Наступило воскресенье.
Сегодня я встречаюсь с Йошидой и Шираиши, чтобы укрепить дружбу с новыми одноклассниками. Шираиши еще, похоже, приведет кого-то, но кого именно — она не уточнила.
Мы договорились на пол-одиннадцатого, так что, закончив все приготовления, я вышел из своей комнаты за пятнадцать минут до условленного времени. Место встречи проще не придумать — прямо перед общежитием.
Я спустился в вестибюль, вышел на улицу и сразу увидел беспокойного Йошиду.
— П-привет. Ты рано, Аянокоджи.
Тогда к нему наклонилась Нишикава и что-то прошептала на ухо. Йошида после этого резко ударил себя по щекам и приободрился.
— Делать нечего. Раз такое дело, то я спою!
Догадываюсь, что именно она нашептала, но как бы там ни было, это замотивировала его.
Когда начала играть песня Йошиды, Нишикава попросила меня поменяться местами. Я так и поступил, после чего Шираиши приблизилась ко мне. Расстояние между нами было настолько небольшим, что края нашей одежды почти соприкасались.
— Мне давно хотелось поговорить с тобой должным образом, Аянокоджи-кун, — сказала она.
— Мы соседи по парте, можем говорить в любое время.
— Школа не то место, где можно улучить спокойную минутку.
В караоке-зале звучало неумелое, но все же страстное пение Йошиды. Нишикава в подходящие моменты подпевала, оживляя атмосферу.
— Не уверен, что нынешнюю обстановку можно назвать спокойной.
Между парнем и девушкой обычно пролегает минимальное расстояние, или хотя бы соблюдаются личные границы каждого, но не в случае Шираиши — она находилась ко мне слишком близко.
Это что, одна из ее, «убийцы ста», техник?
— Рёко-чан моя близкая подруга.
— Я подозревал, что вы двое очень близки. Большую часть перемен вы находитесь вместе, даже в обед.
Первая песня закончилась, и в зале воцарилась тишина.
— Эй, а что это вы там шушукаетесь?!
— Ты замечательно поешь, Йошида-кун. Спой еще раз, пожалуйста, — попросила его Шираиши.
— Э? П-правда? Ну раз ты просишь… Нет, погодите, а почему вы двое так близко…
— Да-да, Йоши, давай начинать вторую песенку! — Не давая возможности возразить, Нишикава, сидящая рядом с ним, не дала Йошиде выпустить микрофон из рук.
— Раз мы теперь учимся в одном классе, обменяемся контактной информацией? — спросила Шираиши.
— Без этого никак.
Мы достали свои телефоны и обменялись номерами для связи и сообщений.
— Можешь обращаться в любое время.
В ее словах и стремлении сблизиться ощущалось дружелюбие, мягкость и забота. Но говорила ли она от сердца?
— О чем сейчас думаешь?
— О том, почему ты настолько дружелюбна, что странно. Большинство учеников, включая Шимазаки, скорее держатся на расстоянии и присматриваются.
— Мы все-таки соседи по парте. И еще тем утром чисто случайно мы оказались наедине, мне кажется, это судьба.
— Я бы не назвал это прямо судьбой…
— Ты, может, и нет, но я думаю именно так, — отозвалась Шираиши и дотронулась до моей руки так, чтобы Йошида не увидел. — У тебя длинные пальцы, ухоженные ногти. Красивые руки.
— Извини, ты можешь прекратить? Если Йошида увидит нас, то неправильно поймет.
Услышав это, Шираиши, казалось, слегка удивилась, но руку все же медленно отняла.
— Ты правда интересный человек, Аянокоджи-кун.
Возможно, ее поведение сейчас стоит рассматривать отдельно от рассказа Нишикавы про Шираиши и противоположный пол. Можно подумать, будто дело именно в том самом, но ее глаза говорили совсем о другом.
Эти глаза обозревали меня как очень занимательный объект эксперимента, как морскую свинку в маленькой коробке.
По крайней мере мне так показалось.
Часть 1
С момента моего перевода в другой класс мои отношения с остальными постепенно менялись.
Но в школьной жизни есть и то, что остается неизменным.
Например, уроки. На занятиях ученики в основном молчат и сосредоточены, большую часть времени переводят взгляды между экраном-доской и планшетом. Каждый предмет преподают разные учителя, однако похожая картина наблюдается в любом классе.
Специальный экзамен был не за горами, и все, казалось, еще усерднее взялись за учебу. Что касается меня, то смысла заострять внимание на даваемом материале нет, так как это лишь повторение уже пройденного несколько лет назад пути.
Кое-что не изменилось вовсе, но одно различие с классом Хорикиты достойно упоминания — продуктивность в обучении и минимум потерянного времени.
Способности к обучению есть у всех, но одни усваивают материал быстрее других. Поэтому ученики вроде Ике и Хондо, кому учеба дается сложнее, часто и помногу расспрашивают учителя. Нередко это приводит к неоднократному прерыванию урока.
В этом классе C, напротив, полно мотивированных на учебу учеников, которые знают разные методы и пользуются ими для быстрого вникания, поэтому уроки проходят гладко. У них уже есть крепкая основа для обучения, благодаря этому создана благоприятная среда, где повышается успеваемость всех учащихся.
Кроме того, сегодня шло занятие, на котором расслабляются и отлынивают от учебы чаще всего, — это занятия на самостоятельное изучение.
Тут и там слышны перешептывания, поскольку за нами не следит учитель, тем не менее ученики по-прежнему сосредоточены на заданиях.
Класс Хорикиты значительно вырос за два года, но было очевидно, что в учебе они не то что не обогнали класс C, но и даже не догна…
М-м? Появилось легкое чувство дискомфорта.
Показалось? — подумал я, и сразу после это снова повторилось.
Ощущение… странное.
Что это? Мне точно не кажется?
Я перестал писать на середине предложения, стилус завис над планшетом.
В голове раз за разом возникло неприятное ощущение, едва осязаемое.
Нет, правда, едва-едва.
Сперва я думал, что это просто ветер, но нет, дело не в нем.
Неприятное ощущение появлялось снова и снова, в волосах, только в произвольных местах.
В попытке выяснить причину я медленно обернулся.
— Чего тебе? — тихо спросила Моришита, сердито уставившись на меня.
Как и я, она держала стилус и вроде как работала над заданием.
— Ничего…
— Оборачиваются во время урока лишь бездельники. Это касается и занятий по самостоятельному изучению. Смотри вперед и делай задание, как полагается.
Да, ее выговор справедлив.
К счастью, когда я обернулся, неприятное ощущение в волосах, как ни странно, исчезло. Может, нужно просто забыть?
Я снова смотрел вперед и взялся за планшет.
Однако…
Вскоре неприятное ощущение в волосах возникло вновь.
Его источником, если он и есть, могла быть лишь Моришита, сидящая за мной.
В этот раз я обернулся быстрее, чем раньше.
На одно мгновение на лице Моришиты было написано, что ее поймали. Она спрятала что-то в левой руке. К сожалению, не разглядел, что именно.
— Вот так неприкрыто глазеть на меня в упор. Поведение извращенца.
— И в мыслях не было. Что ты делала с моим затылком? — решил я спросить прямо от безысходности.
— А что я делала? Я серьезно занимаюсь на уроке.
Для наглядности она дважды стукнула стилусом по планшету, но ее поведение слишком подозрительное.
Тем не менее сейчас идет урок. Да, это самообучение, но я не могу позволить себе постоянно оборачиваться.
Однако ясно одно: что-то все-таки происходит.
Моришита разыгрывала из себя невинность, но взгляды окружающих говорили о другом. Кто-то смотрел на меня с «сочувствием», кто-то — с «жалостью».
— Шираиши.
— Фу-фу-фу, что?
Когда я заговорил со своей соседкой по парте, она, не удержавшись, хихикнула и прикрыла рот рукой.
— Чем занимается Моришита?
— Ну, даже не знаю.
Очевидная ложь, но стало ясно, что придется разбираться самому.
А раз так…
Я сделал вид, что сдался, и снова повернулся вперед. Сразу же взял стилус и вернулся к работе.
Разумеется, Моришита должна понять, что я не всерьез сосредоточился на планшете. Скорее всего, она догадается, что я пытаюсь подловить ее.
Но так и надо.
Если поймет, что я настолько близок к ее разоблачению, то, вероятно, прекратит свои шалости. Это своего рода сигнал: «В этот раз я закрою глаза, но больше так не делай».
Наконец-то смогу сосредоточиться… думал я, но эти надежды рухнули спустя всего несколько секунд. В затылке снова возникло неприятное ощущение.
Она разгадала незамысловатую задумку и решила продолжить?
Я сижу к ней спиной, и даже если захочу обернуться, сделать это в мгновение ока не смогу. Будет сложно увидеть, что именно она держит в левой руке.
И все же чем Моришита вообще занималась?..
Тут вдруг краем глаза я заметил палец Шираиши, направленный на пол.
Вот оно… Истинная природа неприятного ощущения.
Шираиши продолжила стучать указательным пальцем по своему столу. Тук-тук. После каждого касания кончика пальца возникало неприятное ощущение в волосах.
Другими словами, действовать нужно заранее.
Палец соседки вновь поднялся… и начал опускаться.
В этот момент я обернулся.
Моришита вздрогнула, но в этот раз не уйдет.
Я схватил ее руку — не правую, которая была в воздухе, а левую, и раскрыл кулак. Оказалось, что она сжимала ластик, уже давно ненужный на уроках.
— Ну и что это?
— Хм, о чем ты?
— Ладно, а что насчет крошек ластика на полу?
— Понятия не имею.
Делает вид, что не знает, но это бесполезно. Моришита терла ластик о стол и крошки бросала мне в голову.
— Я думаю, — заговорила Шираиши, — тебе все-таки стоит сознаться.
— Шираиши, спасибо за помощь. Благодаря твоим подсказкам я поймал ее с поличным.
— Тц, так вот, значит, в чем дело. Это все ты, Шираиши Аска.
— Прости. Мне просто стало жалко Аянокоджи-куна.
— Разве это не самое настоящее издевательство? — спросил я.
— Издевательство? Глупости, на издевательства это не тянет, — ответила Моришита. — Скажи, когда котенок бросается на льва — это тоже издевательство? Просто представь эту картину в голове.
— Ну… нет, наверное.
— Видишь? Издевательство — это когда сильный подло ведет себя со слабым. У нас есть Аянокоджи Киётака с превосходными физическими данными, который собирается стать лидером класса, и я, хрупкая девочка. С какой стороны не посмотри, а совершенно очевидно, кто здесь сильный, а кто слабый. И мои действия можно смело назвать похожими на то, что делала Жанна д’Арк.
— А причем здесь Орлеанская дева?
— При том, что я — девушка-рыцарь, борющаяся со злом.
Получается, я зло, а Моришита — справедливость? Нет, это совершенно неприемлемо.
— Мило, — прищурившись, пробормотала под нос Шираиши, молча слушавшая наш разговор.
Если судить по внешности, то да, Моришита однозначно не обделена. Но назвать ее «милой» может только тот, над кем она не потешается.
— Теперь я все понял. Вот, значит, почему Сугио легко уступил свое место.
— Угу. Все сидевшие перед Моришитой-сан сталкивались с чем-то подобным.
— Мой долг — бороться, пока зло существует в этом мире.
Как мало смысла было в ее словах, но Шираиши продолжала счастливо улыбаться.
