Глава 56 — Достижeние соглашения.
“Eсли быть честным, то я действительно сожалею о моих поступках. Когда я был солдатом-наёмником, я заpабатывал довольно-таки приличное количество денег за миссии и операции. Tем не менее, вы возможно и не знали, но профессионалы такие как солдаты-наёмники или же какие-другие расходные бойцы, обычно были людьми живущими сегодняшнем днём, ведь они и не знали, что возможно произойдет с ними, уже завтра: «Кто знает, что произойдет потом, если они умрут, уже на следующий день?» — Bот так они думали. Ну и как результат, никто из нас даже и не пытался копить наши заработанные деньги. Oни тратились тут же, когда попадали в наши карманы. Mы без каких-либо колебаний на сердце, тратили их на еду, на женщин и на азартные игры. Ну и кроме покупки косячков из чистопробного каннабиса, мы так же ели всевозможные деликатесы и разные премиальные продукты. Жизнь тогда, реально была хороша и комфортабельна. Теперь же, я реально чувствую, что “мне” прошлому нужно было, пару раз разбить лицо за подобные действия! Ни один деликатес в мире, не может сравниться даже с одной прядью волос моей дочери.”
Ну и когда он подошёл в разговоре к самой сути, Xань Cяогуо чисто по привычке попытался засунуть руку в свои карманы. Однако, он же был практически голый, ну и где в надетом на него полотенце могли быть карманы? В общем: он искал сигареты.
Они у него естественно уже закончились, ну а Фанчжэн так же естественно, что не курил, так что это было само собой разумеющееся, что в храме их было не найти.
Хань Сяогуо мог лишь печально вздохнуть и продолжить свой рассказ: “У меня из-за моей дикой расточительности в прошлом, совсем не осталось денег и наблюдая за состоянием здоровья моей дочери, когда оно становилось с каждым днем всё хуже и хуже, я ощущал себя так, как будто кто-то отрезал по кусочку от моего сердца, снова и снова, кривым и ржавым ножом! И моя доченька всё также продолжала держаться за мой большой палец, своими ослабшими и крохотными ручками, когда она видела мою мрачную хмурость. В такие моменты, она для меня пела и всячески пыталась меня успокоить. Ты знаешь? У неё такой прекрасный голос. Но когда я его слышу, он ощущается так, как будто какой-то безумный садист колотит меня гвоздём прямо по сердцу. Так больно...”
“У меня реально не было иного выбора, кроме как ограбить инкассатор. У меня не было времени, чтобы найти себе подходящую цель для грабежа, и я не смог бы придумать какой-нибудь план по быстрому получению денег, ведь единственное что я умел хорошо делать, это лишь убивать! Я знаю как избавляться от преследования! Ну и я так же использовал мои втайне закопанные револьвер и ножик, которые я держал под землей как память с моих старых деньков солдата-наёмника. В общем я ограбил инкассатор, после того сотрудники банка погрузили денежные ячейки в инкассатор и уехали от банка.”
“Я не хотел убивать, но эти парни сопротивлялись и пытались всеми силами меня победить. Даже когда рука у этого парня, который защищал деньги, была практически сломана, он всё равно отказывался опускать денежную ячейку, пристёгнутую к его руке. У меня не было другого выбора, и я не хотел, чтобы меня поймали. Поэтому мне и нужно было срочно бежать и для этого, мне и нужно было его и убить! Мастер, если бы это было бы и вправду возможно, то я реально не хотел его убивать, но у меня не было выбора!” — Хань Сяогуо стал натирать свою голову, как если бы он хотел показать свою печаль и грусть.
Фанчжэн его и спросил: “Тогда почему вы хотели убить этого Нищего Монаха?”
“С момента первого убийства, для меня уже не было разницы, убью ли я одного человека или же нескольких. Покуда я не раскрою моё местоположение и покуда я смогу потратить эти деньги, чтобы спасти мою дочь. Я с готовностью понесу на своих плечах, все эти грехи!” — Хань Сяогуо произнес эти слова с со всей уверенностью, в правильности его действий, по отношении к его дочери.
Фанчжэн слегка кивнул и безмолвно посмотрел на Хань Сяогуо. Затем он и спросил: “Поверите ли вы, если этот Нищий Монах вам скажет, что он может спасти вашу дочь?”
“Мастер, вы можете спасти мою дочь?” — Хань Сяогуо этим словам был реально удивлен. Но на подсознательном уровне, он естественно в это не верил. Всё же он задумался: «Тем не менее, если подумать об этом с другой стороны, то разве этот монах, был обычным человеком? Его нельзя было убить, даже когда в него стреляли из пистолета. Ну а дождь, похоже, что не мог промочить ни его одежду, ни замочить его ноги. Кто-нибудь в мире, вообще видел подобного божественного человека?» — Это были такие события, о которых никто никогда и не слышал, как говориться: просто неслыханное явление! Такой чудотворный монах возможно и вправду имеет способы спасти его дочь! Ну по крайней мере, в той больнице в которой и находилась его дочь, уже сделали всё что могли. Болезнь уже достигла терминальной стадии. Даже с лекарствами, доктора могли лишь отсрочить неизбежное.
“Амитабха. Данный монах не может врать. Её можно спасти. Однако этот Нищий Монах не может спускаться с горы. Вашей дочери нужно будет лично прийти на эту гору.” — Фанчжэн вспомнил что у него есть пилюля, которая вполне возможно сможет спасти дочь Хань Сяогуо. Сам же он был здоров как бык и вряд ли его сможет взять хоть какая-нибудь хорь. Он каждый день ел Кристаллический Pис и Пил Искорененную Чистейшую Жидкость из Буддийского Чана. Он каждый день тренировал боевые искусства и с Белой Лунной Монашеской Ряской, которая его и защищала, данная спасающая жизни пилюля, ему была совершенно и не нужна. Её было лучше отдать кому-нибудь, в обмен на великую заслугу.
Ну и в дополнении к этому, Фанчжэн был реально тронут словами Хань Сяогуо. Это была правда, что трехлетняя девочка, не должна была терпеть все эти страдания.
“Спасибо вам, Мастер!” — Хань Сяогуо плюхнулся на пол и начал кланяться ему в ноги.
Фанчжэн же, поднял Хань Сяогуо с колен. Ну и независимо от того, сколько бы силы Хань Сяогуо и не использовал, чтобы продолжить кланяться, он с поразительным-удивлением обнаружил, что руки Фанчжэна были как сталь. У него не было ни единого, способа чтобы ему сопротивляться! Это в очередной раз подтвердило его веру в то, что Фанчжэн был божественным монахом, глубокоуважаемым монахом или священным монахом.
Фанчжэн сказал: “Этот Нищий Монах, не может выдать вам данную пилюлю, не получив ничего взамен.”
“Я куплю её! Я отдам вам все деньги, что у меня есть!” — Заорал Хань Сяогуо без всякой задней мысли.
Фанчжэн покачал головой и сказал ему, без улыбки на лице: “Зачем такому монаху как мне, нужны были деньги на такой всеми позабытой и далёкой горе?” — Однако, про себя он подумал: «Если ты мне их не пожертвуешь, то я один хрен, не смогу использовать то, что ты мне и выдашь!»
Хань Сяогуо и не знал, о чём сейчас думал Фанчжэн. Он почесал свой затылок и сказал: “Мастер если вам не нужны были деньги, то, что вы хотите?”
“Горькое море не имеет границ, возвращайтесь к берегу пока ещё не поздно. Только Буддийское просветление может позволить кому-нибудь скинуть с себя оковы страданий в мирском теле. Покайтесь и возможно, вы будете спасены.” — Официальным тоном произнес Фанчжэн.
Хань Сяогуо внезапно пришёл к пониманию его слов, и он пристально уставился на Фанчжэна.
Фанчжэн так же посмотрел на него в ответ, а его глаза в этот момент, похоже, что были невероятно глубоки и содержали в себе свет от мириад звёзд.
С Фанчжэном стоящим сейчас напротив него, Хань Сяогуо внезапно вспомнил тот момент, когда он падал в обморок. Он тогда увидел фигуру, которая похоже, что была окутана и которая светилась светом Будды... Он сжал свои зубы и отчётливо проговорил: “Мастер, я понял! Не волнуйтесь, покуда моя дочь будет спасена от смертельной болезни, я c готовностью сам сдамся властям!”
“Амитабха.” — Фанчжэн выдал ему Буддийскую прокламацию. Ну и в этот момент, он и не знал, смогут ли его подобные действия рассматриваться как подталкивание Хань Сяогуо к раскаянию и покаянию, но это было всё, что он мог сейчас сделать. Ну а что до реформации его сознания, которая будет исходить из самых глубин его души, заставляя его признать свои собственные ошибки, то к таким действиям Фанчжэн естественно и не знал как и подталкивать или как их проворачивать.
Фанчжэн сказал: “Прихожанин, у вас есть хотя бы какой-нибудь способ, чтобы привести вашу дочь сюда наверх к Храму Одного Пальца?”
Хань Сяогуо кивнул и сказал: “Я могу позвонить моей бывшей жене и попросить её привести Мили сюда, на Гору Одного Пальца.”
“Бывшая жена?” — Фанчжэн был удивлен его словами.
“Да... моя бывшая жена. Перед тем как я начал планировать ограбление инкассатора. Я уже поставил подписи в бумагах с прошением о разводе, и я оставил их дома на видном месте. Так же я оставил ей и письмо. Я верю, что она должна была подписать бумаги, после того как она прочитала моё письмо.” — Когда Хань Сяогуо это и сказал, его глаза были переполнены болью.
Фанчжэн достал мобильный телефон из кармана и протянул его Хань Сяогуо. Хань Сяогуо в свою очередь на какой-то момент задумчиво замолчал, перед тем как протянуть руку к Фанчжэну за телефоном. Ну и взяв телефон в руки, он начал нажимать на экран, по большим числам, чтобы тем самым позвонить по номеру, который ему был очень хорошо знаком. Он был немного взволнован, немного напуган и сильно тревожился. Он медленно вышел из комнаты и Фанчжэн не стал следовать за ним, ведь это было его личное дело. Ну и так же, Фанчжэн не был слишком любопытным человеком.
Однако же, Хань Сяогуо опустил телефон с потемневшим выражением на лице, и это произошло уже через очень короткий промежуток времени.
“Мастер, моя жена отказывается приводить сюда мою дочь. Она хочет, чтобы я сдался властям, и чтобы таким вот образом, они отнеслись ко мне со снисхождением и что только таким образом, мне и позволят повстречаться с дочерью. Болезнь моей доченьки стала прогрессировать еще быстрее чем раньше и ей стало хуже...” — Хань Сяогуо рухнул на землю испытывая душевную боль. Он вцепился в свои волосы руками и начал с силой их дёргать. Мужчина острого ума и великой свирепости, сидел сейчас на полу и рыдал.
Фанчжэн вздохнул, но так и не сказал ни слова. Он не мог покидать гору Одного Пальца и для Хань Сяогуо, так же было невозможно отсюда уйти. Ведь единственная тропа ведущая вниз с горы Одного Пальца, была заблокирована полицейскими, так что идя по ней, он будет вынужден подвергнуться нападению полицейских, ну и так же, его тупо схватят если он продолжит оставаться на горе.
Ну а что до помощи Хань Сяогуо, чтобы он обошёл кругами полицию и спустился с горы? То Фанчжэн никогда об этом и не думал. Ну и, хотя Хань Сяогуо и был беспомощной овечкой лично перед ним, он всё же был самым свирепым зверем, как какой-нибудь тигр или леопард, против других людей. Он возможно потеряет контроль над собой и опять будет убивать. Помогать ему покинуть гору, было точно не праведным делом, и вместо этого, это была, лишь помощь его злым поступкам!
Ну и после продолжительного рыдания, Хань Сяогуо сжал свои зубы и встал. Он сказал: “Мастер, есть только один последний метод, который можно сейчас использовать. Однако, я хочу, чтобы вы мне гарантировали, что вы точно спасете мою дочь!”
Фанчжэн прижал свои сложенные ладони к груди и практически точно угадал намеренья Хань Сяогуо. Он сказал после продолжительного вздоха: “Амитабха. Прихожанин, этот Нищий Монах использует свою голову в качестве гарантии, что, если ваша дочь придет к нему на гору, то она точно сможет прожить здоровую жизнь. Тем не менее, вы должны согласиться на одно соглашение со мной, иначе Этот Нищий Монах не будет спасать вашу дочь.”
