Твердыня ХуЛао.
Лязг метала и крики
Между двух отвесных скал располагалась высокая крепостная стена с гигантской надвратной башней посредине. Это была твердыня ХуЛао. Вдруг, извне долетел звук гонга — сигнал об отступлении. Сейчас вся башня, стена и земля за ней были усыпаны трупами. Дым сражения, вызванный бесчисленным количеством зажигательных стрел, поднимался отовсюду. К одному боку надвратной башни была приставлена гигантская штурмовая лестница, она была полностью охвачена огнем.
Гу Цинь, чьи волосы теперь были окрашены в седину, стоял у окна башни, взирая с высоты за отступлением солдат царства Сун.
Позади Гу Циня стояли Чэнь Тянь Шань и Лян И.
— Тц, еле пронесло! Ранее мы получили донесение, что Гао Сяньчжи испугался Гу Хая и неожиданно остановил войска на реорганизацию; кто бы мог подумать, что он просто пускал пыль в глаза? Мало того, что он прибыл быстрее, чем мы могли себе представить, кроме того, он привел с собой отборные элитные части; если бы мы не подготовились к этому, то твердыня ХуЛао уже бы пала! — сказал Чэнь Тянь Шань с лицом переполненным страхом.
Чэнь Лян И решительно кивнул:
— К счастью, мы подготовили масло, и когда они использовали штурмовые лестницы, мы смогли сжечь их; в противном случае, последствия были бы столь ужасны, что страшно даже представить! Как и следовало ожидать, от закаленной в боях армии, даже один солдат, взобравшийся на стену, был сопоставим с пятью нашими это, это, это...! — сказал Чэнь Лян И с тревогой.
Гу Цинь не смотрел на этих двоих. Он устремил свой взгляд вдаль и тихо прошептал:
— Вы двое, сколько вам повторять, чтобы вы случайно не проболтались? Запомните, сейчас я Гу Хай!
Помимо волос, окрашенных в белый цвет, на лице Гу Циня также появилось большое количество морщин. Если честно, он не был похож на Гу Хая, но людей, которые лично встречались с Гу Хаем можно было пересчитать на пальцах рук. Тем более что в последнее время таких встреч было ещё меньше обычного. Кроме того облик Гу Циня очень резко изменился, и теперь в нем трудно было признать мужчину среднего возраста. Даже дворецкий семьи Гу не смог бы узнать его в этом гриме. Осмотрев Гу Циня, оба кивнули.
Изначально Чэнь Тянь Шань был против этого плана. Он был обеспокоен тем, что может случиться что-то непредвиденное, хотя в данный момент грех было жаловаться. Гу Хай смог разгадать замыслы противника, и благодаря этому враг был отбит. После десятичасового штурма Гао Сяньчжи был вынужден отступить.
— Я буду следовать твоим указаниям. Если для победы над Гао Сяньчжи нужно изготовить что-нибудь, то просто сделай запрос и это будет сделано! — решительно сказал Чэнь Лян И.
— Бессмертный Чэнь, отец хочет победить царство Сун самым быстрым способом, поэтому вы не должны рассказывать о замыслах отца посторонним, чтобы избежать утечки информации, — сказал Гу Цинь с серьезным лицом.
Чэнь Тянь Шань кивнул и сказал:
— Я буду держать это в тайне. Но вот что меня беспокоит: во время минувшего штурма мы потеряли около трех тысяч человек, потери врага сопоставимы. Но ведь это была лишь малая часть войск Гао Сяньчжи. Если огромная армия Сун продолжит стекаться к проходу ХуЛао, как мы сможем устоять?
— Не беспокойтесь об этом, я верю в отца, он быстро свяжет их силы по рукам и ногам! — наконец-то сказал Гу Цинь, после затянувшегося молчания.
— Хм?
— Человек, который едва не прорвал нашу оборону, это высокопоставленный офицер в армии Гао Сяньчжи, командир штурмового отряда — Линь Чун. Он очень смелый и сильный воин, и нам следует обратить на него более пристальное внимание. После того как художник нарисует портрет, нужно будет распространить его среди всех солдат в крепости; как только они увидят его на поле боя, следует сразу же сосредоточить на нем огонь наших лучников, — сказал Гу Цинь.
— Да!
……
Палаточный лагерь, расположенный недалеко от прохода ХуЛао. Большая штабная палатка.
Сорокалетний интеллигентный мужчина, одетый в изысканный красный халат, смотрел на плоский ящик с песком (для макетов местности), держа в руках кружку горячего чая. На макете была детально воспроизведена местность, лежащая за проходом ХуЛао.
Рядом с ним стояла группа царских телохранителей. Они молча наблюдали за мужчиной, не смея нарушить его чаепитие.
Лицо мужчины было очень красивым и имело утонченные черты, которые были присущи только аристократам, а густые брови придавали ему сходство с героями древности. Всякий, кто смотрел на него, ощущал непередаваемые эмоции в глубине своего сердца.
Сделав очередной глоток чая, он взмахнул рукой, указывая на макет.
— Докладывайте!
В этот момент могучий воин, покрытый пятнами крови, влетел в палатку.
Хлоп!
Воин преклонил колено, его лицо было наполнено чувством стыда.
Аристократ, сжав крепче чашку с чаем, повернулся к воину спиной, продолжая смотреть на ящик с песком.
— Главнокомандующий, Линь Чун потерпел неудачу. Я не смог захватить крепость ХуЛао. Казалось, будто враг заранее знал о нашей атаке и загодя подготовил масло. Мы понесли огромные потери! Около трех тысяч убиты и две тысячи раненых, различной степени тяжести. Ваш подчиненный провалился и потерял солдат, прошу, главнокомандующий, накажите меня! — винился могучий воин, стоя на колене.
Генерал, держа чашку чая в руке, недвижимо продолжал смотреть на макет местности.
— Главнокомандующий, прошу, накажите меня! Ваш подчиненный был некомпетентным и не смог захватить надвратную башню! — могучий Линь Чун ещё раз ударил челом о пол, умоляя о прощении.
— Это нормально, что ты не смог захватить надвратную башню, было бы удивительно, если бы ты смог! — равнодушно сказал генерал, поднося чашку ко рту.
— А? — Линь Чун ошарашено посмотрел на Верховного главнокомандующего — Гао Сяньчжи!
Гао Сяньчжи отхлебнул немного чая и медленно повернулся. Глядя на Линь Чуна, он, улыбаясь, сказал:
— Я и не надеялся, что ты сможешь захватить крепость ХуЛао. Эта атака должна была просто проверить на зуб силу их гарнизона. Ты не должен винить себя, человек защищающий город не тот, кому ты можешь противостоять!
— Командир, вы не вините меня? — удивленно спросил Линь Чун.
Гао Сяньчжи сделал глоток чая, кивнул и сказал:
— Я уже отправил лазутчиков, чтобы они исследовали местность вокруг прохода ХуЛао. Гу Хай в самом деле заслуживает своей репутации. Его защита неуязвима. Он разрушил скалы, сделав завалы даже на самых крутых и труднопроходимых перевалах. Этим он отрезал нам любые пути для маневра!
— Но, три тысячи наших товарищей...! — лицо Линь Чуна скривилось, отражая стыд и раскаяние.
— Ну, на войне потери неизбежны. Ранее мы ещё не сталкивались с этим Гу Хаем. Не стоит его недооценивать! Относись к нему, как к чрезвычайно грозному сопернику. Помни, что он гораздо сильнее меня! — проникновенно сказал Гао Сяньчжи.
— А? Как это возможно? Командир, вы единственный кем я восхищаюсь во всем царстве Сун! — воскликнул Линь Чун.
— Но на данный момент он единственный кем восхищаюсь я! — сказал Гао Сяньчжи, печально вздыхая.
— А? Что? — пораженно спросил Линь Чун.
— Даже если я им восхищаюсь, я всё ещё хочу победить его, поэтому ты должен быть осмотрительным! — уверено произнес Гао Сяньчжи.
— Да!
— От военных тактик Гу Хая очень трудно защититься. К тому же многие его уловки напрямую не относятся к полю битвы. Поэтому если ты узнаешь о каком-нибудь странном или чрезвычайном деле, пусть и не касающемся театра боевых действий, то тотчас доложи мне!
— Да!
— Следующие три дня продолжай штурмовать крепость. И даже если мы потеряем много людей, это не имеет значения. Умерев, они смогут забрать с собой на тот свет такое же количество солдат царства Чэнь. После того как эти отбросы и слабаки из гарнизона ХуЛао увидят смерть своих товарищей, то их сердца заполнит паника. Через три дня мы отведем войска и подождем пару дней. Из-за страха перед атакой многочисленной армии, они сойдут с ума от напряжения и страха! — ледяным голосом сказал Гао Сяньчжи, допивая последний глоток чая.
— Хорошо!
…..
Три дня спустя. Надвратная башня твердыни ХуЛао.
— Они отступают, они наконец-то отводят войска! — в этот момент глаза Чэнь Лян И были полны слез радости.
— Но мы потеряли десять тысяч человек за эти три дня! — сказал Чэнь Тянь Шань, нахмурив брови.
Потеря десяти процентов армии нанесла огромный урон моральному духу. К тому же 800 000-ная армия царства Сун была на подходе.
— Вы беспокоитесь по поводу волнений в казармах? — спросил Гу Цинь, с пренебрежительной улыбкой на устах.
— Будут волнения? — озабоченно спросил Чэнь Лян И.
— Да! — уверенно ответил Гу Цинь.
— А?
— Методам ведения психологической войны Гао Сяньчжи научился у моего отца. Если он использует такие приемы, то почему вы думаете, что мой отец не может их использовать? Будьте благонадежны, оставьте это на меня. Я поменяю приемы нашей пропаганды. Эти десять тысяч смертей, не только не превратят наших солдат в стадо испуганных овец, а наоборот разбудят их свирепую натуру, делая их бесстрашными перед лицом смерти, — сказал Гу Цинь, улыбаясь.
— А?
……
Гао Сяньчжи ехал на высоком черном коне, ведя за собой десять тысяч раненых. Он медленно прокладывал путь к большому укрепленному городу, чьи стены уже виднелись вдалеке.
Гао Сяньчжи был удовлетворен, несмотря на неудачные попытки штурма. Ведь он смог посеять семена страха в сердцах последних оставшихся воинов царства Чэнь.
Гарнизон ХуЛао потерял десять процентов солдат, возможно, это сделает их более свирепыми, но какой в этом толк? В будущем, когда его 800 000-ная армия начнет осаду, семена страха прорастут и быстро уничтожат даже самое свирепое сердце.
Перед глазами раскинулся опорный пункт армии. В прошлом это был самый крупный город царства Чэнь, не считая столицы, и назывался он Город Торговцев. Именно здесь сколотил свое состояние самый богатый человек в шести царствах.
Город был захвачен одним из первых и сейчас выступал в роли опорного пункта для армии, которая захватывала другие города во всех четырех направлениях.
— Главнокомандующий вернулся! — со всех концов города прибыли офицеры и солдаты, чтобы поприветствовать генерала.
— В Городе Торговцев были ли какие-либо купцы, совершающие мелкие правонарушения? — спросил Гао Сяньчжи.
— Нет, главнокомандующий, вы можете об этом не беспокоиться. Мы с самого начала контролировали торговцев не только в Городе Торговцев, но и в других захваченных городах. На данный момент ни один торговец не смеет идти против наших порядков! — сказал молодой генерал.
— Хм! — кивнул Гао Сяньчжи.
Войска медленно втянулись в город. Центр города занимал огромный плац, на котором располагалось большое количество солдат. Не считая армий задействованных в компании, здесь было собрано около 300 000 воинов.
Между плацем и тремя главными квартирами (строевая, караульная, артиллерийская) всё ещё имелось много свободного пространства. Гао Сяньчжи вдруг нахмурился. С плаца донесся звук петард.
Хлоп! Щёлк! Хлоп! — хлопки петард следовали непрерывным потоком!
— Что происходит? — нахмурился Гао Сяньчжи.
— Главнокомандующий, это богатые купцы из города Пэн, они приехали выразить благодарность армии за старания! — удовлетворенно смеясь, сказал молодой генерал.
— Что? Богатые купцы? — изменился в лице Гао Сяньчжи.
В тот же миг он подумал о самом богатом человеке в шести царствах — Гу Хае.
— Но-Но!
Гао Сяньчжи хлестнул коня по крупу и тот сразу же рванул с места в карьер. Очень быстро он достиг плаца и казарм. На данный момент, группа людей, одетых в халаты ярких расцветок, почтительно кланялась мужчине средних лет, одетому в дорогой, изысканный халат.
— Уважаемый Наследный принц, простите за нашу некомпетентность, мы только и можем, что выразить свою благодарность этим пустяковым подношением. Это действительно не стоит вашего внимания, просто выражение наших верноподданнических чувств. Видя усилия нашего царства, наши души были переполнены радостью. Поэтому торговая палата нашего города решила прислать вам эти товары, чтобы не допустить пакостей со стороны Гу Хая! — почтительно сказал дородный мужчина в парчовом халате.
Напротив главы делегации купцов стоял Наследный принц. В его глазах сверкнуло удовлетворение, а на лице отчетливо проступало хорошее расположение духа.
— Главнокомандующий вернулся в лагерь! — вдруг громко выкрикнул молодой солдат.
Все вокруг, офицеры, рядовые, Наследный принц, купцы и разнорабочие повернули голову в его сторону. Они увидели Гао Сяньчжи въезжающего на плац верхом на большом черном коне.
Рядом раздались хлопки петард. Глаза Гао Сяньчжи холодно сверкнули.
— Привет, генерал! — засмеялся Наследный принц.
— Наше почтение, главнокомандующий! — богатые купцы взволнованно поклонились.
— Что здесь происходит? — холодно спросил Гао Сяньчжи, дав знак торговцам приблизиться.
— О, это представители торговой палаты города Пэн. Услышав, что вы приказали контролировать поставки продовольствия и медикаментов, с тем, чтобы не дать Гу Хаю поднять восстание, отрезав снабжение армии, торговая палата Пэн спонтанно организовала этот обоз. Они привезли в помощь армии большое количество провианта и медикаментов! — сказал Наследный принц и рассмеялся.
— Да? — тихо спросил Гао Сяньчжи.
После того, как Гао Сяньчжи услышал, что Гу Хай возглавил войска Чэнь, его первой реакцией было то, что Гу Хай постарается отрезать поставки продовольствия. И поэтому принял меры предосторожности. Но кто бы мог подумать, что это пробудит самосознание торговцев города Пэн.
Глава купцов, улыбаясь, сказал:
— Поздравляю, главнокомандующий, вы прошлись победным маршем и даже убили царя Чэнь! Услышав эту новость, наши сердца бурно, словно морской прибой, клокотали в груди, и мы поверили в вашу силу. Поэтому и доставили эти ресурсы. С одной стороны мы очень сильно восхищаемся вами, с другой хотим искренне поздравить с победой. Прошу, генерал, примите это скромное подношение!
Гао Сяньчжи нахмурился, рассматривая толпу торговцев. Не теряя бдительности, в первую очередь он пытался выяснить, могли ли они быть шпионами направленными Гу Хаем для диверсии. В замешательстве он посмотрел на большое количество провианта и медикаментов громоздившихся рядом. Что-то не сходится! Однако, если это подарок от чистого сердца, то нельзя проявлять враждебность.
— Тогда я от имени всей армии хочу поблагодарить вас! Из-за того что я был в дальнем рейде, я очень устал и не смогу оказать вам достойный приём! — устало произнес Гао Сяньчжи.
— Всё в порядке! Всё в порядке! — загомонила толпа богатых купцов, улыбаясь и переглядываясь.
— Главнокомандующий, почему бы вам не отдохнуть после утомительной дороги. Оставьте это на меня! — сказал Наследный принц.
Гао Сяньчжи кивнул.
После того как стемнело, Линь Чун вошел в палатку Гао Сяньчжи.
— Командир, я уже осмотрел провиант и медикаменты, товар наивысшего качества, у меня нет никаких претензий! Похоже, эти торговцы не имеют никакого отношения к Гу Хаю!
— Наивысшее качество? — нахмурился Гао Сяньчжи.
— Да, они действительно очень сердечные, проделали такой долгий путь, и даже приготовили фейерверки и хлопушки, чтобы поздравить нас с победой! — засмеялся Линь Чун.
— Отправь несколько человек следить за этими торговцами! — устало сказал Гао Сяньчжи.
— Командир, я слышал, что они уезжают завтра утром, зачем тогда...?
— У меня плохое предчувствие, наблюдай за ними, ошибки не допустимы! — тяжело сказал Гао Сяньчжи.
— Хорошо!
……
Утро следующего дня.
Гао Сяньчжи умывался после тревожного сна. В этот миг снаружи долетели хлопки петард.
— Э?... Линь Чун! — холодно крикнул Гао Сяньчжи.
— Здесь! — Линь Чун быстро вошел в палатку.
— Разве я не говорил, чтобы ты следил за торговцами из города Пэн? Что опять случилось? — устало спросил Гао Сяньчжи.
— Всё в порядке, они ушли рано утром. Но с утра прибыли торговцы города Юнь, они взрывают петарды на всем пути от городской стены до главных квартир. Они так же привезли большое количество провианта. Похоже, что этот товар очень хорошего качества! — сказал Линь Чун, улыбаясь.
— Богатые купцы из города Юнь? — растеряно переспросил Гао Сяньчжи.
— Да, я уже послал людей проверить доставленные товары. С ними всё в порядке. Ха-ха, в этом случае, мы не должны беспокоиться об интригах Гу Хая! — Линь Чун громко смеялся, докладывая командиру.
Но этот доклад не убедил Гао Сяньчжи, и он всё ещё сомневался.
……
Столица царства Сун. Дворец Тянь.
Гу Хай сидел перед гобаном и играл сам с собой. Поставив камень на доску для игры в Го, он поднял взгляд на Гу Ханя.
— Отец, торговцы городов Пэн, Юнь и Хой, прибыли в Город Торговцев. Они привезли большое количество продовольствия, как ты и приказал. У нас очень большое влияние на эти торговые дома, поэтому они безропотно подчинились и направили помощь в армию. Но зачем мы снабжаем вражескую армию? В чем тут польза? — спросил Гу Хань насторожено.
Гу Хай положил белый камень на доску, на его губах заиграла озорная улыбка и он спросил:
— В чём резон таких действий? Гу Хань, ты не догадываешься?
Выражение лица Гу Ханя изменилось:
— О, теперь я понял, Ифу! Гао Сяньчжи, стараясь защититься от наших интриг, сразу же забил магазины провиантом под завязку. Поэтому у него нет никакой необходимости в продовольствии и медикаментах, которые мы ему отправили. Если провианта недостаточно, то он будет на вес золота, но если его в избытке, то это не даст им никакой пользы. Они только и смогу что хранить его где-нибудь на складе, выделяя людей для его охраны и транспортировки. В таком случае для них лучше было бы получить звонкую монету, а не провиант. По крайней мере, золото можно раздать солдатам перед боем, повышая их боевой дух. Но еда не может рассматриваться как награда, и если раздать её перед боем, то это будет похоже на издевательство. Так что провиант и лекарства не более чем мусор для них. Это хороший способ обмануть людей!
— Эта тактика называется: "Луна став полной, обязательно пойдет на убыль". Все что чрезмерно не только не принесет пользы, но и может серьезно навредить! — сказал Гу Хай, глубоко задумавшись.
— Да, когда солдаты и офицеры, увидят большое количество подарков присылаемых в лагерь, но при этом не получают от этого никакой выгоды, то они затаят обиду глубоко в душе, — сказал Гу Хань и громко рассмеялся.
— Это всё? — спросил Гу Хай и поставил черный камень на поле гобана.
Гу Хань знал, что отец учил его анализировать ситуацию, поэтому он молча размышлял над вопросом. Вдруг в его глазах мелькнул проблеск просветления, и на лице отразилось потрясение.
— Петарды и фейерверки? — изумленно спросил Гу Хань.
Гу Хай тихо рассмеялся:
— Что в этом такого?
— В городе расквартирована 300 000-ная армия, кроме того 500 000 атакуют города в других регионах царства Чэнь. В Городе Торговце находятся главные квартиры и штаб армии, а ещё здесь проходят лечение раненые солдаты. Элитные войска постоянно отправляются на задания, а в это время в город непрерывным потоком идут раненые. Если кто-то сломал руку или ногу, или имеет множество ранений на теле, то их сердце естественно пребывает в унынии. Люди с серьезными травмами погружаются в тяжелые мысли относительно их будущего. А в это время другие весело проводят время, взрывают петарды и запускают фейерверки. Моральный дух раненых солдат будет уничтожен, это всё равно, что сыпать им соль на рану! — сказал Гу Хань.
— Продолжай!
— Ночные фейерверки это ослепительное, прекрасное зрелище. Но для раненых солдат это эквивалентно насмешке. Кроме того, продовольствие и лекарства не распределяются в равной степени. Так что группа раненых солдат, глубоко в сердце, будет чувствовать дискриминацию; "почему другие получают радость победы, в то время как я могу лишь размышлять о безнадежном будущем"? — сказал Гу Хань.
Гу Хай кивнул:
— Ещё что-нибудь?
Гу Хань глубоко задумался на несколько минут, пока его лицо не озарилось догадкой.
— Отец, ты говоришь о простых людях, живущих в Городе Торговцев"? — взволновано спросил Гу Хань.
Гу Хай замер с белым камнем в руке, и, кивая, сказал:
— Да, Гао Сяньчжи закопал заживо 600 000 солдат царства Чэнь. Но все эти люди были столпами поддерживающими множество семей. Они были сыновья, мужьями, отцами, то есть духовной и материальной опорой. После смерти кормильцев, их семьи потеряли надежду на светлое будущее. Они ничего не делают только потому, что не в силах противостоять этой огромной толпе захватчиков. В настоящее время враги празднуют изо дня в день, веселятся и громко смеются. Для обычных жителей города они похожи на чертей, желающих поглотить их плоть. Несмотря на то, что они беспомощны, с каждым мгновением в их сердцах расцветает ненависть и злоба!
— В день, когда закипит котёл народного негодования и переполнится чаша терпения, эта ненависть выльется в ужасающую силу? — спросил Гу Хань, глубоко вздохнув.
— Запомни, никто не может противостоять океану народной ненависти. Когда пламя ярости начинает поглощать все, словно морской прилив. В этот момент ситуация будет такова, словно само небо рухнуло и раскололо землю. Это невозможно остановить! — глубоким, проникновенным голосом сказал Гу Хань.
— Сыыыыыышшш! — Гу Хань громко втянул холодный воздух сквозь стиснутые зубы.
— Ифу, я даже не мог представить, что эти петарды и фейерверки скрывают за собой такую большую опасность и способны повлиять на настроение простого народа!
— Настроения и чувства народа это самая могучая сила, но в тоже время она очень хрупкая! Это только начало, продолжай внимательно следить за развитием дел! — сказав это, Гу Хай поместил очередной камень на доску.
