Анзор лежал на ледяном матрасе, под светом нескольких десятков источников света. Камеры изоляции никогда ему не нравились. Куб с прозрачными стенами, вокруг которого выстраивалась сферическая стена, пробить которую даже полубог сможет с большим трудом и далеко не сразу. Анатрея была богата на горькие уроки, а сходившие с ума воины — едва не один из самых тяжелых. Поэтому меры предосторожности в случаях с возможными обращенными были наистрожайшие.
Это был не первый его раз в изоляционной камере. Любой, кто стал командиром блока хоть раз да попадал сюда до своего назначения. Тюрьма, построенная на планете-тюрьме. Холодный лед под ним несколько облегчал жар в камере, создаваемый ангельским светом. Внутри этого здания сидело несколько мощных воинов Альянса Света, которые с помощью сети специальных устройств подавали свой свет внутрь камер. Сущность света на этой планете так долго враждовала с её пленницей, что порой обращенных можно было вычислить благодаря непереносимости света. Впрочем, сей факт нисколько не понижал температуру в камере, где ютился человек.
Минимум в камере — три дня. За это время наученные сотнями неудач тюремщики успевают выявить обращенных среди своих временных постояльцев. Даже Анзор не знал толком какими технологиями и магией пользуются проверяющие. Это был один из множества секретов Анатреи, которые тщательно оберегали от единственного заключенного на планете. Рельм при всей своей ужасной природе навязывала тяжелую борьбу в адаптационной войне с Империей. Давать ей знания о том, как устроена система проверки никто не хотел.
Анзор слышал, что суровый начальник этого «заведения» на самом деле она. Одна из личных служанок Госпожи, обладающая врожденной духовной чувствительностью, что были развиты под надзором Майр. Если это действительно правда, то способности у этой особы должны быть феноменальны, раз Анзор их не почувствовал. Хотя сейчас это не так уж и важно. Оверон сказал ему, что после этого нападения Госпожа лично придет удостовериться в его безопасности. В безопасности главного звена из цепи на которой она держит моего брата.
Оверон сказал ему, что на Элима напал Дакиус и погиб в схватке. Уже от брата он узнал, что Балигор сыграл решающую роль в том бою. Что мало влияло на тот факт, что эти двое уложили одного из самых известных богов Империи. Насколько же сильным ты стал?
Анзор провел на Анстрее достаточно времени чтобы у него в голове сложилась реальная градация сил в Империи. Высшие Существа здесь — это всего лишь достойные звания солдата воины. Уже самые старые и сильные из их числа могли становиться офицерами высоких званий. Дальше шли полубоги — гении, сумевшие собрать достаточно сил и знаний, чтобы на шаг приблизиться к божественности. Эта каста уже могла претендовать на определенную известность в рамках провинции, а самые сильные, вроде Балигора, были известны всей Империи. Из них состоял высший офицерский состав и часто они ставились во главе локальных и провинциальных армий.
Последними были боги. Имя каждого бога знала вся Империя. Гении из гениев, достаточно злые, хитрые или удачливые, чтобы стать богами. Сила одного бога, благодаря особым знаниям и способностям могла сопоставляться с силой целого войска. Особенно таких древних богов как Оверон. Анзор видел на что способен Мастер Войны и не раз. Эта душа, закованная в металлическое тело, созданное Калоном — личным Творцом Госпожи, по праву носила свой титул. Анатрея не раз на его собственном веку предпринимала жестокие попытки вырваться, отвоевать себе ещё больше места. В такие моменты в бой вступал один из четырёх богов, что постоянно находились на планете. И самым сильным из них был Оверон. Отголоски каждого удара этого существа разносились по всей планете благой вестью, означающей что очередной прилив остановлен. Сам Анзор также проникся глубоким уважением к этому суровому воину, что уже целую вечность ведет войну с самой стихией — иначе назвать запертое на планете существо просто нельзя.
Во всем этом пласте уважения появилась крохотная трещинка — кусочек собственной памяти, содержащий в себе отрывок его спасения. Анзор уже тысячу раз прокрутил этот отрывок в своего голове, чтобы понять почему Оверон отпустил одного из нападавших. Мастер Войны был главным разработчиком военной доктрины, действующей на Анатрее. Прагматичность — вот главное её свойство. Если у тебя есть возможность отнять у орды на кусочек больше ты обязан её реализовать. Почему же сам Оверон этого не сделал? Вариантов в голове Анзора было предостаточно и ни один из них он не мог сейчас проверить, а абсолютное большинство — проверить в принципе.
Анзора привлек звук пришедшего в движение запорного механизма. Часть стены защитного купола отодвинулась. Дорожка из гладкого металла протянулась до стенки его прозрачной камеры. Сразу же раздались шаги. Как только Анзор увидел вошедших встал со своего ледяного лежака и преклонил колено.
— Приветствую вас, Госпожа.
— Поднимись, Анзор.
Когда человек поднялся то увидел перед собой две фигуры. Первой была Майр. Владычица Империи стояла, облаченная в свои боевые доспехи алого цвета. На Анатрею она всегда спускалась, готовая принять очередной бой с сестрой, хотя её знаменитого копья — Взгляд Космоса — Анзор не заметил. Вторым пришедшим был гигант, превышающий Госпожу ростом вдвое. Безликий и скрытный глава изоляционного корпуса Анатреи остался верен себе, облачившись в длинную рясу с низким капюшоном и длинными рукавами, скрывающими каждый миллиметр тела владельца.
Он перестал изучать его как только ощутил на себе взгляд Госпожи — её глаза наполнились изумрудным светом. Столь знакомым и в тоже время далеким. Мужчина поёжился, когда почувствовал, как эти глаза смотрят ему глубоко внутрь, туда, где парит его душа. Вся одежда на нем будто испарилась, кожа, мышцы под ней и скрытые внутри кости будто сдирались слой за слоем, пока вся телесная оболочка не испарилась, явив чистую душу. Несколько долгих секунд Госпожа изучала душу Анзора, пока тот был не в силах пошевелиться. Как только изумрудный свет в её глазах померк, человек опустился на пол чтобы перевести дух. Этот осмотр он хорошо прочувствовал.
— Ты видишь что-нибудь странное, Гдэ’а?
Вторая фигура молча покачала головой.
— И я не вижу, — Госпожа махнула рукой и рядом оказался один из сотрудников с несколькими футлярами в руках, — твои доспехи и оружие привели в порядок. Одевайся, расскажешь мне, что произошло, во всех деталях.
Госпожа и её молчаливый спутник удалились. Анзор быстро облачился в свои доспехи. Умельцы на Анатрее были вынуждены работать быстро и качественно, чтобы поддерживать в наилучшем состоянии экипировку солдат на стене. Снова оказаться в знакомой шкуре после недели пребывания в изоляционной камере было приятно. Древко копья приятно холодило ладони. Мужчина сделал несколько движений, покрутил оружие в руках, примеряясь после такой долгой разлуки: на Анатрее семь дней без оружия это почти вечность.
Анзор прошел по оставленному для него трапу. Робот-помощник провел его до комнаты, где уже ждала Майр. Госпожа стояла у панорамного окна от пола до потолка, откуда можно было разглядеть нынешний фронт.
— Садись. Поешь и выпей, если желаешь. Разговор может быть долгим.
За её спиной стоял стол с различными напитками и едой. Семь дней без еды и воды не были для полубога чем-то необычным. Анзор уже давно мог обходиться и без них, но все же налил себе в кружку из первого попавшегося кувшина, предварительно «остудив» содержимое. Холодная жидкость оказалась кисловато-ягодным напитком приятной крепости.
— С чего мне начать?
— Расскажи обо всем с самого начала своего дежурства и будь готов отвечать на мои вопросы.
А вопросов было действительно много. Майр пытала его ими больше двух дней, требуя описать не просто все события со всеми возможными деталями, но и его собственные чувства и ощущения. Под конец Анзор даже начал уставать. К тому моменту на столе остался только один полупустой графин: он уже очень давно так много не говорил. И что хуже, его слова совсем не обрадовали собеседницу. Она уже больше часа стояла, глядя куда-то далеко на северо-восток, где должен был находиться Мастер Войны. Кулаки у неё были сжаты за спиной.
— Мой брат уже рассказал вам об этом. Вы прибыли сюда, чтобы во всем удостовериться. Кем был тот полубог, которого отпустил Оверон?
— Твой брат тебе не рассказал?
— Бой с Дакиусом был тяжелым. Он восстанавливается, поэтому молчит.
Майр расслабила руки и отошла от окна. Она наполнила себе бокал из покрытого ледяной коркой графина и сделал один аккуратный глоток.
— Империя полна историй о своих строителях, столпах, что держат её основание. Истории и легенды о самых ярких и важных событиях из жизни богов. Смертные восхваляют их силу, ум, красоту, хитрость. Они горячо спорят о том, кто из их идолов, более других олицетворяет самое дорогое им качество. Но когда речь заходит о самоотверженности и преданности, у всех на уме лишь одно имя — Оверон. Великий Мастер Войны. Воин столь преданный, что никто уже и не помнит его не парящим над стеной в своем металлическом молчании. — Майр ещё раз пригубила вино. — Все они глупцы. Никакая преданность не может заставить разумное существо, особенно таких масштабов, вечность стоять перед морем вопящих, искалеченных душ, коих день ото дня становится все больше. Эта война для него глубоко личная, наверное, даже более чем для меня. Раса Оверона никогда не была многочисленной из-за своей культуры. Война стерла большую их часть, забрав с собой и его жену. Оверон был безутешен и лишь его сын, его единственный ребенок, не дал отцу отправиться вслед за возлюбленной. В тот день, когда Рельм перестала быть собой, Эрун погиб. И только лишь гнев Оверона удержал мою сестру на этой планете.
— И теперь, когда она показала, что Эрун в её руках, верность Оверона вызывает беспокойство?
Анзора едва успел упереть руки в колени чтобы устоять на ногах. Всё здание содрогнулось от вспышки её гнева. Сила, что едва не сломала ему спину отступила, когда Майр подавила вспышку ярости.
— Твой брат очень ценен, Анзор. Но больше никогда не смей сомневаться в верности моего Мастера Войны иначе я просто не успею сдержаться.
Анзор едва заметно кивнул, все ещё чувствуя остатки той силы, что проснулась вместе с её гневом. Такая мощь была более чем способна стереть его в пыль.
— Тогда, могу я просить для чего вы сюда прибыли?
— Неужели непонятно? Я пришла чтобы утешить его — это единственное, что я могу ему дать.
