Густые заросли почти не пропускали солнечного света, препятствуя путникам свободно ориентироваться по чаще даже днём, что уж говорить о тёмной ночи. Лес к северо-западу от Раналиты славился своей неприветливостью и опасностями, которые могли поджидать всякого, кто войдёт внутрь. Так бы его и уничтожили, вырубили ко всем чертям, если бы не его обитатели. Олени, зайцы, лисицы, всевозможные смертоносные чудовища, в частности. Трофеи с них, всегда ценились в рядах коллекционеров, да охотников. Вот и сейчас один из них вышел за добычей.
Фигура в потрёпанном меховом плаще осторожно шагала по снегу, рассматривая стволы голых деревьев. В левой руке у неё был относительно короткий, но от того не менее эффективный составной лук, стрелы для которого вмещал в себе колчан на уровне пояса на левой стороне. По правую же висело оружие ближнего боя. В ножнах — немного подржавевший охотничий кинжал, но до тех пор, пока острие выполняло свои функции, остальное было не важно. А вместе с ним следопыт нёс на себе кожаный рюкзак с минимальным запасом провизии, воды, небольшой лопатой, топориком и огнивом, на случай, если вылазка затянется, и придётся выживать прямо там.
Стрелок уже час шёл по следам огромного волка-одиночки, благо хоть они кое-как сохранялись на снегу, стараясь не попадаться в поле зрения других местных созданий, которым не спалось в морозы, ведь тратить силы на сражение было последним, что хотелось охотнику. Выследить, убить, снять шкуру и вернуться — вот и всё, что задумывал этот человек, благо навыки обращения с дальнобойным оружием имелись, даже несмотря на то, что выломанный сустав правой руки не позволял ему двигать ей иначе, чем в районе локтя — плечо банально не работало.
Человек пересёк поваленный ствол давно иссохшего дерева, и пошёл дальше. Всё ближе и ближе он приближался к своей цели. Если всё верно, то именно здесь и должно было находиться логово зверя. «Здесь», однако, подразумевало метров так двести до прокопанной в земле норы.
— Достаточно, — пробормотала фигура, обратив свои зоркие глаза на добычу. Стрелок взобрался на поваленное дерево, а затем со сверхъестественной точностью начал высматривать, как бы стреле преодолеть весь этот путь, не застряв в ветках. Всего полминуты раздумий, и лучник уже достал свой первый снаряд. И, как тому хотелось, последний на сегодняшней охоте. Кое-как достав из колчана снаряд, и вложив его на тетиву, охотник смахнул с себя тёплый капюшон, чтобы тот не мешал видимости.
Под ним от тусклого мира скрывалась девушка с ярко-рыжими волосами c острыми глазами цвета солнечного янтаря. Черты её лица можно было бы обозначить как орлиные: слегка крючковатый нос, впалые щёки, тонкие губы. Охотницу можно было бы назвать прекрасной, если бы только не шрам, который, пускай и не смог изуродовать её, весьма подпортил былую красоту. Марианна Трист, изнасилованная и выброшенная, всё ещё сохраняла в себе пламя жизни, каким бы тусклым оно ни казалось. Сейчас же девушка задержала дыхание, взяла прикреплённую к тетиве лямку зубами и, прислушиваясь к завываниям ветра, отпустила жилу.
Всего миг ожидания, и лучница увидела, как её снаряд, филигранно обогнув каждую веточку, каждый кустик, залетел прямо в логово, поразив ютившегося в нём волка прямо в глаз. Да так, что чудовище даже взвыть не успело, прежде чем грохнулось замертво. Марианна не стала рваться к нему сразу, а вместо этого решила осмотреться. Вокруг было подозрительно тихо, и это несколько беспокоило охотницу. Потому как вокруг не было никого. Лишь ветер колыхал голые ветви. Скорее всего, так оно было из-за того, что грозный белый волк вычистил свою территорию ото всей фауны, но тут рыжеволосая заметила зайца... А вернее — его расколотую статую, внутри которой виднелись гниющие останки.
— Кокатрикс, не хватало ещё, — заключила лучница, спрыгивая с иссохшего ствола. Осторожности она не теряла, ведь знала — секунда промедления, и можно прощаться с жизнью. Впрочем, не за себя она переживала, а за тех, кто зависел от неё. А то давно бы уже повесилась.
Расстояние до туши девушка преодолевала тихо, стараясь вслушиваться в каждый шорох. Хруст, шелест, дуновение ветра — казалось бы, ничего такого. Однако за ним... скрывалось цоканье. Еле слышимое, но этого уже хватило, чтобы охотница напряглась, судорожно осматриваясь по сторонам, но даже её зоркие глаза не могли разглядеть опасность, пока...
Сверху послышались птичьи хлопки, а с ними и этот назойливый «цок-цок», но теперь Марианну он не раздражал. Напротив — она про себя порадовалась, что наконец узнала, куда же ей стрелять. Обернувшись, она тут же выпустила ввысь свою стрелу, однако вместо того, чтобы повалить чудовище, наконечник лишь задел ему крыло — ловкая тварь подорвалась с места и перепрыгнула на другую ветку. Казалось бы, подобные манёвры малоопасны, но лучница почувствовала тяжесть в теле. Взгляд кокатрикса медленно, но верно, обращал её в камень.
Девушка цокнула языком, искалеченной рукой взяла себе ещё две стрелы. Первая тут же пошла на тетиву, и снова Марианне пришлось терпеть зубную боль. Один выстрел, он-то и определит, кому жить, а кому умереть, и поэтому промазать девушка себе не позволит. Левую руку уже свело, но это не спасло чудовище. В голову попасть не удалось, однако наконечник попал в брюхо, обрекая сбитую с ветки ящерку-петуха на медленную смерть от кровопотери. Но даже так, руку лучнице так и не отпустило, болезненное окаменение, пускай и прекратило разрастаться, до сих пор тяготило её. Марианна собралась с силами, зажала лук левым плечом и побежала к свалившемуся чудищу. Спину ужасно ломило, ноги начали пылать, а голова раскалываться, но ничто из этого так и не пошатнуло решимость рыжеволосой.
Гибрид не смог оправиться, уже никогда не сможет. Он пытался убежать, но стремительно убывающие силы не давали быстро передвигаться, да и уйти не получилось. Создание проковыляло двадцать метров, оно могло бы скрыться в заснеженных кустарниках, но кровавый след живо вывел охотницу на него. Тварь не была самой умной, но даже её куриного мозга хватало, чтобы эффективно пользоваться своей природой, а потому образина обернулась и уже хотела из последних сил обратить Марианну в камень, но прежде, чем змеиные глаза успели засиять, на них упал тяжёлый сапог. А потом ещё, и ещё, и ещё... Пока пылавшая холодным гневом девушка окончательно их не растоптала. Лишь после этого камень вновь обратился плотью, и дочь Соколиного глаза добила чудовище, вонзив вторую стрелу уже в горло.
— Хаа... Хаа... Сука ёбаная... Чуть не убил меня, — выругалась девушка, успевшая нахвататься в Городе Сильных такого, от чего прежде сама бы ринулась мыть себе язык. — Чёрт, глаза теперь не продать. Ну да и чёрт с ним, — посетовала она, отпихивая труп от себя. Главная её добыча ждала в другом направлении.
Вернув самообладание, охотница наконец-то дошла до норы, с большим трудом вытащила оттуда волчью тушу, раза в два больше обычной, и там, прямо на снегу, взялась за ошкуривание. Начала Марианна, естественно, с того, что вытащила из глаза стрелу. Разумеется, вместе с самим глазом, кусочком мозга и кости, но это совершенно не беспокоило лучницу. Затем она положила тушу на спину, достала кинжал из ножен, и начала работать уже им. Распороть лапы, рассечь брюхо, снять заветную шкуру, что, согласно слухам, отражала от себя магию — на всё про всё ушло около десяти минут. Марианна, хоть и успела обзавестись каким-никаким опытом, из-за искалеченной правой руки лишилась былой ловкости.
Девушка положила свёрнутый в рулон трофей в рюкзак, надела его на себя, да пошла домой. Обратный путь ей опасностей уже не подкинул, однако даже так, лук она держала наготове. До выхода из леса, и даже после. Три часа, за которые ночь сменилась рассветом, понадобилось рыжеволосой, чтобы добраться до стен Раналиты, города, что готов был принять в себя каждого, дать кров потерянным изгнанникам. Вопрос только в том, в качестве кого: раба, прислуги, головореза, торговца, гниющего в переулке наркомана — выбирай не хочу, как говорится. Марианна Трист, после своей неудачной попытки отомстить герою-целителю за отца, была им унижена, растоптана, отравлена, изнасилована, брошена толпе. Лучница до сих пор с криками вскакивала каждую ночь, после чего до самого утра плакала по своим товарищам, друзьям, потерянной чести, а потому такие ночные вылазки укрепились в её жизни скорее как правило, чем исключение, тем более, что на ночь ворота никто не закрывал. Войти внутрь легко. Выжить там уже сложнее.
Тем не менее, рыжеволосая лучница с этим прекрасно справлялась. Даже в своём худшем состоянии она всё равно была одним из способнейших здешних обитателей. Её глаза позволяли заранее видеть опасности, ну а если избежать их не получалось, навыки стрельбы приходились как нельзя кстати. Естественно, девушка скучала по своей целой руке и зачарованному луку, но она не позволяла этому себя останавливать.
Марианна, петляя по воняющим хворью, гнилью и помоями переулкам нижнего города, практически трущоб, дошла до одного из немногих мало-мальски приличных мест в округе — гильдии авантюристов. Разве что, здесь это было не помпезное здание, а небольшой двухэтажный дом из желтоватого кирпича, безо всяких опознавательных табличек. Кому нужно — тот поймёт. Вот и девушка, даже не стучась, резко выдернула скрипящую дверь на себя, войдя в тёплое, пускай и не особо опрятное, помещение. Как и следовало ожидать, внутри почти никого не было, так, пара отсыпающихся за столами пьяниц с одной стороны, один охочий почитать о заказах на доске объявлений с другой. Много таких повидала Марианна, более половины уже кормили червей. Кто не рассчитал силы, а кому не повезло. Хуже всего уходили те, кому приходилось побывать наедине с чёрными тварями, против которых даже гравированное оружие не было стопроцентной гарантией. Убьёшь одного, остальные раздерут тебя. Конечно, порождения Буллета по большей части уже истребили, но шанс лишиться жизни от ножа в бок по пьяни никуда не исчезал. Таким уж был Город Золота.
— Эй, Хэнк! Ты где там?! — бесцеремонно вскрикнула охотница, грохнув своим увесистым портфелем по стойке.
— Да ёмаё, только поссать встал, а тут ты нарисовалась, калека! — вскрикнул мужчина лет сорока в зелёном камзоле, с большим пивным пузом, лысой головой и седеющими русыми бакенбардами на скулах. Именно он подобрал избитую и поруганную девушку, предоставив ей кров, пищу и работу.
— Я говорила, что притащу белую шкуру — получай! — воскликнула Марианна, швыряя в мастера гильдии свой трофей. Не стоило думать, что она не была благодарна ему, однако их так и тянуло каждый раз поцапаться. В каком-то смысле это роднило их.
— Так-так... Ты это чё, в моргало его? — восхищённо поинтересовался Хэнк, рассматривая белый волчий мех, даже лучше того, о чём вообще мог просить заказчик.
— Глаз, это называется глаз, — огрызнулась лучница, снимая с плеч свой тёплый плащ.
— Эх, девочка, не понимаешь ты, мля, прелестей жар... жагони... — запнулся толстяк, чем тут же решила воспользоваться рыжеволосая.
— Жаргонизмов? — издевательски спросила девушка.
— Да! Вспомнил, жаргонизмов! — словно бы проигнорировав её замечание, вскрикнул мастер.
— Ты старый дурень, ты знаешь? — с явным разочарованием в голосе заявила рыжеволосая.
— Этот дурень кормит тебя! — ответил толстяк, ухмыляясь во все свои двадцать пять зубов. — На, двадцатка золотом, заслужила, — а после этого отсчитал Марианне её гонорар за волка. Как ни странно, одетая в поношенное тряпьё девушка...
— Один мне, четыре тебе, остальные маме отправь, — ...имела свои взгляды на то, как распоряжаться деньгами. В частности, большую часть денег она отправляла Жаннетте Трист, жившей к западу от уже разрушенной Столицы.
— Да чтоб тебя, кончай упрямиться, скопи себе на дом в верхнем городе, и засели свою мамашу сюда! — раздражённо предложил лучнице мужчина. Это не был их первый подобный разговор, но каждый раз всё заходило в тупик. Марианна достойно выполняла любую порученную ей работу, от охоты до заказных убийств, и было бы глупо отказываться от подобного таланта, но было в этой потерянной девочке что-то, что заставляло его думать о ней, как о дочери, которой у толстяка никогда не было.
— Пойми, Хэнк, Раналита — это последнее место, где я хочу её видеть, — заявила лучница, присев за стойку, да подперев голову о целую руку.
— Наша песня хороша! Вали к ней, тогда! Купи себе что-то получше своих тряпок, займись собой, ёмаё! — воскликнул мастер, пытаясь достучаться до подопечной. На секунду он хотел тряхнуть её за плечи, но вовремя опомнился. От мужских прикосновений ей было... дурно.
— Не могу. Ей больше нужно, поместье не за воздух содержится, — тут же ответила девушка, нервно ёрзая на стуле.
— Ты заслала ей столько, что хватит лет на пятьдесят козырной жизни, успокойся уже! — не сдавался мастер гильдии приключенцев, диву даваясь, чего же нужно, чтобы пошатнуть упрямство Марианны.
— Нет. Хэнк, ты делаешь свою работу, я — свою. Точка, — подытожила лучница, отчего толстяк, в конечном итоге, махнул рукой, да ушёл за дверь, чтобы там по-быстрому сварганить способной авантюристке овсянки. Сколько бы раз он ни пытался кормить её по утрам супами, мясом, булками, каждый раз соколица настаивала, чтобы он приносил ей кашу. Без сахара, без фруктов, без ничего. Сам он давился от такого, но девушка даже и не думала подседать на жирное, да мучное, чтобы не потерять так важную для неё форму.
А пока она ожидала своего завтрака, в голове девушки назойливо всплывали воспоминания, как она пришла сюда в первый раз. Пришла? Нет, Хэнк со своими людьми отвоевал её у толпы, принёс к себе, укутанную в какую-то ветошь, помыл, две недели нянчился с ней, даже когда та разодрала себе лицо до огромного шрама. Даже идея стать кормилицей матери тоже была его. Он тогда не знал, какой одержимостью это обернётся, но видеть в своих рядах способную застрельщицу Хэнк был только рад, да так, что под страхом смерти запретил напоминать о трагедии, что произошла с калекой. «Она замахнулась на Раналиту, Раналита отдубасила её, все квиты». Марианна вспоминала эти времена с улыбкой. Слабой, тусклой — на большее рыжеволосая была не способна, но это помогало ей держаться, не наложить на себя руки.
— Чего задумалась, красавица? Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, — заявил мастер, ставя перед девушкой деревянную тарелку, практически до краёв наполненную кашей, из которой торчала деревянная полированная ложка.
— Да, спасибо, — поблагодарила Марианна, осознав, что в самокопаниях провела по меньшей мере полчаса, практически их не заметив. Но только она начала есть, только она проглотила две горячие ложки, как...
— Эй, босс! Калека! Сделано! Посылка там, где надо, — ...в гильдию ворвался худосочный черноволосый парень, укутанный в тёплые одежды. Он был посыльным, и весьма умелым — половину Панакеи мог перескакать за несколько дней.
— Молодцом, Кёртис. Ну вот, справляется пацан, — проговорил Хэнк, швырнув курьеру два увесистых золотых. Один — с профилем Маргурта, второй — с Киром Албаном, новым королём. Переплавлять старую валюту никто не собирался, да и зачем, когда золото ценно само по себе?
— Письмо, — холодно произнесла Марианна, выставив назад свою левую руку.
— Э? Чё? — скорчил недоумённую рожу посыльный, думая, как бы уже уйти, как от ответа, так и из гильдии.
— Отдай письмо, — уже более грозно потребовала соколица, обернув свои янтарные глаза в сторону Кёртиса.
— Какое письмо? — продолжал изображать дурачка молодой человек, но лучница уже успела встать со стула, и грозно приближалась к нему.
— Не прикидывайся придурком, Кёртис! Ты знаешь, о чём я! — озлобленно сказала Марианна, готовая разодрать глупца на части. А ведь он знал, что та на это способна. Если не голыми руками, то своим ржавым кинжалом точно.
— Не знаю, ничё мне твоя маман... не давала! — выкрикнул посыльный, испуганно отворачиваясь к двери. Тут терпение охотницы закончилось, она достала клинок...
— Лжёшь! Рассказывай, что с ней, или я... — ...и наставила на горло Кёртиса. Однако, прежде чем разговор успел приблизиться к апогею, дверь негромко открылась, и внутрь вошла фигура в фиолетовой накидке. В ней не было ничего откровенно выделяющегося, кроме тусклой железной маски, но почти все присутствующие сразу прониклись сверхъестественным ужасом в отношении этого, с позволения сказать, человека. Только спящие пьянчуги остались равнодушными.
— Приветствую. Я хотел бы оставить у вас заказ, — донеслось до еле-еле державшего себя в руках Хэнка. Голос не принадлежал живому, было в нём нечто странное, страшное, непонятное.
— Д-да, что вам? — полюбопытствовал мастер, не силясь поверить, что он, наёмник-ветеран, чуть ли не дрожал в панике.
— Ничего особенного. Нужно лишь ограбить дом Карлосо Белиода, — ответила сущность, от чьих слов глаза теперь округлились уже у всех. Ещё бы, второй человек в городе после Афра Реола Раналиты. — И, кажется, я уже вижу подходящую кандидатуру... — добавил он, обратив свой пустой чёрный взгляд на Марианну Трист. Единственную, в ком не было страха.
