Как только наступил день, вернулась их госпожа Мерцающая Принцесса Громового Вихря.
Она вошла не через главные ворота, которые вели к призамковому городку у крепостного вала, а через боковые, расположенные в месте, которое не бросалось в глаза.
Наум и Лазарь, получившие донесение, бросились к этому месту, чтобы поприветствовать Ванадис. Но, как только они увидели Елизавету, они проглотили свои слова.
Ее рыжие волосы были растрепаны, на пурпурном платье во многих местах виднелись дыры, а рукава и манжеты были оторваны. Ее белая кожа была измазана грязью, она была вся изранена. На ней не было туфель, она была босиком. Елизавета крепко держала в левой руке свой Виральт.
Ее Радужные Глаза цвета золота и зелени, хотя и полные усталости, отражали невероятно бурные эмоции. Если бы рядом был человек со слабой психикой, он даже не смог бы посмотреть ей прямо в лицо.
Елизавета никогда не была в таком жалком виде даже после напряженной битвы.
Лошадь, на которой она ехала, была такой же грязной, а ее грива растрепалась, как старая щетка. Более десяти шлемов были привязаны тонкой веревкой к седлу. Шлемы были грязными и поврежденными, как будто она только что подобрала их с поля боя. Некоторые из них были раздавлены, как будто их ударили молотком.
И она была одна. Рядом не было Урза.
Наум и Лазарь потеряли дар речи перед чересчур свирепой Мерцающей Принцессой Громового Вихря.
─ Я наконец вернулась, — сказала Елизавета крайне холодным тоном. Оба мужчины, наконец, пришли в себя. И дело было не только в этих двоих. Даже привратники, охранявшие боковые ворота, и солдаты, увидевшие фигуру рыжеволосой Ванадис, тоже продемонстрировали такую же реакцию. Никто не смог скрыть своего крайнего удивления.
— Я вызову врача! — как только Наум пришел в себя, он в большой спешке пошел за лекарем. Хотя ему не стоило делать это самостоятельно, достаточно было послать солдата, но в волнении он отправился сам.
— Что случилось...? — спросил свою госпожу дрожащим голосом старый чиновник. Аура, исходившая от Елизаветы, была похожа на ауру раненого зверя, и рядом с нею было тяжело даже просто разговаривать. Тем не менее, Лазарь как вышколенный слуга смог победить дрожь и выразил желание утешить Ванадис.
Но Елизавета, не отвечая на вопрос своего слуги, сказала кратко:
— Пусть лошадь отдохнет. А потом... отполируйте эти шлемы.
Когда она перевела взгляд на шлемы, в зрачках Елизаветы мелькнули смешанные чувства. Однако Лазарь был единственным, кто это заметил. Худощавый старый чиновник почтительно поклонился.
— Как пожелаете.
Лазарь сдержал свои чувства. Несмотря на то, что его голова была заполнена многочисленными вопросами, он знал, что слуга не должен давить на своего господина, полного ссадин и синяков.
Кроме того, Елизавета, похоже, не потеряла здравого смысла. Когда она смотрела на шлемы, ее лицо отражало горе, хотя и небольшое.
Лазарь отдал распоряжения стражникам и солдатам, находившимся поблизости. Когда Елизавета взглянула на солдат, она выпрямила спину и гордо пошла вперед. Лазарь последовал за ней.
Рыжеволосая Ванадис вошла в Императорский дворец. Лазарь догадался, что она направляется в свою спальню. И тут он наконец вспомнил об Урзе.
— А что же с Урзом?
Почему здесь не было этого юноши?
— Урза здесь нет. — Елизавета сказала только это и сразу же резко сменила тему.
— Эти шлемы... — Она резко повернулась к Лазарю. Он бодрой рысцой подбежал к Ванадис.
— Эти шлемы принадлежат рыцарям, которые служили в этом Императорском дворце. Их было пятнадцать, но я не смогла принести их все.
Лазарь посмотрел на Елизавету с озадаченным лицом — он не сразу понял, что она сказала.
Они подошли к ее спальне. Едва войдя в свою спальню, Елизавета взяла рукой колокольчик, стоявший на письменном столе, и резко позвонила в него.
Придворная дама появилась быстро, но не успела даже поклониться перед распахнутой дверью. Увидев свою госпожу, похожую на привидение, придворная дама чуть не упала в обморок. Хотя Лазарь сочувствовал ей от всего сердца, он должен был выступать в интересах своей госпожи:
— Госпожа Ванадис устала. Не могли бы вы приготовить горячую воду, губку, чтобы вытереть тело, сменную одежду и вино? За лекарем уже послали.
Спокойное отношение и слова Лазаря каким-то образом заставили придворную даму взять себя в руки.
— Я... я сейчас же приготовлю их.
Хотя язык у нее заплетался, придворная дама низко поклонилась и исчезла.
— Спасибо за вашу работу.
Когда Елизавета выразила благодарность старому чиновнику, она пододвинула стул и села.
— Лазарь, я понимаю, что вы смущены, но не могли бы вы подождать еще немного? Это избавит меня от необходимости снова всё рассказывать после прихода Наума, верно?
Наконец, Наум появился с лекарем. Доктором была низенькая пожилая женщина. Оба они, казалось, очень торопились: их лица были покрыты потом, они тяжело дышали. Чуть позже придворная дама принесла губку и бадью с горячей водой. Лекарь сказала:
— Прежде чем я начну лечение, она должна переодеться. Простите меня, господин Лазарь, господин Наум, но не могли бы вы подождать снаружи?
Однако Елизавета прищурилась и сказала:
— Но я не возражаю.
Как Ванадис, она не стеснялась переодеваться перед своими слугами. Тем не менее, хотя у нее и было такое отношение, Лазарь, не нарушая своего положения слуги, вежливо склонил голову:
— Госпожа Ванадис, как видите, Наум запыхался. Не могли бы вы позволить ему сделать перерыв, пока вы лечите свои раны?
Елизавета перевела взгляд на Наума, который вытирал рукавом пот, и улыбнулась.
— Понятно. Тогда подождите снаружи.
Лазарь подмигнул Науму. Двое мужчин поклонились и покинули спальню Ванадис. Они посмотрели друг на друга и глубоко вздохнули.
На самом деле им обоим нужно было время, чтобы прийти в себя.
Даже спустя половину коку с тех пор, как Елизавета вернулась в Императорский дворец, они оставались в замешательстве. Они, проведшие ночь не сомкнув глаз, были еле в состоянии вынести всё это. Они хотели подготовиться хотя бы мысленно к тому, какую историю расскажет им Елизавета.
Лазарь посмотрел на рыцаря, стоявшего рядом с ним.
— Наум, как вы думаете, что случилось с госпожой Ванадис? Причем она ранена до такой степени...
Наум наморщился и покачал головой.
Даже в окружении 100 или 200 солдат на поле боя Елизавета Фомина легко поражала врага своим Виральтом.
Наум много раз видел ее решительно сражающейся в авангарде войска. Даже в вихре ожесточенной битвы вражеские мечи, копья, стрелы и камни не смогли ранить Елизавету.
— Не знаю.. если только... — Кошмарная сцена мелькнула в голове Наума. Он вдруг вспомнил битву с толпой пиратов, которые осенью привели свои корабли и сражались с Легникой. Об огромном белом чудовище, внезапно появившемся на пиратском флагмане.
Чудовище, которое, наконец, победили Елизавета и Ванадис Легники Александра Алшавина, известная как Саша. В том бою Елизавета получила необычно серьезные ранения.
Он подумал, что если и есть кто-то или что-то, способное ранить Ванадис, то только такой монстр.
— Э.. Что не так?
Услышав слова Лазаря, Наум пришел в себя. Он покачал головой.
— К сожалению, мне не хватает воображения. Я вообще ничего не понимаю. Так что у нас нет другого выбора, кроме как ждать объяснений госпожи Ванадис.
Наум сказал так, потому что боялся говорить о существовании этого монстра. Это касалось не только него, но это были также чувства, разделяемые почти всеми солдатами Легники и Лебуса, которые участвовали в том морском сражении.
Хотя лицо его побледнело, Наум сменил тему.
— Кстати, к седлу госпожи Ванадис были привязаны шлемы... все они принадлежали рыцарям нашего герцогства.
— Никаких сомнений? — Решительно спросил Лазарь. Наум кивнул.
— Точно. Пока поручу проверить, нет ли рыцарей, с которыми мы не можем связаться. До конца сегодняшнего дня это будет трудно понять.
— На текущий момент этого достаточно. Госпожа Ванадис, вероятно, расскажет об этом.
В это время из спальни послышался голос, зовущий обоих мужчин. Похоже, лечебные процедуры завершились. Наум, соблюдая этикет, постучал в дверь и, дождавшись ответа Елизаветы, открыл ее.
Елизавета, переодевшаяся в новую одежду, сидела на стуле. На ее скуле была примочка из белой ткани, а на плечах и руках были бинты. Хотя ее лицо было наполнено боевым духом, она не смогла полностью скрыть боль.
Черный хлыст, ее Виральт, был туго скручен и свисал на ее талии с правой стороны. Заметивший это Наум подозрительно прищурился. Елизавета была правшой и всегда вешала свой Виральт слева. Не то чтобы она не могла справиться с ним в другом положении, но это может быть затруднительно.
Однако он не мог позволить себе спросить об этом. Было много других вещей, которые он должен был узнать.
— Госпожа Ванадис, хотя лечение уже закончилось, это не значит, что вы сразу поправитесь. Пожалуйста, отдохните как следует. Важно вылечить травмы. — Когда старая доктор сказала это и почтительно поклонилась, она вышла из спальни в сопровождении придворной дамы.
Теперь в комнате остались только трое — Елизавета, Наум и Лазарь.
