В тот день я была сама не своя от тревоги, напридумав себе невесть что.
— Э-эй, Леоне, куда мы так спешим?
— Объясните хотя бы, в чём дело…
— Меня можете не спрашивать, я и сама не понимаю, — сказала Шпинне.
Во время обеденного перерыва, сразу после окончания лекции, за мой и Шпинне пришли Дан с Занком. Ничего не объясняя, я вместе с ними сразу же направилась к выходу.
— Минарис и Шурия сегодня обе отсутствовали, — коротко бросила я.
Я совершенно не могла ни просчитать действий Минарис в последние дни, ни понять их смысла. И вот сегодня девочки вообще не появились. Да, лишь поэтому, лишь по этой причине мной понемногу овладело необъяснимое беспокойство.
— И только? Думаю, не стоит из-за этого так переживать…
— У меня почему-то плохое предчувствие… В такое время всегда…
Озадаченная Шпинне слегка прикусила губу.
И вот, когда мы вышли из Академии, наступил момент неотвратимой реальности.
— Ммм, и куда это вы направляетесь с такими лицами?
— Шурия…
Нас поджидала всё так же улыбающаяся по-детски невинной улыбкой девочка. И всё же, что-то в ней было не так. Определённо не так.
— ...Хм, похоже, бессмысленных разговоров не понадобится, вы и сами догадываетесь. Что ж, я провожу вас, если последуете за мной.
Она смотрела на нас с каким-то холодным равнодушием, как на совершенно незнакомых ей людей. Её смуглая, словно светящаяся самой жизнерадостностью кожа теперь казалась какой-то тёмной, поглощавшей весь свет. Не дожидаясь ответа, Шурия повернулась и, не оборачиваясь, пошла.
— Что… будем делать? — в замешательстве спросила Шпинне.
— Леоне верно сказала. Как-то стрёмно всё это, — согласился Дан.
— Похоже, остаётся только пойти за ней, — заключил Занк.
Мы последовали за Шурией, стараясь не потерять её из виду. Не разговаривая с нами как обычно, она молча привела нас в неприметный переулок к небольшому зданию, которое, несмотря на полуденный час, излучало атмосферу запустения. В этом заброшенном, постепенно превращающемся в трущобы месте, стояла закусочная.
— Тут… установлен барьер, скрывающий звук? — удивился Занк.
— Заметили, просто взглянув? Впечатляет.
— Ну что ты, это для меня не так уж…
— Я не вам, Занк. Я Леоне это говорю, — негромко перебила его Шурия.
Не говоря ни слова, я машинально использовала «Проницательное око» и разглядела внутри помещения цвета: красный, синий, зелёный, жёлтый, пурпурный, ярко-красный, коричневый, серый… перемешанные друг с другом, словно потерявшие растворившийся во тьме контур, искаженные цвета зловещих эмоций. Такие искажённые злобой цвета мне уже приходилось видеть в последнее время.
Дверь словно затягивала меня внутрь, и когда я её отворила... передо мной предстало пропитанное едким запахом ржавчины, наполненное хохочущими голосами демонов жуткое царство.
— Ми… нарис… Что… ты делаешь?..
— Ах, Леоне с друзьями. А вы появились раньше, чем я думала. Пропускаете занятия? И всё-таки, как раз вовремя — я только что закончила первый круг. Ку-фу-фу.
На полу лежал окровавленный человек, окружённый многочисленными покойниками. Сидевшая среди них Минарис с забрызганным кровью лицом завораживающе засмеялась.
— К-кто это… Что за чёрт?!
— Боже правый… Минарис, что ты…
— Леоне была права. Но что же тут…
— Что тут происходит?! Отвечай!
Суматошно, как хаотичный поток мыслей, прозвучали вразнобой наши голоса.
— Что происходит? Разве не видно?.. А вы пришли меня остановить, да? Ку-фу-фу, ку-фу-фу-фу-фу!
— Гья-а-а-а-а-а-а!
Не дожидаясь ответа, Минарис перехватила другой рукой клинок и без колебаний вонзила его в лежащего на полу человека.
— Кто это?!. Неужели... Керил?! Откуда он здесь?!
— Как же можно было быть такой небрежной: соврать мне, где находится деревня Кикитт, и при этом не заметить, что главные виновники торжества находятся здесь, в этом городе?
Минарис улыбалась, будто опьянённая его криками, и, исказившись от удовольствия, вновь и вновь взмахивала мечом. Окружавших Керила неизвестных, поглощенных этим ненасытным пламенем, обуяло волнами жестокости вместе с ней.
— Эй, вы... остановитесь! Немедленно! Парень умрёт!!!
— Дело плохо.
— Леоне, очнись! Мы должны остановить их!
— Тц! Минарис, прости! Мне придётся применить силу!
«Нужно прекратить это зверство!..»
— Камнем погрузитесь в землю, «Покои титана»!
— Га-а-ах!
Как только мы дотронулись до оружия, тяжёлый, как бремя затаённой обиды голос сдавил нас, сковав наши движения.
— Жаль, но для вас нет места в этом представлении. Придётся проследовать за кулисы.
Перед нами появился Укэй, облачённый в чёрный как смоль, насыщенный густой магической силой плащ. В руке его был обоюдоострый клинок с волнистым лезвием бледно-белого цвета, переходящего в тёмно-каштановый у рукояти. Гигантское, словно навалившаяся гора давление заставило нас вжаться в пол.
— Скверные детки должны быть наказаны! Разразись ливнем, «Гром и молния»!
— «Тяжёлая стена — Вихрь боевого молота».
— Как так?! Невозможно!..
Выброшенный Шпинне поток окутанной молнией воды был расплющен какой-то неведомой силой.
— Гх, агх… Я не собираюсь… сдаваться! «Демонификация»!
— Я подсоблю! «Усиление»! «Повышение силы»!
Дан применил свой врождённый навык, от которого на лбу у него появились белые рога, а кожа стала красной. Его покрасневшее тело, светящееся от наложенной Занком укрепляющей магии, стало испускать пар. В этом состоянии даже нынешний недостаточно опытный Дан получал силу, с помощью которой мог сокрушить каменного голема голыми руками. Однако...
— Свяжи, под тяжестью вменяемых грехов взыщи, «Гигантский молотобой».
— Гу-а-а-агх!
Начавший вставать Дан, не в силах сопротивляться безжалостному давлению, снова рухнул на пол.
— Извините, ребята, но вам со мной не тягаться — я недавно закончил довольно суровую тренировку и вернул себе чуток прежней силы. А сейчас пора уходить: после телепортации нам вместе придётся как следует поработать, и эти три дня будут для вас тяжёлыми… Впрочем, вы не умрёте… я думаю.
Словно из ниоткуда в его руке появился драгоценный меч, объятый огромным количеством магической энергии зеленого, перемежающегося с фиолетовым оттенка. Меч, который больше походил на украшение, нежели оружие, Укэй воткнул в пол, на котором развернулся магический круг, сияющий таким же светом.
— Ну ладно, Минарис. Мы с Шурией займёмся подготовкой, а ты, когда закончишь, свяжись со мной.
— Хорошо, хозяин.
— Мм, я хотела ещё немножко помучить гада, — огорчённо произнесла Шурия.
— Достаточно. Нам с тобой лучше не трогать этого говнюка. Минарис, ты тоже смотри, не перестарайся. Иначе могут быть проблемы.
— Знаю, хозяин. Ку-фу, ку-фу-фу-фу.
Я не успела заметить, как Шурия смешалась с окружавшими Керила людьми и с помощью вогнутого внутрь кинжала вспорола ему ногу, вывернув наружу плоть. Эта жестокость доставляла им с Минарис истинное наслаждение, их словно поглотила окружающая тьма.
Лёжа на полу, я большим с трудом протянула руку, словно противясь непреодолимой реальности, даже зная, что уже ничего не изменить.
— Нет, Минарис, не надо!.. Остановись!!! — закричала я, задыхаясь от слёз.
— Это уже не остановить, — услышала я в ответ. Всё вокруг залило ослепительным светом, и Минарис исчезла.
Но перед тем как исчезнуть, мне показалось, что я вижу на её месте фигурку маленькой плачущей девочки.
***
Использовав силу «Небесного клинка телепортации» хозяин вместе с Леоне и остальными исчез в поглотившем их свете.
— Да, с тех самых пор всё к этому шло, шло и шло, пока, наконец, не пришло.
В тот холодный зимний день, когда мой мир окончательно рухнул; когда жизнь мамы оборвалась, как перерезанная ниточка; когда я решила, что буду мстить, пока они все не поплатятся.
— Ну что, продолжим, Керил? У нас впереди ещё мно-ого времени.
Вылив на него второе зелье восстановления, я с силой наступила ему на голову, а затем слегка подзадорила окружающих пешек:
— Давайте повеселимся от всей души… Ведь когда всё закончится, мы забудем об этом и вернёмся к обычной жизни.
— Гах… кха-а… кто… нибудь… по… могите...
— Поверь мне, никто тебе не поможет.
— Агх… прости… гх… про… сти… меня...
— Чего теперь стоит твоё раскаяние, Керил? Ты, главное, держись, ладно? До тех пор, пока твой мир не рухнет окончательно, я буду рядом и никуда не исчезну. Ку-фу-фу, а-ха-ха-ха-ха-ха!
С сердцем, погруженным во тьму, я смеялась, смеялась и смеялась — безумно, безудержно, злорадно. На самом дне этой непроглядной бездны, где всё было окрашено ненавистью и бесчеловечностью, продолжала смеяться от всей души.
