Наследный внук царя появился, словно ревущий водопад, который похоронил под собой блеск авторитета Гао Сяньчжи.
800 000 солдат, с каменными лицами, уставились на генерала, ожидая его версию событий.
У людей, стоящих на генеральской трибуне были различные выражения на лице.
По лицу Наследного принца трудно было сказать, был ли он счастлив или опечален.
Глаза Линь Чуна были налиты кровью.
Гао Сяньчжи смотрел широко открытыми глазами.
Наследный внук, чей приход так сильно поразил всех, продолжил приближаться к трибуне.
— Ты, ты кто? — ошарашено спросил Гао Сяньчжи.
— Это я, главнокомандующий Гао, я Сун Чжэнси! Быстрее, быстрее помогите мне поймать этих разбойников, они заслуживают смерти! Я хочу, чтобы они умерли! Ещё бы немного и я бы уже никогда не увидел отца! — воскликнул Сун Чжэнси, пребывая в затруднительном положении.
— Это невозможно! Мой сын был казнен в столице, его обезглавили на рыночной площади, кто ты такой? — сердито крикнул Наследный принц.
— Папа, разве это не ты послал главнокомандующего Гао, чтобы он спас меня? Я был заменен кем-то, прямо перед казнью. Я действительно твой сын, ах. Генерал организовал всё это! Это был обычный спектакль, чтобы обмануть этих идиотов, вот и все, папа! Ты не знал? Ха-ха-ха-ха, похоже, главнокомандующий Гао не успел сказать тебе! — взволнованно произнес Сун Чжэнси.
— С-с-с-с-с-с-с! — все солдаты сделали протяжный выдох. Главнокомандующий Гао все спланировал? Обычный спектакль? Обмануть этих идиотов?
Сун Чжэнси не понял, что каждое его слово было острой иглой, которая пронзала сердце каждого солдата на плацу.
Мы все идиоты? Главнокомандующий Гао просто устроил спектакль для нас? Чтобы обмануть нас и отправить на смерть?
Какие к чёрту уловки Гу Хая, это всё результат того, что Гао Сяньчжи обманул нас. Где эта преувеличенная крутизна Гу Хая? Не так ли? Наследный внук царя — лучшее подтверждение.
Казнить Наследного внука, чтобы восстановить справедливость? Чушь собачья! Царский указ, который предписывает смертную казнь для обидчиков солдатских семей, тоже вранье? Бред сивой кобылы!
Слухи про то, что наши семьи, пострадавшие от местных чиновников, это интрига Гу Хая? Полная чепуха!
Письма из дома — это фальшивка Гу Хая? Чушь!
........................
..................
......
С появлением Сун Чжэнси, боевой дух, собранный с таким трудом, полностью исчез. Гу Хай посеял семена хаоса в сердцах солдат, и в течении нескольких секунд эти семена проросли и продолжили стремительный рост, превратившись в древа подпирающие небеса.
Каждое слово Сун Чжэнси вызывало сердечную боль.
— Ублюдок, заткнись! — закричал Наследный принц.
Он увидел, как в глазах солдат стремительно росла враждебность.
— Я хочу домой, я хочу отправиться домой, я должен увидеть всё собственными глазами!
— Я тоже хочу вернуться домой! Я должен всё увидеть сам! Черт возьми, я хочу домой!
— Я не буду драться. Ради династии Сун мы сражались и проливали кровь, но они ничего не сделали, когда наши семьи столкнулись с унижениями. В конце концов, они даже обозвали нас идиотами?
........................
..................
............
В армии начались серьезные волнения. Вокруг распространилось гудение, словно звуки медленно закипающей воды.
Самым несчастным в этот момент был Линь Чун. В белках его глаз проступили кровавые прожилки, и слезы беспорядочно катились по щекам.
— Главнокомандующий, я, Линь Чун, следовал за вами так много лет, участвовал в стольких сражениях, я всегда сражался в первых рядах, постоянно рискуя своей жизнью, всё ради вас. Мы были готовы пожертвовать своими жизнями, потому что верили вам! Мы верили, что с вами нас ждет светлое будущее и великие заслуги, что мы будем под вашей защитой, — крикнул Линь Чун.
Крик Линь Чуна заставил притихнуть толпу.
— Мы готовы были отдать за вас жизни, но вы, генерал, относитесь к нам подобным образом? В тот день, когда ещё не пришло известие о трагедии в моей семье, но пришли письма к пятнадцати братьям. Вы, чтобы спасти Наследного внука царя, приказали мне закрыть им рот. Вы хотели, чтобы я убил пятнадцать братьев! — громко крикнул Линь Чун.
— Ай-йя!
Эти слова возбудили новую волну гвалта среди солдат. Первоначально, всё ещё были люди, которые с подозрением отнеслись к словам Наследного внука, но Линь Чун был другим. Он долгое время был доверенным помощником. Но кто бы мог подумать, что вместо того, чтобы помогать солдатам, которые получили трагические новости с дома, генерал планировал убить их?
Эти пятнадцать человек тоже стояли на генеральском помосте. Первоначально они хотели помочь Гао Сяньчжи восстановить боевой дух, но теперь, услышав Линь Чуна, они вздрогнули и посмотрели на Гао Сяньчжи.
В тот день главнокомандующий собирался избавиться от нас? Приказал Линь Чуну убить нас?
— Командир, а что насчет моей семьи? Вы говорили, что их похитил Гу Хай, но что это? Почему вы хотели убить нас? Мы воевали не щадя жизни, но почему генерал решил убить нас? — закричали в тревоге пятнадцать солдат.
— Линь Чун, заткнись! — крикнул Гао Сяньчжи, цвет его лица сильно изменился.
— Заткнуться? Тогда вы скажите мне, как быть с Сун Чжэнси? Разве не вы сказали, что он будет казнен в соответствии с законом? Разве не вы сказали, что поможете мне отомстить за Сяо Де? Разве вы не обещали это… У-у-у-у-у! — Линь Чун плакал слезами ненависти.
— Сун Чжэнси не был спасен мною, это был Гу Хай, он спас его! Линь Чун, успокойся, это спланировал Гу Хай! — сказал Гао Сяньчжи с мучительным выражением на лице.
Так быстро!? В конце концов, он не мог опередить ту скорость, с которой Гу Хай плел свои интриги. Даже не дал время отобедать, не хватило времени даже на еду? Гао Сяньчжи почувствовал, как ужас поднимается из глубины его сердца. Замыслы Гу Хая оказались слишком массированными. Очень много, очень быстро. Раз за разом пронзая сердца людей, делая их хрупкими.
Гао Сяньчжи понял, что это уловка Гу Хэя, но мог ли в это поверить Линь Чун?
— Хватит нести эту чушь, какой к черту план Гу Хая?! — взревел Линь Чун.
На лице Линь Чуня появился злобный оскал, в его глазах Гао Сяньчжи уже превратился во врага. Стоящий у платформы Сун Чжэнси, тем не менее, высказался еще раз:
— Возмутительно, Линь Чун, ты смеешь грубить главнокомандующему? Генерал Гао, разве вы не говорили раньше, что к моменту возвращения в лагерь избавитесь от этой постыдной группы людей? Я уже вернулся, больше нет смысла использовать Линь Чуна и остальных!
Слова Сун Чженси были подобны спичке, которую поднесли к канистре с бензином.
Бам!
800 000-ную армию словно взорвали изнутри. Сун Чженси стоял, широко открыв глаза, в его взгляде отразилось полное непонимание происходящего. Разве этот спектакль разыграли не отец и Гао Сяньчжи? Что происходит?
— Гао Сяньчжи, я столько лет рисковал своей жизнью, ради твоих амбиций! Всё было зря! Ты двуликая скотина, зверь в обличье человека! Я убью тебя и отомщу за Сяо Де! — громко крикнул Линь Чун.
Вытащив меч, он немедленно набросился на Гао Сяньчжи. К тому же, подчиненные Линь Чуна не остались в стороне и тоже обнажили мечи.
— Убить!
***Грохот***
Генеральскую трибуну охватил беспорядок.
— Защитить главнокомандующего!
— Убить!
..................
............
......
Весь армейский лагерь кипел. Повсюду был хаос и неразбериха, солдаты перестали слушать приказы. Некоторые солдаты, воспользовавшись суматохой, принялись грабить армейские магазины.
В мгновении ока, беспорядки охватили весь лагерь. Кто-то стремился убить Гао Сяньчжи, кто-то наоборот защитить. Одни солдаты пытались убить Наследного принца, другие защищали его. То же самое творилось и около Сун Чжэнси.
800 000-ная армия рассыпалась, словно карточный домик. Кто-то хватал свои пожитки и намеревался как можно скорее возвратиться к своей семье, кто-то занимался грабежом, убивая друг друга.
……
В это время из ворот твердыни ХуЛао выехали 50 000 солдат. Их вел ни кто иной, как новый царь Чэнь — Чэнь Лян И. Рядом с ним верхом на лошади ехал Чэнь Тянь Шань.
— Лян И, мы только что видели фейерверки в небе. По словам Гу Циня, это сигнал от "разбойников", по которому наша 50 000 армия должна атаковать лагерь Сун. Но почему ты решил лично возглавить эту атаку? — нахмурился Чэнь Тянь Шань.
— Прадедушка, ты же рядом, а значит, моей безопасности ничего не угрожает. Главнокомандующий сказал, что это поднимет боевой дух, поэтому я и пришел! Царствующий отец на смертном одре завешал мне, чтобы я доверился Гу Хаю. Поэтому я выполняю его волю, — громко выкрикнул Чэнь Лян И.
— Но это чересчур рискованно! Он сказал, что всё будет в порядке, но это не значит, что всё так и будет! У вас всего 50 000 солдат, а у противника в 16 раз больше! Более того, Гао Сяньчжи уже вернулся в лагерь. Это настоящее самоубийство! — нахмурился Чэнь Тянь Шань.
— Я верю отцу! — нахмурился Чэнь Лян И.
— Ах! Не бери в голову! Когда придет время, я приложу все силы для твоей защиты. Ты не должен повторять за отцом и далеко отдаляться от меня, иначе даже если я захочу, то не смогу прийти тебе на помощь во время, — сказал Чэнь Тянь Шань.
Чэнь Лян И кивнул и сразу же громко крикнул:
— Солдаты, вы все уже видели жестокость армии Сун, они убили даже тех, кто сдался в плен! Они не оставляют нам ни единого шанса на жизнь! — крикнул Чэнь Лян И, глядя в хмурые лица своих солдат.
— Люди, посланные главнокомандующим, узнали информацию, что солдаты Сун получили жестокий приказ! После того, как твердыня падет, начнется массовая резня! Ваши родители и дети будут убиты! Ваши дочери и жены станут рабынями! Ваша собственность будет разграблена! Знаете ли вы о новостях с южных границ? Наши 600 000 солдат были похоронены заживо. Вы всё ещё колеблетесь? — крикнул Чэнь Лян И.
— Нет! — крикнули солдаты с глазами налитыми кровью.
— Ради наших семей, следуйте за мной и разите врагов! Попросите небеса, чтобы они благоволили нам, и если мы будем сражаться изо всех сил, то, возможно, в обмен, мы сможем отвоевать жизни ваших родителей, жен и детей! В любом случае, мы умрем, если проиграем, мы умрем, если сдадимся в плен! Следуйте за мной, давайте продадим наши жизни как можно дороже! Смерть врагам!
— Смерть! — громко крикнули 50 000 солдат.
Солдаты шли по вершине холма, это был кратчайший путь к лагерю Гао Сяньчжи. Но когда армия оказалась возле главного лагеря Сун, солдаты увидели, что вражеский лагерь охватили беспорядки. Это была сцена хаоса и разрушений, солдаты Сун убивали друг друга. Это было абсолютно не похоже на строгий и дисциплинированный лагерь.
Чэнь Тянь Шань, потирая глаза, сказал:
— Мы пришли не туда? Это 800 000-ная армия тигров и волков?
С другой стороны, Чэнь Лян И был очень сильно взволнован.
— Все за мной! Убить всех врагов! — крикнул он.
— Ху-Ла!
Армия Чэнь, словно коса Смерти, ворвалась в нестройные ряды мародеров, которые занимались грабежом в главном лагере.
— Вражеская атака! Внезапная атака врага! Перегруппироваться! Всем идти на встречу неприятелю! — крикнул кто-то.
Но в этот момент сердца солдат Сунь уже были непослушными. Кто бы все еще слушал какую-то чушь! Перегруппироваться? Идти на встречу неприятелю? Они хватали, что под руку попадется, и бежали со всех ног.
— Ху-ла-ла-ла!
Несмотря на явный перевес, развязка войны перевернулась с ног на голову. Это было странное сражение, 50 000 солдат гонялись за 800 000. Чэньская армия задорно косила врагов на право и на лево. Хоть у солдат и не было боевого опыта, но, ради жизни их семей, они легко убивали множество вражеских солдат.
Итак, оказалось, что эта армия Сун не представляла из себя ничего особенного!
Гу Цинь опирался на парапет надвратной башни твердыни ХуЛао, его взгляд был устремлен в даль. Огонь был виден даже с расстояния 10 ли. Из дымной пелены, которая достигла неба, доносились крики ужаса и стенанья.
— Посыльные! — громко крикнул Гу Цинь.
— Тут! — несколько слуг дворца Гу склонились в почтении.
— Немедленно отправить голубей с этим посланием во все города царства Чэнь. Гао Сяньчжи проиграл, его армия рассеяна. Его судьба неизвестна. Возможно, некоторые дезертиры постараются ворваться в незащищенные города. Все торговые филиалы семьи Гу должны распространит информацию об этом для простых людей и приказать им организовать бунты и убить солдат гарнизона и дезертиров Сун. За убийство одного врага положено денежное вознаграждение, за убийство десяти будет даровано дворянство. Мужчины из семей похороненных заживо солдат Чэнь могут отвести душу и отомстить, чтобы успокоить духов предков. Более того, в городах, захваченных царством Сун, местная знать должна повести своих слуг в атаку и отбить города. Награды будут выданы в соответствии с заслугами. Также все ключевые посты чиновников в таких городах будут разделены поровну между царской фамилией Чэнь и местной знатью. Каждый сам кузнец своего счастья, это их шанс заложить фундамент для будущего своего рода, — сказал Гу Цинь.
— Есть! — посыльные почтительно склонили голову.
……
Войско Сун, словно собака, потерявшая хозяина, не смогло выдержать удара и разваливалось на глазах. В то время как армия Чэнь, словно войско небесных солдат и генералов, сметала всё на своем пути, не зная преград. С одной стороны были солдаты, которые не боялись смерти, а с другой стороны была деморализованная толпа, не имеющая никакого желания сражаться. Исход этого сражения был предрешен.
Гао Сяньчжи и Наследный принц Сун, в сопровождении доверенных людей, смогли избежать того бедствия, которое свалилось на головы остальных солдат. Но генерал Гао был серьезно ранен Линь Чунем, из раны на руке непрерывно текла кровь. Вот только для него боль в руке была вторичной. Избежав этого хаоса, они расположились на склоне холма, глядя на ужасное положение в котором оказалась армия Сун.
— Ох, Хехехей, Хехехей, Гу Хай? Гу Хай? — в унынии шептал Гао Сяньчжи.
Он не на минуту не сбавлял темп, но так и не смог поравняться со скоростью Гу Хая. Причудливые хитрости Гу Хая были такими стремительными, такими быстрыми. Этот старик превратился в настоящего демона, стал более проницательным, безжалостным и страшным, чем сорок лет назад.
— Всё кончено? Что теперь делать? — в отчаянии произнес Наследный принц.
Гао Сяньчжи сказал, глубоко вздохнув:
— Правда, рано или поздно, выйдет наружу. К счастью, я уже похоронил заживо 600 000 солдат Чэнь. Сейчас у их царства мало солдат и они неспособны к серьезным действиям. Мораль наших солдат была уничтожена и растоптана. Но я всё равно смогу собрать её назад, только…!
— Только что?
— Я могу быстро восстановить боевой дух армии, только я боюсь, что Гу Хай будет ещё быстрее меня. Он будет еще быстрее, — сказал Гао Сяньчжи, с мучительным выражением на лице.
……
Несколько дней спустя, Город Торговцев.
Раньше здесь были главные квартиры армии Сун, теперь же остался только небольшой гарнизон. Неожиданно несколько торговых лавок начали распространять невероятную новость.
Гао Сяньчжи полностью разгромлен и неизвестно жив ли он вообще! Огромная армия разбежалась кто куда! Царство Сун потерпело полное поражение!
Сообщение призывало горожан вернуть город силой.
У горожан и местной знати на лицах появилось растерянное выражение. Не так давно захватчики ежедневно жгли фейерверки и взрывали петарды. Глубокая ненависть укоренилась в сердцах простых людей, чьи родственники были убиты. Мой сын убит... мой муж убит... они убили единственного кормильца в нашей семье... они на самом деле смеют петь и танцевать после этого, и даже запускать праздничные фейерверки? Это всё равно, что сыпать соль на рану. Весь народ желал сварить захватчиков в масле, после чего съесть их плоть, выпить кровь и разгрызть кости. Но у них не было для этого сил. У врагов было слишком много людей. Они только и могли, что смериться с позицией угнетаемых и молча оплакивать убитых родственников.
Теперь, когда магазины семьи Гу начали распространять эту новость, ненависть, которая пожирала сердца людей, трансформировалась в гнев, повышая желание народа совершить расправу.
Гарнизон, оставленный армией Сун, тоже заметил, что за последние дни взгляды людей очень сильно изменились. В их глазах не было страха и раболепия, как раньше. Теперь в них сквозила неприкрытая ненависть.
Но горожане не смели взять на себя инициативу, без получения проверенной информации. Несмотря на жгучую ненависть и желание расправы. И в этот момент в городе появилась первая группа дезертиров.
— Разгромлены, разгромлены, полностью разгромлены, вся армия разбежалась кто куда!
После того, как первые дезертиры рассказали о полном разгроме, сердца местной знати мгновенно воспрянули. Вражеская армия разгромлена, значит ли это, что будет восстановлено царство Чэнь? Судьба Гао Сяньчжи неизвестна, тогда кто сможет остановить Гу Хая? Неужели Город Торговцев рано или поздно вернется в состав царства Чэнь?
Кроме того, местная знать и царская семья разделят власть поровну?
Эта ночь была спокойная и безмолвная. Но в тишине постепенно накапливалась злость и ненависть. И едва занялась заря следующего дня, как первый воинственный крик: "Убивать! Убивать!", разнесся над Городом Торговцев.
— Ублюдок, я убью тебя! Мой сын умер в отчаянии, он был похоронен ещё живым. Я хочу тебя убить, убить тебя! У-у-у-у-у!
— Вы убили моего отца! А я убью вас!
— Мой муж! Даже мой муж был убит!
— Старший брат, твой братишка отомстит за тебя!
— Вы убили моего сына, а после этого вы праздновали и запускали фейерверки? Я, твой дедушка, разобью все твои кости и заживо сдеру шкуру!
........................
..................
......
В гарнизоне города было совсем мало солдат. Под руководством местной знати население города начало восстание. Вознаграждение и ненависть, эти две мотивации объединились и подтолкнули людей на активные действия. Горожане нахлынули на обидчиков, подобно огромному океаническому валу. И это не ограничивалось одним лишь Городом Торговцев, в остальных 18 городах происходило то же самое.
Гарнизон никак не мог сдержать эту необъятную вражду и всепожирающую злобу.
Убить, убить, убить, бунт, бунт, бунт!
Это был настоящий хаос.
……
Несколько дней спустя. Главный зал секты Чистой Реки.
Глава секты Чистой Реки и глава секты СунЦзя вместе со своими учениками стояли друг напротив друга.
Красивая девушка, одетая в мужской халат, вместе с Лю Нянем и тремя молчаливыми охранниками стояли на тронном месте в северной части зала.
Перед ними стоял Чэнь Тянь Шань и ученик секты СунЦзя. Они почтительно отчитывались перед девушкой.
— За три месяца? Нет, даже меньше чем за три месяца. 800 000-ная армия царства Сун была полностью разгромлена? Гао Сяньчжи бежал в панике? Контроль над большинством городов вновь перешел к царству Чэнь? И всё это заняло жалкие три месяца? — великий мастер Лю Нянь был крайне удивлён.
— Да! — взволнованно сказал Чэнь Тянь Шань. В то время как ученик секты СунЦзя молча стоял с унылым лицом.
— Как такое возможно? Какой демонический метод использовал этот Гу Хай? — воскликнул в гневе глава секты СунЦзя.
— Хе-хе-хе, глава СунЦзя, не сердитесь. Просто слушайте доклад, ха-ха-ха! — глава секты Чистой Реки разразился радостным смехом, давно он не чувствовал себя так хорошо.
Глаза молодой госпожи ярко сияли. Она знала о таланте и целеустремленности Гао Сяньчжи, и сама обдумывал множество вариантов. Но она никогда и представить себе не могла, что за такое короткое время огромная армия, состоящая из закаленных в боях воинов, будет полностью рассеяна. И даже все оккупированные города будут возвращены назад. Как это было достигнуто?
Ах, верно, нужно ещё отнять время, которое понадобилось на то, чтобы прибыли посыльные. То есть все это заняло около двух месяцев? Как он это сделал?
……
Столица Сун. Гу Хань взволновано рассказывал о новостях своему отцу.
В это время Гу Хай сидел перед гобаном, и его руки беспрерывно мелькали над доской. Этот гобан был очень странным. Обычная доска содержала 19 вертикальных и горизонтальных линий, но на этом гобане их было 30.
Каждая дополнительная линия на доске добавила бесчисленное множество переменных. Но сейчас Гу Хай использовал только 22 линии.
Более того, Гу Хай все время играл в Го сам с собой и не разрешал никому другому участвовать.
— Приемный отец, все получилось! Ха-ха-ха, Гао Сяньчжи потерпел сокрушительное поражение. Моральный дух войск уничтожен, и восстановить его не представляется возможным! — смеялся Гу Хань.
— Первый этап нашего плана: Уничтожение замыслов Сун, закончился успехом, — сказал Гу Хай и поставил белый камень на доску.
— Да, первый шаг, уничтожить боевой дух войск! А каким будет второй шаг? — Гу Хань с любопытством уставился на Гу Хая.
— Второй шаг: уничтожить чаяния народа, — Глаза Гу Хай прищурились, когда он поставил черный камень.
— Полностью уничтожить чувства народа? Но воля народа вещь непостоянная. Приемный отец, будет нелегко разрушить чувства народа, — нахмурился Гу Хань.
— Гао Сяньчжи, Наследный принц Сун, царь Сун, разве они не ненавидят меня больше всего на свете? Эта ненависть послужит основой того, что они потеряют доверие народа. Люди это основа любого царства, и мы потрясем эту основу, — Гу Хай сделал глубокий вдох, и в его глазах вспыхнул холодный проблеск.
