«Что такое сила духа? — в сердце Бай Я закрались сомнения, — звучит, как что-то выдуманное».
Цан Сюй улыбнулся: «Я не могу культивировать, поэтому у меня тоже нет ясного понимания о силе духа. Насколько мне известно, многие могут ее использовать».
«На Континенте Аскетизма живет много племен варваров. Они — элитные бойцы, и их большинство обладает интуицией в уклонении. Когда их атакуют или на них устраивают засады, они могут от этого уклониться. Согласно исследованиям ученого считается, что основа этой интуиции — сила духа. Сильные навыки также позволяют обнаруживать ловушки».
«На Континенте Аскетизма много областей с обваливающимся льдом, и на каждом слое льда есть критическая точка, из-за которой он может обваливаться. На всех других точках можно безрассудно прыгать и скакать. Но стоит легонько наступить на критическую точку льда, и пластина льда вмиг расколется, а человек потеряет жизнь, подскользнувшись».
«Исследователи других этнических групп часто теряют жизни в рушащихся зонах льда или умирают от засад магических зверей, закопанных глубоко в снегу. Однако, в случае элитных варваров, когда их интуиция в уклонении достигает уровня обнаружения ловушек, они могут уклоняться заранее, безопасно шагая по снегу».
«Если эта способность улучшится, варвары больше не будут бояться окружения в бою. Они могут полагаться на свою интуицию, как можно больше избегая зажимающих атак».
Сердце Чжэнь Цзиня было растрогано, когда он услышал это.
Он подумал о времени, когда пошел на риск и атаковал группу ящериц, чтобы спасти Цзы Ди, Цан Сюя, и других.
Когда он столкнулся с атаками со всех сторон, его сердце не паниковало и не растерялось, он спокойно со всем разобрался, искусно уклоняясь и продолжительно атакуя. Это было подобно навыкам варваров.
Цан Сюй продолжил: «На Диком Континенте есть святой громового меча. Он обладает силой святого уровня и специализируется в длинных мечах с начала культивации. Он не нуждался в доспехах или других орудиях, вкладывая всю энергию в совершенствование владения мечом. Ходят слухи, что каждый раз, когда выходит его меч, он — такой быстрый, что другие не могут ясно его разглядеть. Его владение мечом достигло таких пределов, что он при каждом взмахе лишает жизни по крайней мере одного противника».
«Этот святой громового меча обладает невероятно высокой славой и влиянием. Множество зверолюдов поклоняется ему. Так как у него совершенно обычная культивация боевого ци и нет выдающейся родословной, но он достиг такого высокого уровня, подавляющее большинство зверолюдов с низким талантом или культивацией боевого ци начали смотреть на него, как на пример подражания».
«Когда зверолюды попросили у него совета, святой громового меча дал им объяснение — пик разума и пик меча. Люди предположили, что он развил силу духа.
«Среди зверолюдов есть подобная личность? — Бай Я в восхищении воскликнул, — если так, почему зверолюды не отбросили человечество, когда мы прибыли?»
Чжэнь Цзинь покачал головой, серьезно сказав: «Не недооценивай зверолюдов. Весь Дикий Континент — личная вотчина зверолюдов. Естественно, что среди них есть много возвышающихся фигур и героев. Хотя имперская оккупация побеждает, на самом деле она совершает прорыв против одного племени. Истинный военный потенциал зверолюдов еще не был использован».
Бай Я был просто обычным человеком, у которого была мечта отправиться на Дикий Континент и стать рыцарем.
Было много подобных людей.
Имперская пропаганда намеренно принижала силу зверолюдов, заявляя, что эта война была ради их выгоды и будущего, подталкивая множество сил в имперской иерархии устремляться на Дикий Континент.
Чжэнь Цзинь и клан Бай Чжэнь были среди них. Однако, Чжэнь Цзинь, как дворянин, видел большую картину по сравнению с Бай Я.
У людей низшего класса был только оптимизм к своему будущему на Диком Континенте. Верхняя элита знала, что это была только ранняя стадия вторжения людей для основания опоры. В будущем будет иметь место истинная волна, определяя исход для двух рас.
«Размеры Дикого Континента по крайней мере вдвое превышают Континент Шэнь Мин, и у них так же есть святой громового меча. Он — особенный случай, но родословные — все еще опора силы. Если сравнивать силу единства, мы, люди, намного превосходим зверолюдов, — Цзы Ди высказала свое мнение, — мы выйдем победителями в войне людей и зверолюдов!»
У Цзы Ди был положительный взгляд на будущее, и остальное человечество в целом считало так же.
Она тоже должна была победить.
На Континенте Шэнь Мин не было пространства для расширения Торгового Альянса Вистерия, и он для роста нуждался в войне между людьми и зверолюдами.
Чжэнь Цзинь не высказывал свое мнение.
Он обнаружил, что как только выскажет мнение, Цан Сюй дополнит его. Другие уважали мнение Цан Сюя больше, чем его.
Но Бай Я пристал к теме, не уважая других: «Как я смогу получить силу духа? Я тоже хочу стать таким человеком!»
У него не было выдающейся родословной, и он был обычным охотником, а сударыня Си Цюй не покидала его мысли. Поэтому Бай Я был очень заинтересован в силе духа.
Цзы Ди мягко улыбнулась и сказала: «Святой громового меча уже ответил на твой вопрос — пик разума и пик меча. Он говорит, что нужно сконцентрировать сердце, внимание и энергию в одной точке. Поэтому, Бай Я, чтобы сымитировать святого громового меча, ты сначала должен забыть сударыню Си Цюй».
«Э, как это может быть возможно?!» — Бай Я ошеломленно качал головой.
Все снова рассмеялись.
Бай Я услышал смех, посмотрел на всех и осознал, что его дразнили.
Он почувствовал, как его лицо краснеет.
Несмотря на смущенность Бай Я заскрежетал зубами и посмотрел на Чжэнь Цзиня с восхищением и поклонением: «Лорд Чжэнь Цзинь, что вы знаете об этом?»
Бай Я после паузы продолжил расспросы: «Вы знаете, как использовать силу духа, однако, полностью отличаетесь от святого громового меча — вы любите лорда Цзы Ди!»
Лань Цзао и Цан Сюй взглянули на Бай Я, думая о его наглости.
Лань Цзао был мужчиной средних лет, а Цан Сюй уже был стариком. Они благодаря достаточному жизненному опыту понимали пропасть между высшим и низшим классом. Если бы они были на месте Бай Я, то никогда, как обычные люди, не стали бы спрашивать о методах культивации рыцаря-храмовника.
Но Бай Я был просто юношей, он прожил не так много лет. Из-за этого он влюбился в сударыню Си Цюй.
У Бай Я была романтика и наивность юноши.
Его сердце уже было решительно настроено. Сударыня Си Цюй ждала, когда он станет рыцарем. Вернувшись в славе, он возьмет ее в жены.
К тому же, он многое испытал на этом острове, ощущая угрозу смерти.
Всевозможные причины заставили его жаждать личной силы.
Но он понимал, что реальность была жестокой. У него не было выгодной родословной или ресурсов для культивации, поэтому, хоть сила духа и звучала выдумкой, это была его единственная надежда.
Это также было тем, что очаровывало в истории святого громового меча.
Из-за прямоты Бай Я Цзы Ди невольно взглянула на Чжэнь Цзиня с застенчивостью во взгляде.
Чжэнь Цзинь кашлянул, тайно закатив глаза: «Лишь демоны знают, что есть сила духа!»
Он делал всё, жульничая с помощью магического ядра.
Но он также не хотел продолжать врать.
Постоянная ложь создаст еще больше лжи.
Потому что, пока существовала ложь, а не правда, в ней будет изъян. Когда во лжи появится изъян, его нужно будет закрыть другой ложью.
Таким образом будет возникать все больше и больше изъянов, пока человек наконец-то не выпьет яд, желая утолить жажду, пленив себя в ужасной ситуации.
К тому же, была еще более важная вещь для Чжэнь Цзиня — ложь противоречила вероучениям храмовника!
В действительности, когда Чжэнь Цзинь скрыл глаза ящерицы ложью, он уже ощущал много давления.
Поэтому он решил говорить прямо: «Бай Я, это может тебя разочаровать. Я ничего не понимаю насчет силы духа. Возможно… Это относится к моему опыту. Множество ситуаций жизни и смерти позволило мне отточить дух».
«Ах, вот как», — по лицу Бай Я распространилось разочарование.
Юноша поклонялся и доверял Чжэнь Цзиню, так что не верил, что Чжэнь Цзинь мог что-то намеренно от него скрывать.
Чжэнь Цзинь хотел утешить Бай Я, однако, когда открыл рот, не знал, что сказать. Ему нужно было надеяться на Цан Сюя.
Цан Сюй не разочаровал его.
Он спустя мгновение сказал Бай Я: «Сказанное лордом Чжэнь Цзинем — разумно».
«Судя по анализу и заключениям многих ученых, истинный смысл культивации святого громового меча в том, что он ставит меч выше своей жизни. В каждой битве и в каждой сессии культивации он сталкивается со смертью. Благодаря стимуляции смерти он постепенно обрел силу духа. Лорд Чжэнь Цзинь испытал это на этом острове. То, что святой громового меча бросил броню и на смерть сражался с могучими противниками для культивации, было просто другим методом, ведущим к тому же результату».
Бай Я поднял брови: «Так что, чтобы получить силу духа, я должен активно исследовать и провоцировать стимуляцию смерти? Разве это не слишком опасно?»
Цан Сюй ответил: «Вот почему у святого громового меча много учеников, но ему не удалось взрастить следующего святого громового меча. Хотя появилось много выдающихся ростков, множество из них погибло, не достигнув зрелости. У него слишком опасный метод культивации. Можно сказать, что удача — большая его часть. До этого дня у святого громового меча не появилось истинного наследника».
Бай Я вздохнул. Он только мог принять сказанное.
Хотя Бай Я хотел воспользоваться шансом и получить силу духа, у него была нижняя грань. Ему нужно будет повсюду нарываться на смерть ради преследования силы духа, и это уже пересекло его допустимую грань.
Как Чжэнь Цзинь нес ответственность за возрождение своего клана, любовь и ожидания сударыни Си Цюй были мотивацией и опорой Бай Я.
В этот момент Бай Я посмотрел на Чжэнь Цзиня с еще большим восхищением.
«Лорд Чжэнь Цзинь, вы и правда изумительны! Вы еще молоды, но обладаете силой духа. По сравнению со святым громового меча вы обладаете еще более выдающейся родословной. Вы — самый экстраординарный среди рыцарей-храмовников. Я и правда почтен тем, что мне удалось встретить вашу светлость!» — от чистого сердца сказал Бай Я
Чжэнь Цзинь: ……
«Это не просто честь, но и надежда», — Цзы Ди продолжила после Бай Я, с нежностью глядя на Чжэнь Цзиня.
Цан Сюй рассмеялся, с позитивом говоря: «У лорда Чжэнь Цзиня экстраординарные навыки. Можно с абсолютной точностью сказать, что его будущее ярче, чем у святого громового меча. Но я больше всего восхищаюсь моральным характером лорда Чжэнь Цзиня. С вами клан Бай Чжэнь определенно снова вознесется».
Лань Цзао не говорил, но молчаливо кивнул, услышав слова Цан Сюя.
Как и Цан Сюй, он одобрял моральный характер Чжэнь Цзиня.
В этот момент Лань Цзао невольно вспомнил то, что случилось с его встречи с Чжэнь Цзинем.
Он и Хуан Цзао кланялись на земле, когда Чжэнь Цзинь простил их преступления — это было милосердие.
Чжэнь Цзинь играл с козлом бронзового уровня, убил белок-летяг, и многое другие — это была храбрость.
Чжэнь Цзинь искренне слушал рекомендации Цан Сюя, Цзы Ди, и других — он умел слушать мнения других.
Чжэнь Цзинь вел всю исследовательскую группу. Сталкиваясь с трудной ситуацией, он решительно решил начать заготовку древесины для изготовления луков и смог успешно провести охоту на группу белок-летяг — это была мудрость лидера.
Яд, нехватка еды, преследование групп зверей в пустыне и другие беды — Чжэнь Цзинь всегда поднимал боевой дух других — это была решительность и оптимизм.
Чжэнь Цзинь пообещал — он изо всех сил постарается спасти всех. Хотя в исследовательской группе осталось всего пять человек, они не могли винить Чжэнь Цзиня. Он сделал все, что было в его силах, и исполнил свое обещание — он сохранил слово.
Лань Цзао испытывал больше всего стыда, но и восхищался опытом, через который прошли Цан Сюй и Цзы Ди. В вулканической пещере, в самый опасный момент, Чжэнь Цзинь придерживался рыцарского менталитета, хоть Цан Сюй и хотел охотно пожертвовать собой, и не стал относиться к людям, как к еде — какой благородный моральный характер!
Никто не понимал это лучше Лань Цзао. Держаться, имея дело со смертью, — такой менталитет и мораль были благородным, крайне редким и достойным похвалы качество.
Покинув вулканическую зону, Чжэнь Цзинь страдал от пустого желудка и нехватки еды, но дал Цан Сюю и Цзы Ди остатки мяса ящерицы и крысы, которые у него были — он жалел слабых, проявляя альтруизм.
Тем, что больше всего отпечаталось в сердце Лань Цзао, было то, что хоть Чжэнь Цзинь и знал о его преступлении, он все равно пожалел его, не бросил его, и наконец-то позволил Лань Цзао решиться продолжать жить.
Хотя Чжэнь Цзинь ничего не говорил, чтобы утешить Лань Цзао, Лань Цзао твердо верил, что лорд Чжэнь Цзинь понимал его!
При виде молодого рыцаря, его привлекательного лица, светлых волос и грациозной улыбки на глазах молчаливого Лань Цзао выступили слезы.
Он видел Чжэнь Цзиня не как рыцаря-храмовника, а как солнце.
Чжэнь Цзинь в его глазах и сердце непрестанно излучал свет от головы до пят!
Свет существовал не из-за статуса Чжэнь Цзиня, как рыцаря-храмовника, не из-за того, что он был единственным потомком клана Бай Чжэнь, и это не был внешний свет солнца, отражающийся от него. Скорее это было из-за его морального характера.
Он стоял там, выглядя совершенно обычным и нормальным, но он был знаменем, рыцарским знаменем!
Это вызывало у сердца Лань Цзао желание следовать за знаменем.
В прошлые несколько ночей Лань Цзао представал перед собой, и в эти моменты он вспоминал прошлое и представлял вещи.
«Если бы в тот момент, когда мы нашли Цзы Ди, Цан Сюя и других, плененных на песчаной дюне и окруженных ящерицами, и я и мой брат проигнорировали бы личную безопасность и пошли их спасти, мы бы воссоединились с лордом Чжэнь Цзинем. Если бы это случилось, пришли ли бы мы к текущему результату?»
«В тот момент я прислушался к младшему брату и решил не помогать им. Нас, братьев, наказали боги и судьба?»
«Лорд Чжэнь Цзинь, вы даже спасли такого грешного человека, как я, не бросая никого!»
«С этого дня я буду следовать за вами до праведной смерти!»
«Вы однажды спасли моего младшего брата, но когда ваша невеста оказалась в беде, Хуан Цзао и я решили сбежать, бросая ее. С этого дня я использую свою жизнь, чтобы раскаяться за свои преступления!»
«Следуя за таким человеком, сможет ли… возможно… моя тьма развеется? Смогу ли я уменьшить свои грехи?»
«Вы растворяете тьму подобно свету солнца…»
Лань Цзао с оазиса и до сих пор привычно молчал, и его психологический процесс был неизвестен никому.
Ранее он опустил свой статус до раба, поклявшись в преданности Чжэнь Цзиню. Однако, так как Хуан Цзао оскорбил такого человека, как Чжэнь Цзинь, Лань Цзао, не имея другого выбора, был вынужден пойти на это.
Но сейчас молчаливая клятва преданности Лань Цзао была совершенно другой природы.
Подобная преданность была связана с тем, что существовало мало людей с благородством Чжэнь Цзиня. Более того, Чжэнь Цзинь понял и принял его, поэтому то, что Чжэнь Цзинь спас его жизнь и душу, было большим милосердием.
Помимо этого Лань Цзао все еще чувствовал вину и пытался оправдать себя. Это чувство исходило из глубин человеческой природы, стремясь к благодетели.
Лань Цзао невыразительно смотрел на Чжэнь Цзиня, но его сердце было в сложном настроении. Его глаза постепенно стали красными во всплесках его сердца, и его поле зрения стало более размытым.
Чжэнь Цзинь посмотрел на Бай Я, Цзы Ди, Цан Сюя и Лань Цзао, чувствуя, как его голова немеет.
Все эти люди смотрели на него с пылом, восхищением, любовью, уважением, преданностью, признательностью, и многим другим.
Молодой рыцарь не мог успокоиться.
Он был еще больше напуган, когда Лань Цзао неожиданно начал плакать.
«О чем он думает?!»
«Я определенно придумал просто небольшую ложь, чтобы скрыть магическое ядро в будущем, не более».
То, что все так сильно среагировали, превзошло его ожидания, и Чжэнь Цзинь постепенно не смог этого вытерпеть, покачав головой: «Вы слишком сильно меня цените. Ладно, давайте не говорить об этом, нам нужно продолжить путешествие».
Чжэнь Цзинь развернулся, продолжая указывать путь вперед.
Другие не знали, но знал ли сам Чжэнь Цзинь?
Он знал, что у него были ограниченные способности.
Он знал еще больше — хоть он и демонстрировал решительный вид, он был нерешительным, сбитым с толку и колеблющимся в глубинах сердцах.
Он жаждал храбрости, но боялся смерти.
Он был дворянином, рыцарем, но в то же время был и обычным человеком.
«Верно, я чуть не забыл! У лорда Чжэнь Цзиня еще и скромный характер!» — глаза Лань Цзао засияли.
«Очень сложно представить, чтобы человек его возраста с такими достижениями сохранял скромный и осторожный настрой. Это определенно не претенциозность! Я смею предположить, что эта скромность исходит от его сердца. Я и правда думаю, что лорд Чжэнь Цзинь совершит много великих достижений в будущем», — с восхищением воскликнул Лань Цзао, глядя на спину Чжэнь Цзиня со вздыхающим сердцем.
