Даже несмотря на то, что Нин Шу ударила Чэн Фэя, он всё равно смотрел влюблённым взглядом на свою маленькую невежественную жену.
Чэн Фэй слизнул кровь из уголка рта и улыбнулся Нин Шу.
— Я знаю, что ты некоторое время не сможешь этого принять. Я могу подождать.
Нин Шу: …
Он же просит человека умереть, а не деньги занимает, как он может говорить это столь легко?
— И как ты собираешься превратить меня в экспонат? — спросила Нин Шу. — Это будет больно?
Чэн Фэй нежно улыбнулся.
— Больно не будет. Это совсем не больно. Сперва я использую технику пластификации, затем оберну тебя в янтарь. Ты всегда будешь такой молодой и красивой. Всегда будешь выглядеть так, как мне нравится больше всего.
Нин Шу: В жопу такую любовь…
И это, блять, ещё называется любовью?
Чего бы ему тогда себя не превратить в янтарь?
Она живёт своей жизнью, с какой стати он мешает ей это делать? Зачем ему обязательно убивать её?
— Что б ты сдох! Ты же заставляешь меня умереть, ты это понимаешь? Это ты так подставил моего папу? — спросила Нин Шу. — Это ты пытался убить мою маму?
Чэн Фэй покачал головой.
— Нет, я никогда не думал о том, чтобы убить их. С какой стати мне убивать их? Они же твои родители. Я люблю их так же сильно, как ты.
— Вот уж спасибо.
Уголки рта Нин Шу дёрнулись. Она чувствовала себя не очень хорошо.
Чэн Фэй улыбнулся.
— Не за что.
Нин Шу посмотрела на кучу янтаря на полу и на тела, вымоченные в формалине.
— Ты убил всех этих девушек? — спросила Нин Шу.
Чэн Фэй покачал головой.
— Они все из похоронного дома. Я тренировался на них в изготовлении янтаря. Теперь мой навык по созданию янтаря всё лучше и лучше. Примесей всё меньше и меньше. Я смогу создать для тебя самый идеальный янтарь, — сказал Чэн Фэй.
Складывалось такое ощущение, что Ай Юнь было позволено дожить до сегодняшнего дня только потому, что навык Чэн Фэя в создании янтаря был недостаточно хорошим.
Нин Шу невольно почесала затылок. Чэн Фэй был очень бдительным. Помимо того, чтобы закатать её в янтарь, он отрицал всё остальное.
Нин Шу не только подозревала, что за всем произошедшим стоял Чэн Фэй, но ещё и подозревала, что он убил своих приёмных родителей и пятилетнюю сестру.
В то время Чэн Фэю было едва ли больше десяти лет.
Если это правда, что он убил своих приёмных родителей, то Чэн Фэй действительно слишком пугающий.
Складывалось, что у Чэн Фэя не только паранойя, но ещё и высокий интеллект и наклонности социопата.
У него хороший характер, харизма и привлекательность. Он высокообразованный и всем нравится. Он кажется дружелюбным, но на самом деле использует свою харизму, чтобы манипулировать другими.
Он очень безжалостный и не чувствует ни капли вины, когда делает что-нибудь плохое.
Люди с наклонностями социопата — профессиональные манипуляторы, которые контролируют других, чтобы достигнуть своих целей.
Даже не ждите, что такой человек станет сострадательным. Никакие уговоры и вразумления не помогут. Наоборот, можно лишь попасть под его контроль.
Такой человек будет держать под контролем все ваши радости и печали.
Например, если вы сегодня рады, то кто-то с наклонностями социопата может подойти и сказать вам, что начальник в последнее время очень недоволен вашей работой.
В такой ситуации, будет ли у вас время радоваться?
Ваше настроение тут же испортится.
Чэн Фэй показывал Нин Шу свои готовые камни янтаря один за другим. Улыбаясь, он говорил ей:
— Смотри, примесей становится всё меньше и меньше. Я долго тренировался.
Нин Шу: …
А ничего, что он вот так обсуждает с ней это?
Это же превращение её в янтарь. Он словно предлагает ей выбрать собственный гроб.
Нин Шу посмотрела на Чэн Фэя. В белом халате с бровями вразлёт, он выглядел очень красивым молодым человеком.
Внешность поистине слишком обманчива и служит лишь маскировкой.
Если Чэн Фэй выйдет на улицу, кто вообще подумает, что он — плохой парень?
Да никто!
Нин Шу казалось, что у неё такая судьба. Когда она встречает мужчину, то он либо умственно отсталый, либо умственно отсталый и красивый, либо занимается мужеложеством.
Или настолько крепко любит её, что хочет убить, без какого-либо чувства сожаления.
Поэтому, при встрече с такими людьми, нужно сразу стирать их с лица земли. С глаз долой, из сердца вон. И можно радоваться.
— Ай Юнь, какой тебе больше нравится? — спросил Чэн Фэй у Нин Шу.
Нин Шу подперла подбородок, посмотрела на камни янтаря и указала на один из них.
— Вот этот очень красивый.
— Я тоже так думаю. Ай Юнь, не волнуйся, я непременно сделаю так, что ты будешь выглядеть лучше, чем этот камень, — сказал Чэн Фэй.
— Вот уж спасибо, — равнодушно ответила Нин Шу, а потом спросила: — Чэн Фэй, неужели над тобой кто-то издевался в детстве, раз ты вырос таким?
Он вырос в приюте, был усыновлён, а потом снова стал сиротой.
Чэн Фэй посмотрел на янтарь и ответил, не поднимая головы.
— Нет. Даже если у меня и были конфликты с одноклассниками, учителя всегда мне верили.
Нин Шу пожала плечами и развела руками. Это всё потому, что он красивый и обычно притворялся хорошим мальчиком, поэтому учителя всегда вставали на его сторону.
Чэн Фэй носил свою маску с самого детства и перед людьми всегда был приятным человеком.
Чэн Фэй положил янтарь, повернулся к Нин Шу и спокойно сказал:
— Ложись. Не волнуйся, тебе не будет больно. Всё непременно пройдёт успешно.
Твою мать, если не знать, то может сложиться впечатление, что это обычная операция.
Нин Шу подняла руку.
— Подожди минутку.
Чэн Фэй сел рядом с Нин Шу и спросил:
— Что ещё?
Такой Чэн Фэй заставлял людей чувствовать бессилие.
На его лице была такая гордость, словно он сейчас совершит какой-то невероятный подвиг.
Нин Шу сказала:
— Я хотела сказать пару слов.
— Говори.
Чэн Фэй очень нежно поцеловал Нин Шу в лоб.
Нин Шу: Катись ты…
— Расскажи мне о своём прошлом. Вроде того времени, когда ты жил в приюте и в доме твоих приёмных родителей.
От того, что Нин Шу могла так спокойно разговаривать с Чэн Фэйем, она уже начинала и себя чувствовать больной на голову.
— Все приюты в Китае одинаковые. Каждый раз, когда приходят забирать кого-нибудь, директор приодевает ребёнка, а потом заставляет нас мило улыбаться. Приёмные родители выбрали меня потому, что я был здоровым и у меня не было никаких болезней.
Тон голоса Чэн Фэя был немного небрежным, когда он говорил о своих приёмных родителях.
— Твои приёмные родители хорошо с тобой обращались? — спросила Нин Шу.
— Они были очень добры ко мне.
Нин Шу: →_→
Она так не думает.
— Ладно. Может, начнём уже? — сказал Чэн Фэй.
Нин Шу подняла руку.
— Подожди ещё немного.
Чэн Фэй пристально посмотрел на Нин Шу и тихо сказал:
— Ай Юнь, ты не хочешь?
— У меня остался только один вопрос. После него больше ничего спрашивать не буду. Почему я? — спросила Нин Шу.
Ай Юнь не считалась великой красоткой. Её черты лица были не настолько изысканными.
Чэн Фэй вытянул руку, чтобы коснуться губ Нин Шу. Нин Шу отклонилась назад, избегая руки Чэн Фэя.
Чэн Фэй опустил ресницы и сказал:
— Потому что у тебя красивые зубы. Белые, словно жемчуг. И твоя кожа чистая. Возможно потому, что родилась в счастливой семье интеллектуалов. Когда я увидел тебя, улыбающуюся, словно на картине тушью, я сразу подумал, что должен сохранить твою красоту.
