Дакиус напряг всю свою волю и божественную мощь в отчаянной попытке спастись. Мощь испуганного бога неимоверна, но он слишком сильно вложился в свой смертельный удар. Последнее, что успел сделать Дакиус — это посмотреть в глаза человеку, что заманил его в эту ловушку.
Элим увидел в них страх. Совсем не божественный, а вполне простой, примитивный ужас живого существа к которому пришло осознание неминуемости предстоящей гибели. За те доли секунды, что опускался молот Балигора Дакиус успел пройти от ярости и последовавшего за ним неверия до тихого смирения.
Когда навершие молота достигло цели не было звука удара, хруста костей и брызг крови. Тело Дакиуса просто обратилось в прах и когда молот проходил через торс, то двигался не через живую плоть, а облако пыли. Вся сила удара оказалась заперта в исчезнувшем теле, поэтому молот просто уперся в землю с силой собственного веса. Балигор выпустил его из рук, как только понял, что Дакиус умер. Он тяжело опустился на одно калено, а затем повалился на бок. Кровь из огромной раны идущей через всё туловище и голову шла не переставая. Удар Дакиуса просто стёр плоть, разрубил кости и внутренние органы, рассёк всю переднюю часть энергетического тела и сильно повредил магическое ядро. Но самой страшной частью удара бога-мечника была травма души.
Элим отчетливо видел её благодаря своим способностям Собирателя Душ. Тонкая белая нить, идущая вдоль всей ярко-оранжевой сферы — единственной души что светилась в окружающей темноте пустоты. Эта нить не была неподвижна, она всё ещё была полна сил и намерения, рассечь душу бога, добраться до самых важных её частей и уничтожить. Лишь способность самого Балигора сдерживала её запертой на внешних слоях души, но вечно поддерживать эту клетку тот не сможет.
Элим опустился на колени рядом с другом в уже успевшую набежать лужу густой крови. От такого повреждения тела и магического ядра мог бы скончаться и полубог, но Балигор им уже не был.
— И каково это — стать богом? — спросил Элим у своего друга.
На рассеченном лице Балигора появилась довольная ухмылка, превратившаяся в страшный оскал из-за пореза, рассекшего даже кости черепа.
— Больновато на мой вкус.
— А ты говорил у нас вкусы не похожи.
Балигор захрипел — сейчас так выглядел его смех.
— Как ты понял, что я ещё жив?
Вокруг них закружилась энергия, вытекающая из тела Собирателя Душ. Несколько душ — самые мощные целители, что обитали в духовном мире Элима — обрели призрачную плоть и склонились над раненым богом.
— Если бы помер уже бы слушал приветственную речь Льва о начале нового этапа в своей жизни.
— Я бы послушал, — усмехнулся Балигор, — а как ты понял, что я грохну этого ублюдка?
— Я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы в тебя верить.
— Поставил свою жизнь и жизнь всех своих духов на древнего варвара? — Балигор как мог покачал головой, — Я считал тебя умнее.
— Давай без оскорблений. Был у меня запасной вариант включающим в себя телепорт внутрь ближайшей звезды. Но я решил с этим не спешить.
— Интересно почему…
Подземелье затрясло от очередного отголоска битвы между богами, происходящего где-то в другой части этажа.
— Нужно уходить отсюда. Дакиус кажется не блефовал, когда говорил что на его стороне четверо богов.
Элим прошёл взглядом вдоль глубокой, кровоточащей раны Балигора, посмотрел на одного из сохраненных полубогов-целителей. Тот отрицательно покачал головой и Элим был полностью с ним согласен. С таким глубоким повреждением магического ядра Балигор может умереть и от этого.
— В твоём состоянии не вариант. Лежи и постарайся сберечь свою душу. Ты мне нравишься таким как есть.
— И что ты будешь делать, когда сюда придёт ещё один бог? Затыкаешь его торчащей из обрубка костью?
— Предлагаю всем, не имеющим права голоса ввиду потери физической дееспособности помолчать.
Балигор промычал ругательство на своём родном языке, но спорить не стал, а это значило что сохраняющая душу способность требует куда больше сил и концентрации чем могло бы показаться. Элим обратился к своим чувствам, направленным к той стороне подземелья откуда доносились отголоски сражения. Тот факт, что подземелье до сих пор не развалилось от боя среди богов говорило о том, насколько сильно влияет концентрация маны на прочность и стойкость чего-либо. Если бы подобное сражение было на поверхности планеты, то она быстро превратилась бы в лишенную всякой жизни пустошь.
Непрекращающиеся мощные подземные толчки и дрожания стен пространства намекали на то, что интенсивность сражения нарастает, а значит оно подходит к завершению. Количество источаемой силы было столь огромным и разнообразным, что определить владельца в хаусе столкновения было практически невозможно. Но мощь Собирателя Душ позволяла почувствовать души сражающихся и взглянуть на них. Шесть мощных душ метались по другому подземному пространству в неистовой схватке. Дакиус действительно не солгал, сказав что вместе с ним сюда пришли четыре божества. Их противниками были всего двое, но одного взгляда на их души хватило, чтобы у человека уменьшился уровень тревоги.
Два древних бога вполне успешно противостояли противникам, имеющему двукратное преимущество в численности. Старые, могучие души с мелкими отметинами — шрамами от давно минувших битв. Один был крепок и твёрд, другой — жесток и смертоносен.
Грохот всё нарастал и за пару минут достиг своего пика. Душа убийцы наполнилась силой и выпустила накопленную энергию. В следующий миг огонек души одного из его противников исчезла из поля зрения Собирателя Душ. Несмотря на расстояние Элим мог до неё дотянуться, забрать душу поверженного бога.
Но не успел.
Чужая сила, за миг до того, как его собственная дотянулась до цели, схватила душу убитого и вырвала из истерзанных боем останков, унося далеко за пределы планеты. Элим услышал лишь натужный крик утянутой души, будто только сейчас осознавшей истинное положение вещей.
На этом бой завершился. Оставшаяся троица поспешила убраться прочь, испуганная потерями. Противники не стали их преследовать. Вместо этого они рванули сюда, к пространству, где как они знали другой бой недавно закончился.
Знакомые ауры, ещё не вернувшиеся к состоянию покоя после битвы, показались в одном из тоннелей ведущих к местоположению двух друзей. Боги спешили и окружающее их пространство дрожало от выбрасываемой ими силы для ускорения своего движения.
Гарион с грохотом приземлился в десятке метров от раненого Поглотителя и лежащего рядом Балигора, окутанного свечением целительных заклинаний вызванных духов.
— Ты жив, — выдохнул древний бог.
Видеть выражение крайнего облегчения на лице одного из самых невозмутимых богов Империи было для Элима в новинку. Гарион Бастион был, пожалуй, вторым по заслугам полководцем Госпожи, доказавшим ей свою преданность во время гражданской войны. Только лишь деяния Оберона, Мастера Войны, жители империи могли поставить выше. Древний бог и сам несколько раз примерял должность телохранителя человека и за всё это время демонстрировал одну из крайностей в которую впадают существа его калибра — полную невозмутимость и спокойствие. Не о чем беспокоиться, когда ты прожил так долго, что в буквальном смысле увидел практически всё. Такой не скрытый порыв чувств говорил прежде всего о власти Майр: Гарион действительно боялся за свою жизнь, пока летел сюда и был рад увидеть Элима живым — узнать, что гнев Госпожи не падёт на его голову.
И это с учетом того, что выглядел Гарион как пропущенная через мясорубку, печь и дробилку туша. Доспехи Бога превратились в покореженные обломки, частично расплавленные, частично вбитые прямо в тело. Кое-где свисали обрывки кожи, хотя на большей части тела её не было вовсе. Элим направил свои ощущения чтобы увидеть внутренние повреждения бога. Тот ещё совсем не остыл от горячки боя и не пытался скрыть своё состояние. Энергетическое тело бога тоже несло на себе следы тяжкой битвы. Раны были тяжелыми, но не смертельными. Испытанная тысячами битв душа Гарлиона была цела, а для богов только это и важно.
— Вижу вам тоже досталось, — хмыкнул Балигор, оглядывая прибывшего соратника.
Гарлион впервые обратил внимание на Балигора и спустя секунду его брови чуть дернулись вверх, выдавая удивление.
— Балигор. Ты бог, — Гарлион потратил несколько секунд, чтобы убедиться в своём утверждении, — Давно пора. Многие уже и не верили, что ты прорвешься.
— Когда хочешь жить и не такое сделаешь, — Балигор выплюнут очередной ком крови, — Дакиус чуть не убил меня.
Элим дернулся, поворачиваясь к возмущению пространства рядом. Набранная для удара сила была отпущена мгновением позже, когда рядом показалась завернутая в несколько слоёв одежды фигура.
Первый Убийца выглядел так, будто ни в каком бою и не участвовал. Его одежды были идеально чистыми и целыми. Это вызывало много вопросов о том, как происходил бой между богами.
— Может и убил, Балигор.
Элим не мог видеть глаз личного ассасина Госпожи, но чувствовал, что тот изучает состояние Балигора и уже нашёл главную проблему.
— Госпожа уже знает о произошедшем. Она в пути, — Гарлион сел рядом с Элимом, — продержись до её прихода, Балигор. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть на то, как весь дворец неверующих будет тебе кланяться.
Рана на лице Балигора разошлась вместе с ширящейся улыбкой.
— Неплохая причина выжить.
Один из духов мягко постучал по плечу раненого капитана дредноута, призывая к спокойствию. Больше Балигор не делал попыток заговорить и сосредоточился на самом главном — своём выживании, то есть сдерживанию ещё полного сил удара Дакиуса.
— Как это произошло? — спросил Элим, когда убедился, что Балигор окончательно отключился от внешнего мира.
Лицо Гарлиона, пожранное пламенем смогло на удивление чётко отразить его чувства:
— Я не знаю, — Гарлион покачал головой, — Мы подозревали Дакиуса и Морента. За Дакиусом Госпожа наблюдает уже давно. О Моренте Жак’ра доложил незадолго до твоего появления. Его поведение показалось ему странным. Теперь мы знаем почему.
— Настоящий Морент мёртв, либо в плену, что откровенно говоря маловероятно, — подхватил бразды разговора Первый Убийца, — всё это время с тобой рядом находился Тивиус, а когда началась битва рядом с ним появился Зол.
Элим постарался ухватиться за услышанные имена. У слов есть сила, а у имён — самая большая. Боги существа настолько великие, что даже вселенная обращает на них внимание. При упоминании их имен Элим мог уловить нотки информации об их носителях. В этот раз он смог ощутить лишь привкус чего-то забытого.
— Эти двое считались погибшими во время гражданской войны. Их не видели уже очень долго. Но помимо появления мертвецов нас больше тревожит предательство Элкира и Гавера. Их никто не подозревал. Собственно, эта планета была выбрана одним из пунктов твоего маршрута потому, что принадлежала Гаверу. Предполагалось, что если Дакиус и Морент нападут на тебя, даже при посторонней помощи, здесь будет четыре бога чтобы их остановить.
— А все оказалось наоборот, — тяжело вздохнул Гарлион.
Элим уловил в этом вздохе настроение генерала, которому сообщили, что всё известное ему о противнике — ложь. Сегодня Госпожа не просто лишилась трёх своих слуг. Сегодня в стане врага стало на три бога больше. И кто знает насколько сильно реальный расклад сил отличается от привычного?
— Душа Дакиуса, — Первый Убийца придвинулся ближе, — она у тебя?
Скрывающий лицо ассасина Балахон замер недалеко от лица человека. Элим чувствовал, как стоящий напротив бог внимательно за ним следит.
— Я пытался её схватить, но меня опередили, — внимание обоих божеств в этот момент можно было назвать абсолютным, — Как и душу того, кого вы двое одолели в своём сражении. Я пытался дотянуться до неё, но кто-то другой забрал её до меня.
Эта новость не на шутку встревожила древних богов, ведь она была ещё одним подтверждением того, что возможности Бедствия Анатреи — главного врага их Империи — куда больше, чем им казалось.
На этом они решили оставить свои распросы, погрузившись в собственные мысли, попутно занимаясь восстановлением после тяжелого сражения. Элим занялся тем же самым. Ничем не выдавая того, что солгал.
