— Нии-сама, вставай. Позавтракаем и пойдём. Давай, ну же, давай. Подымайся.
— Мм, хмм? Май? Погоди, братик ещё не проснулся… Дай хотя бы поспать, пока будильник не зазвонит…
Приоткрыв от сильной тряски один глаз, я увидел, что время на часах ещё более раннее, чем когда встаю в школу.
— О нет, так не пойдёт. Если будешь продолжать валяться как ленивая свинья, из безнадёжного лентяя превратишься в закоренелое ничтожество. Май не хотелось бы, чтобы мой любимый братец так деградировал. Я хочу, чтобы нии-сама поднялся хотя бы на один ранг выше, и стал братом, который заботиться о своей сестре.
— ...
— Нии-сама, который игнорирует свою сестрёнку, будет наказан!
Я принялся издавать забавные звуки, когда меня больно ущипнули за щёки и начали их растягивать в разные стороны. Затем меня как пойманную в сети рыбу вытянули из постели и бросили, и я, потеряв равновесие, некрасиво плюхнулся на пол.
— А теперь я пойду одеваться. Ты тоже не задерживайся.
— Угу.
Проследив, как Май проворно покинула комнату, я поднялся.
— ...Ну и странный же сон мне приснился.
Содержание сна, которое я помнил смутно, вызвало у меня во рту чувство горечи.
— А-а, до чего же это действует на нервы! Ну хватит! Не буду сегодня больше ни о чём думать.
Проблема в том, что в последние дни я слишком забивал себе голову. И вообще, как можно серьёзно размышлять о таких вещах, когда башка совсем не варит? Короче, сегодня весь день не буду думать ни о том ноже, ни о своих потерянных воспоминаниях. Освобожу голову от этих мыслей и буду просто наслаждаться свиданием с моей сестрёнкой. Решено.
— Нии-сама, завтрак готов! — позвала меня снизу Май.
— Иду! — ответил я, снял пижаму и оделся.
***
— Фух… Хороший был фильм. Такой трогательный.
— Эй, правда, что ли? Трогательный? Этот-то?!
На улицах было многолюдно и шумно. Моя дорогая сестра была одета в платье с кардиганом поверх него, берет и очки с простыми стёклами. Я был в своей обычной одежде, в чёрных очках и шапке. Это была маскировка, которая использовалась, когда мы ходили куда-нибудь ещё кроме школы.
Последние три часа, которые я провёл за просмотром фильма о коте и белке, которые только и делали, что носились вокруг, показались мне вечностью, и совершенно выпал в осадок от впечатления, произведённым этим кинцом на мою сестру, которым она со мной поделилась, когда мы вышли из кинотеатра.
Ёлки-палки, да это же просто бессмысленная ерунда о коте и белке, дурачившихся на протяжении всего фильма! Там даже сюжета никакого не было, и от обычной любительской съёмки он мало чем отличался. И ко всему прочему, этот шедевр киноискусства был чертовски длинной трёхчасовой эпопеей. Нахрена такое вообще снимают?
— Думаю, тебе стоит развивать в себе чувство прекрасного. Это редкий образец настоящего искусства, — заявила сестра с совершенно серьёзным видом, и было заметно, что она и правда так думала.
Нет, конечно же, это совершенно не так, но если ей сказать, она всё равно этого не признает. Даже несмотря на то, что кассир чуть ли не с жалостью смотрел на нас, когда мы покупали билеты, и то, что других людей на сеансе не было. Да уж.
— Ещё рано, хочешь сходить куда-нибудь?
— В зоомагазин, давай зайдём в зоомагазин, нии-сама.
— Конечно-конечно, как пожелает принцесса.
Мы прошли часть городского квартала и направились к торговому центру с кучей магазинчиков. Сегодня мы также держались за руки, так что прохожие принимали нас за влюблённых, приговаривая: «Какая прекрасная пара!»
Да, хоть мы брат и сестра, но всё равно я был счастлив… Наверное, я всё-таки сисконщик.
— Добро пожаловать.
— Нии-сама, нии-сама, гляди, там белочки, белочки! Ой, а тут котяточки.
Май была в восторге после просмотра фильма о её любимых милых зверушках. И хотя она пыталась себя контролировать, но по её радостному поведению и девичьему щебетанию было видно, что сдерживаться она не в силах. Ну просто мимими.
Да, я определённо сисконщик.
— Эта кроха родилась в прошлом месяце. Хотите его подержать?
— А можно?
— Конечно, можете его погладить, только осторожно.
Услышав согласие продавца, Май с умилением взяла котёнка в руки.
— Нии-сама, нии-сама, смотри, он такой мягкий, такой пушистенький, такой лапусик… Ути-пути, что же мне делать, нии-сама?
Это мне что прикажете делать? Ладно котёнок, но видя, как моя сестра нянчится с ним, я просто млел и таял. Милота-то какая! Лепота.
Да, чёрт возьми, я сисконщик!.. Ну и пусть, меня это больше не волнует. Какое-то время, позабыв всё на свете, я с наслаждением наблюдал за тем, как Май восхищённо любуется зверушками и тискает их.
— Фух, я счастлива. Котёночки, щеночки, хомячки, белочки…
— Угу, угу, это было замечательно.
— Нии-сама, давай зайдём туда. Сестрёнка хочет себе мягкую игрушку.
— А, сто… стой!
Меня вновь схватили за руку и затащили в кавайненький магазинчик, к которому парни сами и на пушечный выстрел бы не подошли. Внутри было полно школьниц и парочек.
Я вроде ничего такого не делал, но отчего-то чувствовал себя виновато и неуютно, словно был здесь нежеланным гостем. Вероятно, потому, что мы не парочка, а всё-таки брат и сестра. Я прекрасно понимал, что лишь прикидываюсь нормальным парнем, поэтому вид натуральных нормалфагов вызывал у меня зудящую попаболь.
— Нии-сама, судя по тебе, ты опять думаешь о чём-то странном, да?
— Май? Мгуф.
Я повернулся, когда меня тронули за плечо и сразу же почувствовал как в моё лицо упёрлось что-то мягкое, вроде обтянутой тканью ваты. Внезапно появившаяся за моей спиной Май с мягкой игрушкой в руках ткнула меня плюшевой овцой так, что конечности той сдавили мне щёки.
— Сестра знает, что нии-сама переживает из-за какой-то ерунды, когда у него такое лицо. Как говорят: глупые идеи хуже, чем их отсутствие. Нии-саме следует думать только о Май. Ясно?
А-ах, отчего я так счастлив? Как же это? Ну как тут устоять перед такой милотой?
Да, не моя в том вина, что стал я сисконщиком. Нет, не моя.
Глядя, как она играет с ручной куклой лягушки и коровки, как примеряет различные заколки для волос… а-ах, теперь я понимаю, что значит быть нормалфагом.
Я её брат? Берите выше! Я самый что ни на есть нормальный парень. Ведь сейчас я на свидании с такой хорошенькой девушкой! Хотя она моя сестра... Но какая, блин, разница, правда?
— Нии-сама, я хочу зайти в ещё один магазин.
— Конечно! Пойдём, куда скажешь.
— Вот и замечательно. Зайдём туда вместе.
— М? А что за ма… газин?..
«"Красоточка" — Женское нижнее бельё».
Там, куда указала Май, находился сияющий и сверкающий бутик в розовых тонах, всем своим видом показывающий, что мужчинам тут делать нечего. Моё приятное чувство радости вмиг улетучилось.
— Даже не думай.
— Ой, что такое? Откуда вдруг этот серьёзный вид? Он у тебя всё рано не настолько хорош, чтобы о нём беспокоиться, нии-сама. Давай, пошли.
— Никуда я не пойду. Я не настолько смелый и отчаянный парень. И вообще, почему это ты так беспечно заманиваешь своего брата в такое опасное место? Что ты собралась там со мной покупать?
— В последнее время моя грудь подросла на один размер, поэтому я подумывала купить ещё один бюстгальтер, для сна...
— А-а-а, а-а-а, а-а-а.
— ...И решила выбрать что-нибудь по твоему вкусу.
— Разве ты не видишь: я пытаюсь притвориться, что ничего не слышу? Можешь наконец понять намёк и отстать от меня? И вообще, ты пересекаешь черту — это некрасиво!
— Некрасиво быть эгоистом, нии-сама. Так и деградировать недолго.
— Я деградирую, если стану рассказывать сестре о своих предпочтениях в женском белье и выбирать его для неё! Меня на всю жизнь заклеймят извращенцем и маньяком!
Мы продолжали спорить, но я не отступал ни на шаг, пока не одержал победу. Всё-таки не стоило мне идти на свидание с моей младшей сестрой. Как и называть нашу прогулку свиданием. Точка.
***
— Ваш заказ — напиток. Пополнять можете вон там, пользуйтесь на здоровье.
Успокоился я наконец в семейном ресторане с исправным кондиционером, наполнив стакан газировкой со вкусом дыни и вернувшись на своё место.
Меня чуть было не затянуло в чистилище под названием магазин женского белья, но я каким-то чудом всё-таки смог отбиться от сестры и избежать этой ужасной участи. Она сказала, что пробудет там около часа, так что мне пришлось взять все наши покупки — мягкие игрушки и прочее — и отправиться убивать время где-нибудь поблизости.
— ...Целый час… Чего так долго-то.
Я прекрасно понимаю, что нельзя сравнивать этот обряд с покупкой мужских труселей, но, чёрт побери, что там можно делать целый час?
— А-а, совсем же делать нечего, ску-ка-а…
— Хо-хо, полюбуйтесь: типичный лоботряс-старшеклассник. Во всей красе демонстрирует то, чего мы, ежедневно сражающиеся корпоративные бойцы, так отчаянно жаждем.
— А, здрасьте, Каваками-сан.
Лениво растянувшись за столиком, я потягивал через соломинку сок, когда ко мне подошла Каваками, одетая в свой обычный костюм. Исходивший от неё чуть уловимый сладкий аромат духов напомнил мне, что она всё-таки взрослая женщина.
— Последний раз мы виделись месяца два назад. Опять охотитесь за каким-то интервью?
— Да, надеялась заполучить довольно скучную сенсацию об поп-идоле. И только что выяснила, что зря потратила время — это был розыгрыш, так что настроение у меня сейчас не лучшее, — Каваками уселась напротив меня и с таким видом, будто это само собой разумеещееся, с обаятельной улыбкой ляпнула нечто совершенно возмутительное: — Почему бы тебе не поднять мне его и угостить чем-нибудь вкусненьким?
— Не-не, что за глупости вы говорите, мадам, постыдились бы. Вы же взрослый человек, не пытайтесь сесть на шею старшекласснику.
— Девушка, антрекот с большой порцией риса, пожалуйста!
— Она не слушает… И даже бесцеремонно заказала самое дорогое блюдо.
Наглость — второе счастье.
Что ж, так как у меня не потребовали одолженные при нашей первой встрече тридцать тысяч йен, то я, в общем-то, не возражал.
— Ну а ты что здесь делаешь?
— Жду, когда сестра закончит с покупками. Так что почти час буду бездельничать.
— Свидание с младшей сестрой, значит? Ну, могу тебе только посочувствовать.
Эти слова глубоко меня ранили.
— Помолчите, ничего вы не понимаете. Я нормальный пацан. Победитель по жизни. Разве можно сочувствовать человеку, который на свидании с такой красивой и милой младшей сестрёнкой?
— Хе-е? Но она же твоя сестра. Не твоя девушка, правда?
Сидящая передо мной негодяйка с лёгкостью разбила мой блеф на кусочки, продолжая бить по больному месту.
Вот теперь я её точно ненавижу.
— Ну да ладно. Кстати, а как там твоя память? Что-нибудь вспомнил?
— ...К сожалению для вас, Каваками-сан, ничего я не вспомнил.
— А? Ты что, на меня злишься?
— Я не злюсь… Просто временно приостановил попытки восстановить память.
— Э? Хм?.. Как это понимать?
Сняв пальцем конденсат со стакана, я капнул его на бумажную упаковку от соломинки.
— ...Честно говоря, мне, наверное, не стоит ничего вспоминать. Не думаю, что что-то изменится, даже если я что-нибудь вспомню.
Наблюдая, как сворачивается бумага, я отметил, что мои жалобы получились намного естественнее, чем ожидалось. Когда я произнёс это вслух, меня вдруг осенило: «А-а, чёрт, я ведь действительно так думаю». Пытаясь найти различные отговорки, на самом деле я просто боялся вспоминать. Я убеждал себя, что должен сделать это ради Юто, и чтобы помочь детективам разобраться в этом деле, но в конце концов, меня пугал тот находившийся внутри неизвестный мне «я».
— Что более важно, я хочу хоть как-то отвлечь от всего этого свою сестру. Она осталась совсем одна, и ей очень трудно пришлось в этом году. После того, как я наконец вернулся, Май стала немного неуравновешенной эмоционально. Так что мои проблемы могут и подождать.
Так или иначе, эти слова тоже были правдой. Сейчас у Май есть только я, и она для меня важнее всего.
— Гм, вот как? Но в таком случае, разве это не добавляет ещё больше причин вернуть свои воспоминания?
— Почему?
— Неужели не ясно? Если, как ты говоришь, она эмоционально нестабильна, разве не будет она переживать ещё больше из-за того, что рядом находится её брат с бомбой замедленного действия в голове под названием амнезия?
Её слова лишили меня дара речи.
— Более того, ты единственный из близкой родни, кто у неё остался, верно? Один раз ты уже пропал ни с того ни сего, и неудивительно, что она боится, что ты вдруг исчезнешь опять.
— А, нет, но ведь…
— Не знаю, изменится ли что-нибудь от того, что ты что-то вспомнишь, но разве следует так упорно отказываться от своих собственных воспоминаний?
Я не мог ничего возразить, и Каваками, будто что-то заметив, продолжила:
— ...Что ж, твой случай особенный, но знаешь, люди, имевшие опыт долговременной потери памяти, тоже сильно об этом переживают, но в итоге, когда им наконец удаётся вернуть воспоминания, зачастую всё оказывается не так уж страшно.
— ...Вот как.
— Конечно, это непросто, но ты уж постарайся, братишка.
Официантка принесла её заказ.
— Благодарим за ожидание. Ваш антрекот и большая порция риса.
— Успех не за горами! За дело, Кумико-тян! — произнесла Каваками, подняв руки в торжествующей позе перед обжигающим куском свежеприготовленного мяса у неё на тарелке, и полностью разбив весь серьёзный настрой.
Я вспомнил, что Кумико — это её имя.
— Ммм... да, это именно то, что мне и хотелось скушать!
Мне оставалось лишь молча смотреть, как она отрезает от мяса куски и с наслаждением отправляет их в рот.
***
Съев свой заказ, Каваками, попрощавшись, ушла. После чего я воссоединился с Май, и мы отправились домой, так как день уже близился к вечеру.
Под грохот отбывающего поезда мы прошли через турникет и вышли со станции на окрашенную закатом улицу. Держась за руки, мы вместе шли по дороге, освещаемой красным светом заходящего солнца.
«Разве не будет она переживать ещё больше?»
«Ты уж постарайся, братишка».
Я размышлял о нашем коротком разговоре с Каваками.
«Май ведёт себя так, потому что она обо мне волнуется?»
Безусловно, её психика была расшатана. Но эта нестабильность, вызывавшая в ней навязчивую зависимость от меня, являлась результатом страха, что я снова могу исчезнуть.
— Нии-сама? Что-то не так?
— М? А, да нет, просто задумался.
Я посмотрел на шагавшую рядом сестру. Как и прежде, её рука была тёплой, но почему-то казалась мне очень холодной.
— ...Нии-сама, ты не смог сегодня отвлечься, да?
— Гм? Отвлечься?
— В последнее время ты ведёшь себя как-то странно. Тебе не хочется ничего вспоминать?
— ...Как!.. — в удивлении ахнул я.
— Я внимательно слежу за тобой. И вижу, что ты выглядишь подавленным, когда возвращаешься из больницы; вижу как неловко тебе перед Юто-саном, что ты чувствуешь себя виноватым. — Май остановилась и поглядела на меня с беспокойством. — Нии-сама, если ты не хочешь вспоминать, не стоит себя принуждать… Пусть другие говорят, что хотят, я всегда буду на твоей стороне. Я не хочу, чтобы ты из-за этого мучался. Вернувшись с такими ранами, тебе, наверное, просто страшно вспоминать об этом. Пускай этим делом занимается полиция, это её работа. А тебе перенапрягаться не нужно, нии-сама.
Она видела меня насквозь. И более того, пыталась утешить. Её рука сжала мою руку ещё крепче.
— Нии-сама со мной. Когда ты рядом с сестрёнкой, просто улыбайся как и всегда, и делай всякие глупости, за которые я буду тебя ругать. Этого достаточно.
У такой Май, казалось, было гораздо больше шансов исчезнуть, чем у меня.
— ...Прости, заставил тебя волноваться.
«Голова забита тем, что делать с Май, говоришь? Удобная отговорочка, ничего не скажешь».
Сделал неправильные выводы, чтобы потом избегать всего, что тебе не нравится? Ну и скотина же ты, приятель.
А-а, какой же я всё-таки трус. Мне так стыдно.
— Не беспокойся, всё хорошо. Ведь ты всегда будешь рядом со мной, несмотря ни на что.
Верно, если я на это не способен, какой же из меня тогда брат?
Да, я снова буду двигаться вперёд. Пусть даже я всё ещё чувствую страх… Пусть мне страшно принимать того себя, прошлого, но…
«Иначе ты вновь потеряешь что-то важное».
Мне вспомнился мой вчерашний сон.
«...Может быть, пора уже перестать бояться? Пора наконец показать свою волю?»
С завтрашнего дня я снова попытаюсь вернуть воспоминания. Вспомнив всё и приняв другого себя, я наконец избавлюсь от этих переживаний. Переверну эту страницу и смогу твёрдо сказать Май, что больше никогда не исчезну. Это же касается и того окровавленного ножа — нельзя постоянно откладывать наш разговор. Нужно разобраться с этим раз и навсегда, чтобы мы могли продолжать идти вперёд.
Тогда я был искренне в этом уверен, не понимая, насколько я заблуждаюсь.
