Около прохода ХуЛао.
800 000-ная армия Сун дислоцировалась в 10 ли от крепости.(1ли = 0.5км) Сейчас, в лагере было время завтрака.
— Всё не так! Неправильно! Ах! Что происходит? Это письмо писала не моя сестричка! — недоумевая, воскликнул рядовой, чье лицо было покрыто множеством шрамов.
— Шрам, что случилось? — спросил рядовой, завтракающий рядом.
Этот солдат, с лицом испещренным шрамами, держал в руках письмо и растеряно смотрел на текст совершенно круглыми глазами. Несколько молодых солдат сгрудились вокруг него, чтобы почитать письмо.
— Шрам, разве здесь есть плохие новости? Твоя младшая сестра пишет, что все в целости и сохранности и не о чем беспокоиться, — озадачено спросили прочитавшие письмо солдаты.
Шрам изменился в лице и безостановочно шептал:
— Неправильно, всё неправильно, моя сестричка никогда не называла меня старший брат, никогда не называла меня так!
— Э? — все были в недоумении.
— Мы двойняшки. Она всегда называла меня или младшим братом, или по имени, но никогда так вежливо! Старший брат? Как она могла назвать меня: старший брат? Похоже, это письмо писала не моя сестричка! — сказал Шрам, недоумевая.
— Шрам, ты слишком много думаешь! — засмеялись все вокруг.
Шрам продолжал пустыми глазами пялиться на письмо, только он понимал, что его сестра никогда бы не назвала его старшим братом, но…
— Ох? — вдруг, закричал ещё один солдат.
— Что? — все посмотрели в его сторону.
— Шрам, может быть, ты взял моё письмо по ошибке? Ах, нет, это моё письмо, как…! — воскликнул в изумлении молодой солдат, с побритой головой.
— Лысый, о чём ты говоришь? — все перевели свои взгляды на лысого солдата.
Вместо ответа тот вынул письмо и развернул его, чтобы все могли прочесть. Письма Лысого и Шрама повторялись слово в слово, словно сделанные под копирку, даже почерк был одинаковый.
Внезапно наступила тишина, смолкли даже характерные звуки пережевывания пищи.
— Ненастоящее? Это, безусловно, не письмо, которое отправила моя сестричка, кто-то выдает себя за неё? — Шрам сразу же изменился в лице.
Все эти люди неоднократно побывали в ситуациях на гране жизни и смерти, так что они умели быстро соображать.
— Главнокомандующий сказал, что нам разрешили переписываться с родными, но, почему тогда есть поддельные письма? Это невозможно, что здесь происходит? — кричал от страха лысый солдат.
— Может быть, может быть, это уловки Гу Хая? — тихо произнес совсем молодой солдат.
— Чушь собачья, главнокомандующий сказал, что он уведомил все семьи военнослужащих, чтобы они написали письма. Какая тут может быть уловка? Или ты хочешь сказать, что мою семью контролирует Гу Хай? — закричал лысый в гневе.
Гневный рёв сразу же привлек к себе много внимания стоящих рядом солдат. В то же миг, новость о том, что письма поддельные, распространилась по лагерю, словно лесной пожар. Многие солдаты и офицеры принялись второпях вскрывать свои конверты.
— А? Моё, моё тоже поддельное?
— Ах моё настоящее, но, но..!
........................
..................
......
Новость, словно штормовая волна, разбегалась во все стороны. В скором времени у всех солдат появились сомнения относительно этих писем.
……
Столица Сун.
Гу Хай стоял на верхнем этаже дворца Тянь и сосредоточено смотрел на север. Подле него расположился Гу Хань.
— Приемный отец, эти два дня будут решающими! — обеспокоено сказал Гу Хань.
Гу Хай кивнул:
— Скоро, мы узнаем, упадет ли моральный дух армии на этот раз или нет! Не было ли трудностей с изменением и отправкой подложных писем?
— Отец, не беспокойся, на этот раз, Гао Сяньчжи поднял камень, только чтобы уронить его себе на ноги. Ранее мы послали купцов, чтобы запутать его, и Гао Сяньчжи, для того чтобы показать свою честность, разрешил купцам доставить письма солдатам. Он думал, что подобным образом он покажет свою искренность? Хе-хе, отец, послания уже достигли передовой. Среди всех этих писем были выбраны лишь 800, в которые были внесены незначительные изменения! — сказал Гу Хань.
— Небольших правок вполне достаточно. Кроме этих 800 писем, были ещё десять, которые были фальшивыми от первого до последнего слова. Этого достаточно чтобы поднять волну. Эти десять писем очень быстро будут обнаружены. В итоге они превратят в фальшивки и остальные 800 писем! — рассмеялся Гу Хай.
— Но армия насчитывает 800 000. Разница почти в тысячу раз!
— Искра огня способна выжечь степь! Что реально? Разве много на свете одинаковых писем? Когда в сердце возникнет сомнение, то будет очень трудно поверить, что твое письмо настоящее! Особенно когда вокруг появляется множество поддельных писем. Даже если письмо написано знакомым подчерком, то солдаты всё равно будут стараться найти в нём изъян. В этот момент многие реальные письма тоже будут считаться поддельными. Тогда тревога будет нарастать лавинообразно! Ха!
……
Главный лагерь армии Сун. Штабная палатка Гао Сяньчжи.
Гао Сяньчжи вернулся вместе с Линь Чунем и сопровождающей их группой солдат. Но у него совсем не было времени на отдых. Он услышал, что Наследный принц казнил 180 дезертиров армии Чэнь.
— Гу Хай однажды сказал, что нужно окружать с трех направлений и оставлять одно, в котором враг сможет отступить, понадеявшись на авось, тем самым приведя свои полки в беспорядок. Но ты, ты вместо того, чтобы окружить с трех направлений и оставить одно, закрыл также и это "одно". В тот момент ты убил, не толпу предателей, ты убил надежду солдат армии Чэнь на счастливый случай. Ты убил сердца и чаяния армии Чэнь. Сейчас у них не осталось выбора, и они будут бороться не щадя жизни. Даже офицеры и солдаты армии тигров и волков не смогут сравниться с теми солдатами, которым нечего терять! Я опоздал всего лишь на два дня, жалкие два дня! Увы! Увы, — сказал Гао Сяньчжи с печальным выражением лица.
Наследный принц изменился в лице. Гнетущая аура распространилась вокруг.
— Чёрт, это вина той толпы шпионов-идиотов, они прислали то идиотское донесение! — Наследный принц весь побагровел.
— Наследный принц, не принимай близко к сердцу и не вини себя. Этот Гу Хай — грозный противник. С тех пор как он возглавил армию Чэнь, у нас не было ни минуты покоя. Мы должны как можно скорее вложить меч войны в ножны. Я боюсь, что новые неприятности на подходе. На войне главное — стремительность! Нам нужно торопиться. Разрушим ХуЛао, захватим Гу Хая и одним ударом покончим с этим! — успокаивающе сказал Гао Сяньчжи.
— Верно, захватим этого Гу Хая, я хочу разорвать его на мелкие кусочки! — сказал принц Сун, скривив кровожадную гримасу.
Глядя на выражение лиц Линь Чуна и остальных, принц понял, что его сын не избежал казни. Но сейчас он мог только подавлять гнев в глубинах своего сердца.
"Сын, я обязательно отомщу за тебя!" — причитал принц в своих мыслях.
— Доклад, главнокомандующий, плохо дело! Солдаты и офицеры снова бунтуют! На этот раз, смутьян ещё больше! — сказал молодой офицер, подбежав к штабной палатке.
— Что? — на лице наследного принца Сун отразилась тревога.
"Мятеж? Опять военный мятеж? Что за нечистая сила этот Гу Хай? Как долго это будет продолжаться? Как мы пойдем в бой, если наша армия будет постоянно бунтовать?"
Зрачки Гао Сяньчжи сузились: "Гу Хай, я так и знал, я так и знал! К счастью, я успел, я приехал вовремя, чтобы взять на себя командование и немедленно начать решающее сражение. В противном случае, если бы я дал вам ещё немного времени, то армия была бы рассеяна".
— Что случилось? — крикнул Линь Чун на молодого офицера.
— Солдаты обнаружили, что их письма поддельные! — у молодого офицера было угрюмое выражение лица.
— Письма из дома? Письма из дома? Богатые купцы? Я был слишком небрежен. Так и знал, что интриги Гу Хая не могут быть такими простыми. Получается, что он всё это время скрывал этот коварный замысел? Стоит принять радикальные меры? Эта толпа купцов давно заслужила смертный приговор! — Гао Сяньчжи пришел в ужас, когда он осознал масштаб ситуации.
Шум!
Снаружи штабной палатки донеслись звуки ругани, оскорблений и яростных выкриков. В этот раз сила шума была так сильна, что, казалось, достигла небес.
Принц Сун оцепенел от страха.
Веки Гао Сяньчжи дернулись, он глубоко вздохнул и сказал:
— Вперед, мы выйдем вместе.
……
Твердыня ХуЛао. Крыша надвратной башни.
Волосы Гу Циня были окрашены в седой цвет, он стоял, опираясь на крепостную стену, и его непоколебимый взгляд был направлен на юг.
За ним, как всегда, стояли Чэнь Лян И и Чэнь Тянь Шань.
— Главнокомандующий, вражеская армия уже реорганизована. Что нам теперь делать? Они уже готовы к атаке! — озабоченно сказал Чэнь Лян И.
— Не беспокойся, отец уже всё организовал. Даже возвращение Гао Сяньчжи не изменит ситуации. Нужно продолжать выполнять план отца. Сильная, 800 000 армия? Их полки будут расстроены! — улыбнулся Гу Цинь.
— А? План Гу Хая? Какой план? — сразу же спросил Чэнь Лян И.
Но Гу Цинь не стал ничего объяснять, а продолжил смотреть на юг.
Чэнь Тянь Шань, нахмурившись, сказал:
— Я помню, три дня назад ты отправил группу за пределы прохода ХуЛао. Там было около сорока человек, они все личные охранники ваше семьи Гу? Это ваши доверенные люди? Почему ты отправил их за стену? Они же не высококлассные эксперты?
Гу Цинь тихо рассмеялся и сказал:
— Они? Они должны совершить разбойное нападение. После чего, с помощью фейерверков, подать нам сигнал.
— Разбойники? — непонимающе спросили Чэнь Тянь Шань и Чэнь Лян И.
……
Главный лагерь Гао Сяньчжи.
Чтобы расследовать дело, касающееся солдатских писем, необходимо было пересмотреть огромное количество информации. Но Гао Сяньчжи опирался на свой авторитет и трудился не смыкая глаз. Поэтому смог во всем разобраться, затратив всего один день.
Главный лагерь, генеральская трибуна.
Гао Сяньчжи вместе с принцем Сун, Линь Чунем и другими, стоял на генеральской трибуне. На него были устремлены напряженные взгляды всей армии. Не смотря на то, что многих солдат удалось успокоить, но среди них были также подозрительные и непримиримые.
Тем не менее, репутация Гао Сяньчжи позволила их успокоить, и они выжидающе уставились на генерала.
— Воины, хоть я только вернулся, но уже разобрался во вчерашнем деле. Я знаю, что в душе у вас всё перепуталось, словно комок пеньки. Вы все озадачены и обеспокоены, но я должен сказать это ещё раз — всё это интриги Гу Хая. Прошу вас услышьте то, что я хочу донести до вас!
— После расспроса солдат, получивших поддельные письма, было установлено, что все эти письма пришли вместе с торговыми караванами. Среди этих торговцев есть люди Гу Хая, которые заменили настоящие письма на фальшивые. Их целью было создать беспорядок и снизить боевой дух нашей армии! — громко выкрикнул Гао Сяньчжи.
— Их письма доставили торговые караваны, но мое пришло вместе с правительственным транспортом. Почему же оно тоже поддельное? — выкрикнул кто-то.
Толпа солдат была готова вспыхнуть в любую секунду.
— Хороший вопрос! — громко крикнул генерал, чтобы перекричать гомон.
Гао Сяньчжи посмотрел на этого солдата и сказал:
— Ты уверен, что письмо поддельное? Что твои родные не могли написать такое письмо? Почему ты так уверен в том, что оно фальшивое? Я думаю, ты начал подозревать, что твое письмо поддельное, после того как увидел множество фальшивых писем в руках товарищей, не так ли?
— Э? В таком случае я..! — после вопроса генерала, этот солдат нахмурил брови, как будто слова Гао Сяньчжи имели смысл.
— Это письмо настоящее. Из-за сильного волнения ты стал сомневаться в его подлинности. Не стоит бездумно поддаваться всеобщей панике, — сказал Гао Сяньчжи.
— Я? — воин нахмурился, пытаясь разрешить эту дилемму.
Слова генерала казались логичными! Но…….!
Гао Сяньчжи окинул взглядом всех своих солдат и сказал:
— Воины, во всём этом есть и моя вина. Я не должен был позволять этим купцам заниматься доставкой писем. Я, Гао Сяньчжи, даю вам гарантию, что все ваши семьи находятся в целости и сохранности. Никто даже думать не смеет, чтобы причинить им вред!
Толпа смотрела на Гао Сяньчжи со смешанными чувствами, отражающимися на их лицах.
— Я знаю, что вы хотите вернуться домой как можно скорее, я понимаю! Но за победой далеко ходить не нужно, она прямо здесь, разве вы её не видите? В 10 ли от нас стоит твердыня ХуЛао, войне придёт конец, как только эта крепость падет. Только не говорите, что вы собираетесь остановиться в одном шаге от победы?
— Неужели интриги Гу Хая остановят вас? Вы желаете вернуться домой? Станете дезертирами? Будете слыть трусами до конца своей жизни? Когда вы вернетесь домой, как сможете смотреть в глаза родителей, как объясните женам и детям, почему вы смалодушничали? — громко крикнул Гао Сяньчжи.
— Мы…! — множество солдат и офицеров застыли в нерешительности.
— Я гарантирую вам, как только крепость падет, вы поочередно, небольшими группами, сможете вернуться домой, навестить родных. Только нужно спешить, нужно, как можно скорее атаковать твердыню ХуЛао, нужно захватить этот проход! — крикнул Гао Сяньчжи.
Солдаты с силой сжали кулаки, несмотря на то, что их сердца были в смятении.
Генерал окинул взглядом толпу и сделал глубокий вдох. К счастью, он смог успокоить их, благодаря своей репутации, иначе армию охватили бы беспорядки.
— Я хотел бы, чтобы каждый из вас уяснил один момент. Все эти слухи — это интриги Гу Хая, ваши родственники в целости и сохранности, никто не смеет оскорблять их, даже Наследный внук царя не избежал наказания. Мне не нужно говорить вам что-либо. Пусть Линь Чун скажет! Вы все его знаете, не так давно вы вместе просили за него! — взоры солдат сконцентрировались на Линь Чуне и других солдатах, которые ездили в столицу.
Линь Чун сделал шаг вперед и, кивая головой, сказал:
— Братья, главнокомандующий действует на благо каждого. Неужели вы этого ещё не поняли? Слово генерала, тверже скалы. Царский указ уже огласили в самых дальних уголках страны. Кто осмелится оскорбить ваши семьи, тот будет немедленно наказан! Генерал выполнил свое обещание!
— Спасибо всем тем, кто стоял на коленях рядом со мной и умолял генерала о справедливости. Наследный внук царя, Сун Чжэнси, был обезглавлен у меня на глазах. Братья, которые были вместе со мной, могут это засвидетельствовать!
— Наследный внук царя в самом деле был обезглавлен?
— Его казнили?
— Если даже внук царя не избежал наказания, то кто сможет? Слова главнокомандующего правдивы!
— Я верю генералу!
— Я не буду реагировать на уловки Гу Хая, я доверяю своему генералу!
— Даже Наследный внук царя был обезглавлен, главнокомандующий не обманывает нас!
........................
............
......
Всюду стоял гомон. Солдаты и офицеры верили, что Линь Чун говорит правду. Он с самого начала храбро, несмотря на возможность казни, поднял мятеж из-за того, что вся его семья была уничтожена Сун Чжэнси. Если бы внук царя не умер, то Линь Чунь не говорил бы столь решительно.
Главнокомандующий казнил Сун Чжэнси, так о чём ещё следует беспокоиться?
Гао Сяньчжи, стоявший рядом с Линь Чуном, выпустил вздох облегчения. Наконец-то боевой дух армии восстановлен. Казнь царского внука позволила завоевать сердца 800 000 солдат, это того стоило. Если бы вся армия взбунтовалась, то это была бы катастрофа.
— Хорошо, немедленно зажигайте костры и готовьте обед. После окончания трапезы общий сбор, мы атакуем крепость сегодня! — громко крикнул Гао Сяньчжи.
— Ура! — раздался дружный крик солдат.
— Что? Так быстро? Генерал, вы только что вернулись из утомительной поездки, разве не нужно отдохнуть? Давайте вы хорошо выспитесь этой ночью, а завтра с утра мы атакуем? — сказал Наследный принц, в изумлении.
Гао Сяньчжи торопился назад в лагерь, так что вся группа вернулась очень уставшей. После возвращения генерал был вынужден всю ночь, без сна и отдыха, разбираться с делом, связанным с мятежом и поддельными письмами. А теперь хочет начать наступление, пребывая в таком изнуренном состоянии?
— Нет, сейчас мы находимся в гонке со временем. Волна за волной Гу Хай реализует свои коварные замыслы, заставляя нас работать на износ. Если я хочу опередить следующую волну его интриг, то нужно быть стремительным. В противном случае, последствия будут катастрофические! — с горечью сказал генерал.
С того момента, когда Гао Сяньчжи узнал, что Гу Хай стал главнокомандующим армий Чэнь, его преследовала нескончаемая череда проблем. Тем не менее, даже он не ожидал, что в такой короткий промежуток времени неприятности захлестнут его огромным приливом.
Поэтому, ждать нельзя! Нужно действовать быстро, быстро, быстро, быстро, быстро! После того, как обед подойдет к концу, нужно начинать решающее сражение. За время обеда ничего не должно случиться, не так ли?
— Ах, посмотрите быстро, это же Наследный внук царя?
— Что? Ты, должно быть, ошибся, главнокомандующий сказал, что его казнили!
— Да, он не может быть внуком царя. Ты же не думаешь, что Линь Чун лгал нам?
— Главнокомандующий не лгал нам!
— Но, но я видел его в столице. Он действительно Наследный внук царя, действительно внук царя!
..............................
..................
......
Моральный дух солдат, который, казалась, достиг небес, теперь начал колебаться. И всё из-за человека, который в одиночестве спускался с холма. Его волосы были растрепаны, а одежда выглядела как настоящие лохмотья.
В любой другой раз нарушителя, ворвавшегося в лагерь, ждала бы смерть или в лучшем случае арест.
Но сейчас солдаты стояли и, вылупив глаза на лоб, всем своим видом демонстрировали недоумение. Это произошло потому, что этот оборванец был тем, о ком они говорили несколько минут назад, тот, кто должен был быть казнен, Наследный внук — Сун Чжэнси.
Как это возможно? Как это возможно?
Только что воодушевление продолжало расти, и тут оно так же быстро пошло на убыль, словно волна, налетевшая на скалы.
Сун Чжэнси?
Разве он не был обезглавлен? Как это возможно?
На генеральской трибуне обратили внимание на волнения среди солдат.
Линь Чун повернул голову, чтобы посмотреть на причину шума, и в тот момент, когда он увидел Сун Чжэнси, всё его тело начала бить крупная дрожь.
— Это невозможно, невозможно! — Линь Чун принялся выть навзрыд, глядя на парня широко открытыми глазами.
Сун Чжэнси? Ведь он был обезглавлен? Разве его тело после этого не было сожжено дотла? Как такое может быть?
— А? — Наследный принц Сун также вскрикнул в изумление. Все эти дни, ненависть в его сердце взметнулась до небес, он ненавидел Гу Хая, ненавидел Гао Сяньчжи, ненавидел Линь Чуна. Его любимого сына довели до смерти, а он не смог ничего сделать. Если бы боги могли вернуть сына, то принц предпочел бы отказаться от десяти лет жизни. Но это было невозможно.
Однако внезапно Сун Чжэнси появился у него перед глазами. Наследный принц схватился за виски. "Это правда? Это действительно мой сын? Он жив?"
Гао Сяньчжи был ещё более шокирован, когда он смотрел на Сун Чжэнси. Он изумленно произнес: — Это невозможно, как такое может быть? Это просто человек, который похож на него? Где Гу Хай нашел такого двойника?
Наследный принц Сун, видя побои и синяки на теле Сун Чжэнси, быстро подбежал к сыну.
— Папа, я наконец-то нашел тебя. Меня чуть не убили разбойники. Быстрее, пойдем туда, нужно поймать их. Они должны умереть, за то, что сделали со мной! — плаксиво сказал Сун Чжэнси.
Наследный принц, Гао Сяньчжи и все солдаты вдруг почувствовали, что их ноги и руки немеют от холода, и ледяной пот проступает из каждой поры на теле.
Это действительно Сун Чжэнси?
Все солдаты и офицеры, чье единство несколько минут назад было непоколебимо, словно крепость, теперь с каменными лицами смотрели на Гао Сяньчжи. В этих лицах читалось одно — репутация Гао Сяньчжи была полностью уничтожена.
