Солнечный свет просочился в окно, принося с собой тепло рассвета.
— Деклейн…
Голос Игириса постепенно угас, и Деклейн поклонился ему. Теперь все остальное зависело от него.
— …
Не говоря ни слова, Деклейн вышел из комнаты, держа Джули на руках, и встал у окна в коридоре. Он наблюдал за восходом солнца над Империей.
— Профессор.
Джули попыталась привлечь его внимание.
— Профессор…
Большего она сказать не могла. Ее сердце болело так, как будто оно вот-вот разорвется, а ее конечности дрожали.
— Я…
Джули посмотрела на Деклейна, который был погружен в свои мысли, держа ее на руках.
Сердце Джули, поздно осознавшее истину, ныло от боли. В ее голове спутались бесчисленные переживания. Ей было тяжело дышать из-за обрушившейся на нее правды.
— Я…
Слишком много слов и вопросов проносилось у нее в голове, однако все это задерживалось у нее на губах. Сил хватило лишь на короткую, по-детски простую фразу, которой было достаточно, чтобы выразить ее чувства…
— …прости, я ошибалась.
Он ничего не ответил. Ни одна морщинка на его лице не дрогнула. Из-за того ли это, что извинение было слишком запоздалым?
Деклейн, глядя на рассвет, тихо бормотал:
— Джули, я не достоин извинений от тебя.
Он покачал головой. И продолжил голосом, полным цинизма:
— Я убил слишком много людей и не чувствую угрызений совести.
Джули опустила голову, прислонив ее к его груди.
— Если я считал, что цель того стоила, я растаптывал всех на своем пути.
Деклейн попытался положить руку ей на плечо, но остановился. Он стиснул зубы и подавил свои позывы. Вместо этого он использовал [Телекинез] и достал что-то из ее кармана.
— Я из тех, кто предпочитает обезглавливание убеждениям.
Глядя на то, что из ее кармана достал Деклейн, Джули широко раскрыла глаза.
— Как ты и думала, я злодей. Презренный злодей, который в аду столкнется с множеством людей, которых убил.
— Этот камень…
Это был камень маны, который дал ей ее «Ангел-хранитель». Единственная улика с записанным внутри видео определенного дня.
— Это не твоя вина, Джули. Если с этим миром что-то не так, то это вина Бога, создавшего нас.
Джули потянулась к камню маны. Однако прежде чем она смогла коснуться его…
СКР!
Он разбился в его руках.
Пшшш…
Его осколки медленно стекали с его ладоней. Изображения просочились из них. Словно отражения в осколках зеркала, записи того дня проецировались случайным образом.
Глаза Джули вновь заслезились.
— Джули, ты умираешь.
Кап… Кап…
Слезы падали на остатки камня маны. Синий дым поднялся, когда мана и вода смешались.
— Я признаю это. Это была моя жадность. Я желал, чтобы ты жила.
Деклейн выпустил Джули из своих рук. Она ухватилась за его плечи, чтобы стоять прямо.
— Но теперь…
Он приложил руку к ее щеке и вытер текущую слезу.
— Я сдамся. Я постараюсь больше не любить тебя.
К этому моменту утреннее солнце уже взошло.
— Это наше расставание, Джули.
Деклейн посмотрел на Джули. Это было очень тяжко. Он так сильно любил ее, что ему хотелось обнять ее прямо сейчас и не отпускать. Он положил руку на ее щеку. Хотя Джули дрожала, она не отказывалась от его прикосновений.
— Живи своей жизнью.
Сказав это, он провел рукой по ее шее, словно лаская ее, и надавил на акупунктурную точку. На мгновение глаза Джули округлились, но ее и без того измученный разум не выдержал.
— Нет…
Она упала на плечо Деклейна, и он нежно погладил ее по голове.
— …
И, не говоря ни слова, посмотрел на мужчину, стоящего позади Джули. Нет, там был не один человек. Лавейн, Исаак, Ихельм, Эдриен. Группа из четырех человек стояла там с широко раскрытыми глазами.
— Заберите ее.
Первым подбежал Ихельм и уложил Джули себе на спину. Он хотел было уйти, но вдруг оглянулся.
— Деклейн, ты не идешь с нами?
— Мне еще есть над чем поработать.
— …да, хорошо.
Ихельм не стал показывать свое любопытство. Эдриен, с другой стороны, попыталась приблизиться, не скрывая своих эмоций.
— А?! Что это было только что?! Деклейн… Эй, какого черта?
Ихельм схватил ее за волосы.
— Что ты делаешь?! Отпусти меня!
— Сейчас не подходящее время.
— Это выглядит интересно… Ах, нет, нет! По крайней мере, расскажите мне потом, профессор!
Ихельм увел Эдриен, а Лавейн и Исаак последовали за ними, сперва поклонившись с суровыми взглядами.
Деклейн перевел взгляд в темноту в углу коридора.
— Есть кое-что, что я хочу у вас спросить.
— И что же?
Откуда-то издалека послышался голос.
— Вы действительно не любили Джули?
— …
Игирис некоторое время молчал.
— Человек, которого я любил больше жизни, сделал выбор в пользу этого ребенка, пожертвовав собой.
Это был голос, полный сожаления и печали.
— Было бы ложью, если бы я сказал, что не держу обиды на нее, но когда я думаю о той, кого люблю, даже сердце такого рыцаря становится мягким. Каждый раз, когда я вижу этого ребенка, я думаю о своей мертвой жене.
Деклейн повернул голову.
— Причина смерти моей жены — замерзание.
Ребенок, рожденный с огромными магическими способностями и легендарной родословной, в некоторых случаях мог довести свою мать до болезни или даже смерти.
— В момент родов ее тело заледенело изнутри. Жена умерла от мучительной боли.
Как Игирис и сказал, в Джули текла более чистая кровь Фрейден, чем в ком-либо другом. Она была ребенком зимы, заморозившим и убившим свою мать.
— Из-за своего ничтожного и слабого эго…
Джули родилась с иной судьбой, отличной от судьбы Зейта и Жозефины. Проклятие быть избранной на главную роль в этом мире.
— …я не мог любить ее так сильно, как вы, профессор.
— …
На мгновение Деклейн нахмурился. Его подбородок вздернулся от невыносимого гнева и презрения.
— Как жалко.
Стук!
Деклейн отошел в сторону, звонко стукнув тростью по полу.
— Вы уходите?
— Как я и сказал, мне еще есть чем заняться.
Прежде чем солнце скроется, прежде чем двери этого загробного мира закроются, ему еще предстояло выполнить некую работу.
* * *
Соткав ману и выковав из нее клинок, императрица создала неосязаемый меч. Фехтуя этим ослепительным клинком, Софиен двигалась подобно ветру.
Фшух!
Волшебный меч с легкостью прорезал плоть, окрашивая ее бледную кожу кровью. Это было грязно. Тем не менее, императрица не колебалась.
Фшух!
Фехтование императрицы было благородным и совершенным; она словно аккуратно нарезала тофу. На поле боя она была сильнейшим мечником, и в то же время она двигалась красивее балерины.
— Вот почему это скучно.
Однако подобная демонстрация длилась менее пяти минут. Группа бойцов Алтаря была быстро перебита. С усмешкой она смыла их кровь своей магией и посмотрела в сторону.
— Вы в порядке? — спросила Софиен у профессора.
Он откашлялся и кивнул.
— Да.
— Тогда объясните. Что вы подразумевали под смертью?
Деклейн убрал свою древесную сталь.
— Я, как воспоминания и сгусток маны, исчезну, став единым целым с Деклейном. Он получит все воспоминания о тех днях, но не сможет выдержать такой внезапный «хаос».
Буря воспоминаний и магической энергии, накопившихся более чем за сотню лет. Этого не выдержит даже Деклейн.
— Конечно, он не умрет сразу. Однако это будет тело, ожидающее смерти.
— …
Софиен нахмурилась.
— …а что, если я этого не сделаю?
Если она не хотела, чтобы нынешний Деклейн умер, ей было достаточно оставить здесь этого профессора. Ей просто нужно было не дать им увидеться. Однако и с этим были проблемы.
— Что станет с вами, профессор?
Профессор, который разделял с ней воспоминания. Он представился как «воспоминание и мана», но он также был душой, мало чем отличающейся от оригинального Деклейна. Он думает, чувствует, говорит и… любит Джули.
— Как воспоминание, я останусь здесь навсегда.
Если и были отличия от оригинального Деклейна, то только в том, что он не ходил в туалет, не ел и не мог умереть.
— …действительно, это решение.
Софиен ухмыльнулась. Она часто сталкивалась с дилеммами в государственных делах, но на этот раз не было правильного решения.
— Солнце взошло. Теперь дверь открылась, — сказал профессор, открыв дверь в углу. — Вам пора.
— …я еще не приняла решение.
— Судя по беспокойству Вашего Величества, решение уже принято. Я был с вами столько лет. Не пытайтесь меня обмануть.
— …
Он был прав. Софиен почесала затылок, и профессор кивнул. Это означало, что все в порядке.
— Я готов остаться здесь навсегда. Даже если я просто воспоминание, это стоит того, чтобы жить. Даже если я застряну на экране «конца игры», это стоит того, чтобы существовать. Отсюда я могу хотя бы наблюдать.
— …профессор.
Бум! Бум! Бум!
Однако битва в доме еще продолжалась, и столкновение разных типов магии звучало как землетрясение. Не все враги будут такими же простыми целями, как предыдущие бойцы Алтаря.
— …не тяните, Ваше Величество.
Профессор открыл дверь. Софиен сделала шаг вперед и посмотрела на него.
— Воспоминания с Вашим Величеством. Я буду бережно хранить их.
Профессор сказал это так, словно снова преподавал.
— Не забывайте, Ваше Величество не одиноки.
— Вы ведь знаете, это не конец. Через шесть лет и шесть месяцев…
— Просто идите.
— …ублюдок.
Профессор вытолкнул Софиен в дверь.
…за пределы старого дома, в императорский дворец.
— Хм.
Стоя там, Софиен огляделась. После этого она посмотрела в обе стороны коридора, в котором оказалась. Она улыбнулась и нахмурила брови.
— Эй, профессор, есть ли разница между этим местом и тем?
Дворец также был полон бойцов Алтаря.
— Все в порядке. Там будет легче.
Голос профессора раздался из-за двери.
Софиен схватила свой меч и огляделась.
— Сколько же вас тут?
Там было много людей в мантиях. Это была отчаянная ситуация, ее окружили со всех сторон, но Софиен улыбнулась.
— …знаете, однажды у меня был разговор с профессором.
Она почему-то выглядела очень расслабленной.
— О том, что я притворюсь, будто начала полномасштабную войну против Алтаря, собрав все их силы в императорском дворце, чтобы растоптать их всех сразу…
— Мы не будем вас убивать. Вы нам нужны, — ответил член Алтаря с довольно высоким рангом.
Он вел себя и говорил, как дворянин. Однако выражение лица Софиен стало жестче.
— Ты смеешь прерывать императрицу?
— Извините, но вы должны пройти с нами. Ваш блеф не сработает.
Алтарь знал о ситуации во дворце. Исаак и Лавейн все еще были заперты в старом доме, а основные силы императорского дворца сражалась в храмах по всему континенту. Поэтому сейчас здесь была только императрица.
— Даже вы, императрица, ничего не сможете сделать в одиночку.
— Хмф.
Софиен фыркнула и выронила свой меч.
— Это забавно. Кто сказал, что я одна?
В голосе Софиен звучала уверенность. Она не блефовала и не бредила.
— Смотрите.
Она указала на обе стороны коридора, где стояли бесчисленные статуи рыцарей.
— Разве здесь мало рыцарей?
— …
Это был намек, который члены Алтаря совсем не поняли. На лице Софиен расплылась лисья улыбка.
— Держите.
Она что-то достала и бросила в коридор: это был снежный шар. Он покатился, остановившись у ноги лидера бойцов Алтаря.
— …
Однако, похоже, он не зря был лидером. Человек, который ранее высокомерно прервал слова императрицы, внезапно крикнул:
— Отступаем! Немедленно!
Остальные выглядели сбитыми с толку, но их лидер уже бросился в другую сторону коридора.
— …времени для отступления у вас не будет.
Взгляд Софиен излучал злобу.
Его талантом была возможность становиться «статуей». Он мог внедрить свою ману и сознание в бесчисленные статуи в этом императорском дворце и управлять ими, как если бы они были им самим.
— Вы знаете, сколько статуй в этом дворце?
Десятки тысяч. Он был всеми статуями, а все эти статуи были им. Следовательно, их ждала резня.
— Наконец-то ты возвращаешься.
СКР!
На поверхности снежного шара образовалась трещина, из которой вырвалась мана. Софиен улыбнулась.
— Черт тебя подери. Ты припозднился, но время выбрал подходящее, так что я тебя прощаю.
Это был рыцарь императрицы, Кейрон.
