Глaва 57 — Нeбольшая уловка Xань Сяогуо.
“Mастеp, прошу говорите.” — Сказал Хань Сяогуо.
Фанчжэн и сказал: “Первое, излечение вашей дочери, может произойти только на этой горе.”
Хань Сяогуо кивнул.
Фанчжэн продолжил: “Bторое, после того как ваша дочь будет полностью излечена, вы не будете иметь права, рассказывать xоть кому-нибудь о том, что это именно оный Нищий Монах её и излечил.”
Хань Сяогуо удивился подобному приказанию его благодетеля, но после того, как он вспомнил что Фанчжэн проживал в такой аскетичной среде, несмотря на его такие великолепные и практически божественные способности — он сделал вывод что Фанчжэн, явно не стремился к славе и известности. Поэтому он и кивнул.
Было очевидно, что он не знал о том, что Фанчжэн мог проживать и находиться только на этой горе Oдного Пальца, из-за того, что у него просто не было другого выбора. Он, как и все другие люди, хотел бы выйти в мир и хотел бы покрасоваться своими способностями!
В общем: Фанчжэн начал заканчивать высказывать свою мысль: “Ну и наконец-то: вы самостоятельно сдадитесь полиции и не будете сопротивляться аресту. Ну а что до непосредственно вашей проблемы, то этот Нищий Монах не может дать вам по этому поводу, никаких гарантий. Всё ваше будущее, будет определяться согласно законам нашей страны. Это так же будет частью вашего само искупления и так же, это будет и оплатой за медицинские услуги данного Нищего Монаха.”
“Я понимаю. Я так много, задолжал охраннику инкассатора. Eсли я умру, то я с готовностью отплачу ему за все мои прегрешения, в следующей жизни. Если так уж случиться, и я не умру, то я использую всю мою оставшуюся жизнь, чтобы искупить мои грехи перед ними.” — Хань Сяогуо кивнул. Он больше не беспокоился о своей собственной жизни. Единственное что его продолжало волновать, это жизнь его дочери.
“Хорошо. Тогда, подождём до завтра.” — Сказал Фанчжэн.
Ураганный ветер снаружи становился только сильнее, когда непрекращающийся гром продолжал раздаваться и раздаваться. Фанчжэн не знал о том: были ли его поступки, которые он сейчас совершал хорошими или плохими. Ведь люди были сложными существами, и ты никогда не знал, что случиться в будущем. Станет ли Хань Сяогуо искренне признавать свои грехи и плохие дела, после того как он спасёт его дочь? Фанчжэн этого не знал.
«Я сделаю всё что в моих силах и оставлю остальное небесам. Ведь то, что мы встретились, было суждено небесами. Они заставили меня повстречаться с такой ситуацией, где мне только недавно и выдали Малую Оживляющую Пилюлю. С какой бы стороны, на это и не посмотреть, похоже, что данной девочке не было суждено умереть. Ладно к чёрту рассуждения насчет системы, Будд и небес. Ведь даже если я это делаю и не ради великой заслуги, то какая разница, ведь спасение человеческой жизни, так же было хорошим поступком, особенно если эта жизнь, была жизнью маленького ребенка. Ну а что касалось причины и следствия действий Хань Сяогуо и что насчет требуемой от него компенсации, то он должен будет заплатить за все свои прегрешения, своей жизнью, после того как он уже убил кого-то.» — Вздыхая, подумал про себя Фанчжэн.
Проливной дождь очень быстро пришёл и так же быстро и ушел. Он прекратился уже через час.
Тем не менее, холодный воздух после практически ураганного ветра и после леденящей вьюги, всё еще остался снаружи.
На следующий день...
На рассвете, Фанчжэн поднялся с кровати и его глаза незамедлительно загорелись сиянием! Весь его храм, был практически полностью покрыт льдом. И под утренними лучами света, он казался кристаллическим и сверкающим! А под крышами свисали ледяные сосульки, как будто это были ледяные мечи.
Эти сосульки, также были одними из самых любимых игрушек Фанчжэна, когда он был совсем ребенком и он ничего не мог с собой поделать, когда сейчас его внутренне дитя, взорвалось радостной активностью. Он быстро обломил две сосульки и держа их в руках, он начал ими фехтовать, как будто он сражался ими со страшным монстром. Он сейчас чувствовал себя точно так же, как он чувствовал себя в дни своего далекого детства.
Ну и в этот момент, Одинокий Волк бегом ворвался во двор. Данный пушистый товарищ откусил одну из сосулек, которые располагались пониже и начал спринтоваться ей с Фанчжэном. Тем не менее, в тот момент, когда они столкнулись в противостоянии сосульками, они начали трескаться и тут же разломались в нескольких местах. У Мужчины и у волка, не было другого выбора, кроме как найти себе еще по сосульке и продолжить их битву.
Они веселились на протяжении всего утра, оставляя после себя землю, полностью устеленную раздробленным льдом.
Ну и выдохшись, Фанчжэн отправился готовить завтрак, а Одинокий Волк отдыхать к печи.
Kогда Фанчжэн начал готовить утренний рис, огонь был разожжён под котелком. Ну и пока он ждал приготовления риса, он практиковал свой навык “Ладонь Ваджры Великой Силы”, а после он достал рис из котелка, когда тот приготовился.
Ну и в этот момент, Хань Сяогуо так же проснулся. У него в голове было много различных мыслей, которые на протяжении всей этой ночи, постоянно помелькали у него в сознании, так что он практически сегодня и не поспал. Поэтому он и встал настолько поздним утром. Ну и когда он словил своим носом, дуновение рисового аромата, Хань Сяогуо пошёл на кухню и с интересом спросил: “Мастер, а почему ваш рис настолько ароматно-благоухающий? Он похоже имеет намного более сильный благоухающий аромат, чем тот рис, что я ел вчера!”
“Это Кристаллический Рис данного Нищего Монаха. Ты сможешь его попробовать чуть позже.” — Фанчжэн выдавил из себя смешок и сказал. Он приготовил сегодня немного больше Кристаллического Риса чем обычно. Будущее Хань Сяогуо, всё еще было неизвестно и Фанчжэн запланировал выдать ему последнюю хорошую кормёжку, перед тем как отослать его к своей судьбе.
Ну и когда Хань Сяогуо это и услышал, он лишь усмехнулся таким образом, как будто он понимал, что именно подразумевал своими словами, Фанчжэн. Тем не менее, он об этом, не проронил ни слова. После размышлений, которые продолжались всю ночь, он наконец-то привёл свои мысли в порядок.
Когда рис был приготовлен: оба существа, а именно волк и человек, быстро проглотили всю свою пищу и в особенности это касалось именно Хань Сяогуо. Он никогда в своей жизни не ел настолько вкусного риса, так что он размашисто махал ложкой и зачерпывал себе риса с горкой, тут же перенося его в рот. Ароматно-благоухающий вкус вошёл в его рот и практически довёл такого большого человека как он, до слез.
Ну а что до Фанчжэна? Он ел данный рис на каждодневной основе, так что он каким-то образом, уже обрел к нему довольно-таки большой иммунитет. Он медленно кушал свой рис и время от времени, он пил понемногу воды, чтобы запить рис и отправить его в желудок. Его спокойное поведение, делало его похожим на состоявшегося монаха.
После поедания завтрака, Фанчжэн позволил Хань Сяогуо остаться на заднем дворе, а он сам отправится очищать храмовые залы тряпкой.
Ну и когда Хань Сяогуо это и увидел, он не стал сидеть сложа руки и бездействовать. Он начал помогать Фанчжэну подметая пол и протирая двери.
Ну и когда они вдвоём были заняты рутинной работой, внезапно послышались шаги, которые начали доносится до них снаружи.
Ну и когда Фанчжэн это и услышал, он опустил тряпку и вздохнул.
Хань Сяогуо выдал ему практически незаметную улыбку и обратился к Фанчжэну: “Мастер, я надеюсь что вы помните о вашем обещании.”
Фанчжэн кивнул. Группа людей пришла к ним через главные ворота.
“Мастер, мы здесь, чтобы опять посмотреть на достопримечательности вашего великолепного храма... Чего? Хань Сяогуо?! Стоять, не двигаться!” — Шеф Чжан блистал улыбкой перед тем, как он входил в данный храм, но затем, уже в следующий момент, у него было очень суровое выражение на лице. Он громко заорал на Хань Сяогуо!
Ву Хай и компания полицейских, быстро расчехлили свои револьверы и начали целиться из них в Хань Сяогуо!
В подобной ситуации, другого результата, просто и быть не могло. Хань Сяогуо был пресловутым убийцей и у него был очень жестокий характер по отношению к врагам, так что полицейским, нужно было быть очень осторожными. Никто из них, не хотел рисковать своей жизнью!
Хань Сяогуо ехидно улыбнулся и сказал: “Довольно. Не стоит так нервничать. Если бы я хотел бы сбежать, то я бы не стал, ждать вас всех, здесь.”
Шефа Чжао внезапно как молнией ударило, и быстро прейдя в себя, он осмотрелся и увидел Фанчжэна, который сейчас выходил из храмового зала. Он его и спросил: “Мастер, что тут происходит?” — Ну и, хотя он и обращался к Фанчжэну как к мастеру, тон его обращения был строгий и суровый. Очевидно, что он был просто вежлив и формален, и что он никогда по-настоящему не признавал в Фанчжэне, Мастера.
Фанчжэн прижал свои сложенные ладони к груди и сказал: “Амитабха. Благодетели, здесь нет нужды для волнений. Прихожанин Хань и этот Нищий Монах, общались всю прошлую ночь. Ну и после консультации у этого Нищего Монаха, он готов сдать себя властям.”
“Что?” — Все полицейские были просто ошарашены. Это же был грозный и злой человек, который убил охранника, ограбив после инкассатор, и который затем отправился в бега, заставляя их бегать за ним, как кошки за мышью. И всё же, подобного человека, смог убедить сдаться, такой молодой монах? А такое вообще, было возможно?
Если говорить обо всём поподробнее, то для того, чтобы воззвать к эмоциям Хань Сяогуо, они использовали разнообразные методы. Они даже безостановочно проигрывали голос жены Хань Сяогуо, через колонки! Однако же, все эти методы не принесли им никакого успеха. И всё же, он был убежден на сдачу властям, каким-то там непонятным монахом. Они внезапно почувствовали, как будто они жили бесполезными жизнями, на протяжении двадцати последних лет.
Ву Хай подсознательно и не думая спросил: “Мастер, вы наверное шутите, верно же?”
Шеф Чжан сказал, но уже на полном серьёзе: “Мастер, вы уверенны?”
“Вам не нужно, ничего у него спрашивать. Это именно мастер меня сподвиг на сдачу властям. Если же нет, я бы уже давным-давно убежал бы в глубокий горный лес. Пот и подумайте, почему я вообще ждал бы вас тут, чтобы вы меня сцапали?” — Громко произнес Хань Сяогуо.
Шеф Чжан посмотрел на Фанчжэна, с явным затруднением в глазах. Он понял, что он своими действиями, принижал такого неприметного и молодого монаха. Теперь после того, как он тщательно его осмотрел, он увидел, что данный монах был одет, полностью в белое. Его лысая голова была блестяща, а его кожа была кристаллическая и белая. Она была даже лучше, чем кожа у многих женщин моделей. Его глаза были мирные и в них был дух настоящего мастера. Если человек начинал тщательно его рассматривать, то через какое-то время он мог в нём заприметить глубоко запрятанную, воодушевленность юности. Это не был старый и педантичный монах, это был молодой монах, со своими собственными мыслями и убеждениями!
“И вправду, к юности нужно было относиться с уважением.” — Высказал Шеф Чжан, перед тем как обратиться к Хань Сяогуо: “Хань Сяогуо, я думаю, что у тебя есть какие-то просьбы, верно?”
“В такое-то время, какие у него ещё могут быть просьбы? Шеф, почему бы нам, просто его не арестовать и не покончить с этим фарсом?” — Сказал Ву Хай.
Все полицейские, без приказов каких-либо приказов, продолжали целить мушки своих револьверов в Хань Сяогуо!
Тем не менее, Хань Сяогуо спокойно приложил ножик к своей шее и сказал: “Шеф Чжан, у меня к вам, есть только лишь одна просьба. Перед тем, как я сдамся властям, я хочу повстречаться с моей дочерью и хочу с ней поговорить. У меня больше нет других просьб! После этого, я доверю мою жизнь в ваши руки.”
“Ты что, угрожаешь нам что ли?” — Гневно прокричал Пан Вэй.
“Это не угроза. Если бы я должен был вам угрожать, то я бы тогда сказал, что украденные мной деньги, уже были спрятаны мной в такой локации, которую вы никогда в жизни не найдете. Я просто покончу жизнь самоубийством, если вы действительно будете заставлять меня сдаваться властям, против моей воли и данные деньги будут похоронены в земле, навечно!” — Когда Хань Сяогуо уставился на Пан Вэя без какого-либо страха и волнений, он изложил свои слова ясно и очень доходчиво.
