— Муж, не уходи в поход! Мы и так богато живем, чего тебе не хватает? Мне страшно, не уходи на войну!
— Сяо Де, всё будет в порядке, ты веришь мне? Поверь, пока я следую за генералом, мне не грозит никакая опасность!
— Но, у-у-у-у..., а что если произойдет несчастный случай, пусть даже шанс один на десять тысяч, что тогда? Я не смогу жить без тебя!
— Ничего не случится, следуя за генералом, я смогу совершить подвиг, это мечта всей моей жизни, поверь мне!
— Но на войне множество людей умирают, и если ты.......у-у-у-у-у!
— Я уже принял решение, ничего больше не говори! Если я умру, то я буду любить тебя в следующей жизни!
..................
............
......
— Я буду любить тебя в следующей жизни?
Линь Чун вдруг пошатнулся, "Я желал следовать за генералом и поэтому сказал эти слова в момент гнева. Кроме того, я думал, что опасность грозит лишь мне! Это не должна быть ты, Сяо Де, это не должна быть ты! Сейчас, когда я думаю о моменте прощания, Сяо Де была очень грустной! Почему я не смотрел на это с её точки зрения? Как мог я быть таким эгоистом? Сяо Де? Я не хочу ждать следующей жизни! Я хочу любить тебя в этой!"
Линь Чуна била крупная дрожь, а Сяо Юй в очередной раз повторил:
— Зять, это Сун Чжэнси, это был он, во время предыдущего праздника фонарей, он положил глаз на сестру. После того, как вы ушли на войну, Сун Чжэнси несколько раз докучал сестре, но она отвергала его ухаживания, вплоть до того дня, до того дня... когда Сун Чжэнси начал домогаться её в наглую и она дала ему оплеуху. После это он отправился во дворец и, вернувшись с группой охранников, обесчестил сестру! — воскликнул Сяо Юй.
— Сун Чжэнси?
— Сестра решила умереть, но не подчиниться ему. Она разбила голову о столб и умерла. Сун Чжэнси разгневался и приказал подчиненному осквернить тело сестры. Кроме того, он сжег всю деревню, в том числе и тело сестры! Всех жителей деревни закололи ударом меча в сердце, только я уцелел! Он сжег всю деревню, он сжег всех.... У-у-у-у-у!
Хлоп!
Линь Чун упал на колени и схватился за голову. Острая боль пронзила виски, разрывая мысли на части.
Он оправился в поход с целью совершить подвиг и повысить свой статус в царстве. Вернувшись с войны, он хотел сделать Сяо Де официальной женой и жить долго и счастливо вместе, но...!
— Сяо Де, я должен был остаться дома, я должен был остаться дома! Когда я был нужен тебе больше всего, меня не было рядом, в это время я воевал ради интересов Сун Чжэнси, я воевал ради Сун Чжэнси! — Линь Чун обхватил голову руками и заплакал.
— Зять, прежде чем разбить голову об столб, сестра посмотрела на север, посмотрела в строну царства Чэнь и печально прошептала... — сказал Сяо Юй вспоминая мучительную сцену. — Она сказала: Линь Чун, в следующей жизни не говори, что любишь меня!
В следующей жизни не говори, что любишь меня?
Не говори, что любишь меня?
........................
..................
......
В сознании Линь Чуна постоянно всплывал образ беспомощной, потерявшей надежду Сяо Де в момент смерти!
— А-а-а-а! — Линь Чун, обхватит голову руками, рыдая и крича от бессилия.
Крик Линь Чуна был очень громким и болезненным, он разнесся по всему лагерю.
— Господин, ты всё ещё хочешь заткнуть наш рот? Всё ещё хочешь, что бы Сун Чжэнси избежал наказания?
— К чёрту все! К чёрту войну! Для меня главное благосостояние семьи! Господин, прошу попросите главнокомандующего свершить нашу месть!
— Господин, У-у-у-у-у! — палатка наполнилась звуками плача.
Прошло какое-то время, прежде чем Линь Чун, словно зомби, вышел из палатки. Следом за ним шагал Сяо Юй и два солдата, которые пострадали от распутных действий Сун Чженси. Они целенаправленно шли к штабной палатке.
Линь Чун медленно снял военный кафтан(надевался поверх доспехов), сбросил офицерскую броню и опустился на колени перед входом в палатку Гао Сяньчжи. Его тело было испещрено множеством отвратительных шрамов, вызывая мурашки у тех, кто смотрел на них.
Два солдата встали на колени вслед за своим командиром, точно так же оголили торс и выставили свои шрамы на всеобщее обозрение.
— Генерал, я следовал за вами на протяжении пятнадцати лет. Рискуя своей жизнью, я убил более пятисот врагов, тяжело ранил в десять раз больше и легко ранил в пятьдесят раз больше. Прошел через огонь и воду и никогда не жаловался. Тем не менее, сегодня, моя семья была уничтожена. Убедительно прошу генерала взять на себя ответственность и свершить справедливость, исполнив закон военного времени, исполнив царский указ, и казнить внука царя — Сун Чженси!
— Убедительно просим генерала выполнить свои обещания и обезглавить Сун Чженси! — вторили ему два солдата.
Тринадцать солдат, которые ране согласились отправиться домой и проверить информацию, быстро подбежали к штабной палатке.
— Убедительно просим генерала обезглавить царского внука по закону военного времени! — крикнули в унисон эти тринадцать солдат.
Солдаты, которые были под командованием Линь Чуна и вместе с ним рисковали своей жизнью, услышали о случившемся и, глядя на своего генерала стоящего на коленях, тоже встали на колени.
Линь Чун был генералом штурмового отряда армии Гао Сяньчжи. Он всегда сражался в первой линии плечом к плечу со своими товарищами. Он был их братом с которым они прошли через ситуации жизни и смерти. Поэтому сотни солдат последовали за командиром и встали на колени.
Через пару минут у входа в палатку Гао Сяньчжи стояли на коленях более пятисот солдат. Все они оголили торс, выставляя на показ шрамы полученные в боях.
Линь Чун отчетливо понимал, что бесполезно обращаться к Сяньчжи напрямую. Если вся армия будет информирована об случившемся, только тогда он сможет получить свою месть. И в самом деле сотни тысяч солдат услышали жалобный крик Линь Чуна.
Наказать внука царя? Человека, который в будущем, весьма вероятно, станет царем, неужели это возможно?
Как генерал отнесется к проблемам Линь Чуна? Захочет ли он принять участие в казни наследного внука царя? Выполнит ли он свое недавнее обещание? Возможно ли, что из-за высокого положения ответчика, генерал возьмет назад свои слова? Будет ли военные приказы твердыми как горы или обратятся пшиком? Многие люди были обеспокоены этим.
Наследный принц Сун как раз в это время раздавал приказы офицерам и его сердце дрогнуло, когда он услышал крики Линь Чуна с призывом казнить Сун Чженси.
Гао Сяньчжи сидел на стуле и смотрел на дверную занавеску, закрывающую вход в шатер. И хотя он не мог видеть того, что происходит снаружи, но он ясно это представил и нахмурился.
Па! — чашка чая в руке Гао Сяньчжи треснула.
— Гу Хай, я недооценил твою скорость, ты не даешь мне время, даже чтобы перевести дух? — в сердцах воскликнул Гао Сяньчжи.
……
Столица царства Сун.
Гу Хань стоял напротив хромого человека, который сверлил его мрачным взглядом.
— Я уже написал письмо, надеюсь, что вы выполните свое обещание и не причините вред семьям двух моих братьев! — мрачно сказал калека.
— Лао У, не волнуйся, они в полной безопасности! На этот раз у нас не было выбора, и, пожалуйста, прости меня. Когда сражаются две армии, жертвы неизбежны, но мы стараемся минимизировать потери, и когда война закончится, все они будут освобождены! — сказал Гу Хань серьезно.
Калека сжал кулаки, ему осталось только терпеть. Таким образом сообщение о трагедиях в двух семьях подчиненных Линь Чуна было сфабриковано. Распрощавшись с Лао У, Гу Хань отправился на встречу с отцом. Гу Хай в этот момент сидел перед гобаном и внимательно, словно он потерялся в своих мыслях, смотрел на доску.
— Приемный отец, ты не проверял свежие новости? — спросил Гу Хань.
— Даже если почтовые голуби принесут сообщения, то всё равно есть большая задержка. Там нет ничего, что стоит моего внимания, на данный момент, возможно, суматоха в лагере Линь Чуна уже началась! — сказал Гу Хай, пока раздумывал над тем куда поставить черный камень.
— Отец, ты с самого начала, сфабриковал так много писем, только ради этого Линь Чуна? -полюбопытствовал Гу Хань.
— Да, правдивые послания или сфальсифицированные, это абсолютно неважно, до тех пор, пока самая важная новость правдива, то всё будет в порядке. Сун Чженси сам виноват в том, что дал нам повод для этой схемы. Это было простое совпадение, что мы столкнулись с ним в тот день! — сказал Гу Хай и опустил белый камень на доску.
— Но... если бы мы не повстречали Сун Чженси, то чтобы ты делал? — с любопытством спросил Гу Хань.
— Если бы этого не произошло? — Гу Хай прекратил игру и посмотрел на приемного сына.
— Да, если бы Сун Чженси не обесчестил Сяо Де?
— Ха-ха, это не имеет никакого значения, изначально этот план назывался "дело высосанное из пальца". Не было бы Сяо Де? Была бы Сяо Мао, Сяо Хуа, Сяо Вэнь. Кроме того, говоря об этом, изначально я сомневался в целесообразности делать ставку на Сун Чженси. В конце концов, положение наследного внука не достаточно значительное. Кроме него есть ещё Тайши и премьер-министр. Я хотел их использовать для разогрева. Но в конце концов все они всего лишь играют роль черного камня в моей руке. Но кто сказал, что в моей чаше должен быть всего один черный камень? — сказал Гу Хай со смехом.
Говоря это, он вынул камень из чаши, содержащей множество черных каменей, и опустил его в правы верхний угол доски.
Гу Хань задумался и кивнул:
— Значит этому Сун Чженси просто не повезло, потому что он попался вам на глаза. Ведь на его месте мог быть кто-нибудь другой?
— Да!
— Но мы потратили так много сил на эту операцию, только ради одного Линь Чуна, будет ли этого достаточно? — спросил Гу Хань с беспокойством.
— Вполне! Ведь он внук царя, и теперь всё 800 000-ное войско будет внимательно следить за действиями Гао Сяньчжи, будет ли он держать свое слово или нет! — сказал Гу Хай с уверенной улыбкой на губах.
— Если бы я был на его место, то казнил бы его несмотря на то, что он внук царя! — сказал Гу Хань после размышлений.
— Верно, он казнит его! Но, эта партия только началась, поэтому я хочу, чтобы внук царя остался жив! — Гу Хай во время разговора медленно опустил белый камень на доску.
Цок!
