хотело помешать хозяину приготовить зелье из скорлупы своего же яйца.
— Конечно… — но не успел он закончить, как пришлось ещё раз хватать животинку, что на этот раз пыталась выкрутить горелку на максимум. — Ах ты ж! Ещё раз помешаешь мне, останешься голодать! — крикнул герой, потряхивая лисичку. Он держал её за шкирку и уже не знал, что делать с этим рыжим чудом.
— Братик, за что ты так с ней? — взъелась розововолосая, которую уже пленило очарование маленького пушистого божества. Юноша не обижался, но позволять комку шерсти делать, что ему было угодно, он не хотел.
— Гхх… Эта дрянь чуть не испортила мне тут всё, — начал было злиться маг-целитель, смотря прямо в бесстыжие красные глаза. — Что смотришь? Ах ты… Иди сюда, моё маленькое обманчивое нечто, — Киргот прижал питомца к себе и начал беспощадно чесать и щекотать наглую рыжую бестию. Она была столь мила, что злиться на неё было практически невозможно.
— Господину нравится, — довольно заметила подошедшая к столу вместе с остальными Сецуна.
— Даже Киргот не устоял, — съязвила сребровласая королевна, наблюдая, как, казалось бы, жестокий обездоленный человек просто-напросто нежился со своим питомцем.
— Вы уже придумали ей имя? — поинтересовалась волшебница, которая и сама была не прочь поласкать животинку в руках любимого.
— Завтра подумаю. А пока что буду называть тебя «мелкая пакость», — сострил юноша, ловко убирая палец из-под челюстей лисички. Он практически не сомневался, что она всё понимала из того, что они говорили.
— Киргот, такой Киргот, — проговорила дрыгающая ногами чернокрылая, переводя всё в шутку.
— Ха-ха… Ой-ой, чуть не перегрел. Теперь отправим это в склянки и до завтра оно должно настояться. Тут всем хватит, — сказал маг-целитель, который за щекоткой лисички чуть не испортил бесценное зелье. Пушистое чудо оказалось отпущено восвояси, и, не найдя ничего лучше, поскакало доедать мешок с мясом.
— Чем это таким ты хочешь отравить нас? — вопросила крылатая девушка, принюхиваясь к пахнущему кориандром голубоватому вареву, которое молодой человек разливал в небольшие флакончики. Получилось пять, и каждое из них могло повысить магическую энергию на десять-одиннадцать единиц.
— Одной весьма любопытной штукой. Иди ко мне, — произнёс герой, которому в этой атмосфере предательств, скрытых альянсов и всепоглощающей тьмы хотелось чего-то простого — например секса со своими возлюбленными. Маг-целитель схватил её вместе с Фреей и повалил на свою кровать. Желание диктовало ему как можно быстрее взять чернокрылую красавицу. Практически невесомое платье с левитирующими кольцами живо отправилось на землю, и юноша прильнул к грудям шокированной от столь резкого поворота королевне. Но не только Ева оказалась во власти его загребущих рук — пуговички на корсете героини магии тоже сдавались одна за одной, пока не обнажилась внушительная грудь бывшей принцессы. Молодой человек посасывал налившиеся кровью соски сребровласой красавицы, одновременно с этим лапая внушительные формы розововолосой девушки. Надо ли говорить, как же возбуждала Киргота безграничная власть над этими двумя благородными девами? Штаны его распирало от эрекции, а одежда героя так и просила побыстрее себя выбросить, с чем ему помогли две его любимые игрушки. Первой в пламени страсти начала гореть Ева — её Киргот хотел первой, ведь именно она была так долго им желаема. После недолгих прелюдий пальцами, в узкое лоно королевны проник до боли налитый кровью член. Чернокрылая стонала от радости, экстаза, близости со своим любимым защитником, даже если вся его галантность была лишь маской, а забота — средством получения симпатии к своей неоднозначной персоне. Киргот был увлечён лежащей под ним девушкой, и для него будто бы ничего больше не существовало. Ни мастурбирующей рядом Фреи, ни втихую поедающей запасы копчёного мяса лисички, ни решивших проблему недостатка внимания лезбийской близостью Элен с Сецуной. Только одно было перед глазами мага-целителя — расплывающееся в слезах удовольствия из алых глаз лицо его возлюбленной королевны, которое то и дело удостаивалось страстных поцелуев. Сколько они так провели? Пять минут? Десять? Двадцать? Время будто перестало для них существовать, настолько они растворились друг в друге. Пока наконец молодой человек не почувствовал в своём, раз за разом продиравшемся к самым сокровенным глубинам прекрасной демоницы мужском достоинстве тёплый поток. Уши его ласкал голос сребровласой красавицы, что раз за разом произносила его имя, ставшее ему таким родным. «Киргот» — всего лишь один новый слог, которым оно полностью перекрывало старую личность. Вскоре наслаждение стало таким непереносимым, что герой только и мог, что закрыть глаза, чувствуя, как его сперма вытекала в уже неоднократно протёкшее на белоснежные простыни лоно королевны, что от такого напора только и могла, что потерять своё сознание.
— Фрея… — произнёс юноша, чувствуя, как его бешенное возбуждение не сломила даже обильная эякуляция.
— Да, мой лорд, входите, — пригласила она его с распростёртыми объятьями. На ней было лишь болеро, сапожки, которые она и не подумала снять, и насквозь промокшие от любовных соков трусики. Последним не повезло, ведь Киргот, не желавший возиться с ними, попросту сорвал их, будто это не образец тканного искусства, а бесполезная тряпка. Всё то время, пока её возлюбленный держал Еву в плену сладострастных стонов, принцесса и сама желала туда попасть, изо всех сил растирая свой набухший клитор. Но вот, теперь и ей предстояло пасть жертвой неиссякаемой похоти героя, что ворвался в её бешено подрагивавшее влагалище, прежде, чем начать там настоящий мокрый ад. Дальше он не помнил уже ничего, настолько его опьянил этот сладкий дурман страсти. Всевозможные позы, секс то с Фреей, то с Евой, то с ними обеими, завистливые взгляды лобызавших друг друга Сецуны и Элен — следующие эти несколько часов так и слились в один сплошной комок хаотичных воспоминаний о том, как Киргот изо всех сил пытался забыться в сексе накануне предстоящих тяжб…
Юноша видел сон. Такое непривычное зрелище в первом мире и столь знаменательное во втором. В последнее время молодой человек видел много снов. Но этот был ещё более особенным, чем все предыдущие. Беспощадный завоеватель своей судьбы посреди бесконечного белого поля стоял лицом к лицу со своим «я» из прошлого. Слабым и никчёмным Киром.
— Я не хотел становиться тобой, — произнёс юнец своей более зрелой и искалеченной ипостаси.
— Тогда зачем ты пошёл за моим голосом? — спросил в ответ Киргот, чувствуя, как теряет терпение.
— Я не думал, что стану таким… как ты. Жестоким, сумасшедшим, помешанным, — ругал своим слабым голоском своё будущее «я» отрок.
— Хм. Ответь на вопрос, что я, что мы должны были делать? Позволить истории повториться? Чтобы снова погибло тысячи невинных душ, чтобы у нас опять всё отняли? Ты этого хочешь? Это не шутки! Я не прощаю тех, кто обирает меня! Так я решил, такой у меня путь, поэтому я стал сильным. Я не жалею! Я не колеблюсь! Я выбрал верный путь! Я счастлив, я силён! У меня есть деньги, свобода, любовь! А что есть у тебя?! — напирал мститель на своё альтер эго могучий герой.
— Я не ты. Ты — чудовище, — не унимался мальчик, чем только раздражал Киргота.
— Я-то? Ты знаешь, что нам грозило, знаешь, каким был мой путь, и ты отрицаешь меня?! Скажи мне, Кир, зачем ты пришёл?! Чтобы я мог одолеть ребёнка в дискуссии?! Или ты — лишь остатки слабости в моём подсознании?! — заорал могучий воин, не в силах понять, почему этот отрок так упорствовал, почему не хотел признавать очевидного.
— Я лишь хотел делать всех счастливыми. С помощью своей силы. Или яблоками со сладостями, если её не будет, — продолжал Кир, будто бы совсем не реагируя на аргументы своего второго «я».
— Не всем подходит такое счастье. Не каждый его достоин. Поэтому я стал Кирготом! Если ты не можешь понять это, то зачем ты такой нужен? Ты знаешь, что произошло со слабым магом-целителем? Его отдали на растерзание! Думаешь с нашей силой нам дали бы жить на ферме и собирать яблоки? Нет! Нам не дали! У меня не было другого выхода! — кричал могучий герой, взмахивая рукой от плеча.
— У тебя был выбор. Почему ты не согласился лечить людей добровольно? — возразил упрямый юнец.
— Зачем, зачем я отказался служить королю-чудовищу и его больным на голову героям? Почему я не стал таким же ублюдком, как те трое? Почему не стал отказываться от мести? Сам найди ответ! Убирайся! Ты мне не нужен! — воскликнул Киргот, отвергнув свою слабую суть. Ему больше нечего было делать там. Кир обратился в свет, свет обратился тьмой, но сон ещё не был окончен.
Его алые очи раскрылись, и теперь вместо полей нескончаемой белизны юноша находился в лагере среди скалистых гор. Он наблюдал, как слабого юнца, что был безумным наркоманом, выбросила из своей палатки Флер после того, как он вовсю удовлетворил её. Это было до обретения им осознания несчастной своей судьбы? Нечто особенное случилось в этот день. Буллет, герой пушки, что обычно только и думал о том, как бы жестоко изнасиловать мученика, решил привести юнца на небольшой холм с отличным видом на звёздное небо. Туда, где он хотел выговориться.
— Давай я расскажу тебе сказку. Когда-то я был разведчиком. Меня называли асом, пока однажды в очередном бою меня не ранили. Смотри, — указал на круглый шрам на своём затылке темнокожий герой. — Но я сумел выкарабкаться. Понадобились все силы, но я смог. А потом… Потом я встретил ангела. Это был храбрый мальчишка, сирота. Жил он в бедности, но не стал от меня отворачиваться, — поведал канонир. Лицо его выражало доброту и умиротворение, однако из штанов так и норовил выскочить его эрегированный член.
— Он ничего не просил от меня за спасение. Просто не хотел бросать меня на смерть, вот и всё. Он был сердечным, честным, добрым, а я… Я захотел осквернить его. Тогда-то я стал таким… — произнёс великан. Да, именно из светлых и бескорыстных побуждений одного сироты родился этот больной ублюдок. Злополучная стрела сделала своё дело, убив в нём всё немногое, что было в мужчине хорошего.
— Я поддался желанию, повалил его, и начал насиловать, трахать, ебать! Я порвал его сраку своим огромным хуем, слушал, как он кричит!.. Кхем, я отвлёкся. Когда я пришёл в себя, он не дышал. Я его убил. Я горевал по нему, искал замену, но… так и не нашёл. Поэтому я начал растить их. Таких же милых, честных и добрых мальчиков. Я бросил разведку и стал священником Элдорана. Чтобы сосредоточиться на своём приюте, — проговорил герой пушки. Он не получил этот гордый титул в свои четырнадцать. Взамен он неким образом обрёл его уже после травмы, чтобы вернуться в бой и присоединиться к Флер.
— Но знаешь, у меня и растить их не получалось. Я пытался, пытался, но… Но вот, я нашёл тебя! Тебя, Кир! Как раз тебя я хотел встретить, прежде чем эта дыра в мозгах доломает меня! Ты же такой же, как он! Не только снаружи, но и внутри! Ты такой же добрый, честный, у тебя хорошее сердце. Как только мы победим короля, я сделаю всё, чтобы излечить тебя. Я верну настоящего тебя! — пообещал Буллет, прижимая идеального для него юнца к траве. Киргот, в свою очередь, ничего не мог сделать. Он был лишь бестелесым сторонним наблюдателем.
И вот, очередная вспышка тьмы, прежде чем Киргот оказался уже в безжизненных скалах под алым небом. Таким, каким оно было накануне схватки с королевой демонов. В это время Буллет изо всех сил сражался со своей травмой, которая стремительно превращала его в безумное чудовище, которое оставило мальчика с разбитым позвонком. Он хотел наследника, а потому как только мог пытался обучить Кира всему, что знал сам. Даже если тот и был сломленным наркоманом в его глазах. И всё равно, канонир отчаянно старался передать юноше все те знания, что он обрёл в разведке. Казалось бы, в этом не было смысла, ведь всё это Кир и так знал, ведь его магия целительства позволила заглянуть в голову психически больного героя напрямую. Это была настоящая кладезь практических советов по выживанию в любых условиях. Как продержаться в лесу, как отличить врага от союзника, как распознать ложь, как обратить человека на свою сторону. Его уроки отнюдь не были бесполезными, ведь они позволили познать саму суть его философии. Киргот далеко не всё смог унести из прошлого мира, но то, что он смог не забыть, стало ему невыразимо полезным. Кир никогда не хотел такого наставника, но Буллет был ему лучшим ментором из всех, что можно было найти. Флер и её цепная псина Блейд были могучи, но этим их сильные стороны и ограничивались. Если бы не герой пушки, они так бы и сгинули где-нибудь в лесах, не в силах углядеть всю ситуацию за ширмой своего высокомерия. Если бы не его уроки, герой-целитель так и не смог бы выжить.
— Выживи, мой милый Кир, — такими были слова темнокожего великана в их последнюю ночь, когда он пришёл в палатку юноши и обнял его. Тогда, собрав остатки своей человечности, он смог сдержать своего внутреннего зверя и уйти, оставив героя исцеления нетронутым. Но самая главная ирония заключалась в том, что тот, кто лучше всех знал, как нужно выживать, первым в схватке с Евой Риз и умер. Таким был его конец. И таким же был и конец сна.
— Чёрт! Надо же было такому присниться! Старый я, старые травмы! Чё-ё-ёрт… — устало простонал Киргот, проснувшийся в ужасном поту. Он видел много кошмаров. Некоторые были просто страшными, некоторые лишь разоблачали дни минувшего будущего, некоторые показывали мрачный вариант будущего, но этот был для юноши самым трудным.
— Доброе утро, господин Киргот, — произнесла Сецуна, облачённая лишь в нижнее бельё, отвлекаясь от своей утренней рутины.
— Доброе, — ответил маг-целитель, стирая холодный пот со своего лба. По правую руку мирно спала Ева, а по левую — Фрея, обе нагие. А вместе с этим подушку с ним делила хитрая лисичка.
— У вас пот, и лицо синее, — обеспокоилась волчица, прикладывая свою ладонь к холодной щеке своего любимого господина.
— Просто плохой сон. В котором я видел самого ненавистного мне человека в этом мире. И это не всё. Только представь, передо мной появился я, который сказал мне, мол он — это не я! Что он не хотел становиться мной, — с отвращением признался молодой человек. Этот сон гораздо сильнее откликнулся в сердце Киргота, чем он мог предполагать. Или хотел. Неужели в нём остались сомнения? Неужели он в чём-то не прав?
— Даже если во сне ты себя ненавидишь, Сецуна тебя любит. Ты спас Сецуну, любишь, заботишься, полагаешься на Сецуну. Если бы не господин, Сецуна бы умерла. И не только Сецуна, Фрея, Ева, Элен — все тебя любят. Значит, ты хороший, — приободрила его воительница, для которой он был всем. Да, Киргот не был образцом собранности, героизма и воина с добрыми побуждениями. Но если бы не его преобразование, Сецуна бы умерла в темнице, Еву схватили бы свирепые быки, Флер никогда бы не раскаялась, а Норн погибла бы в заранее обречённой попытке переворота. Да, Киргот не был самым лучшим человеком в мире, но было в его делах и что-то хорошее. Что-то хоть немного светлое. Возможно, хоть в этом мечта Кира помогать другим сбылась.
— Спасибо. О, у меня есть идея. Я приготовлю нам пирог. На этот раз яблочный, мой особый, — произнёс юноша, вставая с кровати. Уже не первый раз Сецуна спасала его, и за это он хотел её отблагодарить.
— Угу. Сецуна ждёт. Прошлый был очень вкусный, — ответила воительница, поднимая уголки своих губ в добродушной улыбке.
— Рад, что тебе понравилось, — выдал он, сливаясь с девочкой в страстном поцелуе. Она так и не получила семени в свой рот, но это предвещало только большее удовольствие для них обоих. Киргот опёр волчицу о стену и ворвался в её влагалище, такое тёплое и влажное от одного только предвкушения их близости. Маг-целитель раз за разом врывался в неё, будто завтра не наступит. К сожалению, это было гораздо меньшей метафорой, чем того хотелось молодому человеку. Практически каждый их день был наполнен опасностью и неуверенностью в завтрашнем дне. И только сны при всей своей эфемерности были истоком истины. И что-то подсказывало терявшему себя в оргазме герою, что вскоре они с Буллетом встретятся вновь.
