Мать Ай действительно не могла представить, как её дочь жила с Чэн Фэйем эти два года.
Мало того, что Чэн Фэй постоянно следил за ней, так ещё и зашил ей чип в рану.
Нин Шу стала утешать её.
— Если бы Чэн Фэй не был больной на голову, то его можно было бы считать хорошим зятем.
Но он не обязательно был бы таким идеальным, как сейчас.
— Скорее разводись. Мы не можем затягивать с этим. А что если Чэн Фэй выйдет из полицейского участка. Что нам тогда делать?
Мать Ай была обеспокоена.
Профессор Ай нахмурился и сказал Нин Шу:
— Если мы сможем посадить Чэн Фэя в тюрьму, тогда мы будем в безопасности.
— Пап, если будут доказательства того, что Чэн Фэй убил своих приёмных родителей и свою пятилетнюю сестру, тогда это уже будет не просто попытка преднамеренного убийства. Это уже будет международным преступлением.
Нин Шу невольно вздохнула.
— Я действовала и мягко, и жёстко, но так и не смогла выудить ничего из Чэн Фэя. Если его обвинят в подстрекательстве к похищению и в нескольких других преступлениях, тогда его приговор точно не будет мягким.
— Проблема в том, что Ли Чэнь уже признался в похищении и улики всё подтверждают, — черты лица профессора Ай сморщились. — Как же так вышло, что наша семья повстречала Чэн Фэя?
Мать Ай была просто в ярости.
— Дай подумать, кто познакомил тебя с Чэн Фэйем на свидании вслепую? Я собираюсь выкопать могилу её предков.
Нин Шу внезапно осознала, как опасно быть красивой. Можно легко привлечь безумных пчёл и распущенных бабочек.
Безопаснее быть непримечательной.
У красивых женщин часто бывает несчастливая судьба.
Ай Юнь была не очень красивой, но у неё были выдающиеся личные качества, которые выделяли её из толпы.
Одной только красоты недостаточно. Нужно ещё и иметь способность защитить свою красоту.
А иначе это приведёт к трагедии.
Красота — это обоюдоострый меч, который может привести как к выгоде, так и к трагедии.
Увы, она могла лишь винить свою чрезмерную красоту.
Нин Шу потёрла своё лицо и вздохнула.
Мать Ай толкнула локтём Нин Шу.
— Ай Юнь, я с тобой разговариваю. Что ты думаешь?
— О, тогда нужно развестись. Я уже очень давно хотела развестись.
Нин Шу отправилась в свою комнату отдыхать. Когда она легла на постель, она провалилась в глубокий сон.
Она была очень напряжена в последнее время. Стоило только немного расслабиться, и она начинала чувствовать беспокойство.
Помимо этого она ещё использовала психокинез и это тоже было очень большой нагрузкой. Она чувствовала себя очень неуютно.
Когда она проснулась, уже было темно.
Мать Ай подогрела суп и принесла его Нин Шу.
— Пей.
Нин Шу стала пить куриный суп. Глядя на виноватый вид матери Ай, она сказала:
— Мам, я в порядке, не волнуйся.
— Ты знала, что Чэн Фэй такой человек. Почему ты всё равно поехала с ним в путешествие?
Мать Ай хотела вытянуть руку и ударить Нин Шу, но, подумав о ранах на теле Нин Шу, она снова убрала руку.
— Да ещё и порезала себя. О чём ты вообще думала? — продолжила брюзжать мать Ай.
— Если бы я не привела волка в дом, то не смогла бы поймать его за хвост. По крайней мере, теперь на Чэн Фэйе висит попытка преднамеренного убийства, — беспомощно сказала Нин Шу.
Да и мать Ай каждый день нудела о том, что ей нужно снова сойтись с Чэн Фэйем.
Что ей ещё оставалось делать? Она сама была в отчаянии.
Нин Шу чувствовала, что Чэн Фэй подозревает её. Возможно, если бы не путешествие, то он нанёс бы свой удар.
Нин Шу взяла на себя инициативу, чтобы предоставить ему возможность. Но у Чэн Фэя очень сильная привычка всё скрывать. Даже в такой ситуации он не выдал себя ни одним словом.
С самого начала и до конца он всё отрицал.
Просто приводя её в растерянность.
Нин Шу отправилась в полицейский участок и спросила у полицейских, которые расследовали дело о похищении:
— Вы спросили у Ли Чэня, почему он пошёл в то кафе?
Офицер полиции ответил:
— Он сказал, что ему просто захотелось пойти в то кафе.
Нин Шу усмехнулась.
— И вы в это поверили?
— Ли Чэнь явно солгал об этом. Почему он не смог объяснить, почему пошёл в то кафе? Наверняка у него была какая-то другая скрытая цель. Мы продолжим расследование.
Нин Шу кивнула и поблагодарила полицейских. Подобную работу лучше оставить на профессионалов.
Нин Шу пошла проведать Чэн Фэя. Чэн Фэй был одет в тюремную робу, но всё ещё был красивым.
Увидев Нин Шу через стекло, он воскликнул:
— Ай Юнь.
Нин Шу угукнула.
Чэн Фэй улыбнулся ей.
— Подожди меня, я непременно выберусь.
Нин Шу: …
Всё уж дошло до такой степени, а он всё равно выглядит вот так?
— Ты всё ещё хочешь превратить меня в янтарь?
Мать моя женщина, перед его шизофренией и одержимостью просто хотелось встать на колени.
Чэн Фэй кивнул головой.
— Как, чёрт подери, я сделала тебя таким сумасшедшим? Неужели ничего нельзя поменять?
Этот человек просто больной. Это не любовь, а одержимое желание обладать.
— Неважно, какой ты станешь. Я всё равно буду любить тебя, — сказал Чэн Фэй.
Нин Шу закатила глаза.
— Нет, ты боишься, что я постарею, что я буду разлагаться. Поэтому ты и хотел превратить меня в янтарь, чтобы я всегда выглядела молодой. Ты боишься, что я стану вся в морщинах.
Разве ты не говорил, что мы будем вместе до седых волос?
Вот какая любовь Чэн Фэя?
Нин Шу даже могла представить отвратительную картину, как Чэн Фэй трогает янтарь, целует его и дрочит на него.
Боже мой.
Нин Шу не позволила себе думать об этом. От одной только мысли об этом, у неё бежали мурашки по спине.
Нин Шу сказала:
— Я надеюсь, что тебе тут будет весело.
Она взяла сумочку, развернулась и пошла к выходу. Какой смысл обсуждать всякую чепуху с Чэн Фэйем?
Лучше пойти и найти доказательства, чтобы Чэн Фэй никогда больше не смог выйти из тюрьмы.
— Ай Юнь, подожди, — Чэн Фэй встал и прижал руки к стеклу, глядя на Нин Шу. — Ай Юнь, можно задать тебе вопрос?
— Уже любила, не встречаюсь, Ланьсян, бог поможет, мать не трожь, сожалений нет, это не вопрос, у меня назначена встреча, когда-то ||я была худой, денег не осталось, про Амвэй не знаю.
Чэн Фэй: …
— Я хотел спросить тебя, как твоя рана? Не забывай принимать противовоспалительное средство. Время от времени нужно менять бинт. Рана глубокая, может появиться заражение. Когда выйдешь отсюда, сходи сделать себе прививку от столбняка, — сказал Чэн Фэй.
Нин Шу кивнула.
— А ты должен хорошо перевоспитаться в процессе труда. Ты должен не посрамить страну и не посрамить партию, понимаешь?
Нин Шу развернулась и ушла. Она решила пойти домой и поискать улики там.
Когда Нин Шу подошла к двери, она достала свой ключ и открыла дверь.
Нин Шу вошла в квартиру и сразу выпустила психокинез, чтобы посмотреть, что есть в доме.
Психокинез — это очень хорошая штука. Не нужно надрывать свою задницу, обыскивая всё подряд.
Нин Шу встала перед сейфом. Ценные для Чэн Фэя вещи наверняка были в нём.
Сейф был довольно толстым и психокинез с трудом проникал внутрь.
Складывалось такое впечатление, что нечто изолирует энергию психокинеза. К тому времени, когда Нин Шу с трудом проникла в сейф, она уже обливалась потом.
Нин Шу убрала психокинез и потёрла виски. Всего лишь заглянув внутрь, она уже знала, что лежит в сейфе.
Там была сберкнижка на иностранном языке, так что это явно был не китайский банк.
А ещё там были результаты медицинской проверки на совпадение органов. Похоже, что это была проверка на совпадение сердца.
Одно из имён было Чэн Фэя, а второе было его пятилетней сестры. Диагнозом у неё был врождённый порок сердца. У неё не хватало клапана.
Нин Шу подняла брови.
Возможно ли, что китайские родители усыновили Чэн Фэя ради сердца?
Они хотели найти орган для трансплантации для своей дочери?
