На душе у Нин Шу были бесчисленные травянисто-грязевые лошади.
Да кто просил тебя успокаивать её…
Ты должен был разозлиться, понимаешь?
Подобный Чэн Фэй был пугающим. Он скрывал все свои эмоции и жил словно другой человек. Идеальный и приятный для всех.
Что бы ни происходило, он сохранял абсолютный рассудок.
Притворялся, находясь в том состоянии, которое нравится другим.
Она так ничего не добьётся.
Нин Шу поступила безжалостно, она порезала свою руку из которой тут же потекла свежая кровь.
Чэн Фэй тут же схватил кровоостанавливающий ватный тампон и приложил его к ране на руке Нин Шу, чтобы кровь текла меньше.
— Что ты делаешь? Зачем ты это делаешь? — Чэн Фэй нахмурил брови и стал выглядеть нетерпеливым. — Зачем ты ранишь себя?
Нин Шу улыбнулась и сказала:
— Потому что я не хочу, чтобы такой извращённый монстр, как ты, превратил меня в янтарь. Я хочу жить.
Чэн Фэй сильно нахмурился.
— Как ты не можешь понять? Ты сейчас находишься в своём самом прекрасном моменте своей жизни. Его нужно сохранить, а не позволять ему постепенно разлагаться.
Мало того, что он предлагал ей умереть, так ещё и обвинял в том, что она не понимает почему. Даже простые насекомые цепляются за жизнь, так почему же она должна умереть?
Потому что она находится в самом прекрасном моменте своей жизни?!
Да она, блять, готова состариться и истлеть.
Он незаконно лишает другого человека жизни, но ещё, блять, утверждает, что это ради её же блага.
Спасибо тебе, конечно, и всей твоей семье.
— Ты называешь меня монстром? — выражение лица Чэн Фэя стало немного обиженным. — Как ты можешь так думать обо мне?
— Потому что ты — монстр. Я просто не хочу умирать.
Чэн Фэй замер и вздохнул.
— Я не виню тебя, потому что ты не можешь понять и оценить красоту.
Твою мать, иди нахер! Нин Шу уже не могла контролировать колоссальную силу, бурлящую в ней.
Нин Шу схватила Чэн Фэя за ворот и уставилась ему в глаза.
— Чэн Фэй, ты…
Сколько её он собирается притворяться?
— Что случилось?
Чэн Фэй вздохнул и начал обрабатывать рану на руке Нин Шу.
— В будущем, даже если ты снова рассердишься, не шути со своим телом. А впрочем, знаешь, поговорим об этом, когда твоё тело восстановится, — сказал Чэн Фэй.
— … Когда это я соглашалась? Я же сказала, что не хочу превращаться в выставочный образец. Ты меня вообще не понимаешь?
Нин Шу хотелось влепить Чэн Фэю ещё одну пощёчину.
Она и так уже влепила ему две, но Чэн Фэй не рассердился и продолжил смотреть на неё с обожанием, что было очень жутко.
В нём нет ни капли мужества настоящего мужчины. Либо он мстит каким-то другим образом.
— Восстанавливайся пока. Завтра полетим обратно в Китай, — Чэн Фэй намазал рану Нин Шу лекарством. — Я подожду, пока ты не согласишься.
Нин Шу кивнула и спросила:
— У меня правда паранойя и мания преследования?
— Конечно, это подтвердили несколько экспертов. Видишь, ты всегда считаешь, что я хочу тебе навредить и поэтому ранишь себя вот так, — беспомощно сказал Чэн Фэй.
Нин Шу: …
И кто это тут больной на голову?
Чэн Фэй замотал руку Нин Шу бинтом. Он забинтовал её очень аккуратно и в конце завязал красивый узел “бабочкой”.
Нин Шу посмотрела на узел и похвалила:
— Вообще-то, из тебя получился бы неплохой деятель искусства. Всё же, некоторые деятели искусства — безумные.
Выражение лица Чэн Фэя стало ещё более беспомощным.
— Ты всегда говоришь, что я больной. Но на самом деле — больна ты.
Это ты больной. И вся твоя семья больная.
Он говорит, что она больная. Она говорит, что он больной.
Нин Шу уже плохо себя чувствовала.
Так кто же больной?
Нин Шу и Чэн Фэй в растерянности смотрели друг на друга, когда внезапно, с грохотом, открылась дверь подвала и послышались поспешные шаги.
Вскоре, в подвале появилась группа иностранных полицейских, а среди них — профессор Ай.
— Ай Юнь, — закричал профессор Ай, увидев Нин Шу.
Нин Шу вытерла лицо. Профессор Ай примчался так быстро.
— Руки вверх, лицом в пол…
Чэн Фэй, на которого было нацелено множество дул, невольно нахмурился и посмотрел на Нин Шу.
— Ты вызвала полицию? Зачем ты вызвала полицию?
— Чэн Фэй, не смей вредить Ай Юнь, — закричал профессор Ай и его щёки задрожали от избытка чувств.
Нин Шу развела руками.
— Потому что я не хочу умирать.
Чэн Фэй с сожалением сказал:
— Ты предала меня.
— Нет, я просто снова взяла на себя ответственность за свою жизнь. Моя жизнь принадлежит мне. Ты не имеешь права лишать меня её.
Выражение лица Чэн Фэя было спокойным даже того, когда его скрутила полиция. Он серьёзно посмотрел на Нин Шу.
— Я надеюсь, что мы будем вместе навеки.
— Ты хочешь убить меня, а потом прожить свою жизнь, охраняя янтарь. И это ты называешь “вместе”?
— Как я уже сказал, так ты останешься самой красивой, — сказал Чэн Фэй.
Нин Шу махнула рукой. Она не хотела разговаривать с Чэн Фэйем. У неё было такое впечатление, что если он ещё что-нибудь скажет, её взгляды на жизнь разобьются.
Полиция увела Чэн Фэя. Он не сопротивлялся и его выражение лица было спокойным.
Профессор Ай спросил у Нин Шу:
— Ай Юнь, ты в порядке?
Нин Шу тряхнула головой.
— В порядке.
В этот раз она ничего не добилась. Чэн Фэя можно обвинить только в попытке преднамеренного убийства, но на него это не окажет никакого эффекта.
Чэн Фэй такой человек, что может жить, словно рыба в воде, в каком бы месте он ни оказался.
У Нин Шу было такое ощущение, что даже в тюрьме Чэн Фэй сможет жить очень хорошо.
Нин Шу достала сняла миниатюрный передатчик, прикреплённый к её спине, который всё ещё записывал и транслировал сигнал.
Профессор Ай узнал, что Чэн Фэй собирается превратить его дочь в янтарь и тут же позвонил в полицию. Китайская полиция связалась с местной полицией и, совместными усилиями они арестовали Чэн Фэя.
— На этот раз, когда вернёшься, разводись с Чэн Фэйем. Твоя мать услышала эту запись и потеряла сознание от плача, — вздохнул профессор Ай.
— Пап, я думаю, что похищение мамы связано с Чэн Фэйем. И своих приёмных родителей он тоже мог убить. Но этому делу уже больше десяти лет, и его будет не так-то просто расследовать, — Нин Шу посмотрела на профессор Ай. — Я боюсь, что Чэн Фэй от нас не отстанет.
— Судя по поведению Чэн Фэя, он не собирается сдаваться. Я придумаю что-нибудь, — сказал профессор Ай с кислым видом.
Прожив больше двух лет с Чэн Фэйем, он и не подозревал, что Чэн Фэй такой человек, который хотел с самого начала превратить его дочь в янтарь.
Это просто ужасно.
И в процессе знакомства с ним не было ни единого намёка на это. Чэн Фэй создавал впечатление нежного и вежливого человека. Молодой талант из сливок общества.
А теперь внезапно всё встало с ног на голову.
Профессор Ай и Нин Шу вернулись домой. Чэн Фэя тоже передали в Китай.
Всё же, это внутреннее дело.
Когда Нин Шу пришла домой, мать Ай обняла её, взвыла и заплакала. Она рыдала так сильно, что даже начала задыхаться.
Нин Шу погладила мать Ай по спине.
— Мам, я в порядке. Можешь вздохнуть спокойно.
Мать Ай вытерла слёзы и, всхлипывая, сказала Нин Шу:
— Разводись. Скорее разводись с Чэн Фэйем. Кто же знал, что Чэн Фэй такой человек. Это всё мои старые глаза. Я хотела доверить тебя Чэн Фэю, но не ожидала, что Чэн Фэй окажется таким человеком.
Мать Ай практически скрежетала зубами.
Чэн Фэй был абсолютным извращенцем.
