Высушив волосы, Харуюки вернулся к себе в комнату, залитую ослепительно-белым светом летнего солнца, отражавшимся от пола балкона.
Двадцать второе июля, два часа дня. Шёл всего второй день каникул, а Харуюки казалось, что прошло уже больше недели. Всё из-за того, сколько событий успело вместиться в это время.
Вчера во время внезапного нападения Блэк Вайса (теперь все узнали, что на самом деле это полномочный представитель Белой Королевы Айвори Тауэр) и Вольфрам Цербера на Конференцию Семи Королей на Будокан с неба рухнул Энеми Легендарного Класса «Бог Солнца Инти», поймав в бесконечное истребление Синего Короля Блу Найта, Зелёного Короля Грин Гранде, Жёлтого Короля Йеллоу Радио, Фиолетовую Королеву Пёрпл Торн и Чёрную Королеву Блэк Лотос.
К счастью, Красной Королеве Скарлет Рейн и остальным участникам Конференции удалось спастись, но атака сильно подкосила мораль Харуюки и других легионеров Нега Небьюласа. Тем не менее, им удалось прийти в себя и обсудить на собрании план спасения Чёрной Королевы. Они приступили бы к делу уже сегодня, если бы Харуюки не получил неожиданное письмо от Роуз Миледи — третьей из семи «Гномов», офицеров Белого Легиона.
Он поверил, что Миледи действительно хочет спасти Орхид Оракул, то есть Вакамию Мегуми, которая стала пешкой в планах Белого Легиона — вернее, Общества Исследования Ускорения. Вместе с Черноснежкой они приехали в Государственный исследовательский центр детских болезней и развития, где Мегуми лежала без сознания уже почти двое суток. Харуюки подключился к ней кабелем, погрузился на неограниченное нейтральное поле и благополучно спас Оракул, которую по иронии судьбы держали в хорошо знакомом ему небоскрёбе Токио Мидтаун Тауэр.
По неизвестной причине рядом с ней держали в плену NPC, точнее, дрона — странствующего кузнеца Мистера Смита. Его Харуюки тоже освободил и, пользуясь случаем, улучшил свой Ясный Клинок, обеспечив полную стойкостью к высокой температуре. Разумеется, он сделал это для защиты от мощнейшего пламени Бога Солнца Инти, хотя в утверждённой ранее стратегии роль нападающего отводилась Трилиду Тетраоксиду, вооружённому артефактным клинком «Бесконечность». Вот так нехватка времени привела к тому, что Харуюки взвалил на себя роль бойца, которому придётся нанести Инти решающий удар.
«По силам ли мне такая важная роль?..»
Харуюки смотрел на ослепительную белизну, будто бы сжигающую балкон, и чувствовал, как его гложет внезапный приступ трусости. Вдруг раздался тихий звук, а перед глазами появилась иконка нового сообщения. От Черноснежки. Харуюки торопливо щёлкнул по иконке, открывая письмо:
«Врачи только что закончили осмотр и не нашли в мозгу Мегуми никаких отклонений, поэтому завтра её, скорее всего, выпишут. Подробности при встрече. Передаю тебе благодарность от неё и от Миледи. Огромное спасибо, Харуюки».
Несмотря на привычную лаконичность, Харуюки понял, насколько легче стало на душе у Черноснежки. Выдохнув с облегчением, он ответил: «Очень рад слышать. Передай Вакамии, что я ей желаю поскорее поправиться».
Вакамия Мегуми очнулась сегодня в начале одиннадцатого часа. Черноснежка и Роуз Миледи — она же Цубоми Косика — остались с ней в больнице, но Харуюки решил уехать домой, чтобы не мешать переодевать и кормить пациентку. На обратном пути он зашёл в среднюю школу Умесато и задал корм Хоу, но всё равно был дома ещё до полудня. Мать уже предупредила, что вернётся только завтра утром, так что Харуюки впервые за долгое время оказался целиком и полностью предоставлен сам себе.
Поваляться в постели, почитать мангу или доиграть старую RPG? Немного поразмыслив, Харуюки отверг все соблазны и вместо этого направился в гостиную. Там он налил себе стакан холодного чая, сел за обеденный стол и запустил школьное учебное приложение.
Он уже успел неплохо поработать вчера вечером дома у Черноснежки, но заданной на каникулы домашней работы всё равно оставалось изрядно. Харуюки поставил перед собой цель разобраться с ней до конца июля — самое позднее, в первых числах августа — так что на отдых времени не было. Он переключился на вкладку ненавистной математики, взял в руку виртуальную ручку и начал разбираться в системах уравнений.
Раньше сосредоточенности Харуюки хватало самое большее минут на десять, но в последнее время он научился неплохо управлять шестерёнками в своей голове. Он понял, что ему мешали именно упрямо возвращающиеся мысли о том, что он занимается неприятным, скучным делом. Чтобы с этим справиться, требовалось выйти на следующий уровень сосредоточенности, как он уже много раз делал во время тренировок в Ускоренном Мире. Конечно, даже этот метод был не в силах победить посторонние мысли, но он хотя бы помогал задвинуть их на второй-третий план. Всего один час сосредоточенности стоил трёх часов рассеянности.
Харуюки увлечённо решал системы уравнений, делая перерывы лишь на то, чтобы глотнуть чая. Сдать нужно было не только ответ, но и написанное от руки (разумеется, на виртуальной, а не настоящей бумаге) решение, что ставило крест на любых хитростях с калькулятором. В тяжёлых случаях приходилось открывать учебник и искать вдохновение в разборах похожих заданий. Раздумья рано или поздно заканчивались озарением, и Харуюки тут же снова начинал строчить.
Прорешав где-то пять страниц математики, Харуюки выдохнул, допил нагревшийся чай…
И в этот самый миг раздался звонок в дверь. Судя по мелодии — не в саму квартиру, а с первого этажа дома. Открылось окно камеры, в котором Харуюки увидел…
— А… Семпай?!
На него смотрела Черноснежка в белой шляпе с широкими полями и небесно-голубом платье. Когда они расставались в больнице, на ней была другая одежда, так что она явно успела побывать дома. Но зачем потом поехала к Харуюки?..
— А-а… Тебе что-то нужно? — недолго думая, спросил он.
Изображение Черноснежки в окне камеры пожало плечами.
— Что значит «нужно»? Я же написала, что подробности при встрече.
— Ты имела в виду, что придёшь и расскажешь сейчас же?!
— Что ещё я могла иметь в виду?
«Ну-у не зна-аю», — подумал Харуюки, хотя, разумеется, не собирался прогонять гостью.
— З-з-заходи, конечно! — торопливо пробормотал он, нажимая кнопку открытия замка.
— Ага, спасибо.
Помахав рукой, Черноснежка исчезла в дверях, открывшихся в левой части окна камеры. Харуюки вскочил с места и оценил свой внешний вид. На нём были домашние шорты и футболка — он надел свежую одежду сразу после ванной, так что она вряд ли успела провонять потом. Затем окинул взглядом гостиную и убедился, что бардака нигде нет.
Наконец, он метнулся к входной двери. Стоило поставить на отделяющую прихожую ступеньку пару самых лучших тапочек, как раздался звонок. Харуюки мигом отключил электронный замок, и из открывающейся двери повеяло июльским жаром и цитрусовым ароматом.
— Д-добро пожаловать, семпай! Жарко сегодня?
— Ага, я уже сейчас боюсь, что будет в августе, — сказала Черноснежка, проходя внутрь, хотя на ней не было ни капли пота.
«Должно быть, тоже сила Инкарнации», — подумал Харуюки, собираясь закрыть дверь, как вдруг…
— Секунду, тут ещё и я.
— А, прости. Заходи…
В прихожую прошмыгнула маленькая девочка в школьном платье. Как и Черноснежку, Харуюки видел её последний раз всего пять часов назад; это была Цубоми Косика… или Роуз Миледи. Ещё недавно Харуюки подпрыгнул бы до потолка от такого неожиданного визита, но сейчас смог побороть удивление и уточнить:
— Ты… тоже в гости пришла?
Цубоми посмотрела на него обиженным взглядом из-под длинной чёлки.
— Тебя это так расстраивает? А я ведь специально пролезла под камерой.
Действительно, Харуюки не увидел в окне камеры никого, кроме Черноснежки.
— А зачем?..
— Напугать хотела.
— А-а… Прости, что не оправдал надежд.
«Даже меня так просто не напугать», — подумал Харуюки и уже повернулся, чтобы найти другие тапочки, как…
— Ага! — раздалось позади, и кто-то шлёпнул Харуюки по спине.
— Ноа-а-а-а-а! — завопил он, подскакивая на месте и падая на ступеньку.
Повернувшись к двери, он увидел подругу детства в широких брюках-кюлотах и легком свитере.
— Т-Тию?! Ты-то что здесь делаешь?!
— Мы случайно встретились в лифте, — пояснила Черноснежка за спиной.
— А вот эта реакция оправдала мои ожидания, — заявила Курасима Тиюри с довольной ухмылкой.
— Ты… пришла просто напугать меня?..
— Нет, конечно! — разочарованно воскликнула Тиюри, поднимая левой рукой большую сумку. — Я подумала, что ты наверняка питаешься всякой дрянью, поэтому принесла поесть. Ну, что надо сказать?!
Пришлось покорно поклониться. Тиюри не ошиблась — на обед Харуюки планировал подогреть себе жареный рис-тяхан из холодильника.
— Огромное спасибо, я очень рад… Вот, а теперь заходите.
Харуюки поставил на ступеньку ещё одни тапочки, затем провёл девушек в кондиционируемую гостиную. Усадив гостей за стол, он принёс из кухни тарелки, столовые приборы, стаканы и бутылку холодного чая.
Из сумки появились три огромных пластиковых контейнера. В одном были квадратные сэндвичи с богатой начинкой, во втором зелёный салат, щедро сдобренный брокколи, ну а в третьем — спаржа, фаршированная куриным мясом в панировке. Еда была не только разнообразной — её с лёгкостью хватило бы накормить до отвала четырёх человек.
— Тию… Неужели ты знала, что у меня будут гости? — невольно поинтересовался Харуюки.
— Не-а, понятия не имела, — помотала головой Тиюри.
— Тогда почему тут так много?..
— Потому что мама предложила принести тебе провизии на целый день. Я и сама страшно удивилась, когда наткнулась на Снежку в лифте, — объяснила Тиюри, раскладывая фаршированную спаржу по тарелкам, затем посмотрела на Цубоми. — А это что за милашка? Из Проми?
«Э-э, она ещё не знает?!» — взглядом спросил Харуюки у Черноснежки, но Королева лишь хладнокровно раскладывала салат. Цубоми, поддерживая своё амплуа, представляться тоже не спешила.
Харуюки пришлось взять паузу в разливании чая по стаканам.
— Ну-у, во-первых, она в третьем классе средней школы…
— Ой, на год старше нас?! Тогда прошу прощения.
— Во-вторых, она не из Проми, а из Осциллатори…
— Ой, из Осциллатори?! Опять прошу про… стоп, что-о-о-о?!
На этот раз Тиюри изумилась не на шутку и даже подпрыгнула на стуле — хотя и не выронив при этом зажатую в палочках спаржу.
— Осциллатори — это же Белый Легион! Почему она пришла к тебе, да ещё вместе со Снежкой?!
— Ну-у, этого в двух словах не объяснить… Короче говоря, её зовут Цубоми Косика, а в Осциллатори она третий Гном — Роуз Миледи, — представил Харуюки свою гостью, левой рукой расставляя по столу пустые тарелки.
— Что-о-о-о?! — завопила Тиюри ещё громче прежнего.
Спаржа всё-таки выпала из её палочек, но Харуюки поймал её пустой тарелкой.
Прошло двадцать минут.
Легендарные угощения мамы Тиюри закончились практически одновременно с рассказом Харуюки.
Поначалу он боялся, что Тиюри и Цубоми будут сторониться друг друга. В реальности они видели друг друга впервые, но уже успели сразиться в Ускоренном Мире, причём не в обычной дуэли, а на неограниченном нейтральном поле в битве без правил.
Позавчера во время вечерних субботних битв за территорию Нега Небьюлас напал на зону Минато 3, главную базу Осциллатори Юниверс, надеясь застать врагов врасплох. Смысл атаки был в том, чтобы лишить вражеских легионеров права скрывать себя из списка противников и вывести на чистую воду Общество Исследования Ускорения, которое могло скрываться в зоне. Однако враги оказались готовы и использовали «Слом Парадигмы» — сверхмощную Инкарнацию Орхид Оракул, которая перенесла участников битвы на неограниченное нейтральное поле.
В ходе сложнейшей битвы Харуюки, Тиюри и Трилид отбились от основных сил. Когда они попытались подобраться к Орхид Оракул, на их пути встала именно Роуз Миледи.
Зная, что та гораздо сильнее их, Харуюки придумал буквально самоубийственный способ победить её. Когда он сцепился с Миледи, Трилид разрубил обоих противников Небесным Сплетением, затем Лайм Белл спасла Харуюки от смерти с помощью Зова Цитрона. Тиюри пришлось увидеть разрубленного пополам Харуюки, поэтому тому казалось, что теперь она почувствует к Миледи неприязнь, но…
— Кстати, Косика, пользуясь случаем: прости нашу коварную выходку в битве за территорию! — вдруг выпалила Тиюри, пока они пили горячий чёрный чай.
Удивилась даже Цубоми, а Харуюки вообще подавился и начал ловить ртом воздух.
— Коварную выходку… Ты про моё самопожертвование? — наконец, спросил он у подруги.
— Конечно, про него. Лид располовинил вас обоих, но ты выжил, а она нет. Если бы со мной такое сделали, я бы обиделась на несправедливость!
— Н-но там ведь были причины… — лепетал Харуюки, пытаясь возразить, и вдруг увидел слабую улыбку на лице Цубоми, сидевшей справа наискосок от него.
— Белл… То есть, Курасима. Тебе не за что извиняться. Это была битва без правил и ограничений, не говоря уже о том, что твоя исцеляющая сила — полноценная способность, выданная тебе системами Брейн Бёрста. Не я тебя, а ты меня должна винить за то, что Осциллатори превратили поле для дуэльных битв в неограниченное нейтральное.
Цубоми хотела поклониться, но сидевшая рядом Черноснежка остановила её, упёршись в лоб пальцем и вернула на место.
— Что ты делаешь, Лотос?
— Тебе тем более не за что извиняться. Идея с полем принадлежала Айвори Тауэру — то есть, Блэк Вайсу, не так ли?
— Разумеется, но я не возражала и поэтому тоже виновата, — возразила Цубоми и упрямо попыталась закончить поклон, но Черноснежка не сдавалась.
Харуюки ошеломлённо смотрел на их противостояние и раздумывал.
Да, именно этот вопрос не давал ему покоя. Почему Цубоми поначалу не возражала против замысла Блэк Вайса, который подставил Орхид Оракул под удар? Поскольку они обе — «дети» Шафран Блоссом, Цубоми считала Оракул своей сестрой и самой близкой подругой в Ускоренном Мире.
Харуюки вспомнил слова, которые Цубоми сказала вчера в библиотеке Сасадзуки во время их первой встречи:
«Жизнь Оракул для меня важнее принципов Легиона».
Цубоми тогда говорила о принципах, намекая, что в замыслах и кознях Белой Королевы Вайт Космос и Общества Исследования Ускорения есть какой-то смысл.
В том же ключе выразился и первый Гном Платинум Кавалер, которого Харуюки встретил незадолго до падения Инти:
«Даже если на нас нападут все Короли, даже если над всеми нами нависнет угроза, никто из легионеров не покинет Осциллатори».
Получается, что все тридцать бойцов Белого Легиона, включая Цубоми, верят в принципы Белой Королевы. Но что за цель может оправдать создание Брони Бедствия и распространение ISS комплектов?..
Цубоми посмотрела на Харуюки так, словно прочитала его мысли. Черноснежка опустила палец и тоже приняла серьёзный вид.
— Кроу… То есть, Арита, — впервые произнесла Цубоми настоящую фамилию имя Харуюки и на секунду поджала губы. — И у тебя, и у Лотос, и у Белл есть право знать правду о том, что нужно Белой Королеве, и чего добивается Осциллатори Юниверс. Но я прошу вас всех немного подождать. Как только мы с Орхи официально покинем Осциллатори, я расскажу вам всё, что знаю.
За свою жизнь бёрст линкера Харуюки уже привык к тому, что ему многое не рассказывают, но никогда ещё досада не была настолько сильной. Впрочем, он не собирался портить разговор своими капризами.
— Понятно… Но вам будет очень тяжело уйти. Ты ведь, как и Белая Королева — этер… в смысле, терна-леди, так что она сможет казнить тебя Ударом Возмездия даже через локальную сеть школы…
— Ты совершенно прав, но сейчас как раз начались летние каникулы, поэтому я смогу бегать от неё целый месяц, пока не выйдет срок казни.
— А, понятно… — Харуюки согласно кивнул.
— Хм… — задумчиво протянула сидевшая напротив него Черноснежка. — Но, Косика, ведь Космос и другие члены Легиона наверняка знают тебя в лицо, и ты, скорее всего, живёшь возле школы. Это значит, что на тебя могут напасть в реальности.
— В теории — да, — ответила Цубоми и картинно пожала плечами, подняв ладони. — Но Космос — неженка, каких поискать, и я даже представить не могу, что она будет охотиться на кого-то в реале. Вот Фейри может, но её я встречу вот этим.
Она сжала маленький кулачок и изобразила удар.
Харуюки невольно представил, как Цубоми Косика засаживает крюк в печень Сноу Фейри, и помотал головой.
— Может, и так, но тебе надо быть осторожнее. Осциллатори — это ведь не только терна-леди, но и парни. Что, если они возьмут тебя в плен?
Харуюки всего лишь озвучил первую же пришедшую в голову мысль, но в ответ Цубоми, Черноснежка и даже Тиюри резко помрачнели. Именно тогда Харуюки вспомнил недавние слова Нико.
Она говорила о том, что чем сильнее бёрст линкеры женского пола становятся в Ускоренном Мире, тем больше боятся мужчин в реальности. Дело в том, что хотя дуэльные аватары обоих полов сражались на равных, в реальном мире между мужчинами и женщинами сохранялась очевидная разница в силе. Харуюки не мог представить себе эти ощущения, но осознал, что разговоры о нападении каких-то парней в реальном мире могли действительно напугать Цубоми.
— Э-э… Прости, что-то меня занесло… — извинился он, втягивая голову в плечи.
Девушки, как одна, моргнули и кисло улыбнулись.
— Ничего страшного, ты говоришь правильные вещи, — сказала Черноснежка и посмотрела на Цубоми. — Тебе это точно не грозит? Мне кажется, младшие легионеры вряд ли простят третьему Гному предательство Легиона.
— Не знаю… Я почти никогда с ними не общалась, — ответила Цубоми к недоумению Тиюри:
— Но как так, семпай? Офицерам ведь как раз положено быть наставниками для новичков. Неужели они никогда не обращались к тебе за советами?
— Если ты об этом, у нас этим занимаются Рипер и Бегемот. Мне даже кажется, что большинство наших новичков никогда не видели Космос вживую.
Пришёл черёд Харуюки нахмуриться. Бегемот — это, разумеется, Глейсир Бегемот, седьмой «Гном», но никаких Риперов из Осциллатори ему пока не встречалось. Перед битвой за территорию Черноснежка выслала ему список членов Белого Легиона, и сейчас Харуюки вовсю силился вспомнить его.
— Хару по-прежнему не может выучить текст хотя бы на пару дней, — устало заметила Тиюри, у которой никогда не было проблем ни с краткосрочной, ни с долгосрочной памятью. — Это Сайпрес Рипер, шестой «Гном». Я его тоже никогда не видела, но в шпаргалке говорилось, что это довольно необычный аватар ближнего боя.
— Сайпрес Рипер… — пробормотал Харуюки.
— Позавчера во время битвы за территорию его назначили охранять Минато 1, поэтому в битве он не участвовал, — добавила Цубоми.
— А, вот оно что. Кстати… «рипер» это же «потрошитель», да?
— Там не ripper, а reaper — то есть, «жнец». А cypress это кипарис, поэтому получается Кипарисовый жнец.
— Некто, собирающий урожай кипариса? Аватар-дровосек, что ли? С бензопилой? — предположил Харуюки, более-менее уверенный в своей догадке, но в ответ Цубоми и Черноснежка рассмеялись.
— Ха-ха… Увы, этот аватар далеко не такой милый, как ты себе представляешь, Харуюки, — сказала Черноснежка. — Кипарисы в западной культуре символизируют смерть, а под «жнецом» понимают смерть с косой. Это и есть Бог смерти — в рваном плаще и с огромной косой.
— Ух, Бог смерти… — Харуюки вновь втянул голову в плечи и посмотрел на Цубоми. — Получается, что новичков в Осциллатори тренирует Смерть с косой и огромный Бегемот?
— Да, правильно.
— У вас, наверное, большая текучка? Я бы из такого Легиона дня через три в слезах убежал…
— Да? Кроу, ты ведь учился у «Железной Длани» Скай Рейкер, разве нет? — невозмутимо спросила Цубоми.
Харуюки скосил взгляд на Черноснежку, та кивнула.
— Да… То есть, основы игры и правила обычных дуэлей мне рассказывала Черноснежка-семпай, но Инкарнацию в основном преподавала Рейкер…
— Тогда уроки Рипера и Бегемота показались бы тебе ерундой. Что бы о них ни говорили, они прекрасные учителя, а вопли несчастных учеников во время спартанских тренировок прежней Рейкер доносились аж до нашей территории. Правда, я не знаю, как она дрессирует после возвращения из затворничества.
«Тоже по-спартански», — хотел сказать Харуюки, но лишь нервно улыбнулся. Он хорошо запомнил, как его с нежной улыбкой сбросили с вершины Старой Токийской Башни, когда он впервые пришёл за уроком Инкарнации.
— Когда придёт моя очередь учить Инкарнацию, я обращусь к Уи, а не к Фуко, — скорее в шутку заявила Тиюри.
— Т-так не честно! Будь у меня выбор, я бы тоже попросил Синомию!
— Ага, обязательно наябедничаю сестрице.
— А-а, только не это! — взмолился Харуюки, складывая ладони.
Тиюри в ответ показала язык, а сидевшая напротив Черноснежка ответила обиженным голосом:
— Это ещё что такое? Почему вы оба даже не рассматриваете меня на роль учителя? Я ведь как раз вчера на собрании Легиона говорила о том, что собираюсь активнее учить Инкарнации других.
— Мы, конечно, помним… — пролепетал Харуюки, но замялся, и заканчивать пришлось Тиюри:
— Но нам кажется, твои тренировки будут столь же суровыми, как у сестрицы!
— О-о, такие слова я без внимания точно не оставлю. Мы как раз пообедали, так что я могу вас двоих хорошенько потренировать.
— Я ничего не говорил, это всё Тию! — крикнул Харуюки и попытался сбежать, но Тиюри схватила его за воротник.
Цубоми вдруг протяжно вздохнула. Харуюки прекратил попытки вырваться и посмотрел на гостью. Он думал, что та разочаровалась, наблюдая дурачества Чёрного Легиона, но вместо этого Цубоми смотрела на них с нежной и даже немного тоскливой улыбкой.
— Понятно… Значит, это и есть сила Нега Небьюласа.
— А? Что ты имеешь в виду под «этим»?
— Атмосферу за этим столом, — Цубоми развела руки и тихо пояснила: — «Спидстер» Сильвер Кроу и «Часовая Ведьма» Лайм Белл — два знаменитых линкера, о которых знает весь Ускоренный Мир, а о «Конце Света» Блэк Лотос и говорить нечего… Обычно такие сильные бёрст линкеры стараются даже друзей по Легиону задавить собственной важностью, и от этого страдают отношения. Всё потому, что Брейн Бёрст — игра, построенная на грабеже очков и информации. Любой, кто хорошо знает твои чувства, понимает и твои слабости. Пытаясь защитить своё положение, бёрст линкеры стараются не говорить о себе лишнего и даже своих лучших друзей оставляют по ту сторону стены, если только их не связывают по-настоящему крепкие узы.
— Ужас…
Харуюки казалось, что в словах Цубоми слишком много пессимизма. У него сложилось прямо противоположное мнение: многие ветераны Ускоренного Мира — включая «Триплексов» Проминенса и «Бастионов» Грейт Волла — безоговорочно верили друг другу и не скрывали от друзей свои силы и слабости.
Однако…
— Это точно… Когда-то я и «Элементы» тоже вели себя так, — вдруг негромко проговорила Черноснежка.
— Не может быть!.. — Харуюки вытаращил глаза. — Какие могут быть стены между тобой, Фуко, Синомией и Акирой?..
— Не будь их, Нега Небьюлас никогда бы не распался… наверное. Правда, сейчас мне кажется, что стены вокруг себя выстраивала только я…
Харуюки знал о тех временах только понаслышке, поэтому не мог возразить и лишь стиснул зубы.
Цубоми уставилась на него пристальным взглядом и продолжила:
— На самом деле это большая редкость, чтобы офицеры Великого Легиона общались друг с другом в реальности. Разумеется, я не говорю о «родителях» и «детях», но даже они нередко становятся врагами.
— Но ведь… — возразил Харуюки, наконец-то собравшись с мыслями. — Среди основных членов Белого Легиона много терна-леди, разве нет? Неужели вы не знаете друг друга в реальности?..
— Я бы не сказала, что много… всего шестеро, включая меня и Космос.
— Шестеро?! — воскликнула Тиюри. Она настолько поразилась, что так и застыла с последним сэндвичем в руке. — Это всё равно ужасно много! Даже у нас из одной школы только четверо!
— То, что люди из одной школы, ещё не значит, что они дружат, — заметила Цубоми.
Тиюри и Харуюки дружно поёжились. Пока они не стали бёрст линкерами, между ними были довольно сложные отношения — вернее, это Харуюки пытался оттолкнуть от себя Тиюри и даже как-то раз даже кощунственно вывалил на пол коридора обед, который она ему приготовила.
Действительно, вряд ли удастся найти такие школы, в которых ладят все ученики. И всё же…
— Но вы не можете быть врагами в школе, потому что тогда Легионом невозможно будет управлять… Какие же отношения между терна-леди Осциллатори?
Цубоми сложила руки на груди и хмыкнула.
— На твой вопрос очень трудно ответить… Видел, как в манге и играх у тёмного владыки обязательно есть свита преданных офицеров?
— Да, конечно…
— Вот и мы такие.
Харуюки рос на аниме и играх, поэтому легко понял, о чём говорила Цубоми — настолько легко, что тут же попытался представить некое тайное святилище в глубине школы для девочек Этерна, где Белая Королева и пять её помощниц сидят за овальным столом. Кто-то отпускает в адрес товарища неосторожное замечание, слышится: «Что ты сказала?!» и ситуация обостряется до предела, но тут главный офицер восклицает: «Как вы себя ведёте перед лицом Королевы?!»
Он замотал головой, прогоняя бесполезные фантазии, и закивал.
— Вроде бы более-менее понял. Только… неужели ты считаешь Белую Королеву тёмным владыкой?
— Мне можно, я уже ушла из Легиона… Хотя ты прав, ей это звание и правда не подходит. Императрица — это скорее Пёрпл Торн, на принцессу наша королева тоже не похожа…
Пока Цубоми ломала голову, Черноснежка вдруг прошептала:
— Святая.
Харуюки не сразу сопоставил слова с образом, в отличие от Цубоми.
— Ага, — протянула та. — Да, ты права. Она настолько, просто нечеловечески непорочна, что иначе и не скажешь. Хотя, вроде бы, христиане святыми называют только мучениц, а я не думаю, что в планах Космос числится смерть в муках.
— Ещё бы у «Преходящей Вечности» были такие планы, — фыркнула Черноснежка и выдохнула. — Ладно, хватит про Космос… Поговорим лучше о тебе, Косика. Да, ты можешь бегать от Удара Возмездия все летние каникулы, но это слишком опасно. Может, лучше подождёшь с уходом из Легиона, пока мы что-нибудь не придумаем?
— О, ты мне это всерьёз предлагаешь? — удивилась Цубоми. — Что, если я за это время передумаю и решу остаться в Осциллатори?
— Я так не думаю. Мне кажется, Мегуми… то есть, Оракул для тебя намного важнее Легиона.
Цубоми потупилась и отпила чая, чтобы скрыть смущение. Выдержав небольшую паузу, она ответила:
— Немного странно слышать это от тебя, но ты права. Я не допущу, чтобы Блэк Вайс снова её использовал… Ради Орхи я должна как можно скорее выйти из нашего Легиона и попросить защиты у какого-нибудь другого.
— Что?.. — обронил Харуюки. — У какого-нибудь другого? Разве ты не собираешься вступать в Негабью?
Цубоми с Черноснежкой переглянулись и усмехнулись.
— Я очень рада, что ты меня приглашаешь, но не всё так просто. Мы должны вступить в такой Легион, чтобы Белому не хотелось нападать на него в лоб. Между Осциллатори и Негабью уже идёт война, поэтому по отношению к вам им точно не нужно волноваться о дипломатии.
— Но… но ведь Белый Легион запечатал всех Королей в бесконечном истреблении! Это ведь всё равно что объявить им войну!
— Правильно, поэтому я должна выбирать не среди Великих Легионов, а среди средних, которые пока не воюют с Осциллатори…
Помимо Шести Великих Легионов в Ускоренном Мире действительно существовало множество Легионов поменьше. Например, по соседству с Сугинами самыми известными считались Хеликс, активно набирающий силу в Итабаси, Найтвулвз в Тосиме и Овест в Ниситокё.
Даже Осциллатори Юниверс вряд ли захочет нападать на Легионы-середняки. Белые уже ведут войну по всем фронтам, и им наверняка не хочется наживать ещё больше врагов. Конечно, Легион, который согласится принять беглянок, тоже пойдёт на риск, но пару высокоуровневых линкеров с огромным багажом знаний всё равно с радостью примут где угодно.
Вот только…
— Семпай… Неужели ты не против? — тихо спросил Харуюки у сидевшей напротив Черноснежки. — Мы наконец-то спасли Вакамию и подружились с Косикой, но не сможем пригласить их в Нега Небьюлас? Тем более, что Мегуми учится с нами в Умесато. Если она вступит в другой Легион, то когда-нибудь нам, возможно, придётся воевать… И кстати, ты в конце битвы за территорию сама говорила, что попросишь Мегуми выйти из Осциллатори Юниверса и вступить в Нега Небьюлас. Почему?..
Когда слова у Харуюки кончились, Черноснежка посмотрела на него с нежностью и болью в глазах.
— Разумеется, мне тоже обидно, но факт остаётся фактом — если мы не можем защищать Мегуми и Косику двадцать четыре часа в сутки, нам придётся отправить их под защиту другого Легиона. Мы втроём уже обо всём договорились.
Харуюки повесил голову, не зная, что отвечать.
Похоже, когда он ушёл домой, Черноснежка, Мегуми и Цубоми обсуждали, что делать дальше. Девушки могли написать о своём решении в письме и разойтись по домам, но вместо этого пришли к Харуюки домой, чтобы лично всё объяснить. Умом он понимал, что в ответ следовало бы понять и разделить их чувства, однако…
— Вы… конечно, знаете об этом не хуже меня, но… Вакамия сильно страдала с тех самых пор, как к ней вернулись воспоминания бёрст линкера. Она винила себя за то, что предала свою лучшую подругу Черноснежку и позволила Белой Королеве использовать себя. Мы наконец-то избавили её от боли и вытащили аватар из темницы на неограниченном поле… и теперь она не может попасть туда, куда рвётся её душа?! Это неправильно! — отчаянно воскликнул Харуюки.
В его глазах появились слёзы, скатились и упали на крепко сжатые кулаки. Тиюри похлопала его по спине, и от её нежности Харуюки стало ещё противнее на душе.
«Я веду себя как капризный ребёнок. Нужно прекратить истерику и думать о том, как защитить Вакамию и Косику от атак в реале…»
Харуюки думал изо всех сил, не поднимая головы.
Черноснежка всё сказала правильно — защищать их круглые сутки каждый день оказалось бы слишком сложно. Возможно, он мог бы сопровождать Мегуми, когда она ходит по улицам, но в одиночку Харуюки вряд ли сумеет остановить тех, кто готов атаковать её в реальности, не говоря уже о том, что они при всём желании не смогут так же защитить живущую в Минато Цубоми. Каким бы сильным ни был бёрст линкер, в реальности он всё равно беззащитный школьник…
В реальности.
А в Ускоренном Мире?
Смысл нападений не в том, чтобы травмировать в реальном мире, а в том, чтобы насильно подключиться к жертве кабелем и сражаться до полной потери очков. Если жертва будет постоянно побеждать в дуэлях, она может серьёзно наказать обидчика, но очень трудно сохранять хладнокровие, когда твоё настоящее тело в плену. Вот бы научиться вмешиваться в чужие кабельные дуэли! Харуюки знал, что это невозможно, но за последние полгода успел уяснить, что в Ускоренном Мире не стоит ни от чего зарекаться в таких случаях.
И ведь он уже знал тех, кто способен вмешиваться даже в дуэли по кабелю.
— Косика! — Харуюки резко поднял голову, вытер слёзы и посмотрел на Цубоми. — Это самое, Косика, у тебя ещё есть связь с Аматерасу?
— Что? Ну, да… только не связь, а договор… — растерялась Цубоми, не ожидавшая такой резкой смены темы.
— Может ли Аматерасу защитить тебя во время атаки в реале? — спросил Харуюки, наклоняясь к ней. — Святые через высший уровень могут вмешиваться даже в кабельные дуэли. Да, они не могут появиться сами, но способны усилить аватара или дать Усиливающее Снаряжение…
— Что-о?! — похоже, даже опытная Цубоми не знала об этом. — Аматерасу? Гм… — она нахмурилась. — Допустим, в плане этики нет проблем использовать нечестную защиту в ответ на нечестное нападение, но как ты себе это представляешь с системной точки зрения? Если ты намекаешь на Крылья Метатрон, то ты получаешь их силу на среднем уровне, где у тебя есть прямой контакт с архангелом. Даже Святым не под силу как-либо появиться на поле, где идёт кабельная дуэль… самое большее, что они могут туда отправить — свой голос.
— Хм… — пришёл черёд Харуюки задуматься.
А Цубоми тем временем продолжала приводить аргументы:
— И если на то пошло, у меня с Аматерасу и у тебя с Метатрон разные связи. Поэтому я и назвала наши отношения договором — это всего лишь взаимовыгодное сотрудничество. Я не думаю, что она просто так поможет мне, если на меня нападут.
— Взаимовыгодное?.. — переспросил Харуюки, не привыкший слышать это слово в контексте Ускоренного Мира. — То есть, вы чем-то делитесь друг с другом? И чем же?..
— Информацией. Аматерасу рассказывает мне о системных аспектах Брейн Бёрста, а я делюсь с ней информацией о бёрст линкерах. Если конкретнее, то мы иногда налаживаем голосовую связь и беседуем.
— Но ведь… — возразил Харуюки, вспоминая Аматерасу, столь же прекрасную, как Метатрон, но и одновременно не похожую на неё. — Когда мы встречались вчера на высшем уровне перед Конференцией, ты говорила, что считаешь Аматерасу своей подругой. Уверен, что она думает о тебе так же.
Цубоми смущённо улыбнулась и ответила:
— Я просто сказала тебе, как к ней отношусь. Понятия не имею, что она про меня думает… тем более, что она — продвинутый искусственный интеллект, работающий уже тысячи лет.
— Искусственный интеллект…
Действительно, все «говорящие существа», включая Метатрон и Аматерасу, на самом деле представляли собой не более чем искусственные разумы.
К 2047 году технологии искусственного интеллекта настолько плотно сплелись с повседневной жизнью, что зачастую на них просто перестали обращать внимание. И социальные камеры, и беспилотные автомобили, и системы «умный дом», и многие приложения на нейролинкере существовали только благодаря искусственному интеллекту.
В то же время технологии по-настоящему продвинутого, обладающего характером искусственного интеллекта находились под строгим государственным контролем, поэтому Харуюки и прочие обычные граждане не встречали в обычной жизни Ии, с которыми можно было бы поговорить. Харуюки слышал, что в конце 2020-х был какой-то переполох с искусственным интеллектом, который и привел к жёстким ограничениям по всему миру, но сколько бы он ни искал, в сети почти не было информации о тех событиях.
Поскольку Метатрон и Аматерасу не глупее — а то и умнее! — Харуюки, они наверняка находятся вне закона, но глупо вообще говорить о легальности Брейн Бёрста, который работает на взломе сети социальных камер. Главный вопрос в другом — считает ли сверхчеловек Аматерасу Цубоми своей подругой и придёт ли ей на помощь.
— А давайте у неё спросим! — неожиданно нарушил тяжёлую тишину звонкий голос Тиюри.
— У неё — у Аматерасу? — уточнил Харуюки.
— Офкос!
— Но мы не поднимемся на высший уровень без помощи Метатрон… А она собирается восстанавливаться как минимум до завтрашнего вечера, так что мы с ней никак не свяжемся…
— Ну что ты несёшь? Я не про этот твой уровень, а про личную встречу! У Аматерасу ведь есть дом… Аманоивато, да? Если мы сходим туда и попросим о помощи, она обязательно откликнется. После того, как поможет нам вытащить Снежку из-под Инти, конечно.
Повисла долгая тишина — обомлели все. Харуюки посмотрел сначала на ошарашенных Черноснежку и Цубоми, затем на подругу детства.
— Слушай-ка, Тию… Короче, Аманоивато — это Великое Подземелье Токийского Вокзала! Ты хоть представляешь, как трудно его пройти?
— Ой, да что ты говоришь! — Тиюри вскинула левую руку и хлопнула Харуюки по спине. — Позавчера мы с тобой и Лидом уже прошли Великое Подземелье парка Сиба! А нас сейчас четверо, так что тем более пройдём!
— Ты сама-то что говоришь?! — Харуюки ответил подруге тычком в бок. — В тот раз с нами была мини-Метатрон, которая договорилась со всеми Энеми и минибоссами подземелья! Если бы не она, мы бы никогда не прошли то подземелье. Обычно туда входят вдесятером или вдвадцатером…
— Это не совсем так, — перебила его Черноснежка.
— А?
— Внутри Великих Подземелий всегда действуют фиксированные уровни, так что если собрать состав из подходящих дуэльных аватаров, хватит и меньше десятка бойцов. Разумеется, для победы над ластом… в смысле, над Святой, лучше, конечно, три полных группы — восемнадцать бёрст линкеров.
«С какой стати одна группа — это шесть человек?» — подумал Харуюки, но решил отложить вопрос на потом и вместо этого спросил:
— И какой уровень действует в Аманоивато?
— Высший среди огненных: «Алое пламя».
— У-у… неужели это ещё хуже, чем «Вулкан»?..
Существовало всего пять уровней огненного типа. В порядке возрастания редкости и опасности это были «Пустыня», «Выжженная земля», «Магма», «Вулкан» и «Алое пламя». Харуюки поморщился, а Тиюри пихнула его в бок.
— Тебе ещё хорошо, у металлических аватаров стойкость к огню! А вот мой аватар к нему очень уязвим!
— Может, и так, но…
Зелёные аватары, к которым относилась и Лайм Белл, как правило, имели высокий показатель защиты, но «растительный» цвет вносил свою лепту — аватар Тиюри действительно был довольно уязвим к огню. Отсюда следовало, что такая же «растительная» Роуз Миледи также не могла похвастаться жаропрочностью. И Черноснежка, скорее всего, тоже.
— Всё-таки я был прав, вчетвером мы не справимся, — заключил Харуюки. — Нам нужны хотя бы стойкие к огню Синомия и Нико. Ещё Акира, чтобы тушить пламя; Пард, чтобы бегать по стенам; Фуко, чтобы защищать нас барьером; Таку, чтобы бурить скалы…
— Ты сейчас весь Легион перечислишь! — выкрикнула Тиюри.
Харуюки притих, а Черноснежка усмехнулась и сказала:
— Конечно, весь Легион собрать будет сложновато, но ещё пара-тройка человек нам бы точно не помешала. Увы, Тиюри, дойти до босса — это ещё цветочки.
— Да? А в чём тогда ягодки?
— Мы там найдём не ту Аматерасу, которая подруга Косики, а беспощадную первую форму, которая по силе примерно равно первой форме Метатрон.
— А-а… — протянула Тиюри, слегка вздрогнув.
Она, как и Харуюки, на своей шкуре испытала устрашающую мощь первой формы Метатрон. Мало того, что та была фактически неуязвима, потому что увидеть её и нанести урон можно лишь на уровне «Ад», так ещё и по силе практически не уступала Четырём Богам, испепеляя всё живое мощнейшим лазером. Разумеется, у первой формы Аматерасу будут свои особенности, но в том, что она настолько же опасна, сомневаться не приходилось. А для встречи с самой Аматерасу непременно придётся победить её первую форму, не полагаясь на хитрости с особенностями уровней.
— Нет-нет-нет, Тию, ничего не выйдет, — заявил Харуюки, мотая головой. — Наша позавчерашняя победа над Метатрон — настоящее чудо, один случай из ста. Сама подумай: за восемь лет существования Ускоренного Мира ни одному бёрст линкеру ни разу не удалось дойти до второй, настоящей формы Святой. Одержать ещё одну такую же победу за такой короткий срок — это…
— Кроу, — вдруг вмешалась притихшая было Цубоми.
— А… да?
— Я только что вспомнила про твоё обещание.
— Э-э, кому?
— Аматерасу.
Харуюки на миг опешил и собирался было возразить… но успел вспомнить.
Перед началом Конференции Семи Королей он разговаривал с Аматерасу на высшем уровне и пообещал ей кое-что — вернее, это она заставила его пообещать. На память пришли слова Святой:
«Внемли, Сильвер Кроу. Коль вознамерился благодарить, не надейся, что слов на высшем уровне хватит. Утрудись посетить мой храм, да не забудь подношение».
Более того, вчера вечером он попал на высший уровень из дома Черноснежки, где Аматерасу дополнительно приказала:
«Негодяйка Метатрон без конца хвастается тем, что вкушала некий торт. Моя персона желает отведать такой же».
— А-а… Да, я ей обещал… что приду в Аманоивато с тортом… — сказал Харуюки, обречённо кивая.
— Советую поскорее сдержать своё слово, — продолжила Цубоми с полуулыбкой. — Тебе должно быть ясно, что Аматерасу запоминает все разговоры дословно и навсегда. Ты очень пожалеешь, если не сдержишь слово и расстроишь её. Я серьёзно.
Харуюки хотелось уточнить, для чего она добавила «я серьёзно», но испугался того, что может услышать.
— Но это ведь невозможно… — пожаловался он вместо этого. — Я могу принести торт, как обещал, но на меня нападёт первая форма…
— Я думаю, Аматерасу этого и ждёт, — Цубоми продолжала улыбаться. — Ей кажется, что раз ты смог освободить тело Метатрон из подземелья парка Сиба, то придумаешь, как победить первую форму Аматерасу, не ослабляя её саму.
— Э-э… Но ведь Метатрон говорила, что Аматерасу — затворница, которая даже на высшем уровне почти не появляется.
— Думаю, что… — начала было Цубоми, но мотнула головой. — Нет, хватит пока бредовых догадок. Аматерасу и Метатрон говорят с нами, но они в корне отличаются от нас. Вряд ли мы можем понять, чего они хотят на самом деле.
Харуюки машинально открыл рот, чтобы возразить, но не нашёл слов и лишь молча засопел.
Он уже долгое время верил в прямо противоположное, полагаясь на то, что видел и слышал сам. Он считал, что хотя Метатрон — существо Ускоренного Мира, по своей сути она ничем не отличается от человека. У неё есть эмоции, она способна на смех, слёзы и даже любовь.
Но, возможно, он всего лишь выдавал желаемое за действительное. Может, Цубоми права, и между искусственными интеллектами вроде Метатрон и людьми вроде Харуюки действительно есть непреодолимая пропасть?
Но даже если так, эту пропасть можно сократить. Разговаривая снова и снова, проводя вместе долгое время, они должны постепенно понять друг друга. И это ещё одна причина, по которой они обязаны освободить Аматерасу из плена первой формы, которая уже восемь тысяч лет скрывается в глубине великого подземелья.
Харуюки глубоко вдохнул, выдохнул и сказал:
— Да, я найду её, ведь я обещал… Когда мы спасём Черноснежку-семпая, я приду в Аманоивато с тортом.
— Вот и правильно. Уверена, в Аманоивато твой меч тоже пригодится.
На секунду растерявшись, Харуюки понял, что Цубоми говорила о Ясном Клинке с усилением на полную стойкость к жару. Громадную стоимость этой прибавки оплатила именно Цубоми.
— Ах да… Огромное спасибо за тот раз, — Харуюки поклонился одновременно с тем, как Тиюри откинулась на спинку кресла.
— Да-а, я не ожидала, что ты возьмёшь и вот так усилишь свой меч! — заявила она. — Тебе гига-повезло самостоятельно отыскать кузнеца, но из-за этого, Хару, тебе же теперь и придётся лезть в утробу к Инти. Правда, ты можешь отдать меч Лиду или Таку.
— Нет, я сам, — ответил Харуюки с непривычной твёрдостью.
— О-о! — воскликнула Тиюри, хлопая его по спине. — Надо же, ты целеустремлённый как никогда! Такого и лечить приятнее будет.
— Я всегда целеустремлённый! — соврал Харуюки, посмотрел вперёд и наткнулся на взгляд чёрных глаз Черноснежки. — Семпай… Я обязательно спасу тебя от бесконечного истребления, так что подожди ещё немного.
— Да, я верю… — ответила Черноснежка ласковым, но слегка нетерпеливым голосом.
— Не знаю, можно ли мне об этом спрашивать… — подхватила Цубоми, повернувшись к ней. — Но как у вас дела с разработкой плана? Прошёл уже целый день, а никаких телодвижений что-то не видно.
— Я тоже не знаю, можно ли тебе отвечать, но все Великие Легионы погрузились в хаос. Кто-то считает, что мы должны спасать Королей вместе, кто-то нет. Одни предлагают первым делом напасть на Белый Легион, другие ставят на первое место наше спасение. В общем, единства мнений среди Легионов как не было, так и нет.
— Понятно… — пробормотала Цубоми, но её никто не услышал на фоне возгласа Харуюки:
— Как так?! Очевидно, что спасение должно быть на первом месте!
— Я рада, что ты так думаешь, но не всё так просто, — хладнокровно возразила Черноснежка. — Рейкер, которая занимается всеми переговорами, говорила мне, что многие в других Легионах считают, что Инти невозможно победить. Поэтому они предлагают не биться об стену, а вместо этого надавить на Белый Легион, его хозяев, чтобы они откатили его с места. Их можно понять. Многие среди офицеров — опытные бёрст линкеры, которые уже испытали на своей шкуре чудовищную силу этого Энеми.
Харуюки понял, что необдуманный ответ сейчас не поможет. В конце концов, во время Конференции ему и самому оставалось лишь на полной скорости удирать от смертоносного Инти, падающего с небес. Уняв свои эмоции, Харуюки немного поразмыслил и сказал:
— Но я не думаю, что сама по себе атака заставит Блэк Вайса убрать Инти. Ему плевать, сколько членов Осциллатори лишатся очков, для него товарищи по Легиону — просто пешки, которыми он пользуется в своих целях. Иначе бы он… никогда не поступил так с Вакамией.
Когда Харуюки вспомнил, как Орхид Оракул приковали железной цепью к колонне на сорок пятом этаже Мидтаун Тауэра, он услышал рядом сдавленный вздох. Повернув голову, он увидел, как Цубоми сверлит взглядом стол и кусает губу, словно борясь сама с собой.
Великая цель Осциллатори Юниверс.
Даже сейчас Цубоми находилась во власти чего-то, что могло оправдать все козни Блэк Вайса. Она говорила, что обо всём расскажет после того как они с Оракул уйдут из Легиона, но так сильно нервничала и мучилась, что Харуюки не знал, хватит ли ей решимости.
Ему хотелось напомнить Цубоми о Вакамии, но Черноснежка вдруг подняла руку и заговорила более серьёзным тоном:
— Легка на помине… Я получила письмо от Рейкер. Сегодня вечером запланировано собрание офицеров без участия Королей, по двое с каждого Легиона, но с нашей стороны дополнительно двое из Проминенса. Она просит выбрать участников…
Дочитав, Черноснежка задумчиво наклонила голову.
— Но почему без участия Королей? — спросил Харуюки. — Если, как обычно, проводить собрание на обычном дуэльном поле, то вам никто не мешает принять участие.
— Они боятся, что их опять затянут на неограниченное нейтральное поле, — ответила Цубоми вместо Черноснежки, так и не подняв скрытого длинной чёлкой лица и медленно продолжила: — Мы уже проверяли: если во время переноса на неограниченное поле через «Слом Парадигмы» есть какие-то игроки, которые в прошлый раз покинули неограниченное поле не через портал, их немедленно переместит на сохранённую позицию. Другими словами, Короли тут же окажутся внутри Инти и снова погибнут… Разумеется, у них ещё полно очков, так что ничего критичного не случится, но это будет сильнейший психологический удар. Причём не столько по Королям, сколько по офицерам.
— …Переместит? — пробормотал Харуюки, размышляя вслух: — То есть, если бы перед позавчерашней битвой Фуко, как обычно, вышла из неограниченного поля по таймеру, то «Брайникл» Сноу Фейри не убил бы её, потому что она к тому времени была бы в Аэрохижине?..
— Именно так, — подтвердила Черноснежка. — В каком-то смысле нас подвело то, что вы вышли через портал после похода в Имперский Замок… хотя не факт. Аэрохижина была вне радиуса «Слома Парадигмы», так что после телепортации Фуко не смогла бы вернуться на поле боя, и мы бы проиграли.
Харуюки молча закивал. Действительно, без таланта бойца и стратега, которым была наделена Скай Рейкер, они бы точно не справились с вражеским натиском. Харуюки вздрогнул, а справа от него вздохнула Тиюри.
— Ох уж эти перемещения… поле для неожиданных повороттингов…
— Мне кажется, ты злоупотребляешь ашгришем.
— Не-не, в школе я им, например, не пользуюсь… И вообще, сейчас речь про собрание. Если Легионы так волнуются насчёт «Слома Парадигмы», почему бы им не сказать, что бояться больше нечего?
Однако Цубоми покачала головой.
— Пока что лучше держать спасение Орхи из Мидтаун Тауэра в строгом секрете. Наверняка Осциллатори рано или поздно заметят её побег, но чем позже, тем лучше. В идеале уже после того, как мы придумаем, как защитить её от нападения.
— И тебя, Косика, — добавил Харуюки, однако Цубоми лишь пожала плечами.
— Не волнуйся, Харуюки, безопасность Косики и Цубоми для нас всегда на первом месте, — успокоила его Черноснежка. — Как только я смогу погружаться на неограниченное поле, мы сразу же попробуем выйти на связь с Аматерасу. А что касается сегодняшнего собрания… то от нас пойдёшь ты и Фуко.
— А… Что-о?! — невольно закричал Харуюки и замахал головой и руками. — Но это ведь явно работа для Акиры или Синомии! Я там буду самое большее сидеть в уголочке и изображать тумбочку!
— Хотелось бы на это посмотреть, но увы, у тебя будет другая роль, ведь именно ты — ключевой аватар в предстоящей битве против Инти.
— А-а… можно мы вернёмся к тому, чтобы я отдал Ясный Клинок кому-нибудь другому?..
— Что на тебя нашло?! — Тиюри изо всех сил стукнула Харуюки по спине.
— Больно-о-о-о! — завопил он.
— Ты ведь только что громко кричал «я сам»! Я согласна лечить только тебя!
— Н-но…
Цубоми в очередной раз улыбнулась, глядя на страдальчески воздетые домиком брови Харуюки.
— Кроу, неужели ты боишься собрания больше, чем Инти?
— Д-дело не совсем в этом… Просто там ведь наверняка будут опасные личности вроде Кобамаги, Астры и так далее…
— Все они когда-то были цыплятами четвёртого уровня, пищавшими при виде простейших существ Малого класса. Чего их бояться?
— У тебя, конечно, свой взгляд…
Будучи «ребёнком» Шафран Блоссом, одного из Первопроходцев, Роуз Миледи наверняка входила в число старейших и сильнейших бёрст линкеров — возможно, она опережала по опыту даже Черноснежку. Неудивительно, что и Кобальт с Манган, и Астра Вайн казались ей мелкими выскочками, но Харуюки, ставший бёрст линкером лишь осенью прошлого года, при всём желании не смог бы с ней согласиться.
Но в то же время…
Собрание наверняка затронет стратегию битвы с Инти. Поскольку оно продлится лишь тридцать минут, офицеры могут и не успеть узнать о роли, отведённой для Сильвер Кроу, но Харуюки не хотел пропускать встречу, на которой будут обсуждаться конкретные предложения. Возможно, он от ужаса и правда превратится в тумбочку, но хотя бы лично услышит весь разговор.
— Хорошо… Я принимаю назначение Королевы.
Харуюки поклонился, складывая ладони перед грудью.
— Не опозорь моё имя, — поддержала его Черноснежка.
Тиюри захлопала в ладоши, а Цубоми сокрушённо покачала головой.
Девушки убрали со стола и разошлись по домам. У Тиюри было подозрительно хитрое выражение лица, но все мысли Харуюки сосредоточились на собрании, назначенном на пять вечера.
Он вздохнул и посмотрел в нижний правый угол. Без десяти четыре. Летнее солнце по-прежнему висело высоко, но его свет на полу уже приобрел чуть золотистый оттенок.
Цубоми сказала, что живёт в небоскрёбе в третьем квартале Аоямы в районе Минато, и Черноснежка повезла её туда на такси. Харуюки хотел было поехать с ними, но Королева приказала ему отдохнуть дома перед началом собрания.
Харуюки ожидал, что собрание по традиции пройдёт в зоне Тиёда, но на этот раз встречу назначили в соседней к западу зоне Синдзюку 1. Конечно, это значительно упростило дорогу для Харуюки, живущего в Сугинами 1, но он не понимал, как Легионы согласились провести собрание на территории Леонидов.
Фуко собиралась заехать за ним домой за полчаса до собрания, так что свободного времени оставалось ровно сорок минут — слишком мало, чтобы возвращаться к домашке и слишком много, чтобы сидеть на одном месте и бездельничать. «Чем бы заняться?» — подумал Харуюки, опуская взгляд на свои руки…
«Одним только поиском места для удара ты далеко не уедешь, Сильвер Кроу», — ожил в ушах едва знакомый голос, заставив пару раз испуганно моргнуть.
Он слышал его шесть часов назад, когда они с Миледи напали на Токио Мидтаун Тауэр. Когда Харуюки попытался разрубить броню Эйнхерия, сверхсильного Энеми Легендарного Класса, с ним вдруг заговорил голос неизвестного бёрст линкера.
Хотя нет, уже более-менее известный, потому что он представился как Центореа Сентри… и как Третий Хром Дизастер.
Именно наставления Центореа Сентри помогли Харуюки разрубить доспех Эйнхерия. Конечно, он был очень благодарен, но ему до сих пор не давали покоя загадочные слова Сентри:
«Ты единственный во всём Ускоренном Мире наследник Универсального Омега-стиля, который многие называют самым сильным и при этом самым неправильным».
— Нет-нет-нет, я никогда не соглашался наследовать какие-то там неправильные стили… — пробормотал Харуюки, вытирая правую руку о шорты.
Но чувство не пропадало. Ладонь до сих пор помнила сильнейшие ощущения, пронизавши её, когда клинок рассекал. Это было даже не столько приятное чувство удачного удара, сколько чувство, будто он стал единым целым со своим мечом…
Харуюки ещё раз посмотрел на часы. Пятнадцать часов пятьдесят пять минут.
Глубоко вздохнув, он ушёл в свою комнату и переоделся в рубашку с короткими рукавами и широкие штаны, упрятав в правый карман махровый платок, а в левый пачку влажных салфеток. Окончательно подготовившись к выходу на улицу, Харуюки вернулся в гостиную, уселся на диван и кабелем подключился к домашнему серверу. Он завёл таймер отключения на двадцать минут, закрыл глаза, расслабился и тихо произнёс:
— Анлимитед бёрст.
Звук ускорения громом прошёл сквозь Харуюки, отделяя душу от дела.
«Запад» на итальянском.
