В сердце Джули тлели угли тьмы. Это было зловещее чувство, которое она пыталась отвергать. Оно было погребено на самом дне, скрытое за нравственностью рыцаря и клятвой жить с мечом и умереть от меча. Джули смутно знала об этом чувстве, но обманывала себя. Она притворялась, что не знает.
Зимой во владениях Фрейден всегда шел снег. Ночной ветер был холодным, а мокрый снег грозился смести все на своем пути.
Рожденная грешницей, дочь, убившая свою мать. У Джули не было особых прав и привилегий в этой семье. Она боролась с этим холодом и снегом в одиночку. Джули смирилась с бессмысленностью своего «я». В столь юном возрасте она приняла такую жизнь.
— …Джули, хочешь попробовать?
Однако в холодный зимний день она взяла меч в свою маленькую руку. Это был тот момент, когда она почувствовала ману в этом мече, магию, которая притягивала ее к себе. Джули поняла, что если и есть шанс, что она будет достойна существования, то только благодаря этому мечу.
— …это серьезная травма. Ты больше никогда не сможешь держать меч в руках.
Но в тот самый день, когда она услышала эти слова, Джули почувствовала, что ее сердце разрывается от боли. Ее тело дрожало, и ростки гнева прорастали в ее сердце.
Она жалела об этом каждый день. Ей не следовало соглашаться на миссию Деклейна. Она не должна была защищать его. Она должна была бросить его и убежать. Все из-за него…
Нескончаемая ненависть и старая обида. Но Джули отвергла их, отвергла их и отточила свои навыки владения мечом. Она винила только себя. Нет, она уже привыкла валить всю вину на себя. Так она жила и будет жить всегда.
— …это чудо. Рана заживает. Конечно, проклятие никуда не делось, но если ты не будешь злоупотреблять магией, то сможешь держать меч в руках.
Это было настоящим чудом. Она преодолевала проклятие. В тот день, когда старейшина семьи сказал ей это, у Джули была самая яркая улыбка. Зейт похлопал ее по спине, сказав, что она хорошо поработала, а Жозефина молча обняла ее.
В этот момент Джули была уверена. Усилия никогда не предают. Нет, меч не предает. Мечта, подаренная ей, была еще жива.
— …Джули, семья Юклайн подумывает о свадьбе между тобой и Деклейном. Это хорошая возможность, так что подумай хорошенько.
В ясный весенний день снова появился Деклейн. Зейт сказал, что это хорошая возможность, и старейшины подталкивали ее к этому. Старые чувства вновь были потревожены, когда она подумала о человеке, на которого когда-то обозлилась.
Однако она не могла отказаться. Зейт хотел этого, и семья Фрейден хотела этого. Впервые в жизни ее семья сказала ей: «Ты нужна нам».
— …больше никаких опасных миссий. Оставь Имперский Рыцарский Орден. Ты можешь стать главой Ордена Хадекаина. Построй там карьеру года три, а потом живи со мной.
Во время помолвки Деклейн поставил ей требования. Она должна была оставить рыцарский орден и жить лишь ради него. Если она это сделает, он отдаст ей все.
Джули отказалась. У нее не было выбора, кроме как сделать это. Ведь отказаться от меча — значит умереть.
— …Джули, ты выбываешь из этой миссии. Это опасно. Возвращайся к своему жениху.
После этого Деклейн сковал все ее действия. Он крепко схватил ее за шею, говоря, что это любовь. Он изолировал ее, чтобы ни один из рыцарей не мог к ней приблизиться, а также исключил ее из опасных миссий.
В конце концов…
— …Джули сказала, что покинет орден? Слава Богу. Если бы она осталась, страдали бы мы.
— Верно говоришь. Пусть поживет как настоящая леди. Хадекаин — отличный город. Это настоящий курорт…
Она потеряла свою мечту.
В то время она не могла не обижаться на него. Она не могла не вспомнить первый раз. Она не могла не сказать это вслух.
Я должна была позволить тебе умереть…
Это был выброс эмоций, которые накапливались долгое время. Презрение, которое нарастало слой за слоем.
А сейчас…
— Я сделал это с тобой.
Джули смотрела на Игириса. Он сказал, что все «началось» из-за его действий.
— Отсюда твой мир кажется туманным. Все кажется таким далеким. Кажется, прошло меньше года с тех пор, как у меня был такой ясный разум.
Граница между загробным и этим миром, место, где задерживались души, которые не могли двигаться дальше. Для рыцаря было бы позором существовать в таком состоянии.
— Джули, я, всегда говоривший, что рыцари не должны ни о чем сожалеть, остался здесь и стал призраком в императорском дворце.
Игирис склонил голову.
— Однако мое сожаление вызвано не моей смертью, а стыдом за мою жизнь.
Фшш!
Легкий ветерок пронесся мимо свечей на деревянном столе.
— В то время я был одержим тем, что считал правильным. Я думал, что должен помешать плану Дикайлена, и использовал тебя для этого.
Джули не шевелилась. Не думая и не действуя, она застыла на месте, словно статуя…
— Деклейн тоже это знал.
— …
— Но Деклейн тебе не сказал.
Игирис знал, почему Деклейн пытался вызвать ненависть Джули к себе. И почему исцеление Джули могло произойти только с помощью ненависти. Он понял это, наблюдая за ним отсюда.
— Он просто пытался спасти тебя.
— …
— Джули, у тебя есть особая сила. Ты можешь этого не знать, но твои эмоции контролируют ее. Ты дитя Фрейден в большей степени, чем кто-либо в нашей семье.
Хозяева зимы, Фрейден. Подобно тому, как Юклайн была помешаны на демонах, а Илиаде были поглощены амбициями, кровь Фрейден также была уникальной.
— Если ты кого-то ненавидишь, твоя мана становится холодной. Достаточно холодной, чтобы заморозить мир вокруг.
Эта холодная мана удерживала проклятие, циркулировавшее по ее венам. Это сохраняло ей жизнь.
— Деклейн знал это, поэтому требовал ненависти от тебя. Он хотел, чтобы ты жила.
Внезапно свеча на деревянном столе вспыхнула ярче.
— …Деклейн все это время терпел ненависть того, кого любит. Он принял эту боль.
Глаза Джули загорелись.
— Все ради надежды, что ты будешь жить.
— …
Ее тело безвольно откинулось назад. Джули чувствовала себя так, будто тонет в море.
— Джули, мне стыдно за себя, как тебе стыдно за себя.
Что-то всколыхнулось внутри Джули. Она не знала, было ли это печалью или гневом…
— Отец…
Джулия сжала кулаки.
— Ты вообще когда-нибудь любил меня?
Игирис не избегал взгляда Джули.
— Я всегда таил обиду на тебя. На ту, кто убила мою жену.
Дыхание Джули остановилось. Ее губы дрожали.
— На ту, кто не должна была рождаться.
Все накопленные ею эмоции в одно мгновение…
Так глупо.
— Ах…
Джули безучастно посмотрела на Игириса. Одинокая струйка слез потекла по ее щеке, когда она застонала, стиснув зубы.
— Но почему тогда ты…
Она схватила меч на поясе и посмотрела на отца.
Бах!
Джули опрокинула стул и вскочила, обнажив меч.
Игирис продолжил:
— Потому что этого хотела твоя мать, а не я. Мать, которую ты убила.
В этот момент ее ярость сжигала ее разум. Ее глаза были налиты кровью, и весь мир окрасился в ярко-красный цвет. Она подняла меч, издав яростный крик.
Она закричала, как никогда прежде, на отца, который остался в этом мире в виде призрака…
— …почему ты медлишь?
Но она не смогла опустить клинок. Он замер в воздухе, дрожа.
Джули, с чьих губ капала кровь, воскликнула:
— Я знаю… это ложь.
Игирис нахмурил брови.
— Ложь? Не глупи, Джули. Разве я когда-нибудь…
— Даже если это не ложь, я буду считать это ложью. Ведь… если я не сделаю этого…
Хлоп!
Внезапно раздался звук трости, стучащей по полу. Раскаленная атмосфера на мгновение остыла, и Джули с Игирисом одновременно оглянулись.
— …Деклейн.
Первым заговорил Игирис. Лицо Джули было залито кровью и слезами. Деклейн посмотрел на обоих по очереди и покачал головой.
— Хватит. Все кончено.
Он медленно приблизился и опустил меч, который держала Джули. Она покачнулась, и Деклейн принял ее в свои объятия.
— Джули не причинит вам вреда. Джули не такая. Вы ведь знаете это, верно?
— …
Игирис вздохнул. В темной комнате, где мерцали свечи, по его лицу разлилась алая тень.
* * *
— Хм. Это очень сложная судьба.
Тесная комната в старом доме. Софиен смотрела на Деклейна и Джули. Другой Деклейн, профессор из воспоминаний, проецировал сцену через хрустальный шар.
— Профессор, вам не грустно? Этот Деклейн сейчас с Джули, — Софиен спросила Деклейна, который не был Деклейном.
Профессор ответил спокойно:
— Это не моя история.
— И вы не сожалеете?
Софиен покачала головой.
— Они теперь будут вместе.
— Они не могут быть вместе. Вы это тоже знаете, Ваше Величество.
— …
Деклейн любил Джули. Однако он сдержит свое слово. Конец, который обещал Деклейн, будет расставанием, и поэтому они не могли быть вместе.
— Скоро покажется солнце.
— Да.
Софиен посмотрела в окно. Солнце медленно поднималось.
— Что вы будете делать теперь, профессор?
Он повернулся к императрице.
— Как я уже сказал, я воспоминание. Теперь все зависит от решения Вашего Величества.
— …решения?
— Да.
Профессор указал на Деклейна в хрустальном шаре.
— Если я встречу этого Деклейна, наши воспоминания будут объединены. Деклейн вспомнит, как он был с Вашим Величеством в [Зеркале демона].
— …
Глаза Софиен округлились.
— Однако я не знаю, что станет с Деклейном, который все вспомнит.
— …и я должна решить это?
— Да. Я ваш слуга и подчиняюсь вашей воле, — сказал профессор.
Однако его взгляд был прикован к Джули в хрустальном шаре.
— Эй.
Софиен хлопнула его по плечу. Профессор прочистил горло и оглянулся на нее.
— Поэтому решение за Вашим Величеством. Вы хотите, чтобы я был с вами? Или же…
Но в этот момент…
БРРР!
По дому прокатился грохот, и окна разбились вдребезги. Потолок дрогнул, начав рушиться.
— Они добрались и сюда. Эти ублюдки из Алтаря.
Софиен ухмыльнулась. Профессор молча кивнул.
— Да.
— Однако вы не договорили, профессор.
Софиен сжала кулаки.
Она хоть и императрица, но не будет бездействовать. Скорее, теперь, когда она отточила свою ману и мастерство фехтования, Софиен было любопытно, насколько она выросла.
— Профессор, что произойдет, когда вы станете одним целым с этим Деклейном?
Профессор тоже разогрел свою ману.
— Полагаю, он умрет.
Умрет. При этих словах лицо Софиен окаменело. Однако Деклейн молчал.
— Расскажите мне больше. Под смертью вы подразумеваете…
БРРР!
Стена комнаты рухнула. Бойцы Алтаря ворвалась сквозь облако пыли.
