(от лица Хорикиты)
Прошла неделя с начала третьего учебного года.
Этим утром я сидела за своей партой в классе, прислушиваясь к голосам вокруг.
Лишь один человек отбился от нас, но как же сильно все поменялось. Хотя наша повседневность стала приходить в норму, словно этого печального изменения не происходило вовсе. Ученики, которые не были близки с Аянокоджи-куном, упоминают его реже. Так уж устроено время. Наверное, это хороший пример того, что время разбирается со всем, будь то печаль, негодование или тоска.
Как бы мне ни было жаль, а эту правду приходится принимать.
— Так как поступит Рьюен? Ты уже понял, что он задумал?
Хашимото раз за разом демонстрировал свои ожидания от меня. Это сражение определит мою позицию в классе, и он, вероятно, надеялся услышать что-то впечатляющее.
— Стратегия Рьюена, значит… — Я сделал вид, что призадумался, а потом ответил:
— Понятия не имею.
— Ты и это, выходит, не продумал?..
— Вот досада, у Аянокоджи Киётаки еще не наступил момент озарения.
— Экзамен еще не начался. Мне просто нужно к тому времени придумать победную стратегию.
— Тише едешь — дальше будешь, да? Ну, ты, Аянокоджи, все-таки не Бог, ясное дело.
Внутри он явно чувствовал беспокойство, но виду не подал.
— А еще я не планирую участвовать в битве малых групп на этом специальном экзамене.
— Решать тебе, конечно, но ты точно уверен? Чтобы класс тебя признал, ты должен показать, на что способен, о чем сам говорил, когда мы обсуждали перевод. Уж не хочешь же ты сказать, что тебе не хватает уверенности, «Один на тысячу с „А“ по академическим способностям»-сан? — съязвил Хашимото.
— Ты думаешь, Рьюен проигнорирует меня?
— М-м, нет, он держит тебя в уме, но…
— По логике вещей, они предположат, что Аянокоджи Киётака будет участвовать, и назначат ему штрафные очки. И если он выйдет на поле боя в открытую, его тут же уложат точным снайперским выстрелом. С одним или двумя очками выкрутиться можно, но тридцать или сорок нивелируют все реальные шансы на выигрыш. Мы, конечно, сейчас не будем обсуждать, стоит ли такие усилия ради одного очка победы.
Сорок штрафных очков превратят даже максимальный балл в шестьдесят баллов. При таких условиях шансы появляются и у тех, кто отстает от Канеды, Хиёри и Кацураги — лучших учеников класса.
— Рьюен назначит мне много штрафных очков с вероятностью девяносто процентов. Мне не нужно участвовать.
— Вот как? Значит, ты считаешь, что Рьюен нацелится на тебя?
— Да. Он почти наверняка так и сделает, и неважно, что будет говорить на словах.
— Тогда лучше не дергаться. Если промахнется с назначением, нам же лучше.
— Может, когда позже подойдет, интересно будет спросить у него, что он сам об этом думает.
— А? Кто позже подойдет?
— Рьюен.
Когда я так сказал, Хашимото тут же огляделся.
— Его тут нет…
— Пока нет. Но в кафе уже кое-что происходит, так что это лишь вопрос времени.
Я посмотрел в угол кафе, и Хашимото с Моришитой проследили за взглядом. Комия и Ямаваки, которые следили за нами, поспешно отвернулись, словно ничего не делали, только они поздно спохватились.
— Они следили за нами? А я и не заметил, на таком-то расстоянии.
Хашимото, скорее всего, остерегался лишь подслушивания. Хотя в любом случае уже поздно. Двое первогодок, парень и девушка, встали из-за столика по соседству, закончив свой отдых в кафе.
Я проводил их взглядом, и тогда Моришита задумчиво наклонила голову и спросила:
— С этими первогодками что-то не так?
— Их послал Рьюен.
— А?.. Ты серьезно? — озадачился Хашимото.
— Да. Они старались вести себя обыденно, но положили телефон на ближний к нам край стола, чтобы тот улавливал звук, и перевернули его экраном вниз. Если во время звукозаписи или съемки придет сообщение или поступит звонок, экран подсветится, и мы можем это заметить. Большинство людей, независимо от пола, держат телефоны рядом или прямо под рукой и регулярно в них заглядывают. Но Такикура… та девушка, она с самого начала не касалась своего телефона, хотя они и молчали.
— Вот черт, он уже пользуется первогодками?!
— Прошла лишь неделя с их поступления. И за такой небольшой промежуток времени Рьюен успел наладить связь с первогодками и расширить свою сеть.
Хашимото — человек бдительный сам по себе, но он, скорее всего, еще даже не начал смотреть в сторону новичков.
— Ты уже и фамилии их знаешь, Аянокоджи Киётака?
— Их фотографии, а также фамилии и имена занесены в «ОИС» и доступны для просмотра, также как и другие неподтвержденные данные о них времен средней школы. Я проверил всех, когда информацию опубликовали.
— Хорошо, эти двое, судя по твоим наблюдениям, подозрительны. Но разве можно с уверенностью сказать, что они засланные Рьюеном Какеру головорезы? Может, так получилось, что она ни разу не взяла телефон и даже не задумывалась, куда его положила. Сомневаюсь, что стоит сразу это исключать.
— Возможно. Но лучше быть осторожным. Нужно готовиться, предполагая, что за нами уже как минимум следят.
На самом деле у меня есть причины считать, что их послал Рьюен, но об этом стоит поговорить после специального экзамена.
Хашимото присвистнул, кивнул и горделиво усмехнулся.
— Мне достаточно уже этого, чтобы считать их за шпионов, Моришита. Аянокоджи, другого я от тебя не ожидал!
— Рано начинаешь хвалить его. Если это правда, значит Аянокоджи Киётака уже выдал кое-какую информацию, ведь так?
— Лишь ту, которую можно было выдать. Не переживай.
— Так вот почему ты сказал, что понятия не имеешь. До меня только дошло! Тут я тебя полностью поддерживаю. Когда враг рядом, нельзя бездумно говорить обо всем на свете.
Подготовиться к экзамену можно немногими способами, и информация действительно становится оружием. Очень важно для победы стараться заполучить хотя бы крохотную подсказку.
Однако также нужно понимать, что эти действия не обязательно повысят шансы. Использование первогодок, которые вряд ли вызовут подозрение, — идея не плохая, но точность информации решает больше, чем ее количество. Пытаться извлечь истину из горы сведений, где замешана и правда, и ложь, — задача трудная. А может, даже почти невозможная.
Моришита оторвалась от соломинки, погруженной в полупустой стакан с матча-латте.
— Все-таки пришли.
— И правда. Давайте пока оставим наш разговор. Эти гости намного проблемнее, чем Хорикита или еще кто, — напряженно улыбаясь, произнес Хашимото.
К нам приблизились трое: Рьюен, Ишизаки и Альберт.
Прошла неделя с начала учебного года. И если ученики из других классов и параллелей за это время расспрашивали каждую подробность моего перевода, из класса Рьюена до сих пор никто не затрагивал эту тему, хотя временами они и косились на меня. Мало того, они словно бы специально избегали меня.
Очевидно, Рьюен дал указания одноклассникам.
— Сомневаюсь, что дойдет до неприятностей в таком месте, но… как-то мне сейчас неспокойно без Кито. — Хашимото беспокойно посмотрел на Моришиту. Наверное, он представил себе худшие последствия, но об этом волноваться не стоит.
— Перестань дрожать, как новорожденные оленята, все будет в порядке. Если надо будет, я уложу их одного за другим. Не суди меня по обложке, я обучена всем техникам и тонкостям древнего боевого искусства стиля Ай-чан.
— Тогда я положусь на тебя… — Хашимото выразил признательность за эту явную ложь и встал передо мной и Моришитой.
— Аяноко-о-о-о-оджи!
Рев разнесся по всему кафе… да что там кафе, по всему торговому центру Кёяки. Это закричал Ишизаки, он не сдержался и промчался мимо другого человека, который шел не спеша.
— Какого черта ты перевелся в класс Сака… то есть, в класс C?!
Он, может, и хотел поговорить об этом раньше, но не мог. Теперь же накопившиеся чувства взорвались.
— Ты слишком громко орешь, Ишизаки. Успокойся, другим ведь мешаешь! — Хашимото встал между мной и Ишизаки, не давая ему приблизиться.
— Как мне успокоиться?! Я… Я же…
— Убрался с пути.
Рьюен подошел к Ишизаки, схватил за плечо и отпихнул.
Сидевшие рядом ученики быстро начали перемещаться на другие места. Боялись, что их во что-то втянут.
— Рьюен, ты напрочь испортил спокойную атмосферу в кафе. Неужели так сложно соблюсти хотя бы нормы приличия? — спросил Хашимото.
— А ты, как всегда, в отчаянии. Сперва Сакаянаги, потом без колебаний переключился на Аянокоджи. Ты хоть способен выжить без того, чтобы цепляться за сильного?
— Стараться на благо класса — это разве плохо?
— Ха, да делай что хочешь. А теперь к сути… — Размяв шею, Рьюен пронзил меня пристальным взглядом. — Что ты задумал своим переводом в класс C?
— Ничего. Сакаянаги ушла, и я решил помочь классу C.
Я взглянул на Хашимото, который энергично кивнул, подтверждая мои слова.
— Как так, ты только поэтому перевелся в отстающий класс?!
— Не мешайся хотя бы несколько минут, Ишизаки.
— Х-хорошо! Прости!
Рьюен схватил Ишизаки за ворот, заставив его извиниться.
— А что, есть проблемы с моим переводом в класс C?
— Ку-ку-ку, нет никаких проблем. Скорее наоборот, я даже рад. Если ты возьмешь на себя лидерство классом, то это будет идеальная сцена для моей победы.
Рьюен терпеть не мог биться со мной через Хорикиту и марионеток. Такой смысл он вкладывал в свой теплый прием.
— Поздновато ты пришел приветствовать нашего нового лидера, Рьюен, — заговорил Хашимото.
— Лидера? Не спиши-ка. Кажется, класс еще не признал его.
Наверняка он всю неделю тщательно разбирался в ситуации класса C. Скорее всего, он уже выяснил, что Шимазаки с остальными не особо принимают меня, и что мне пока не доверили роль лидера.
— Они хотят увидеть результат на предстоящем специальном экзамене. Так что прошу, будь снисходителен.
— Без вариантов. Для нас это отличная возможность сразиться лоб в лоб, поэтому я воспользуюсь любыми методами.
Сказав так, Рьюен повернулся и пошел. Тем самым говорил, что не хочет ненужной болтовни.
— Аяноко-о-о-оджи… почему… именно класс C… Черт бы тебя побрал!.. А-а, что сделано, то сделано… Ладно, поговорим как следует в другой раз! — Ишизаки хоть и выглядел расстроенным, но принял произошедшее. — А, встреться с Шииной как можно скорее. Она сильно подавлена, хотя и не так сильно, как я.
— Хорошо, я как раз хотел с ней встретиться.
Я решил намеренно избегать библиотеки до тех пор, пока ко мне не подойдет Рьюен. Надо будет обязательно туда наведаться, уже после специального экзамена.
Альберт слегка махнул рукой в мою сторону и молча последовал за Рьюеном.
— Хмпф, только гавкать умеют. — Моришита с видом, будто сама проделала всю непростую работу, допила матча-латте через соломинку.
— Говорит та, кто ни слова не произнес! М-да… В любом случае Рьюен собирается выложиться на полную ради победы, это вне всяких сомнений. И тебе, Аянокоджи, ни в коем случае нельзя проиграть. Хорошенько подумай над стратегией. Как появится новая информация, я сразу дам знать.
Хашимото, как будто куда-то спеша, не стал садиться и просто вышел из кафе со стаканом в руке.
— Хашимото Масаёши очень нравится быть на ногах. На него так влияет клуб легкой атлетики?
Нет, вряд ли в этом дело… наверное. Но он точно не состоит в клубе легкой атлетики.
Часть 3
В то время, когда происходил разговор между Аянокоджи и Рьюеном в оживленном кафе торгового центра Кёяки, Кушида взяла кофе с молоком на вынос в том же кафе и сразу ушла.
С тех пор как Аянокоджи раскрыл ее истинную натуру, одноклассники стали избегать общения с ней. Парней не особо это волновало, а вот немало девушек теперь держались подальше, так что она больше времени проводила наедине с собой.
Это был закономерный исход, поэтому Кушида не зацикливалась и уже смирилась. Ей изначально не нравилось быть частью толпы. Она хотела находиться в самом ее центре, выделяться и быть лучшей.
Разумеется, ученики других классов и параллелей подходят к ней, как и прежде, однако она сама постепенно сокращает частоту общения с ними. А все потому, что о ее истинной натуре знает большинство окружения и поддерживать образ стало намного труднее.
«А-а, Кушида снова строит из себя добренькую», — читалось во взглядах одноклассников, и это вызывало лишь раздражение. Хотя по сравнению со средней школой она и люди вокруг, как ей казалось, сильно повзрослели, недовольство внутри нее, копившееся последнее время, не находило выхода. А если не выпустит пар, не сможет и дальше держать притворную улыбку.
— Фу, ну и мерзость, — выругалась Кушида после того, как убедилась, что вокруг нет никого, кто бы ее услышал. По дороге в общежитие она увидела одного человека.
Этим человеком оказалась Хорикита, она сидела на скамейке с мрачным видом.
Кушиде не составило бы труда просто пройти мимо, но она остановилась прямо напротив, и Хорикита тут же подняла голову.
— Кушида-сан?..
— Видишь же, что я, зачем спрашиваешь? Можешь даже не рассказывать, что ты здесь делаешь. Ждешь якобы случайной встречи с Аянокоджи-куном?
— Ничего подобного!
— Ага-ага, у тебя на лице все написано. Да и о какой случайности может идти речь? Ты слишком навязчивая.
Хорикита отвела взгляд: Кушида не просто угадала, а раскусила ее без всякого труда.
— Я бы хотела побыть одной…
— С радостью бы прошла мимо, но из-за твоей кислой мины не смогла. Такое выражение лица у лидера испортит боевой дух класса.
После раскрытия истинной натуры Кушида закрыла глаза на неприязнь и стала уживаться с Хорикитой по одной причине — она нужна, чтобы выпуститься из класса A. И, если человек с такой ответственной ролью теряет силы, это заметно снизит шансы класса. Чему Кушида будет совсем не рада.
— Неужели тебя… — Хорикита хотела что-то сказать, но Кушида отвела взгляд, когда заметила чье-то приближение.
Это была возвращавшаяся в общежитие Ниномия Юи из класса 3-D.
— Кушида-сан, Хорикита-сан, до встречи!
— А, пока-пока, Ниномия-сан. Давай погуляем как-нибудь в другой раз.
Кушида продолжала улыбаться, пока Ниномия не отошла на такое расстояние, когда их голоса уже не будут слышны. Хорикита тоже это учла, поэтому молча смотрела вслед.
— Неужели тебя устраивает перевод Аянокоджи-куна? — наконец договорила она.
— Устраивает? Ни капли! Без него у нашего и без того бледного класса нет ни шанса. Мои перспективы выпуска из класса A меркнут во тьме. К тому же Аянокоджи-кун знает правду обо мне, а значит, можно сказать, об этом знает другой класс. Он не будет колебаться и расскажет обо мне, если сочтет нужным.
Хорикита вспомнила встречу с Аянокоджи после уроков в день, когда проводилась церемония начала учебного года. Вспомнила, как в разговоре он просто взял и выложил скрытую сторону Мацушиты.
Мысли и беспокойство Кушиды отчасти верны.
— Тогда как ты остаешься такой спокойной? — спросила Хорикита.
— Приходится делать вид. У меня хорошо выходит прикидываться не только добренькой, но и спокойной. В отличие от некоторых.
Разговор затягивался, поэтому Кушида отпила свое кофе с молоком, который вообще-то хотела выпить у себя в комнате. Она сделала всего глоток и почувствовала сладкий вкус и аромат кофе.
— Эх-х, бесишь. Серьезно, можешь что-нибудь сделать со своим лицом? Оно и так было уродским, так ты еще умудрилась его испортить.
— Я вроде бы выгляжу как обычно.
— Значит, дела совсем плохи.
Тяжело вздохнув, Кушида уже собралась пойти дальше, как вдруг кое-что вспомнила.
— Ладно, можешь киснуть, сколько хочешь, только сделай что-нибудь с этой Ибуки, а?
— Кстати да, она в последнее время засыпает меня сообщениями…
— Ты ее игнорируешь, поэтому она даже от меня требует чем-нибудь накормить. Я предложила ей сходить за овощными наборами, так она взбесилась. Похоже, слишком привыкла к сносной бесплатной еде.
Хорикита часто готовила для Ибуки и Кушиды вплоть до конца весенних каникул. Однако это мероприятие внезапно прервалось на целую неделю.
— Извини… Сейчас у меня нет желания готовить.
— А я про готовить ничего и не говорила. Как бы то ни было, специальный экзамен уже начался, так что живее придумывай идеи, как нам быть. Нам нельзя проигрывать отстающему классу Ичиносе.
— Скажешь тоже, будто это так легко. По количеству людей у них явное преимущество.
— Что с того? Лидер класса и должен приносить победу даже в таких условиях.
Слишком многого хочешь, — подумала Хорикита, но тут же поняла, что требования Кушиды справедливы. На ней лежит обязанность двигаться вперед и вести за собой других.
— Да… Ты права.
Кушида через силу расслабилась, снова надев маску.
— То, что ты это понимаешь, кажется, не особо помогает. Ладно, я пошла. Сиди здесь и жди дальше Аянокоджи-куна… Правда, он вряд ли с тобой будет разговаривать, — холодно бросила Кушида напоследок, после чего сжала стакан и ушла.
Хорикита какое-то время смотрела ей вслед пустым взглядом, и когда та скрылась из вида, с трудом встала со скамейки.
Кушида была абсолютно права.
— Он точно не обрадуется, что я подкарауливаю его в таком месте…
Хорикита должна была задуматься об этом с самого начала, но лишь слова Кушиды заставили ее осознать: все это время она жалела себя.
Тем не менее ей никак не сделать шаг вперед. Ведь желание встретиться вовсе не было ложным. Как и желание поговорить, глядя в глаза.
— Сейчас я хочу… только этого…
Извинившись про себя перед Кушидой и одноклассниками, Хорикита решила вернуться к себе.
Часть 4
(от лица Хорикиты)
Вернувшись в свою комнату, я рухнула на кровать, даже не переодевшись.
Тело налилось тяжестью. Я не заболела. Просто не было сил.
— Мне надо… придумывать план для экзамена, а я…
Я бесцельно смотрела в потолок, как вдруг зазвонил телефон.
— Аянокоджи-кун?!
Я потянулась за телефоном и взглянула на экран. Мои тщетные надежды не оправдались: там высветилось имя «Ибуки Мио».
Как и упоминала Кушида-сан, в последнее время Ибуки-сан часто пыталась связаться со мной и переговорить с глазу на глаз. Правда, она только и повторяла, как попугай: «Накорми меня».
Я продолжаю отказывать. У меня нет настроения готовить.
Наверняка сегодня она как раз за этим и звонит.
Бросив взгляд на готовый обед из комбини, я снова легла на кровать.
Телефон еще звонил какое-то время, но потом наконец-то смолк.
Не хочу ни о чем думать.
Не хочу ни с чем мириться.
Но время неумолимо текло. Сегодняшний день пройдет, завтра наступит новый, а Аянокоджи-кун не появится в нашем классе.
Телефон завибрировал.
Опять Ибуки-сан?
Однако вибрация была недолгой — это был не звонок, а сообщение.
Питая слабую надежду, я взяла в руки телефон. Сообщение пришло от Хираты-куна.
[Хирата: Я думаю, нам стоит обсудить, что будем делать на специальном экзамене.]
Пришлось вернуться в реальность, несмотря на уныние.
— Точно… Не хочется, а надо…
Другие классы наверняка уже начали подготовку к предстоящему специальному экзамену.
А я…
Потолок внезапно показался размытым.
— Я что… плачу?..
Я аккуратно провела указательным пальцем под глазом. И удивилась тому, что он стал влажным.
— Опять я плачу из-за него…
Снова вздохнула, в который раз. Не могу сдержать эмоции. Никак не получается успокоиться.
— Почему… — произнесла я вслух. Пыталась так убедить себя, что это все по-настоящему. — Не знаю… а точно ли это происходит взаправду?
Мне нехорошо.
Я никак не пойму, как до этого дошло?
Нет, я не хотела понимать и продолжаю отрицать случившееся.
Тот момент, когда я посмотрела на табличку с надписью «3-A» в день начала третьего учебного года, теперь кажется мне сном. Даже не могу вспомнить тот прилив энергии и волнение, которое я почувствовала.
Хочу вернуться в то утро перед началом церемонии. Схватить его за руку и не дать бросить наш класс. Сказать ему: «Прошу тебя, не переводись»…
— Хотя… какая уже разница…
В который раз я уже думаю об одном и том же? Это бессмысленно. Даже сотвори Бог такое чудо, Аянокоджи-кун вряд ли остановится. Придумай он этот безумный план за день или два до перевода, и тогда, при всех «если», возможно, его бы удалось отговорить. Но это не так. Аянокоджи-кун задумал свой перевод намного раньше.
Когда именно? Не знаю. За неделю или за месяц… Как бы то ни было, возвращаться в то утро смысла нет.
Помоги…
Аянокоджи-кун…
Помоги мне…
Часть 5
В то же время, когда Хорикита и Кушида говорили у скамейки.
Рьюен вошел в караоке-зал, где собрались Ишизаки, Альберт, Кацураги, а также Ибуки. Это одно из тех мест, которое класс обычно использует для тайных совещаний. И после многочисленных встреч каждый уже знал, кто где сидит.
Просматривая меню, Ишизаки проронил:
— Ты смотри, Ибуки, они добавили обжаренную пасту. Я закажу? — Ишизаки указал на новое блюдо в меню.
— У меня-то зачем спрашивать? Хочешь — заказывай.
— Когда-то давно отец, вернувшись из хост-клуба, заговорил про обжаренную пасту. Сказал, очень вкусная. Мне всегда хотелось разок попробовать.
— Да мне все равно.
— Заказывай хоть пасту, хоть еще что, но сперва все обсудим. В этот раз специальный экзамен не так-то прост. «И в этот раз», точнее говоря. — Кацураги, сидящий поодаль со скрещенными на груди руками, призывал Ишизаки к разговору. — Думаю, всем уже и так понятно, но даже при самом оптимистичном взгляде этот экзамен — самый сложный для класса B.
— Угу, зубрежка нам не особо поможет, — с безысходностью в голосе произнесла Ибуки.
При состязании в академических способностях у них практически нет шансов. И это, пожалуй, одна из самых больших слабостей класса Рьюена, с которой согласны все.
Они добрались до класса B благодаря своим способностям и большой доле удачи, но до сих пор не могли понять, как им победить в невыгодном для себя экзамене. Кроме того, сейчас их соперником будет бывший класс A, известный самой высокой успеваемостью.
— Если наша цель победить, трудной битвы не избежать, — сказал Кацураги.
— Может, просто забить на экзамен? Сто очков погоды не сделают.
— Ибуки, не сдавайся еще до начала!
— А что? Будто ты сам собираешься сидеть за учебой двадцать четыре часа в сутки, без сна и отдыха. Даже если и правда засядешь, вряд ли сможешь уменьшить разрыв в оценках.
— Угх, ну… это… уже слишком…
— Сам виноват, что пренебрегаешь учебой, — сказал Кацураги. — Ты и мои задания не выполнил, ведь так?
— Меня тошнит от учебы в школе, почему я должен заниматься еще твоими заданиями?!
— Потому что это пойдет на благо классу. Поверь, те ученики, которые серьезно отнеслись к заданиям, делают успехи. — Кацураги указал на видимые результаты, на что Ишизаки смущенно отвел взгляд.
— Я из кожи вон лезу, чтобы просто не скатиться. Еще немного, и у меня голова взорвется!
Наблюдая за реакцией Ишизаки, Кацураги тяжело вздохнул и посмотрел на Рьюена.
— Разве ты не должен дать более строгие указания? Быть может, тогда даже Ишизаки и ему подобные проявят хоть немного энтузиазма.
— От глупости лекарства не придумали. К тому же нет смысла играть на поле противника. Я изначально не собирался играть по-честному.
Рьюен давал понять, что сразу отбросил способы, которые не сулят победу.
— И все же противник силен, — заметил Кацураги. — Хотя класс C лишился Сакаянаги, у них много учеников с развитыми академическими способностями. Я бы не сказал, что они сильно сдали.
Ишизаки до сих пор особо не вмешивался в разговор, и только сейчас он встал и сжал кулаки.
— А они вообще сдали?! С появлением Аянокоджи они стали только сильнее! Черт, почему он пошел в класс C?.. Ничего не понимаю. А ты, Ибуки?
— Почему ты спрашиваешь меня? — ответила та. — И никогда не пытайся вникнуть в его ход мыслей.
Попытки поддерживать с ним отношения принесут только проблемы. Ибуки испытала это на себе, поэтому сейчас старалась его избегать. Когда зашла речь про встречу в кафе, она сразу отказалась.
Благодаря этому с психикой у нее все неплохо, и она держится относительно спокойно. Кроме тех случаев, когда случайно сталкивается с ним в неожиданных местах.
— Перед нами будто появился реально сильный противник… — пробормотал Ишизаки.
— То, что надо! В этом и заключается моя главная цель. — Рьюен подчеркивал, что ему нужен грозный оппонент.
Ишизаки показалось, что эти слова несвойственны Рьюену, но комментировать не стал и лишь молча кивнул.
— Пожалуй, я соглашусь с тем, что на горизонте у нас сильный противник, — вставил слово Кацураги. — Но кое в чем я по-прежнему сомневаюсь. Не отрицаю, Аянокоджи выделяется своей невозмутимостью и иногда демонстрирует проницательность, но, как бы сказать, ему чего-то недостает, чтобы видеть в нем угрозу… Он не кажется мне кем-то, кто превосходит Сакаянаги.
— Ты просто не видел вживую, насколько он крут, Кацураги. Там жесть, поверь. Да, Ибуки?
— Сказала же, отвяжись от меня. Ничто так не злит, как разговоры о нем. Всей душой его ненавижу.
— А кого ты ненавидишь больше, его или Хорикиту, на которую постоянно жалуешься?
— Сложный выбор… Типа, какой глаз лучше себе выколоть, левый или правый…
— Что за примеры у тебя, жуть какая…
Пока двое вели бессмысленную болтовню, Рьюен со спокойным видом смотрел на потолок. Кацураги перевел взгляд на Ишизаки.
— Как там Аянокоджи и Хашимото с остальными после перевода? Известно, почему он перевелся? — спросил он.
— Вроде никаких изменений. Ему будто все равно, в каком классе находиться, в A или в C. Слышал, его позвали на помощь, но не знаю, правда ли это.
— Разве он не хочет стать лидером, чтобы делать все, что ему захочется?
— После ухода Сакаянаги место лидера у них правда пустует, но… Мне казалось, Аянокоджи скорее из тех, кто проворачивает дела без лишнего внимания и шумихи.
Сопоставляя в голове слова и сложившийся о нем образ, Кацураги спросил у Рьюена:
— А ты что думаешь?
— Кто его знает? Если после перевода он выйдет на сцену, мне плевать на причину. — Рьюен собрался с мыслями и посмотрел на Кацураги. — Вообще, на этом экзамене наше поражение гарантировано процентов на девяносто девять, причем неважно, есть Аянокоджи или его нет. Однако хорошо, что в правилах есть возможности. Были бы только деньги.
— Так-то оно так… Ты собираешься потратить на этом экзамене накопленные приватные баллы?
— Для переманивания Аянокоджи они должны были сильно раскошелиться. И раз они превосходят нас в успеваемости, значит, будут стараться победить с минимальными вложениями. Этим мы и воспользуемся.
Ситуация такова, что битве трат не бывать. Кошелек класса C пуст, им остается только сражаться с помощью академических способностей и данных в начале штрафных очков.
— Понимаю, к чему ты ведешь, но нашу разницу в академических способностях не восполнить несколькими штрафными очками. А даже если назначим очки паре десятков человек, еще неизвестно, сможем ли мы тягаться с ними. Такой план нельзя назвать эффективным. Да и мы не сможем выявить всех пятерых с их стороны, так ведь?
— То есть ты против?
— Не совсем. Я к тому, что лучше не браться за дело вовсе, чем делать все спустя рукава. Чтобы победить с высокой долей вероятности… по грубым подсчетам, нам нужно отнять у них дополнительно баллов триста. Стало быть, придется вложить около пятнадцати миллионов приватных баллов.
— П-пятнадцать миллионов для победы?! — воскликнул Ишизаки.
— При этом гарантий все равно нет. Даже если назначим штрафные очки всему классу, то сможем отнять у них где-то по десять баллов на человека. А теперь предположим, что противник распределит изначальные сто очков на пятерых с намерением отнять по двадцать баллов и угадает всех. Мы начнем в проигрышной позиции, когда каждый участник отстает на десять баллов. Этот худший сценарий маловероятен, конечно, но вполне допустим, — объяснил Кацураги свои опасения.
Он говорил, что даже вложение огромной суммы не поставит их в равные условия. А ошибка в расчетах так и вовсе может привести к тому, что приватные баллы вылетят в трубу.
Кацураги продолжил:
— Чтобы повысить наши шансы, нам нужно выложить еще десять-двадцать миллионов. Или определить кандидатов и отнять у них по двадцать баллов. Но меня смущает то, что даже эти варианты сильно не помогут.
— Просчитаемся, и мы банкроты.
— Именно. Но если ты захочешь рискнуть такой суммой ради победы, у меня нет причин тебя останавливать. Даже если абсолютная победа невозможна, проигрыш мы себе точно позволить не можем.
Эту планку ни за что нельзя назвать низкой.
Слушавшая вполуха Ибуки подняла голову. И сказала Рьюену, который уже показал готовность идти в бой:
— Я уже спрашивала, но, может, просто забить на этот экзамен?
— И-Ибуки, ты перечишь Рьюен-сану?! — спросил Ишизаки.
— А что такого? Он же специально позвал, чтобы выслушать мнения, так? Если не для этого, то я пойду, — сказала Ибуки и сделала вид, будто уже собирается уходить, на что Рьюен улыбнулся.
— Ладно, давай послушаем. Почему ты считаешь, что нам нужно сдаться?
— Все просто: мы им явно уступаем. Как и сказал Кацураги, в учебе мы им не соперники. Насчет возможности победить при использовании приватных баллов: с какой стороны ни посмотри, оно того не стоит. То, что даже я понимаю всю бессмысленность, — лучшее тому доказательство.
— Согласен с Ибуки. Такие затраты и с натяжкой не назовешь эффективными. Даже если допустить, что мы победим, большой награды за это не получим, — вслед за Ибуки высказался Кацураги.
— Ну, это если смотреть только на предложенную награду, — произнес Рьюен.
— Что, ты о чем?
— Да, экзамен для нас явно проигрышный. Но это также значит, что им ни в коем случае нельзя проиграть. Победа для них — вопрос решенный, и это подсознательно окажет давление. И когда они проиграют, представьте, какое потрясение испытают, какой удар это будет по ним.
— Хочешь подпортить начинания Аянокоджи? Но, если мы все же сможем победить, ты уверен, что это скажется на нем?
— Еще как. Я сам через это прошел, на крыше.
Рьюен стукнул кулаками друг о друга. Его глаза сверкнули.
Рьюен уверен в своей несгибаемости и господствующей жестокости, и, как бы ни складывалась ситуация, он думал только о победе. Однако Аянокоджи был на совершенно ином уровне: он в одиночку ворвался на чужое поле и одержал верх над всеми, выбив абсолютную уверенность Рьюена как морально, так и физически — ему потребовалось немало времени для полного восстановления после такого падения.
— Эти типы из класса C, как и сам Аянокоджи, даже мысли не допускают о своем поражении. Но в глубине души трясутся из-за малейшего на то шанса. Потому нам есть смысл сражаться на предстоящем экзамене. Если подпортим его перевод, то получим гораздо больше, чем просто сокращение разрыва.
Пусть награда составляет всего сто очков, но их не стоит упускать из вида. Разница в очках между классом Рьюена и классом C, в котором учится Аянокоджи, больше, чем между классами Рьюена и Хорикиты. Лучше будет увеличить это расстояние в текущей ситуации, когда лишнее поражение недопустимо. Ведь учиться в школе осталось недолго, и продлить этот срок нельзя.
— Но нужно минимум выложить пятнадцать миллионов для победы… Что-то дороговато… — удивленно высказался Ишизаки, считая на пальцах.
— При других обстоятельствах эта сумма обеспечила бы нам все шансы, но против нас Аянокоджи. Он точно учитывает, что мы готовы пойти ва-банк и потратить уйму денег. Если мы вырвем пару побед с помощью штрафных очков, этого должно хватить, чтобы не дать им выиграть всухую.
Штрафные очки не повлияют на общую битву, поэтому две победы у противника уже в кармане.
— Хм… Я тебя понял, но с какой стороны ни посмотри, мы больше рискуем, — отозвался Кацураги.
Рьюен сам это понимал, потому и созвал встречу. Не будь у него сомнений, то не стал бы спрашивать мнения всех присутствующих.
Для начала нужно определиться: принять бой на специальном экзамене или сдаться сразу?
Пока Рьюен, настроенный на атаку, думал, Кацураги перевел взгляд на Ибуки.
— Как там Хорикита?
— Ха? Почему меня спрашиваешь?
— Ты сама говорила, что в последнее время часто у нее обедаешь. Я знаю, что ситуация ее подкосила, но сейчас-то она как, оправилась уже?
— Это вряд ли. Меня даже на порог не пускает. Еще и ходит с кислым лицом, аж бесит.
Ибуки объяснила, что после недели лучше Хориките не стало.
— Вот как? Ей будет сложно на специальном экзамене в таком эмоциональном состоянии, — сказал Кацураги.
— И поделом. Пусть проигрывает.
— Жестоко. Разве можно быть такой безразличной к подруге? — спросил Ишизаки.
— Ха-а-а-а?! Она мне не подруга!
— Мне не радостно от чужих несчастий, но, если класс A это подкосит, нам же лучше. А одна-две победы Ичиносе не сделает из них серьезную угрозу.
Кацураги посчитал, если и есть смысл цепляться за победу, то только ради этого. Догнав и даже обогнав класс A, они могут резко вырваться вперед.
Разговор продолжался еще какое-то время, после чего Рьюен залпом осушил стоявший на столе стакан воды.
— Я определился с тем, как мы будем сражаться.
— Идем ва-банк, я так понимаю? — спросил Кацураги. Он увидел в Рьюене сильное желание потратить приватные баллы и обеспечить победу любой ценой.
— Как думаете, что самое важное для Аянокоджи на предстоящем экзамене?
— Вероятно, заполучить «первую победу»?
— Верно. Он вынудил класс C выложить деньги. Все ради того, чтобы занять место Сакаянаги, лидера, и делать все по-своему. Но они не дураки. Никто сейчас полностью не доверится ему, ведь он еще ничего не доказал. А это значит, Аянокоджи хочет победы. К тому же им нельзя проигрывать на экзамене, где победа для них почти гарантирована. В каком-то смысле это его первый и последний шанс.
— Еще бы. Будет отстой, если он возьмет командование сразу после перевода и тут же продует.
Ибуки и Ишизаки, сидящие рядом, разделяли одно мнение и согласно кивнули.
— Пустить ко дну класс C одним ударом, не ожидая года…
— Преимущество за ними, но он не станет биться спустя рукава даже в самом простом сражении, поэтому непременно возьмется за дело всерьез. Его образ мышления оторван от нормы до тошноты. Не удивлюсь, если он выявит всех наших пятерых участников для битвы малых групп.
Если Рьюен назначит учеников броском игральных костей, то предугадать выбор будет невозможно. Однако способности Аянокоджи все равно заставляют допускать, что даже при этом он сможет угадать.
— А еще он может выложить последние деньги на штрафные очки, — продолжил Рьюен.
— Тогда и мы сделаем то же самое. Посмотрим, у кого больше денег.
— Дело не только в деньгах. Нельзя дать просочиться информации о выборе представителей.
— Он наверняка попробует выяснить про нас… Мне, если честно, с трудом видится, какими методами он воспользуется, — проронил Ишизаки про себя.
Его слова породили целый вихрь сомнений у Рьюена.
В специальном экзамене нет явных брешей. Вряд ли Аянокоджи имеет что-то против нарушения правил, но он, вероятно, не станет рисковать и устраивать переполох по примеру Рьюена.
Тем более, зачем вообще играть с огнем против противника, который сильно уступает по части успеваемости? Ему можно обойтись надежной информацией о классе Рьюена.
— Нужно внимательно проследить за Ямамурой и Хашимото, — сказал Кацураги.
Рьюен согласно кивнул.
— Ямамура? Кто это? Разве такая была в классе C? — наклонила голову Ибуки. Она не могла вспомнить эту фамилию.
— Ку-ку-ку, если Аянокоджи захочет что-то разнюхать, пускай попробует.
Кому назначат штрафные очки? Рьюен не оставит ни шанса на то, что выбор участников или любая другая информация просочится наружу. Аянокоджи никак не узнать про его решение, а если сможет, значит, тот обладает даром предвидения. Чего быть просто не могло, был убежден Рьюен.
Но несмотря на уверенность, он чувствовал смесь волнения и предвкушения. Ему хотелось увидеть, как невозможное становится возможным.
— Хорошо, Рьюен. Буду действовать в том же направлении.
Дело не терпит отлагательств, поэтому Кацураги уже направился к выходу из комнаты.
Он сделал большой вклад, повысив успеваемость класса, и чувствовал за собой обязанность подготовиться к специальному экзамену, который требовал академические способности.
Смотря в спину уходящему Кацураги, Рьюен…
