— Шин…*
Броня Динозавра слегка приподнялась, и из-под неё показались бесчисленные «руки».
«Материнская» рука походила на обычную мужскую руку с длинными пальцами — правда, состоящую из серебристых жидких микромашин. Из неё с невероятной скоростью вырастали всё новые и новые руки, правые и левые, огромной длины, будто бы что-то ищущие.
Все они уверенно потянулись в сторону Могильщика, и одновременно раздался громогласный рёв:
— ШИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИИН!
Несмотря на самый низкий уровень синхронизации, этот крик отзывался в животе и дрожью проходил через всё нутро. Кровь застывала в жилах, и даже опытный Райден покрылся холодным потом. Анжу коротко вскрикнула и прикрыла уши руками.
Шин спокойно развернул джаггернаут в сторону источника крика, будто его просто позвали по имени.
— …Шин?!
— Идите вперёд. Райден, теперь ты за главного.
Райден будто наяву увидел, как Могильщик не отводит холодного взгляда от Динозавра.
— Если заманить его глубоко в лес, то муравьи не смогут его найти, даже если он подаст сигнал. Просто обойдите его и двигайтесь дальше.
— А ты?!
— Вернусь, когда с ним покончу, иначе мы не пройдём дальше… Да и он явно не хочет меня отпускать.
В конце фразы Шин издал какой-то звук — Райден прислушался.
Да он же…
Засмеялся.
Всё кончено.
Шина уже не вернуть. Он с самого начала был не здесь. Постоянно в плену. У самого себя, чуть не лишившегося жизни. У чего-то, что теперь носило голову его брата, и пыталось его найти. Всё это время… с того момента, как брат попытался его убить.
И несмотря ни на что, Райден прорычал:
— Ты свихнулся? Думаешь, тебя кто-то послушается?
«Оставьте меня и бегите» — что это вообще за приказ?
— Раз ты должен справиться с ним в одиночку, то так тому и быть… Но остальные будут тебя прикрывать. Всем подготовиться!
Отдав приказ, Райден сжал зубы, пытаясь подавить нахлынувшие чувства.
Он хочет сражаться в одиночку.
Почему бы не попросить о помощи? Почему нельзя было сказать сражаться всем вместе? Все тут же кинулись бы ему на подмогу. Почему этот идиот… продолжает быть идиотом даже в такой момент?
Шин на мгновение замолк, а потом тихо вздохнул и сказал:
— …Идиот.
— Как и ты… Не смей умирать.
На этот раз Могильщик ничего не ответил.
Над полем боя раздался металлический лязг дальнобойных орудий — это был сигнальный залп. Четыре джаггернаута прыгнули прямо в грохочущую огневую завесу.
Четырёхлапый паук с эмблемой в виде безголового всадника бросился за добычей.
Динозавр выдвинулся в бой.
Позади него на небольшом отдалении держалась группа из Муравьёв, выстроившихся квадратом. Муравьи не отличались огромной боевой мощью, зато были оснащены лучшими в Легионе комплексными сенсорами для отслеживания врагов. Полученные ими данные отправлялись Динозавру по особому каналу, так что этот квадрат по сути был его глазами. Двое передних Муравьёв заметили приближающийся джаггернаут, передали информацию своему лидеру, и тот достроил картину происходящего при помощи собственных оптических сенсоров. Башня повернулась в сторону врага.
Грохот выстрела.
Тяжёлая 155-мм пушка, превосходящая любое танковое оружие, со зверским рёвом исторгла сверхзвуковой бронебойный снаряд, который прошёл через только что покинутую Могильщиком точку, как нож сквозь масло.
Ответный огонь. Могильщик целился в «свиту» Динозавра. Расправившись с одним из Муравьёв, он сделал манёвр и прыгнул прямо на второго, и только после этого выстрелил по главарю. Дымовой снаряд взорвался в воздухе, на мгновение заблокировав оптические сенсоры Динозавра, и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы расправиться с двумя оставшимися Муравьями и переместиться в слепую зону.
Основное орудие джаггернаута — 57-мм пушка — не шло ни в какое сравнение с вооружением Динозавра, и уж тем более не могло пробить его прочнейшую броню даже с самого близкого расстояния. У этой махины было только одно уязвимое место, и чтобы в него попасть Шин прежде всего избавился от Муравьёв, которые прикрывали слепую зону — таким образом он немного расширил возможности для атаки.
Динозавр разогнал дымовую завесу и отпрыгнул в сторону. Тяжёлые пулемёты развернулись в направлении предполагаемой атаки и произвели залп. Уворачиваясь от пуль, Могильщик отступил назад и скрылся в клубах дыма.
Раскалённый ствол огромной пушки нацелился в тень джаггернаута. Положившись на удачу и собственное сверхъестественное предчувствие о будущей траектории выстрела, Могильщик бросился в сторону.
Войско Легиона явно стремилось отрезать Могильщика от четверых его товарищей и разделаться с каждым по отдельности.
Львы и Серые Волки объединялись в многочисленные группы, выбирали одного противника и нападали волнами. Попытки замаскироваться пресекались Муравьями, разбросанными по всему полю боя. Быки блокировали возможные пути отступления, а плотный огонь Скорпионов ограничивал площадь манёвров. Процессорам удавалось расправиться с ближайшими к ним дронами, но вокруг постоянно возникали новые.
Легион никогда раньше не предпринимал подобную тактику ближнего боя. Вне всяких сомнений, им руководил «пастух» — тот огромный Динозавр.
Вокруг падали снаряды и мелькали лезвия, и ушедший в битву с головой Райден мельком глянул в ту сторону, где должен был находиться Шин. За надвигающейся громадой вражеских дронов, похожих на гигантских Муравьёв, виднелся просвет, в котором разворачивалась жестокая схватка между Могильщиком и Динозавром.
Зрелище было до смешного ужасным.
Нужно быть полным безумцем, чтобы вступить в бой один на один с Динозавром. Уже то, что этой махине приходилось уворачиваться от контратак, казалось невероятным. Джаггернауты уступали Динозавру во всём: вооружении, защите и даже манёвренности.
Сравнивать их было бессмысленно. Эта схватка еле-еле продолжалась только из-за мастерства Шина… Хотя, вернее было бы сказать, что даже Шин не мог полностью компенсировать разницу в технологиях: если Динозавр неторопливо целился в противника, не заботясь о броне или оружии и практически не двигаясь с места, то Могильщик постоянно ходил по лезвию ножа. Собрав воедино концентрацию и безрассудство, Шин всё больше усиливал напор, и от его опасных манёвров замирало сердце.
Ни о каком равенстве сил не могло быть и речи. Как долго Могильщик сможет продержаться, прежде чем сорвётся в пропасть?
Или Райден с остальными сорвутся первыми?
Где-то на границе сознания промелькнул страх. Райден давно потерял счёт уничтоженным им дронам. Но сколько бы он ни сражался, врагов меньше не становилось. Усталость и осознание бессмысленности происходящего медленно разъедали его изнутри.
— Перезарядка! Прошу прикрыть! — тяжело дыша, крикнул Сео. Его голос тоже казался уставшим.
Файд бесстрашно сновал туда-сюда среди вражеского огня в поисках чего-нибудь полезного, но, услышав Сео, остановился и очистил от грязи один из шести припасённых контейнеров. Боеприпасов в нём не осталось. Они уже израсходовали почти пятую часть от месячного запаса.
«Когда боеприпасы закончатся, мы умрём», — подумал Райден и натужно улыбнулся. Превосходно. О лучшей смерти он не мог и мечтать.
К парарейду внезапно кто-то подключился.
— Лейтенант Шуга! Я позаимствую ваш левый глаз!
Левый глаз Райдена на мгновение перестал видеть, а затем вернулся в норму. Тот же голос крикнул:
— Снаряд выпущен! Приготовьтесь!
Время застыло. Небо вдруг побелело.
Вспышка. И за ней, с опозданием, грохот взрыва. Парившее в небе облако подёнок окутали языки пламени, часть из них сбило ударной волной, и они все начали падать на землю.
Это был мощнейший термобарический взрыв. Заметно поредевшее серебряное облако наконец исчезло, и показавшееся за ним голубое небо тут же стало угольно-чёрным от летящих ракет.
Достигнув установленных координат, они выдвинули предохранители и лишились оболочек. Внутри каждой ракеты было спрятано несколько сотен мелких EFP-снарядов, которые самостоятельно определили местоположение целей и обрушились на них на скорости 2500-3000 м/с.
Стальной дождь пробил насквозь уязвимую в верхней части обшивку машин Легиона, и половина второй группы войск замолчала навсегда.
За первой волной ракет пришла ещё одна и уничтожила оставшихся.
Райден, Сео, Крена и Анжу не могли вымолвить ни слова от изумления.
Они ни разу такого не видели, но поняли, что это. Ракеты-перехватчики. Установки, с которых они были выпущены, всё это время томились глубоко в тылу, ни разу не использованные и похожие на ощетинившихся ежей.
Воспользоваться ими мог только один человек.
Кто-то, кто не мог оставить их в покое даже в этой смертельной миссии.
— …Майор Миризе!
Голос, который ответил Райдену, напоминал звон серебряного колокольчика. Только теперь в нём слышалась решительность и нетерпение.
— Да, это я. Простите за опоздание.
†
— Я же говорила, что не хочу тебя видеть, Лена.
Она боялась, что Аннет не выйдет, но та всё-таки появилась у входной двери.
— Да, я помню, Аннет. Но не помню, чтобы я принимала этот приказ.
Моросил дождь. Лена стояла точно на границе, где освещённая часть внутреннего дворика переходила в ночную тьму, и её измождённая от переживаний сгорбленная фигура навевала мысли о призраках. На бледном лице девушки не было ни грамма косметики, серебристые волосы были расчёсаны наспех, а военная форма явно видала лучшие дни.
В белых глазах мерцал огонёк безумия.
— Синхронизация зрения. В рейд-устройстве это предусмотрено, настроишь мне?
Аннет простонала и бросила на неё взгляд раненого животного.
— Нет. Меня это не касается.
— Тогда я тебя заставлю. Так или иначе, — ответила Лена и разразилась смехом. В голове промелькнула мысль, что в настоящую секунду она была похожа на безжалостное чудовище.
— Этот твой друг детства, которого ты предала…
Она снова засмеялась. Как дьявол. Как бог смерти.
— Его ведь зовут Шин?
Аннет побледнела.
— …но как?!..
Глядя на белое, как снег, лицо бывшей подруги, Лена поняла, что оказалась права.
Реакция Аннет просто подтвердила её догадку. В первом районе жило очень мало цветных, к тому же этот мальчик был одного с ними возраста и имел старшего брата.
Шин слышал предсмертные крики мертвецов, а друг Аннет — внутренние голоса своих родственников. Лена догадалась, что это одна и та же способность, применённая к разным объектам.
Столько совпадений никак не могли оказаться случайностью.
— Откуда ты знаешь его имя?!.. Неужели…
— Ага. Он в моём отряде. Командир «Острия копья», позывной «Могильщик». Или просто Шин.
Аннет упустила второй шанс его спасти.
Бывшая подруга крепко схватила её за воротник, но лицо Лены оставалось каменным.
— Шин говорил тебе обо мне?! Так он всё ещё жив?! Он… по-прежнему злится на меня?!
— Даже если и говорил, тебе-то какое дело? Тебя ведь это не касается.
Лена вырвалась из рук Аннет, которая так и осталась стоять в моросящей тьме, отошла назад и одарила бывшую подругу ледяной улыбкой.
На самом деле Шин ни разу не упоминал Аннет. Скорее всего, он уже её не помнил. Война и призрачные крики стёрли из его памяти даже родителей, что уж говорить о какой-то подруге детства.
Стало ли бы Аннет легче, узнай она об этом? Лена не знала ответа.
— Если это всё же не так, ты мне поможешь. Так что? Надо торопиться, а то скоро запоёт петух.
«Прежде нежели пропоёт петух, трижды отречёшься от меня».*
Аннет улыбнулась сквозь слёзы, и на её лице отразилось облегчение.
— …Дьяволица.
— Ага-ага, капитан Пенроуз. Также как и ты.
†
Лена была расстроена, но сдаваться не собиралась. На то, чтобы переговорить с «Остриём копья», не было времени.
Настройка и регулировка зрительной синхронизации. Ввод кода ручного управления всеми ближайшими ракетными установками. Она собиралась привлечь всю возможную помощь.
— Что… сбой в 50% случаев?!
Результаты запуска обескураживали. 30% ракет-перехватчиков просто не двинулись с места, а среди запущенных ещё около 30% просто рухнули на землю, не раскрывшись из-за неисправности предохранителя. Некоторые из этих ракет (каждая весила более 100 кг) весьма удачно упали прямо на Муравьёв, но это было ничто по сравнению с их полной мощью.
Такое пренебрежение в поддержании исправности установок поражало. Насколько глупым нужно быть, чтобы дать заржаветь собственным доспехам.
Лена запустила оставшиеся ракеты по тем же координатам и с облегчением выдохнула, когда они уничтожили вражескую группировку.
Шин говорил, что эта миссия наконец подарила им свободу.
Лена не могла с этим согласиться, так же как не могла отменить операцию и спасти их. Поэтому она твёрдо решила расчищать их путь, пока это возможно.
Долгожданная свобода.
Разве можно позволить ей закончиться в первый же день, в первой же схватке с Легионом?
Вторая группа была уничтожена, третья на время остановилась чтобы проанализировать ситуацию, а четверо джаггернаутов уже мчались в сторону первой, которая занималась сбором обломков для починки. Колокольчиковый голос привёл Райдена в ярость.
— Ты что творишь, идиотка!!!
— Я воспользовалась вашим левым глазом, чтобы определить координаты врагов и вручную запустила ракеты-перехватчики. И да, во время синхронизации зрения я держу свой левый глаз закрытым, чтобы вас не путать, так что можете не волноваться… — спокойно ответила Лена.
Райден разозлился ещё больше. Так просто она от него не отделается.
— Тебе разве не говорили, что синхронизация зрения вызывает у куратора слепоту?! А может, ты ещё и разрешение получила на запуск ракет?! Ты понимаешь, что сейчас нарушила приказы высшего руководства?!
Зрительная синхронизация не только вызывала путаницу, но и серьёзно увеличивала нагрузку на глаза. В самом худшем случае она могла привести к слепоте, поэтому армейское руководство приняло решение от неё отказаться. Обход запрета на участие в операции, несанкционированное использование вооружения — и всё это только ради того чтобы помочь подразделению смертников!
Лена сорвалась на крик. Никто ещё ни разу не видел её в такой ярости.
— И что с того! Зрения я всё равно лишусь рано или поздно, а за самовольный запуск ракет и нарушение приказа меня максимум понизят, ну или урежут жалование, не помру!
Райден в замешательстве осёкся. Лену было не остановить — невесть откуда взявшаяся злость и отчаяние выплёскивались из неё вместе с криком.
— Ни штаб, ни правительство не хотят уступать здравому смыслу. А мне не нужно разрешение, чтобы поступить правильно, и плевать, если меня потом будут за это критиковать… Так что я просто сделала то, что нужно было сделать. О разрешении и прочем можете не волноваться.
Закончив фразу, Лена надменно фыркнула.
Напряжение тут же спало, и Райден, саркастически улыбнувшись, вымолвил:
— …Какая же ты всё-таки дура.
— И вообще, я не ради вас это делаю. Если такое огромное войско прорвётся через линию фронта, Республика будет в опасности. Я сражаюсь, потому что сама не хочу умереть, только и всего.
Райден громко рассмеялся от этого притворного равнодушия. Лена впервые за день улыбнулась.
— Как только третья группа двинется с места, я ими займусь. Но вы уже смешались с первой, так что тут я ничем не смогу помочь. Постарайтесь справиться своими силами.
— Без проблем, обычное дело.
— …А капитан Ноузен?
Райден нахмурился. Шин оставался на связи, но никому не отвечал и наверняка даже не слышал их разговора. Они ощущали только его присутствие — хладнокровное и безжалостное.
— Он бьётся со старшим братом. Это его цель. Нас он уже не слышит.
Крики брата закладывали уши, будто бы раскаты грома, пока Шин разворачивал джаггернаут после контратаки.
Он всё так же балансировал на грани смерти, и мельчайшая ошибка могла положить всему конец. Полностью погрузившись в битву, Шин не видел ничего кроме своего противника, не слышал ничего кроме его завываний и даже потерял чувство времени.
Пушка повернулась. Прицелилась. За долю секунды Могильщик успел соскользнуть в сторону и уйти с линии огня. Вспомогательная пушка располагалась по правому борту, так что если он продолжит уходить влево, до него достанет только главное орудие и пулемёт в верхней части башни…
Но он ошибся.
Снаряд вылетел из вспомогательной пушки, обошёл правую опору, и одновременно с этим главное орудие закончило прицеливание. Могильщик уже дрейфовал вбок и не мог уклониться.
Грохот выстрела. Шин отскочил в сторону при помощи троса, укреплённого в земле чуть подальше, и снаряд угодил в случайно оказавшегося позади Льва.
Динозавр на мгновение осел под своим чудовищным весом из-за отдачи после двойного выстрела, но его мощные опоры тут же стабилизировали положение.
Этой заминки оказалось достаточно: Могильщик уже взмыл в воздух.
Он прицелился в самый тонкий участок обшивки башни. Это было единственное место, которое могло пробить даже слабое оружие джаггернаута.
Шин нажал на спусковой крючок. Бронебойно-фугасный снаряд для атаки сверху прошёл по дуге…
Динозавр отбросил его при помощи одной из рук, которые росли из его башни.
Шин широко распахнул глаза, не веря в происходящее. От принявшей на себя удар жидкой ладони не осталось и следа, но уже через мгновение из запястья выросла новая.
Могильщик почувствовал на себе взгляд. Динозавр отпрыгнул назад и произвёл пулемётный залп. Трижды увернувшись от свинцового града, Шин наконец опустился на землю. Он упустил свой второй шанс. Прогнавший противника самым слабым своим оружием Динозавр снова неторопливо разворачивался.
Могильщику пришлось отступить даже под таким несильным огнём; более того, динозавр теперь наверняка прикроет свою уязвимость.
Шина охватила крупная дрожь, а на губах заиграла улыбка.
С фланга вдруг появился Серый Волк — видимо, решил, что сейчас хороший шанс для атаки — но тут же налетел на снаряд, безжалостно выпущенный Динозавром. «Не мешать!» — будто бы рявкнула эта махина, и Шин улыбнулся ещё сильнее.
Голос старшего брата по-прежнему звал его. «Это всё твоя вина! Её можно искупить только смертью!»
Желание убить Шина собственными руками не угасло даже после смерти.
…Я тоже этого хочу, брат.
Рею было всё равно, кто он: душа Шорея Ноузена или же простая машина, носящая в себе предсмертный отпечаток его личности. Важно было только одно — ему дали ещё один шанс, даже несмотря на то, что он погиб. Большего и не нужно.
Рей знал, что Шина сюда привёл его голос.
Вот только самого Шина практически не было слышно за оглушающим гулом голосов погибших. Кроме того, отправившие его на гибель республиканцы считали его своей собственностью, и из-за это различить голос Шина было ещё сложнее.
Каждый раз, когда Рея отправляли на новый участок фронта, он использовал сенсоры Муравьёв, чтобы найти брата. Будучи частью Легиона, он не мог противиться приказу и всегда оставался в тылу, где и положено быть командующему, но всё же очень хотел встретиться с Шином, чтобы попросить прощения и, может быть, даже его получить.
И вот, однажды, через подбитого и обездвиженного Муравья, он его нашёл.
В ту ночь падали звёзды. Шин был далеко, но стоило только увеличить изображение, как Рей тут же его узнал.
Как же он вырос! Его младший брат сидел рядом с каким-то своим товарищем из Айзенов и что-то говорил, так что Рей направил в их сторону акустический сенсор.
«Начал ли уже ломаться его голос? Наверное, ещё нет. Да и какая разница. Я хочу услышать».
Две маленькие детские фигурки сидели, прислонившись к своим джаггернаутам, и смотрели в небо.
— Он всё ещё здесь? Твой старший брат.
— Да. Он постоянно меня зовёт, так что я обязан его найти.
«Это он обо мне? Он пришёл, чтобы меня отыскать?»
Механическое тело Рея задрожало. Его младший брат пошёл на войну, и это было печально, но он сделал это чтобы найти его, Рея, и мысль об этом приносила невообразимую радость.
— Но ты же уже нашёл его и похоронил. Может, стоит на этом остановиться?
«Так ты нашёл моё тело и похоронил его. Как же ты добр, Шин».
— …Этого недостаточно, чтобы заслужить его прощение.
Рей застыл в изумлении.
«Что ты такое говоришь? Если даже ты не заслужил прощения, то что говорить обо мне?»
Его вдруг охватило безумное желание встретиться, поговорить, сказать, что всё это не так.
Шина вскоре забрал республиканский транспортник, и его тихий голос вновь смешался с тысячей других. А Рей помешался на поисках. Сам он не мог покинуть тыла, но бросил на это все доступные ему силы.
Шин всё сражался и сражался.
В конце концов его загнали в угол, забросили в этот забытый богами участок фронта, чтобы умертвить, и, даже несмотря на это, он спокойно продолжал воевать.
Зря он так.
Ради свиней не стоит сражаться. Он не может жить среди них, а значит нужно привести его сюда. Пусть отбросит своё хрупкое тело. Тут есть тысячи новых, он сможет менять их сколько угодно. И тогда Рей будет его защищать. Вечно.
Сегодня свиньи наконец убрали от него свои грязные руки. Рей наконец смог чётко различить его едва различимый голос.
Сообразив, что Шин движется прямо к нему, в тыл, он выдвинулся навстречу. Наконец-то.
И вот он, прямо перед ним. Внутри этой нелепой машины, похожей на паука. Его младший брат, которого он так любит, которого он так ждал, которого звал так долго.
Паук слишком хрупок, так что Рей выпустил «руку», опасаясь слишком сильно его задеть. Шин быстро перемещался с место на место, так что прицелиться было сложно, но Рей всё-таки выстрелил по опорам его машины.
Наконец они встретились. Наконец он сможет забрать своего младшего брата.
«Мы будем вместе, всегда. Старший брат тебя защитит. Иди же ко мне… Шин».
Динозавр целился только в опоры, ограничившись бронебойными снарядами. Фугасные снаряды были слишком опасны, поскольку их взрывы сопровождались кучей осколков, разлетающихся на огромной скорости по непредсказуемым траекториям. То же самое касалось и главного 155-мм орудия, одной ударной волны от выстрела которого было бы достаточно, чтобы пробить слабую броню джаггернаута, окажись он поблизости.
Что это — насмешка? Или же он не хочет меня убивать? Бесчисленные руки извивались и дрожали. Те руки, которые однажды сомкнулись на его шее.
Они могли бы снова придушить его ещё очень много раз.
Шин бросил взгляд на оптический экран и понял, что это пытается найти подходящую для атаки позицию. Могильщик намеренно отступил, и Рей приблизился к нему.
Слегка изменив направление, Шин продолжал двигаться назад, в то время как башня Динозавра нетерпеливо повернулась, и пушка нацелилась прямо в опоры джаггернаута.
Прицеливание закончено. Сейчас выстрелит…
Динозавр занял нужную позицию.
За секунду до того, как всё заволокло дымом от выстрела, Шин выпустил верёвку с анкером.
Анкер попал в огромный дуб, который рос слева от Динозавра, и спустя мгновение Шин уже взмыл в воздух, пробежался по верхушкам и веткам близстоящих деревьев и пролетел прямо над башней Динозавра.
Хотя главное орудие этой махины могло поворачиваться на 360 градусов в горизонтальном направлении, угол его подъёма был весьма ограничен. Мало того, что пушку Динозавра физически невозможно было поднять вертикально на 90 градусов, она ещё и была очень низко нацелена, тем самым делая невозможным быструю контратаку.
Летя в воздухе по инерции, Шин убрал верёвку, нашёл места стыков брони и немного развернулся, чтобы приземлиться прямо на заднюю часть корпуса противника. Использовать пулемёты оказалось невозможно из-за их неудобного расположения, так что Шин выпустил лезвие и вонзил его в обшивку Динозавра — сзади она была немного тоньше чем спереди.
Брызнули искры. Лезвие прошло через толстый слой брони, словно нож сквозь масло. Как только отверстие в корпусе стало достаточно большим, Шин нацелил в него главную пушку.
В это же мгновение из Динозавра выросли две серебряные руки и обхватили манипулятор с лезвием.
— Что…
Всё было так же, как и в тот вечер в церкви.
Руки подняли джаггернаута в воздух и швырнули прочь. Шин потерял сознание.
Файд опустошил второй контейнер со снарядами, и ряды противника заметно поредели. Часть дронов неустанно подходила сзади, но с ними расправлялись ракеты Лены. Легион уже начал отступать, когда Могильщик пропал из парарейда.
— …Шин?! — раздался исступлённый голос Райдена.
Он попытался заново установить связь, но ничего не получилось. Оглянувшись, он заметил Динозавра, который грузно развернулся и направился к неестественно распластавшемуся на земле джаггернауту Шина.
Отсутствие связи означало, что Могильщик потерял сознание. Этому могло быть три объяснения: он уснул, отключился от удара или погиб.
Динозавр вальяжно подошёл к джаггернауту. Но не выстрелил. Эта махина как будто чего-то ждала, чего-то зловещего и большего.
Райден переключился на радиосвязь. Он жив. Кабина не настолько сильно повреждена.
— Шин! Приди в себя, ублюдок!!!
Джаггернаут лежал всё так же неподвижно.
Он очень старался ничего не повредить, но хлипкая конечность паука оторвалась, и брат, наконец-то пойманный им брат, отлетел в сторону.
Взглянув на неподвижно лежащую фигуру, Рей успокоился и двинулся навстречу. Скорее всего, его брат потерял сознание, может даже поранился, но это неважно, он извинится за всё потом.
Борясь с нетерпением, он медленно приблизился к Шину. Внутри всё ликовало.
«Наконец я смогу его вернуть. Наконец мы будем вместе. Но сначала надо разобраться с этой хрупкой человеческой оболочкой…»
Лена прикусила губу, глядя на то, как точка Динозавра приближается к Могильщику. Райден и остальные уже бросились на выручку, но их сил явно было недостаточно. Если ничего не сделать, то и Шин, и все они…
На губе выступила кровь.
Рей… Он так хотел вернуться домой. Он не говорил, как сильно любил младшего брата, но она поняла это без слов. И этот самый Рей сейчас убьёт Шина.
Лена не знала, как его остановить. В её распоряжении было оружие, но она не знала, как уничтожить Динозавра, не задев при этом Шина.
Ракеты и крупнокалиберные орудия были слишком мощны, а броня джаггернаута слишком слаба. Даже если она попадёт в Динозавра, Шина точно заденет осколками.
«Что-то ведь можно сделать. Думай, думай, думай…»
И тут её озарило.
— Младший лейтенант Кукумира! Определите координаты Динозавра как можно более точно и перешлите мне их.
Крена чуть не запрыгала от радости. Она была снайпером и сразу поняла, о чём идёт речь.
— Я поручаю вам провести наведение ракеты на конечном участке её траектории. Будет хорошо, если вы подсветите цель…
— С-стойке-ка! Это же!.. — Сео на секунду запнулся от нахлынувших чувств. — Вы что, стрелять собрались?! Вы в своём уме, Шин же ещё там!
— Джаггернаут не выдержит даже косвенного попадания! Шин слишком близко, его обязательно заденет! — поддержала его Анжу.
— У меня есть идея. Она больше похожа на последнюю соломинку, но… Я тоже не хочу смерти капитана.
Лена говорила искренне и отчаянно.
Крена согласно кивнула.
Выйдя на максимальное доступное расстояние, Райден начал палить, и спустя секунду к нему присоединились Сео и Анжу. Выстрелы отскакивали от брони, но они не обращали на это внимание и продолжали двигаться вперёд. Накормив свинцом случайно оказавшегося поблизости Муравья, Райден усилил огонь по Динозавру.
Пули по-прежнему отскакивали от брони или блокировались «рукой», и громадина продолжала двигаться, не обращая на них никакого внимания. Чёрт побери. Старший брат есть старший брат. Его целью был Шин, а на всё остальное он обращал не больше внимания, чем на мух.
Повреждённый осколком пулемёт выплюнул последнюю очередь, затих и взорвался, чуть не задев оптический сенсор.
Динозавр впервые обратил на них внимание.
Заметив, как второй пулемёт разворачивается, чтобы в него прицелиться, Райден резко бросился в сторону. Пули со свистом пронзили воздух и пролетели мимо, буквально на волосок от него.
В это время Анжу и Сео приблизились вплотную к Динозавру и выпустили анкеры. Один трос намотался вокруг ствола главного орудия, а другой — вокруг ноги, и джаггернауты всеми опорами вцепились в землю, пытаясь устоять на месте. Каждый из них весил в десять раз меньше Динозавра, так что остановить его не удалось. Райден по кривой запустил снаряд с неконтактным взрывателем в оставшийся пулемёт, заставив замолчать и его, и тоже выпустил анкер. Динозавр наконец замедлился.
В воздухе повеяло смертью. Динозавр перерезал тросы и со всей силы взмахнул связанными конечностями и стволом. Снежная Ведьма не успела среагировать, взмыла в небо и рухнула прямо на Смеющегося Лиса. Грянул взрыв, и оба джаггернаута откатились в сторону.
— Анжу! Сео!
— …Я в порядке.
— Я тоже. Прости, Сео-кун.
— Да ладно… Райден! Осторожно!
Отвлёкшись, он не заметил, как в него прицелились. Увернуться уже не получится. Райден сжал зубы, как вдруг Динозавр с лязгом накренился и выстрелил мимо. Крена. Она обстреляла землю под передними ногами махины, которые служили ей опорой во время выстрела.
— Райден, ты как?!
— Ты меня спасла! Давай спускайся. Если бы не ты, этот говнюк точно бы меня прикончил… Майор, что там с посылкой?!
Лена напряжённо ответила:
— В пути. До цели осталось… 3000 метров! Младший лейтенант Кукумира!
— Перенимаю управление на себя. Начинаю наведение. До взрыва осталось… 5 секунд. Три. Две…
Крена включила невидимый для человеческого глаза лазер и нацелила его прямо в Динозавра, который застыл над Могильщиком.
У Динозавров была слабая система слежения.
Хоть Рей и был командующим, поисками врагов он мог заниматься только через подконтрольные ему войска и, в частности, Муравьёв. Вот только сейчас все Муравьи уже были уничтожены, а остальные дроны, оставшись без прямого контроля Динозавра, потеряли строй и начали отступать. Главной целью Рея был Шин, и на всё остальное он не обращал особого внимания.
Из-за этого он заметил всё слишком поздно.
Рука уже было протянулась к кабине, чтобы её открыть, как вдруг прозвенел сигнал захвата.
Рей раскрыл оптический сенсор, и на экране тут же высветилась огромная ракета. Она летела под углом 45°, раскрыв крылья системы ориентации, и была уже совсем близко. Достигнув намеченной точки, ракета выпустила снаряд, похожий на гигантскую, величиной с ребёнка, личинку. Он стремительно летел вниз, целясь в переднюю часть корпуса Динозавра.
Управляемый противотанковый 155-мм снаряд.
Рей заклокотал от злости.
Прямого попадания этого мощнейшего снаряда не выдержит даже Динозавр. Вот только Шин был слишком близко, так что его взрыв тоже заденет.
Этим республиканским ублюдкам было мало забросить людей на бойню, они ещё и собирались подорвать их обоих, вместо того чтобы окружить!
Он не успевал забрать Шина и уйти из-под удара, а потому инстинктивно вскинул вверх передние конечности и приподнялся — словно лошадь, вставшая на дыбы. Рей принял такую позу, чтобы снаряд ударил по самому бронированному фронтальному участку корпуса. После этого он вырастил множество жидких рук, которые заполонили всё пространство, до которого только могли дотянуться. Верхнюю часть корпуса этот снаряд пробил бы легко, так пусть попробует справиться с фронтальной. Теперь Рей мог защитить Шина от всего — даже взрывной волны. Пусть попробуют ему навредить.
Снаряд был совсем близко. Сейчас должен грянуть взрыв.
Рей вдруг вспомнил чёрный купол неба, усеянный звёздной пылью, и раскаты надвигающейся грозы. Как давно он не видел неба?
Перед ним была девушка. Серебристые волосы и глаза. Они уже встречались когда-то. Ровесница Шина.
— Ты ведь хотел его защитить…
Да, это так. Я должен защищать Шина, ведь он мой младший брат. Он так мне дорог.
Девушка продолжила:
— Так почему опять убиваешь?
!..
Распластавшийся на земле джаггернаут. Маленький, неподвижно лежащий Шин.
Я…
Опять.
Удар.
Взрыватель не сработал.
Осечка.
Кумулятивный управляемый противотанковый снаряд оказался недостаточно мощным и быстрым, чтобы пробить толстейшую броню Динозавра. От удара он только деформировался, так и не взорвавшись.
Тем не менее, он летел на сверхзвуковой скорости, и этого было достаточно, чтобы создать мощнейшую, не доступную для любого танкового оружия волну кинетической энергии, которая безжалостно прошла через Рея.
— Попадание.
Точка управляемого снаряда слилась с точкой Динозавра и погасла.
Взрыва не было. Как и ожидалось. Лена ещё перед запуском вывела взрыватель из строя.
Об этой хитрости ей когда-то рассказал отец.
Если тяжёлая броня противника отражает снаряды, это ещё не значит, что он может выдержать любой ущерб.
Каждый контакт со снарядом, даже если броня осталась в невредимости, создаёт волну кинетической энергии, которая проходит через всю машину сразу. Эта волна достаточно мощна, чтобы оторвать закреплённую болтами или заклёпками обшивку, а также сбить с места и смертельно ранить тех, кто находится внутри.
В случае Динозавра подобная атака могла быть чревата серьёзными повреждениями, не более. Но с тем оружием, что было у Лены под рукой, и Шином, который был слишком близко к противнику, другого способа атаковать она просто не знала.
Заработав несколько секунд, Лена бросилась искать помощь. Кто-нибудь…
И вдруг почувствовала кого-то в парарейде.
Райден сражался, не оставляя попыток связаться с Шином, как вдруг почувствовал отклик.
— Шин!
Слишком слабый сигнал. Может, он только что пришёл в себя? Райден выкрикнул его имя ещё раз, но ответа не последовало.
Несмотря на это, он заорал изо всех сил:
— Ну очнись же, идиот! Шин!
— Капитан Ноузен! Вы слышите меня? Очнитесь!
Лена присоединилась к далёкому гвалту голосов, пытавшихся привести Шина в себя. Открой глаза, отойди подальше. Атакуй Динозавра. Она хотела этого не потому, что это было самым лучшим вариантом развития ситуации.
Просто она всё знала. Уже поняла. Закончить это мог только Шин.
В тот вечер, когда он сказал, что собирается атаковать брата, в его голосе сквозила невообразимая боль, как будто он вонзал нож в собственную плоть.
Лена знала, почему Шин вышел на бой с Реем, несмотря на то, что не хотел с ним сражаться.
— Вы же должны похоронить своего брата! Шин!
Веки слегка дёрнулись.
Задние конечности ушли глубоко в землю. Стальной корпус начал поскрипывать, а центральную систему обработки информации вырубило ударной волной, так что всё вокруг накрыла белая пелена.
Боевая система, однако, осталась нетронутой и уже выстрелила по какому-то насекомому, маячившему поблизости. Оно отскочило.
Сенсоры наконец пришли в норму.
И тогда Рей увидел.
С тыла прямо в него смотрело дуло орудия Могильщика.
Потеряв сознание, он ударился лбом, так что кровь застилала его левый глаз. Тело казалось чужим. Двигаться было практически невозможно. В голове царила пустота, думать было слишком тяжело.
Вспомогательный экран сломался, а в кабине было темно. В глазах стоял туман, и Шин дотронулся до головы левой рукой. Он сидел, прислонившись к внутренней перегородке и сжимая рычаг управления, но тело отказывалось его слушаться, так что он просто смотрел в главный экран.
Чей-то голос заставил его очнуться, но он так до конца и не пришёл в себя. Шин не понимал, что случилось. Почему он всё ещё жив? Что сейчас происходит?
Ясно было только одно — и он, и джаггернаут пока ещё на ходу.
Прямо перед собой он различил руки, которые хотели его убить.
Тело Шина ещё полностью не восстановилось, но сжимавшая рычаг рука опустила палец на спусковой крючок.
Большего и не нужно.
— Шин…
В голове прогудел призрачный голос. Голос брата, который погиб в одиночестве в каком-то богом забытом месте, так и не успев его простить. Он продолжал повторять своё последнее слово.
Когда Шин услышал этот голос в первый раз, то решил найти брата и похоронить, чего бы это ни стоило.
— Шин.
Он скрипнул зубами. Где-то внутри по-прежнему плакал семилетний мальчик, оказавшийся на волоске от гибели. «Это я во всём виноват, я должен был тогда умереть. Брат продолжает мне об этом напоминать. Он никогда не позволит об этом забыть… и никогда меня не простит».
Вот только Шин уже не ребёнок, чтобы позволить себя убить во второй раз.
С того случая прошло уже много времени, и он многое узнал, многое понял.
Его пытались задушить не потому, что он в чём-то виноват.
Смерть родителей, брата и всех остальных лежит не на его совести.
Брат просто на нём отыгрался. Он не смог сдержаться и решил выпустить пар на том, кто слабее его, вот и всё.
Шин ничего не был должен ему.
— Шин.
И снова призрачный голос. Шин никогда не боялся этих голосов, ему было жаль их носителей. Забрав слова мертвецов или тихо выговаривая свои, они были обречены вечно рыдать о смерти.
Эта призрачная армия лишилась родины и своих тел, но так и не ушла в лучший мир, и их желание смерти слышалось в каждом прокручиваемом раз за разом вопле умирающего, тянущегося к жизни.
Шин просто не мог оставить своего брата среди них.
Он должен был найти его голову, запертую в недрах машины и продолжающую выкрикивать его имя, вступить в бой, сразиться, победить, и наконец похоронить её.
Именно за этим он пошёл на войну. Только ради этого он продолжал сражаться все эти пять лет.
Не для того, чтобы оплатить долг. И не для того, чтобы искупить грех.
Шин отлично это понимал, но всё же…
Вина, которую брат возложил на его плечи перед тем как умереть… И этот призрак, без устали повторяющий его имя…
Шин нуждался в искуплении.
Он навёл прицел. Дуло уставилось в едва заметный зазор под разорванной серебристой обшивкой.
— …Прощай, брат.
Он нажал на спусковой крючок.
Рей наблюдал за всем через задние сенсоры.
Он ощутил движение спускового крючка.
Вспыхнул огонь.
И тут Рей словно увидел его: красные глаза, которые смотрят прямо вперёд, во взгляде сила и твёрдая решительность.
Это лицо показалось ему незнакомым.
Но разве могло быть иначе?
Рей погиб 5 лет назад, и с тех пор остался прежним.
Шин же продолжать жить, меняться, развиваться.
Того маленького мальчика, которого Рей поклялся от всего защищать, уже не было.
Сейчас Шину было даже больше, чем ему тогда. От этой мысли стало одновременно радостно и одиноко.
Ах да.
Осталось ещё одно. Он должен был кое-что сказать напоследок.
Должен был, но так и не смог. Той снежной ночью в руинах он пытался это выговорить, но не успел.
Он протянул руку — так же, как и тогда. Она выросла из щели в обшивке.
Шин…
Вспышка.
Кабину чуть приподняло от ударной волны, и из образовавшейся щели показалась рука из жидких микромашин.
Между нажатием спускового крючка и попаданием прошло не больше секунды, но время как будто замедлилось, и Шин видел, как рука неспешно к нему приближается. Она словно что-то искала, раскрыв ладонь, и подбиралась всё ближе и ближе. Огромная рука брата.
Всё было точно так, как в ту ночь, и Шин рефлекторно замер от ужаса. Он силой привёл себя в чувство и неотрывно следил за движением руки.
Через мгновение брата охватит огонь. Брата, которого он искал целых пять лет. Даже если от него остались только обрывки последних мыслей, Шин хотел их услышать и запомнить.
Рей мог ненавидеть его, желать ему смерти — но это было неважно, это не стало бы грузом на его плечах. Шин хотел знать и помнить.
Пальцы дотронулись до его шеи чуть повыше шарфа и обвили её. На мгновение показалось, что рука снова примется его душить, но она лишь мягко и даже как-то печально погладила шрам, ужасное свидетельство когда-то совершённого ей деяния.
— …Прости.
Шин изумлённо раскрыл глаза, и течение времени вернулось в норму.
Кумулятивная боеголовка достигла цели и взорвалась. Раскалённая металлическая струя на огромной скорости прошла через зазор в обшивке внутрь, и по всему корпусу Динозавра, то тут, то там, начали вспыхивать алые с чёрным языки пламени.
Рука удалилась от него. Вновь пройдя сквозь щель в кабине, она возвращалась к своему охваченному огнём телу.
— Брат…
Рей уже не мог до него дотронуться. Рука загорелась и в одно мгновение расплавилась, исчезнув среди пляшущих огней. В голове Шина было пусто, но перед глазами вдруг всё поплыло.
— Ох…
Он не сразу понял, что за жидкость потекла по его щекам. Шин не плакал ни разу с тех пор, как Рей его убил.
Он не знал, почему плачет. Он не мог понять, отчего так сдавливало грудь.
А слёзы всё лились и лились, и им не было конца.
— Майор, может отключитесь?.. Он всё равно нас не слышит.
— Хорошо.
Спустя какое-то время Райдену надоело ждать, и он вышел на связь. Лена вновь запустила парарейд, а вслед за ней подключились и остальные. Говорил за всех Райден:
— Ну что, успокоился?
— Да.
Голос Шина был всё ещё хриплым, но как всегда спокойным, даже немного умиротворённым. Райден засмеялся:
— Да уж, твоего братца мы ещё долго не забудем.
— Это точно, — ответил Шин, тихо рассмеявшись в ответ.
А потом вдруг заметил Лену.
— …Майор?
— Я здесь. Где же мне ещё быть, я всё-таки ваш куратор.
«И я должна за вами присматривать, кто бы что ни говорил».
— Операция завершена. Хорошая работа, Могильщик. И вы все тоже.
Шин усмехнулся, услышав позывной вместо имени.
— Да. И вам спасибо, Куратор Один.
— Итак… — пробормотал Райден, после чего потянулся в своей тесной кабине и зевнул.
Лена моргнула.
Она вдруг почувствовала, что эти пятеро приняли какое-то решение, о чём-то договорились у неё за спиной. Лена напрягла всё своё внимание.
Что это такое? Вот сейчас? Какая-то решительность…
— Файд, ты уже прицепил контейнеры?
Повисла пауза, как будто все ждали ответа. Что за Файд? Ах да, это же их падальщик.
— Ремонт и осмотр подождёт, пока не найдём место для сна… Для первого дня мы потратили слишком много патронов, кошмар.
— Ну, может оно и неплохо? Мы ведь уничтожили много дронов.
— Так-то оно так… Но всё же…
Лена услышала шум, как будто двигалось что-то тяжёлое. Все пятеро вывели свои джаггернауты из режима ожидания.
— Ну что, пошли? Всего хорошего, майор! Берегите себя.
Лена застыла в недоумении от такого резкого и обыденного прощания.
Бой ведь уже закончен.
Враг отступил, никто не погиб. Ничто не мешало вернуться на базу, как и всегда.
— Ээ…
Не обратив никакого внимания на замешательство Лены, ребята двинулись в путь. Повреждённые в схватке джаггернауты поскрипывали громче обычного, а их хозяева разговаривали о каких-то пустяках, словно обычные школьники по пути на учёбу.
— Кстати говоря, а мы тут вообще пройдём? Тут должно быть много неразорвавшихся снарядов.
— Согласна… Целое минное поле, идти как-то страшновато. Шин-кун, можешь найти безопасный путь?
— …поблизости Легиона нет, так что можно остановиться где угодно… Что, снаряды?
— Да, я же говорю. А поблизости и впрямь никого нет, иначе Шин бы заметил…
Они шли на восток. В неразведанные территории Легиона.
Так вот оно что.
Они не собирались возвращаться.
— Пого…
Раздражение смешалось с леденящим предчувствием утраты.
— Погодите. Стойте!
Они будто бы обернулись, остановились и стали ждать продолжения, но Лена так и не придумала, что ещё сказать. Она была одной из тех, кто их выгнал. Тех, кто отдал им самоубийственный приказ. Извинения или самобичевания уже ничего для них не значили, и она застыла в растерянности.
Слова сложились сами собой.
— Не оставляйте меня…
Осознав только что сказанное, Лена замерла. Из всех возможных фраз она выбрала «не оставляйте меня»? Это не только нагло, но и совершенно глупо.
Однако Шин с друзьями только прыснули от смеха.
До этого они ещё ни разу над ней не смеялись.
Их смех был добрым и самую чуточку печальным. Лена вдруг почувствовала себя их младшей сестрой, которая канючит, чтобы её тоже отправили в школу.
— Мм. Думаю, уже хватит, — улыбнувшись, ответил Райден. В его голосе чувствовалась животная мощь и уверенность, как будто он был членом стаи, которая могла выжить даже среди пустошей.
— Всё верно. Нас не нужно вести. Мы пойдём сами и будем продолжать путь, пока можем.
Лена ощутила, как они разом подумали о лежащей впереди дороге. Они смотрели в одну сторону, а их сердца бились как одно.
Лена тихонько вздохнула.
Ей передавалось разделяемое ими чувство — и это была не решимость и не спокойствие.
Это были ощущения человека, который впервые в жизни увидел сверкающую на солнце сапфировую гладь океана.
Или детей, которых привели на бескрайнюю весеннюю равнину и разрешили играть сколько душе угодно.
Чистейшая радость, возбуждение и бескрайний восторг. Чувства, от которых было невозможно усидеть на месте.
Это было за пределами чьей-либо власти. Никакие слова, никакие цепи не могли их остановить.
Они обрели свободу.
Они получили ценнейшую возможность выбирать тот путь, которым они пойдут навстречу смерти.
Лена сидела, сжав губы и не зная, что сказать. Убедившись, что она приняла их решение, они вновь двинулись в путь. Лена прикусила губу, пытаясь побороть последние сомнения, как вдруг Шин ей сказал:
— Мы пойдём первыми. Увидимся на месте, майор.
Парарейд выключился.
Пять точек тихо исчезли с радара. Они вышли за пределы контролируемой территории. Парарейд не работал на такой дальности.
Она больше их не увидит.
По щеке скатилась слеза. Лена всхлипнула, а потом, не удержавшись, разрыдалась во весь голос, упав на консоль.
†
На деревянной стене барака виднелся выцветший рисунок пятицветного флага — вот только не оригинал, а зеркальная копия с вертикальными полосами, расположенными в обратном порядке.
Это была его изнаночная сторона. Полосы символизировали угнетение, дискриминацию, нетерпимость, жестокость и низость.
Рядом красовался рисунок Святой Магнолии, которая с неизменной великодушной улыбкой воздевала цепь и кандалы (вместо меча, разрубившего оковы тирании), а под её ногой лежал человек с табличкой «свинья» на шее.
Вот такой была Республика в глазах этих ребят.
Лена провела пальцем по исцарапанной доске и глубоко впитавшейся краске. Этому рисунку было уже много лет. Скорее всего, он тут со времен самого первого отряда, который и построил эти бараки 9 лет назад.
Она умерла. Та Республика, которой так гордились все, включая Лену. В которую верили. Умерла уже очень давно.
Они сами разорвали её на куски, растоптали и выбросили.
Лена закрыла глаза и тихо вздохнула. Она вспомнила одного уже погибшего юношу, который слышал голос Республики.
Воспользовавшись тем, что руководство приказало ей искупить содеянное в ожидании настоящего наказания, Лена села в транспортный самолёт и прилетела на базу «Острия копья». Сюда уже свозили новую партию смертников со всех уголков фронта. Чтобы попасть в самолёт, ей пришлось припугнуть солдата из управления по работе с личным составом — он вроде бы был славным малым, но слишком уж трусливым.
— …Ты же майор Миризе, да?
Обернувшись, Лена увидела мужчину из бригады технического обслуживания. На вид ему было около пятидесяти. Лейтенант Лев Альдрехт. Главный по обслуживанию и ремонту на этой базе.
— От сопляков услышал, что сюда Альба приедет. Интересная ты девчонка, — пробасил он с обычной хрипотцой. Почесав подбородок, Альдрехт указал на барак за её спиной.
— Они убрались перед уходом, но это не значит, что там ничего не осталось. Сходи глянь, пока новую партию сопляков не привезли.
— Большое спасибо. Простите за неудобства.
— Вот ещё. Сопляков провожать я привык, но вот чтобы Альба сюда приезжала проститься — такое вижу в первый раз.
Лена посмотрела на его лицо, обгоревшее на солнце и угрюмое.
— Лейтенант Альдрехт, вы же…
Его волосы стали пепельными вовсе не от седины. Они были серебристыми, в пятнах от масла.
— …Альба, не так ли?
Альдрехт снял солнечные очки, показав свои серебряные с белоснежным отливом глаза.
— Жена моя из гелиодоров*. И дочка тоже в неё пошла. Я не мог отпустить их на фронт, так что покрасился и вызвался добровольцем, думал, что хоть им двоим смогу гражданство вернуть… Идиот. Пока я тут изо всех сил старался не склеить ласты, их обеих всё-таки отправили воевать. Они погибли.
Он тяжёло вздохнул и почесал затылок.
— …Ребята же тебе говорили о способностях Шина?
— Да.
— Это прямо местная легенда… Меня как сюда перевели, я подслушал об этом разговор. Подумал, что может бродит где-нибудь дрон, который ищет говнюка, не сумевшего защитить жену и ребёнка.
— …
— …Собирался пойти к нему и дать себя замочить. Да только Шин сказал, что нету такого. Не слышал он, чтобы кто-то меня звал по имени. И мне от этого даже как-то… полегчало. Выходит, они только до смерти были тут заперты. Так что я точно с ними встречусь.
На морщинистом лице Альдрехта появилась улыбка — уверенная, но немного печальная.
Он перевёл взгляд на раскинувшуюся на востоке равнину и помрачнел.
— Перед специальной операцией я всегда рассказываю, что я Альба. Говорю, что пойму, если меня возненавидят и не буду сопротивляться, если кто-то захочет меня убить… Желающих пока не было. В этот раз тоже. Смерть всё обходит меня стороной.
Он говорил об этом так, словно жалел, что снова остался один.
Жена, дочь. Дети, за чьими джаггернаутами он ухаживал. Все они ушли.
Альдрехт торопливо надел очки, словно что-то пряча.
— Я же уже говорил, что времени мало… Иди, поторопись.
— Да… Спасибо.
Лена поклонилась Альдрехту, обошла его и заглянула в барак.
Вся постройка была сделана из отходов древесины разных оттенков — от серого до коричневого — и выглядела очень бедно.
Коридор был выстлан побелевшими от многолетнего использования и въевшейся пыли досками, которые чуть приподнимались и поскрипывали под ногами.
В столовой и кухне было убрано, но все поверхности покрывал уже неудалимый слой жира и копоти, так что ощущения чистоты не было.
Душевые комнаты напомнили ей газовые камеры из какого-то документального фильма. Внутри было сыро и темно. У дальней стены ползло что-то чёрное.
Стиральной машины и пылесоса не было. Их заменяли веник с совком в конце коридора, а также ребристая доска с тазом, которые лежали у водоёма на заднем дворе — Лена даже не знала, как ими пользоваться.
Цивилизацией тут и не пахло. Вот какую жизнь предлагала людям страна, гордившаяся своими передовыми технологиями и гуманностью. От этой мысли становилось очень горько.
На втором этаже были спальни процессоров, и Лена начала подниматься по жалобно скрипящей лестнице.
Крохотные комнаты состояли из узких и явно видавших лучшие дни железных кроватей и шкафов. Стены выгорели от солнца, а кругом лежала пыль — и нигде не было никаких следов бывших владельцев. Только выстиранные и сложенные в стопочку тонкие покрывала, простыни и подушки тихо ждали своих новых хозяев.
В самом конце располагалась большая комната командира. Лена открыла покосившуюся дверь и зашла внутрь.
Здесь тоже стояла узкая железная кровать и шкаф, но к ним прилагался ещё и письменный стол, на который была навалена куча вещей.
Потрёпанная гитара. Карты и настольные игры. Инструменты.
Журнал с кроссвордами и головоломками. Все его страницы были вырваны, за исключением одной, где ещё оставались нерешённые задания.
К стене был прислонён альбом для рисования, но все его страницы были чисты.
В корзинке лежали клубок пряжи и спицы, но ничего вязаного нигде не было.
На полке, наспех сделанной из какой-то дощечки, стояла целая куча книг самых разных жанров и авторов — глядя на это разнообразие, определить хозяина было невозможно.
Видимо, их решили оставить в расчёте на то, что новые ребята будут читать. Никаких других личных вещей здесь не было. Все знали, что ничего оставлять нельзя.
Лене вдруг почудился смех молодых ребят, которые знали, что ничего после себя не оставят, но всё же продолжали жить и радоваться.
Не поддавшись отчаянию.
Не замарав себя ненавистью.
Даже в таких унизительных условиях они сохраняли человеческое достоинство.
Лена направилась к книжному шкафу у дальней стены, как вдруг прямо перед ней выскочил чёрный с белыми лапками котёнок — он в смятении застыл, словно не понимая, куда все делись. За окном можно было различить солдатов, которые закончили фотографирование для личных досье и теперь собрали всех процессоров вместе.
Глупо было надеяться, что она что-нибудь здесь найдёт. Лена выбрала книгу автора, имя которого ей показалось знакомым, и принялась её листать. По крайней мере, она узнает, что они читали.
Из книги вдруг что-то выпало.
— Оо…
Подняв сверток с пола, она увидела несколько листов бумаги и фотографию: группа людей на фоне здания.
Это был этот самый барак, с отзеркаленным флагом Республики на стене. Лена узнала членов бригады техобслуживания, стоявших бок о бок, а кроме них на фото было около двадцати юношей и девушек подросткового возраста.
— !!!
Она тут же их узнала. «Остриё копья». Шин, Райден, Сео, Крена, Анжу и все остальные, в день их прибытия на базу.
Это фото предназначалось для личного досье, а потому было небольшим, и втиснутые в него фигурки двадцати четырёх процессоров и членов бригады были очень маленькими и расплывчатыми. По какой-то причине на фото попал даже падальщик устаревшей модели — видимо, это и есть Файд.
Лена очень хотела рассмотреть их получше, но разобрать отдельные черты лица на зернистом фото было невозможно. Она лишь смогла различить, что стояли они вразброс, не выстроившись в ряды, и улыбались в камеру.
Сразу за фотографией был блокнотный лист. На нём красивым мужским почерком были выведены слова:
«Ты полнейшая дура, если и впрямь сюда пришла и нашла это».
У неё перехватило дух.
Райден. Хоть адресат и не был указан, эта записка предназначалась ей.
Она полнейшая дура, раз сюда пришла и нашла это.
При этом они намеренно оставили ей записку. Они подозревали, что она придёт и будет искать.
На следующем листе был какой-то беспорядочный список цифр и имён. Она поняла, что цифры обозначают расположение на фото.
«Лучше подпишу имена. А то ты ещё расплачешься, если не поймёшь, кто где на фото».
Сео.
«Котёнок теперь твой. Хорошее дополнение к образу доброй девочки».
Крена.
«Клички у него пока нет. Придумай что-нибудь милое».
Анжу.
Рука, в которой Лена держала листки, задрожала. В груди не хватало воздуха.
Они оставили это для неё. Для той, кто даже не сражался с ними рядом, кто не мог никого спасти, кто смотрел на них свысока и надоедал бессмысленными увещеваниями о добре.
Последняя записка была от Шина. Этот ровный почерк и лаконичные слова были очень в его духе.
«Если ты когда-нибудь окажешься там, докуда дошли мы, может, посадишь цветы?»
В этой фразе скрывался двойной смысл.
Свобода, которую так хотели Шин и его друзья, заключалась в том, чтобы продолжать идти, покуда хватает сил. Лена никогда не сможет найти их последнее пристанище, если сама не будет идти вперёд.
Она ведь на это способна.
Она может не поддаться отчаянию, остаться человеком и продолжать двигаться вперёд до конца жизни.
Они вложили в неё свою веру.
По щеке скатилась слезинка. Ей стало одновременно тепло и грустно, и на губах заиграла улыбка.
Шин говорил, что Республике так или иначе придёт конец. Неумение защищать даже самих себя рано или поздно приведёт к краху.
Возможно, такое будущее неизбежно. Возможно, это случится уже завтра.
Но несмотря на всё это, надо продолжать сражаться до последней секунды. Не сдаваться, держаться за жизнь и выживать. Как эти ребята, которые ушли, не потеряв собственного достоинства и понятия о чести.
Я буду сражаться. До последней клеточки своего тела, до самого конца.
Во всём мире нет такой страны, где осуждалось бы отсутствие прав человека у свиней.
Следовательно, если представить, что говорящие на другом языке, имеющие другой цвет кожи и происхождение люди — это принявшие человеческий облик свиньи, то никакие притеснения, преследования и убийства этих людей нельзя считать нарушением норм морали.
Тот момент, когда кто-то в это поверил, а остальные дали ему добро, стал началом и концом краха Республики Сан-Магнолия.
—Владилена Миризе, «Мемуары»
↑Red: Шалом Кавэрим («Привет, Друзья»… за транслит с иврита не ручаюсь) — детская еврейская песенка. Но Шалом можно использовать ещё в значении «Прощайте». Так что тут отсылка к песне + «Прощайте, друзья».
↑Мф 26:34. Отречение Апостола Петра.
↑Chekumash: В оригинальном иероглифическом написании используются иероглифы «солнце» и «золото». Гелиодор — разновидность берилла желтого цвета. Соответственно, гелиодоры — люди с волосами и глазами желтоватых оттенков.
