Обширное пространство под землёй, где трущобы сливались с городом — место, где проводили подпольные бои и прочие незаконные мероприятия под патронажем организованной преступной группы, называемой «Слизняками».
Здесь располагалось нечто похожее на арену с утопленным вглубь примерно на высоту одного этажа рингом посередине. В центре комнаты под потолком висел магический экран, показывающий происходящее на ринге.
Вокруг ринга на зрительских трибунах восседали одетые в дорогие костюмы и платья богачи, лица которых были сокрыты под масками. Одно лишь это являло собой необычное зрелище, но ещё более эксцентричной была царившая здесь атмосфера.
— Дамы и господа! Сегодня вас снова ждёт волнующее представление! Приготовьтесь кричать, буянить и делать ставки!
Толпа отвечала оглушительным рёвом. Каждый, подхваченный всеобщим азартом, бурно выражал свои эмоции криками, которые волнами проносились по арене.
Зрелище, от которого захватило бы дух даже у несмышлёного ребёнка.
— Га-а-а-а-а-а!
— Бгэх!..
— Волк из синего угла бьёт прямой в лицо! Медведь из красного угла получает сокрушительный удар!
— Давай! Бей его, Волк! Я поставил на тебя кучу денег! Не подведи меня!
— Хо-хо-хо! Молодец! Сломай ублюдку руку!
Сплёвывая на пол, под взглядами большого количества народа, двое молодых мужчин в масках и в разорванной, грязной одежде, с закатившимися глазами месили друг друга.
На трибунах на некотором расстоянии от ринга сидело около сотни зрителей, в то время как на ринге происходил бой насмерть, где на каждого из бойцов делались ставки.
Арены, где проводились бои, не были такой уж редкостью. Легальных, правда, в королевстве не было, а вот в Империи находилась огромная арена — «Колизей», место проведения официальных боёв на потеху публике. Однако там бой завершался, когда один из бойцов признавал поражение либо не мог больше сражаться; здесь же бой заканчивался смертью одного из них.
— Фу-ух, фу-ух… Га-а-а-а!
— С-стой, а-а-а-а-а!
— Медведь теряет равновесие! Воспользовавшись этим, Волк ослепляет его!
Чем более жестокой была расправа над противником, тем более крупную награду получали бойцы.
— Г-гу-а-а-а! Х-хватит! У-у-у-у!
— О-ох, жестоко! Он ослеплён, он крутится на месте, протирая глаза!
— Фу-хи, хи-хи-хи! Теперь я получу рамунэ... много... рамунэ, а-гья-гья!
Бойцы на ринге сражались не по собственной воле, и не были рабами-гладиаторами. Они были подсевшими на «рамунэ» наркоманами, производством которого занимались «Слизняки».
И кроме того…
— Рамунэ-э-э-э! Румунэ-э!
— По... пощади… б-брат… помо… ги...
...Чтобы сделать это жестокое шоу ещё более захватывающим, друг с другом заставляли сражаться друзей или родственников.
Мы хладнокровно наблюдали за этим унылым представлением из самого отдалённого уголка арены.
— Ну и мерзкое же зрелище, — пробормотал я, глядя на эту отвратительную сцену. — Впрочем, это мало отличается от того, чем занимаемся мы.
Я вздохнул.
— Правда, бесит, когда меня сравнивают с этими психами…
Вздыхай не вздыхай, но с точки зрения других людей мои выходки ничем не лучше.
Что ж, в этом нет ничего правильного и ничего хорошего, просто без этой мерзости не обойтись. И не то чтобы я против, но...
— Сволочной всё-таки этот мир.
— Не волнуйтесь, мастер. Мы с Минарис будем тщательно выбирать цели. Хотя случайных жертв всё равно не избежать.
— К тому же, разве вы сами не говорили, хозяин? Чтобы свершить месть, иногда приходится жертвовать теми, кто не имеет к этому никакого отношения.
Девчонки правы. В этом безумном мире ради свершения мести рано или поздно придётся замарать руки даже кровью невинных.
— Лучше учиться на ошибках других, да? Да уж, чертовски верно сказано.
Мстителя от маньяка-убийцы отделяет лишь один неверный шаг. Не перешагнули ли мы уже эту черту? Не стали ли растерявшими всю человечность монстрами?
Допустим, я чувствовал вину за то, что вовлёк в это честных торговцев и порядочные торговые компании. Но на самом ли деле я сожалел о содеянном? Не использую ли я месть как оправдание тому, что просто даю выход своей злости?
Вокруг нас находились люди, которых поглотили их тёмные желания и превратили в монстров. Мы выглядели ничуть не лучше, но в отличие от них, это произошло не потому, что мы этого хотели. Нам пришлось стать такими, когда мы решили выбрать путь мести.
— Так, ладно. Мы пришли сюда мстить, а не уборкой мусора заниматься. Меняем план. К чёрту зрителей.
Мне хотелось уничтожить всю собравшуюся здесь сволочь. По принципу: раз подвернулись, убьём и их заодно. Но мою месть засорять этим дерьмом не нужно.
Мы делаем это не для того, чтобы изменить мир к лучшему. Карают злодеев пускай какие-нибудь поборники справедливости, мы же должны бросить все силы на уничтожение «Слизняков».
— Хм… Для Шурии они все одинаковы — что эти свиньи на трибунах, что те бандиты. Думаю, в том, чтобы их убить, нет ничего плохого…
— Я согласна с Шурией. Но раз вы так говорите, мы подчинимся. Я давно уже заметила, что ход мыслей у вас иногда странный, хозяин.
«Кайто, знаешь, у тебя какой-то странный ход мыслей. Так ты точно облысеешь, зуб даю.»
«Нии-сама, почему ты иногда так переживаешь на пустом месте?»
Я вспомнил, как Летисия и Май тоже частенько говорили мне об этом.
Может, я и правда чересчур много думаю? Нет, это нормально. Гораздо хуже, когда вообще перестаёшь задумываться над своими действиями. И тогда желание мести перерастает в нечто другое.
— ...Ладно, за дело. Зрителей игнорируйте, вместо них сосредоточьтесь на «Слизняках». Напугайте их до усрачки, помучайте, а затем — убейте.
«Как прикажете, хозяин», «Слушаюсь!» — отозвались девчонки.
— Простите, не могли бы вы подождать минутку?
Нас окликнул один из охранников. Вежливое обращение не могло скрыть его бандитской сущности — это был головорез, для которого насилие и кровь стали неотъемлемой частью его натуры. Хотя, разумеется, было ясно, что для общения с аристократами ему пришлось выучить несколько правил хорошего тона.
«Ну, для этого места большего и не требуется… Хотя это к лучшему — проще их узнать.»
— Похоже, мы тут выделяемся… Что ж, развлекайтесь, девчонки. Раз уже пришли сюда мстить…
— Эй… Ты кто такой, ма… Гух!
— ...Улыбаемся и убиваем.
Я схватил голову почуявшего неладное головореза и, сконцентрировав в руке побольше маны, со всей силы швырнул его прямо в висящей посреди арены экран.
— Что… Что происходит?!
— Что это?! Что такое?!
Мужик на полном ходу врезался в показывающий проекцию магический предмет и с грохотом разбил его. Сопровождавшийся сочным хлюпаньем треск напомнил о том, что человеческое тело по большому счёту состоит из воды. Куски разбитого экрана обрушились прямо на ринг, а вслед за ними кровавым дождём попадали ошмётки мяса.
— Кья-а-а-а-а-а-а!!!
— Тише! Прошу всех успокоиться!
— С дороги! Прочь!
Объятые паникой зрители, устроив давку, бросились к выходу.
— Как побежали, черти. Чуют, паскуды, что жареным запахло.
Мы находились с противоположной стороны, наблюдая за паническим бегством толпы, которая смела и всех находившихся здесь охранников, и вскоре оказались одни посреди пустого пространства. От напряжённой атмосферы фееричного шоу не осталось и следа.
— Раз уж арена освободилась, давайте ею воспользуемся? — предложила Минарис.
— Места там много, к тому же выглядеть всё будет довольно иронично и забавно, — поддержала Шурия.
— Ага, неплохая идея.
Следуя её предложению, мы спрыгнули на ринг и переместились к центру. Под ногами находился жёсткий пол, который застилали клубы холодного сухого пара, придавая ещё больше драматичности моменту.
— Ух ты, прямо как в кино.
Выход на ринг был расположен так, что пройти через него мог только персонал. Зрителей уже и след простыл, и вскоре объявились несколько крепких ребят в чёрных одеждах, которые нас окружили.
— Эй, мудилы, вы нам представление испортили. Знаете, что теперь будет? — Характерный голос принадлежал ринг-анонсеру, заводившего до этого толпу. И сейчас его голос изменился, из звонкого и задорного преобразившись в тяжёлый и рычащий.
— Ой, гляди, таракашки какие-то повылазили, — изобразив удивление, заметила Шурия.
— Ах, и правда. Верно подмечено, — вторила ей Минарис.
Ну, не самое приятное сравнение, конечно, но всё же явно не повод, чтобы из-за этого переживать. Однако эта милая беседа, судя по всему, задела нежные чувства мужика, и лицо его вспыхнуло красным от гнева.
— А-а-а?! Чего вы такие спокойные?! Совсем ошалели?! Не видите, сколько нас?!
— Охолонись. Твоя задача — толпу разогревать, а не свой анус.
— Чё ты сказал?!
— Ну вот, снова разорался. Ты от натуги скоро последние мозги растеряешь, и тогда уж точно будешь не умней таракана.
— Ах… ты ж... бл..ь!..
Да уж, такого простодушного барана ещё поискать. С этим пунцово-красным от гнева лицом, да выпученными, налитыми кровью глазами ему бы в театре или в кино играть.
— Придурок, это ты нихрена не понял.
— А-а?!
— Спокойные? Мы? С чего ты взял?
И я, и Минарис, и Шурия. Мы слышали этот звенящий в ушах голос, кричавший, вопивший: «Убей!». Крик, исходивший из жгучего, ощетинившегося иглами, бешено колотящегося комка, готового выпрыгнуть из груди. Который отчаянно сдерживали последние цепи разумности.
Но теперь…
— Чёрт с ними, с этими дворянскими свиньями. Они — тоже мусор, но к нам на этот раз никакого отношения не имеют…
Это уже не важно...
— А вот с вами мы разберёмся.
Ибо больше нам не нужно сдерживаться.
— То, что вы отмороженное, гнусное, гнилое отребье — это не важно. Важно то, что вы — актёры второго плана в нашем представлении.
Они были преградой на пути к Гронду. Помехой, которую я жаждал уничтожить… Поэтому мои слова были пронизаны ненавистью:
— И поэтому я вас всех раздавлю!
Бросившись к мужику, я выбил ему глаза, вонзив пальцы в глазницы, и швырнул на землю. Он упал словно боксёрская груша, с разнёсшимся по арене шумом, после чего наступила тишина.
— Что мне нравится в этом мире, так это то... — Я приподнял тело за голову и, слегка оскалившись ухмылкой, посмотрел на него. — Что каждого из вас, — и сильных, и слабых, — я могу долго, с упоением ломать.
Больше сдерживаться не нужно. Наступив на ногу, я с хрустом оторвал ему руку. Брызнувшая кровь попала мне на лицо.
Я медленно поднял взгляд и, оскалившись ещё больше, посмотрел на оцепеневших от страха бандитов.
***
Кап-кап, капает падающая кровь, разносясь вокруг тёплым эхом. Вспомнилось что-то давнее, из тех далёких дней. Дней, наполненных смехом… нашим смехом.
«Брат, смотри, этот овощ выглядит прямо как меч!»
«Всё будет хорошо. Вечно ты переживаешь, брат.»
«Идём, брат! Мы станем авантюристами ранга B… нет, ранга A! И будем известными!»
...Почему же всё так закончилось?
Я не знаю, не знаю, не знаю.
Почему я здесь? Почему ты лежишь мёртвый, брат? Почему у меня на руках твоя кровь?
Я словно нахожусь посреди разверзшегося ада. Вокруг лежат потерявшие человеческий вид тела. Среди этих изувеченных трупов, в которых я с трудом различаю людей, и мой брат.
— ...Ха-ха, нет, это неправда. Это всё неправда, ведь так?..
Почему-то ко мне вернулся рассудок. Наркотик больше не действует? Но почему именно сейчас?
Если бы брат оказался быстрее, то сейчас я был бы на его месте.
Как же, как же так! Лучше бы мне оставаться в том безумии вечно!..
Подняв глаза, я увидел демона, виновника это ада. Он смотрел на меня холодным, и в то же время полным мягкого света взглядом, словно этот безумный кошмар устроил не он.
— Убей меня. Меня всё равно не спасти. Прошу, убей.
Я больше не вынесу. Этот мир я больше не вынесу.
— Ты... не хочешь им отомстить?
— ...Нет. Ты же видишь, во что я превратился. Мне уже не помочь.
В ответ на слова с просьбой закончить мои мучения его лицо страдальчески исказилось.
— Почему ты так на меня смотришь?
Устроивший всё это безжалостный демон выглядел сейчас совсем по-человечески.
— Я всё равно умру, и будет лучше, если эту никчёмную жизнь оборвёшь ты. Хватит с меня этих наркотиков.
— ...Понятно.
На мгновение он прикрыл глаза, а затем молча взглянул на меня. В глубине его глаз я увидел тёмное-тёмное пламя.
— Тогда покойся с миром. Я убью их всех.
— Бха, ха-ха-ха-ха-ха-ха!.. Что ж, это хорошо. Встречусь с ними в аду.
Когда я в последний раз так искренне, безудержно смеялся? Не помню уже...
Сверкнув, в его руке появился простой, без какого-либо украшения меч. Он взмахнул клинком, в котором отразилось красивое чёрное пламя, которым были охвачены его глаза.
— Почему всё это случилось? — прозвучали мои последние слова.
А потом всё погрузилось во тьму.
***
— Хех...
Взмахнув «Изначальным духовным мечом», я зарубил парня, положив конец его мучениям. На меня застывшим взглядом смотрел человек, жизнь которого сгубил «рамунэ».
— Ты просто хотел умереть, сохранив рассудок.
Этим двоим было уже не помочь. Я понял это, ещё когда увидел их на ринге.
Тем более, мы пришли сюда не спасать. Да и брать в сообщники каждого встречного — дело гиблое, так и самим надорваться недолго. К тому же парень просил меня об «избавлении», а не о «мести». А значит, для моего дела он не годился.
Тот, кто сдался, решив отказаться от мести, мне не нужен. Он не должен отбрасывать желание отомстить даже на последних секундах своей жизни. Ничто не должно его пошатнуть, даже смерть.
Его жажда мести, к сожалению, оказалась слишком слабой.
— Так или иначе, мы за тебя поквитаемся.
Груз грехов на моих плечах и так уже был слишком большим. Ещё один или два роли не играли.
— ...Ха-ха, — улыбнувшись, я невольно засмеялся. — Кху, а-ха-ха-ха… а-а, ну держитесь, ублюдки. Идём, девчонки! Мне так не терпится их убивать, что не могу ждать ни секунды!
— Как скажете, хозяин.
— Да, мастер.
Вперёд, к следующей цели.
Для «Слизняков» врата ада ещё не закрылись.
