Эллия выглянула наружу, и холодный ветер ударил ей в лицо. Ей нравился снег. В отличие от дождя, снег скапливался и покрывал все мягким одеялом.
Вот почему она выбрала своей территорией Замерзшие Земли. Добавив свои силы к естественной погоде на этой холодной земле, ей удалось создать непрекращающуюся независимо от времени года метель.
Достаточно было лишь выглянуть наружу, чтобы увидеть, как летит ее любимый снег.
Но сегодня все было иначе. Она не могла не чувствовать себя неловко, несмотря на привычный снегопад.
— Ты последний полубог.
Эллия обернулась и увидела стоявшего рядом Лукаса. Она слегка опустила голову, прежде чем тихим голосом пробормотать:
— Я понимаю. А ты… больше не человек.
Она помолчала.
— Ты пришел меня убить?
— Нет, — Лукас помедлил, но потом все же произнес. — А ты хочешь умереть?
— Нет, конечно же! У меня еще много неисполненных желаний…
— Это ложь. Я не чувствую в тебе никакой мотивации. Нет ничего более бесполезного, чем жизнь без цели. Как будто у тебя в груди огромная дыра.
На сердце Эллии стало тяжело. Лукас был прав. Ничто из того, что он сказал, не было неверным.
Она снова повернулась, чтобы посмотреть на снежную бурю.
— Изначально я хотела жить с Рики здесь, в Замерзших Землях… Но может быть именно потому, что я слишком старалась убедить его… Ему это не понравилось. Как ты знаешь, наша раса может быть очень упрямой. Ха. Дерьмо… Теперь я чувствую, что должна была продолжать попытки до самого конца.
Эллия издала смех, который звучал слишком нервно и безжизненно.
— Сукин сын. Я знала, что это случится. В конце концов, все остальные умерли, и я осталась одна.
— Как думаешь, в чем причина?
— Что?
— Причина, по которой выжила только ты.
— А это что-то изменит? Я ничем не отличаюсь от дезертира. Трусиха, которая сбежала только потому, что не хотела ввязываться в страшную и жестокую войну, — когда она продолжила, ее голос был напряженным. — В конце всегда выживает лишь трус.
— Я не согласен. Думаю, тебе еще есть чем заняться.
Ее циничное отношение не изменилось даже после того, как она услышала серьезные слова Лукаса.
— Не будь смешным. Что мне делать в мире без полубогов?
— Те, кто следовал за полубогами, — эти слова Лукаса заставили Эллию на мгновение замереть. — На континенте еще много таких людей. Они уже закрыли глаза и уши. Даже слова их родных не доходят до них. Эллия, ты, полубог, единственная, кто может их спасти. Ты можешь направить их на правильный путь.
— Правильный путь? Я? Ха-ха. Легко сказать.
— Ты хочешь найти способ искупить вину. Если продолжишь просто стоять на месте, то утонешь в этой вине.
Эти слова заставили ее сердце дрогнуть. Они были полностью правдивы.
Господь и Рики.
Когда ситуация стала такой, что она могла следовать только за одним из них, Эллия решила сбежать. Она оборвала все свои отношения, заморозила дверь к своему сердцу и спряталась в Замерзших Землях на Севере.
Нет. Все было даже еще хуже.
По правде говоря, она не могла перестать обращать внимание на все происходящее. Она была трусихой, которая могла лишь наблюдать со стороны.
— …Я не говорю, что мои слова — идеальный ответ на все проблемы. Но ты определенно почувствуешь себя еще более одинокой, если останешься здесь, в Замерзших Землях, одна. Я ничего не могу сделать, если ты откажешься, но… я оставлю это решение тебе.
Сказав это, Лукас достал из кармана бутылку. Внутри нее виднелась черная жидкость, которая двигалась сама по себе.
— Это…?
— Твой народ. Я считаю, что ты — та, кто должен их похоронить.
Увидев опустошенное выражение лица Эллии, Лукас поставил бутылку на стол.
— Я ухожу. У меня осталось не так много времени… Я надеюсь, что ты сможешь принять решение, которое сочтешь наиболее удовлетворительным, последний полубог.
С этими словами Лукас исчез, словно иллюзия. Эллия некоторое время продолжала смотреть на опустевшее пространство, прежде чем неспешно встать. Затем она подняла бутылку, и на ее лице возникло жесткое выражение.
***
Никс проснулась посреди ночи.
Даже она сама не знала, почему. Но когда села на кровати, то поняла, что в комнате еще кто-то есть.
— Ах…
Она никогда раньше не видела этого человека. Но Никс сразу поняла, кто это. Чистая радость появилась на лице женщины.
Лукас посмотрел на нее, прежде чем тихим голосом заговорить:
— Ты отлично справилась с кристаллом Агни.
— Ага.
— Хорошая работа.
Это определенно был наполненный теплотой комплимент. Тем не менее, Никс вдруг стало так холодно, что она вздрогнула. Она уселась поудобнее и взглянула на Лукаса. Ее мысли были ясны, но она чувствовала себя неловко.
— Ты уходишь?
Лукас рассмеялся, прежде чем кивнуть.
— …Пожалуйста, возьми меня с собой.
— Лучшее место для тебя — как можно дальше от меня.
— Но…
— Никс, — Лукас назвал ее имя каким-то совершенно особым тоном. — Есть что-нибудь, что ты хотела бы сделать?
Что-то, что она хотела бы сделать…
Некоторое время Никс колебалась, прежде чем тихо ответить:
— Я… Хочу найти свой народ.
— Фениксы — это раса, которая отлично умеет прятаться. Но в твоем нынешнем состоянии это не должно быть слишком сложной задачей.
— Но примут ли они меня?
— На этот вопрос я не смогу ответить. Но ты не должна бояться того, что тебя отвергнут. Поскольку теперь ты являешься могущественным существом, ты больше не обязана скрываться в их тени. Запомни это.
Он помолчал.
— Торкунта все еще там?
— …Угу.
— Делить тело с кем-то — это не тот опыт, что доступен многим. Более того, он чудовище, которое прожило почти тысячу лет. У него скверный характер, но ваши отношения не так уж плохи.
— Да, — мягко улыбнулась Никс и кивнула.
Слова Великого Мага звучали так, словно Торкунта стал второй половиной Никс.
— Относись к нему хорошо.
— …Когда ты вернешься?
Услышав вопрос, заданный грустным голосом, Лукас на мгновение затих. Он помедлил, прежде чем глубоко вздохнуть.
— …Мне жаль.
Никс поникла.
— Торкунта, пожалуйста, позаботься о Никс, — слабым голосом прошептал Лукас.
В этот самый момент сдерживаемые женщиной слезы наконец-то вырвались наружу. Она не могла поднять голову.
Лукас, вероятно, уже ушел.
Не желая мириться с этим фактом, Никс еще очень долго не поднимала головы.
***
«Кто бы мог подумать, что все так обернется» — мысленно заворчал Иван.
Он никогда особо не думал о смерти, но, по крайней мере, определенно не ожидал, что та посетит его настолько скоро. А еще он воображал себе драматическую зрелищную гибель. Например, закрыв кого-то своим телом, он закашляется кровью и оставит завещание…
Нет. На самом деле героическая смерть не была его целью или мечтой.
Но все же это было уже слишком.
Господь убил его мгновенно, одним движением руки.
«Так это и есть смерть?»
Если так, то она не могла стать еще более скучной, чем сейчас. Его сознание просто плавало в месте, наполненном одной лишь тьмой. И ему придется существовать так вечность, не так ли?
«Это плохо»
Как только Иван осознал серьезность своего положения, что-то изменилось. Ему показалось, что он был на дне пруда и теперь медленно поднимается на поверхность.
Иван моргнул.
Он мог видеть свет.
Мужчина проморгался, и его затуманенное зрение вернулось к норме.
— Хм?
Он был в замешательстве. Он мог чувствовать землю, обонять запахи и видеть.
— Это же…
Разве это не замок в Хитумэ Икар, где он умер?
— Он… он действительно жив.
Великий Медиум в шоке смотрела прямо на него.
— Что случилось?
— Ну…
Взгляд женщины устремился куда-то в другое место.
Там стоял мужчина. Светловолосый, одетый в коричневую мантию.
Иван никогда прежде не видел этого человека. Но хотя он раньше его не встречал, возникло чувство какой-то фамильярности, а еще — близкого знакомства.
Особенно выражение этого лица…
Прежде чем он успел подумать об этом всерьез, с губ Ивана само собой сорвалось имя.
— Фрей?
— Верно.
— Ха… Так это на самом деле твой истинный облик?
— Можно сказать и так.
— Что с Господом?
— Он мертв.
— …Понятно, — Иван вздохнул, на его лице возникло разочарованное выражение. — Значит, все кончено. Черт. Я снова стал лишь свидетелем на свадьбе. Но, в любом случае, спасибо за спасение моей жизни.
— Я ее не спасал. Лишь вытащил тебя из дыры в пространстве, в которой ты был заперт.
— А разница?
Говоря это, Иван попытался почесать затылок, но его свело судорогой. Он почувствовал сильную боль в правой руке.
Лукас посмотрел на эту его конечность.
— Твоя правая рука была полностью искалечена. Рана настолько серьезна, что нет никакой надежды на ее исцеление.
— Я знаю.
— Даже если ты снова успешно научишься использовать ее, тебе никогда не удастся вкладывать силу в свои удары.
— И это я тоже знаю, — спокойным голосом произнес мужчина.
Лукас посмотрел на Ивана со странным выражением лица, прежде чем снова заговорить:
— Хочешь, я все исправлю?
— Что? — Иван ответил ему ошалелым взглядом, прежде чем с улыбкой покачать головой. — Спасибо, но я вынужден отказаться.
— Почему?
— Когда я взмахнул им в последний раз, у меня уже была решимость никогда больше не использовать этот кулак. Хотя в итоге у меня так ничего и не вышло, я уже принял это решение.
Иван нахмурился. Казалось, он не мог подобрать слов, чтобы выразить свои чувства.
— …Так что эта травма… Я посчитаю ее своей наградой, своим боевым шрамом. Не думаю, что мне было бы приятно, если бы она исцелилась просто так.
Такие слова можно было бы назвать роскошью, особенно из уст Ивана.
Лукас улыбнулся.
— Верно. Ты хочешь оставить память о своей решимости в тот миг.
— Что ж. Ничего особенного. Я просто говорю, что мне это не нравится.
— …Иван, ты действительно удивительный человек.
Лукас продемонстрировал искреннее уважение к этому мужчине. Однако Иван лишь нахмурился. Ему казалось, что его дразнят.
В итоге ничего не решил и ничем не помог. То же самое было и в прошлый раз, с Агни.
Нет. Он был еще более жалким, чем тогда.
В конце концов, Лукас стал тем, кто со всем разобрался.
Лукас понял чувства Ивана, но решил ничего об этом не говорить.
