История Арены Маммона насчитывала больше тысячи лет. За это время многие главы Дома бросали вызов Арене, и Гусион видел иx всех.
— Да, кажется, у них не было особых проблем с прохождением этого этажа, — пробормотал Гусион, прищёлкнув языком, и подпёр рукой подбородок.
Честно говоря, среди них было немного таких, как Каиван, которые боролись на первом этаже и каким-то образом сумели завершить его. Потребовалось очень много времени, чтобы Дом Маммон пал. При правлении Короля Алчности Дом был силён, так что слово "падение" как нельзя лучше описывало его нынешнее состояние. Дом Маммон рухнул, когда им правили два предыдущих главы. Главы Дома Маммон объективно были довольно могущественными фигурами. B мире демонов, когда у дома есть сила, это значит, что у него — мощное подземелье и сильный хозяин.
Поэтому, кроме Каиван, которая опрометчиво бросила вызов, главы Дома Маммон обычно начинали разочаровываться только с пятого или седьмого этажа Арены.
"Hо даже принимая во внимание всё это..."
Гусион посмотрел на Ёнг-Xо, который один стоял посреди ристалища и с закрытыми глазами поглощал ману Маммона.
Ёнг-Хо прошёл второй этаж, победив Мастера Этажа одним ударом. Наверное, у него уже есть опыт сражений с подобным противником, потому что этот бой закончился гораздо чище, чем бой Ёнг-Хо со Стальным Волом.
"Конечно, умение управлять Аамоном — это почти жульничество..."
Однако многие преуспевали только благодаря своему снаряжению. В этом отношении Ёнг-Хо ничем не отличался от остальных, потому что Аамон помогал ему соответственно его уровню навыка.
"А он — хорош. И храбр..."
Eго боевое чутьё — тоже вполне неплохое. Он действительно хорошо владеет огнём и холодом, а когда противник нападает, не закрывает глаза и не вздрагивает.
На лице Гусиона появилась тёплая улыбка. Со времён самого Маммона Ёнг-Хо был первым, кто так естественно управлял силой Алчности, и это очень радовало Гусиона.
Пока Гусион оценивал Ёнг-Хо, тот медленно восстанавливал свое дыхание. Поглощая ману, юноша тоже оценивал Гусиона, но мысли его посещали другие.
"Мне крупно повезло."
Мастером второго этажа оказалась огненная фигура. Он уже сражался с подобным противником, когда появилось искажение, так что Ёнг-Хо использовал тот же приём, и поэтому с лёгкостью победил Мастера Этажа.
Мастер Этажа был явно сильнее фигуры, выскочившей из искажения. Но с тех пор и мана Ёнг-Хо стала намного сильнее.
"Неужели её стратегия — бесполезна?"
Каиван была очень дотошной. В своём дневнике она описывала всех Мастеров Этажей, с которыми сталкивалась, и всю информацию о своей стратегии нападения. Но не для себя. Каиван делала это для своего младшего брата, который должен был стать претендентом, когда оправится от своей болезни.
К несчастью, то, что Каиван описывала в дневнике, не работало. Ёнг-Хо пришёл к такому заключению, когда Мастер Этажа на первом уровне оказался другим, да и на втором — тоже. Видимо, духи одного уровня с претендентом выходили на арену в случайном порядке.
Как бы то ни было, это лёгкая победа. Ёнг-Хо с удовольствием поглотил ману Маммона и выжидающе посмотрел на Гусиона. Tот усмехнулся и подошёл к парню. Он с ворчанием провёл в воздухе пальцем, и перед Ёнг-Хо появились три светящиеся коробки.
— Отлично, выбе...
— Эту.
Как и в прошлый раз, Ёнг-Хо выбрал коробку до того, как Гусион договорил. Гусион опять заворчал.
— Эй, глава. Зачем, по-твоему, здесь несколько коробок?
— Не знаю. Мне это просто не интересно.
Согласно записям Каиван, награды в коробках — неравноценные. Когда ей везло, она получала хорошее снаряжение, ну а если нет — только горстку золота или какую-нибудь безделушку.
Но это не работало с Ёнг-Хо. Алчность помогала ему выбрать лучшую награду.
— А у тебя — большой талант, — снова проворчал Гусион, и Ёнг-Хо почувствовал глубокое удовлетворение. Юноша с довольной улыбкой похлопал по светящейся коробке и взял содержимое.
— Перчатка?
— Это магическая перчатка. Она может расти. Ты только на втором уровне, но уже выбрал лучшее. Если ты просто доверился инстинкту, то...
— Это как доспехи? — привычно перебил Гусиона Ёнг-Хо.
— Надень, — нахмурившись, сказал Гусион. — Её можно использовать как доспехи и как оружие. У меня есть нечто похожее, так что я тебе покажу.
Гусион снял белый пиджак и отдал его мужчине в маске зверя. Серебряную перчатку трудно назвать латной рукавицей, но Ёнг— Хо надел её на левую руку.
— Она отзывается, когда вливаешь в неё свою ману. Её конечная форма — для всех разная, но... вот на что она обычно похожа.
Гусион высвободил ману. Это была не та мана, которую он использовал, пытаясь подавить Ёнг-Хо. Она осталась на кулаках Гусиона. Его руки и плечи покрылись красным металлом. Даже при том, что металл был обычный, это отличалось от простых доспехов. Казалось, сами мышцы Гусиона отлиты из красного металла. Кисти его рук стали почти вдвое больше, он несколько раз сжал и разжал кулаки, рассказывая.
— Растущая магическая перчатка. Её создал Хорус, Божественный Палач, который был одним из духов Маммона. Магическая перчатка растёт вместе со своим владельцем.
Ёнг-Хо понял, что Гусион имел в виду, когда говорил, что перчатку можно использовать как доспехи и как оружие. Ёнг-Хо влил свою ману в перчатку.
Перчатка словно была сплетена из тонких цепочек с серебряными пластинками. Эта перчатка покрывала запястье, а поскольку металл закрывал пальцы и тыльную сторону ладони, казалась жёсткой и давала ощущение бойцовской.
"А она — лёгкая."
Юноша едва ощущал её вес. И испытал острое чувство, будто перчатка стала частью его собственной кожи.
Ёнг-Хо с серьёзным лицом смотрел на перчатку, и Гусион с довольным видом, глядя на него, сказал:
— Ты без проблем прошёл второй этаж. Как тебе? Хочешь попробовать третий? Наказание... взгляд на твоё самое постыдное воспоминание. Думаю, это даже нельзя назвать наказанием.
Ёнг-Хо представил, как Маммон развлекался, глядя на самые постыдные воспоминания своих потомков. Он и подумать не мог, что наказания будут такими, но жизнью он не рисковал. Как сказал Гусион, это даже нельзя назвать наказанием.
Ёнг-Хо посмотрел на Каталину, которая стояла в толпе зрителей. Будучи эльфом, Каталина обладала тонким слухом, так что, наверное, слышала, о чём они говорили, потому что у неё было довольно красноречивое выражение лица.
"Прости."
Юноша был алчным. Поскольку нынешняя ситуация отличалась от той, когда он прошёл первый этаж, Ёнг-Хо кивнул.
— Конечно. Но могу я передохнуть?
— Разумеется, — радостно согласился Гусион. — Проводить тебя в комнату ожидания?
Ёнг-Хо снова кивнул, потому что хорошенько отдохнуть — совсем не помешало бы. Юноша помахал рукой, подзывая Каталину.
И в этот миг... Его взгляд упал на группу зрителей, сидевших в одной из секций трибуны. Ёнг-Хо оглянулся на Гусиона. Немного помедлив, он спросил:
— Могу я задать один вопрос?
— Я отвечу только на один вопрос, как ты и сказал.
Гусион смотрел на Ёнг-Хо так, словно хотел отомстить ему за наглость. А поскольку они пререкались постоянно, Ёнг-Хо больше не чувствовал ни подавленности, ни страха.
Ёнг-Хо снова посмотрел на зрителей. Гусион, глядя на Ёнг-Хо, вспоминал информацию о Каиван. Сколько уровней она прошла? Неужели вся эта публика на трибунах — бывшие главы Дома Маммон?
Он ожидал именно таких вопросов.
Который из них собирается задать Ёнг-Хо? Юноша снова повернулся к нему. Гусион был вспыльчив, он заранее заготовил ответ и ждал, пока Ёнг-Хо спросит. Но когда Ёнг-Хо заговорил, все заготовленные ответы сразу же вылетели у него из головы.
— Гусион, ты знаешь женщину по имени Ситри?
Гусион немного помолчал. Он никогда раньше не испытывал ничего подобного.
На вопрос Ёнг-Хо он ответил со свирепой улыбкой.
