— Ах…
Харухиро лег грудью на небольшой столик и буквально растекся на нем, прикрыв глаза.
В городке — опорном наблюдательном пункте Алтаны — была всего одна улица, где размещался и рынок, и ночлежки, и места для того, чтобы скоротать время. Некоторые из заведений работали до поздней ночи. Харухиро обычно предпочитал одну харчевню, куда редко захаживали посетители, и поэтому там всегда было немного тоскливо.
Еще бы ей быть популярной! Ведь еда в харчевне отвратительная, а выпивка — куда ни шло. Но хозяин заведения постоянно пребывает в дурном расположении духа, и только по этой причине его столы пустуют. Кстати, сама харчевня была мала: у стойки пять мест, чуть дальше стояли два стола, вокруг каждого — по три стула.
В тот день за одним из столов сидел Харухиро, а за стойкой — еще один гость. То есть всего двое, считай, целая толпа. Ведь обычно кроме Харухиро здесь никого и не бывает.
Похоже, посетители иногда заскакивают сюда на обед, но поздней ночью заведение совсем пустеет. Может, хозяину стоит закрывать харчевню пораньше? Впрочем, это не его, Харухиро, дело. Сам вор имел привычку засиживаться здесь, потягивая вино или пиво, до тех пор, пока его не клонило в сон. Вот бы хозяин побольше думал о своих клиентах!
— Как же я уста-ал…
Хоть это и ужасное заведение, у него есть свои плюсы. Можно не волноваться, что кто-нибудь услышит бормотание уставшего вора. Можно даже заснуть за столом, и никто его не побеспокоит.
Здесь можно побыть одному.
Если все время оставаться одному, то, наверное, рано или поздно ему станет одиноко. Однако в палатке уединения не найдешь: с ним постоянно то Ранта, то Кузаку, то оба сразу. Да и вообще, охотясь на территории Загадочной Норы, Харухиро просто не может быть один, поскольку рядом с ним его товарищи, на уединение времени не выкроить.
Если только он намеренно не уйдет куда-нибудь, чтобы побыть в одиночестве.
— Да и так нормально.
Не то чтобы он жаловался или был недоволен... Он всего-навсего хочет высказаться о том, что с ним происходит, не держать же все в себе.
Но его слова не должны дойти до чужих ушей. Есть вещи, которые не стоит озвучивать. Есть то, что нельзя сказать.
И он держит эти мысли при себе как может.
— Ничего не поделать, это ведь личное… И все же… Остальные…
Харухиро был не слишком доволен ребятами из «Токкиз», но считал, что товарищам не стоит знать об этом. Не стоит знать его страхи и подозрения насчет совместной экспедиции с этой бандой наемников.
Вор сам принял решение о сотрудничестве, единолично, как лидер, и теперь он будет выглядеть жалко, если вдруг начнет высказывать свое недовольство. А если Харухиро все-таки проявит свое недовольство и выскажет все ребятам из «Токкиз», его поступок ударит рикошетом по товарищам. «Разве «Токкиз не безнадежны?», «Тогда вообще какой в этом смысл?» — такие посыпятся на него вопросы, и Харухиро боялся, что в его группе воцарится мрачная атмосфера осуждения.
Да и экспедиции только день, естественно, ожидать, что все пройдет как по маслу — глупо. Харухиро, конечно, признавал, что наемники «Токкиз» — ребята странные, но не такие уж дурные люди, а еще с ними весело… наверное. По крайней мере, так ему хотелось думать. Нет, ему необходимо так думать.
Быть позитивным. Быть оптимистом. Смотреть в будущее с уверенностью. Во всяком случае, Харухиро хотел создавать такое впечатление.
— Легко сказать…
Харухиро приподнялся и промочил горло потеплевшим пивом. Нет, не выйдет, не такой он человек… Не позитивный, не оптимистичный и вовсе не уверенный в себе. Скорее, все наоборот. Мрачный, пессимистичный, трусливый.
— Точно…
Потихоньку он начал кое-что осознавать…
По-видимому, Токимуне — человек импульсивный, он не привык задумываться, а больше любит действовать наобум. Он несется навстречу цели с упорством разогнавшегося поезда, а остальные тянутся за ним как вагонетки. Такова реальность.
Что ж, и по сей день Токимуне не платит за свое упрямство и импульсивность, все сходит ему с рук. Но всегда ли так будет? Разве он не может потерпеть неудачу? А пока не стало поздно, не лучше ли сменить стратегию, поступая чуть более обдуманно и осторожно? Страшно ведь ошибиться. Да и странно это! Ведь Токимуне — лидер. А лидер обязан минимизировать риски, чтобы уберечь свою группу. Скорее всего, о таких вещах он даже не задумывался. Или считает эти хлопоты бесполезными.
— Мы отличаемся...
Не так. Точнее, дело не только в этом.
— Может быть я… завидую? Людям, похожим на господина Токимуне?
Среди наемников о группе «Токкиз» ходит слава как о «забавных ребятах». Действительно, они те еще чудаки. Но это не значит, что они слабаки. Этой группе удалось с помощью силы и интуиции оставить за спиной немало наемников. А если судить по их коллективному отношению к жрице Анне, похоже, им не чуждо доверие друг к другу.
Господин Токимуне очень странный.
А Харухиро — слишком обыкновенный.
Не сказать, будто вор хочет быть чудаком, просто рядом с Токимуне Харухиро ясно осознавал свою посредственность, и эта мысль была горькой.
Более того, он чувствовал себя неполноценным.
И что, именно из-за этого и злится больше необходимого?
— Наверное… Скорее всего... Точно. Он крутой, да….
За все время своего пребывания в Гримгаре Харухиро познакомился с некоторыми лидерами кланов, впрочем, знал он немногих. На ум сразу пришли Шинохара из «Ориона», Ренджи, Кадзико из «Диких Ангелов», Сома из «Воинов Зари». А затем Токимуне из «Токкиз». Вроде бы все.
И каждый из этих людей был действительно крут.
— Дело в харизме?
Да. Именно. Они харизматичные. У каждого из них особая аура, которая отличает лидера от остальных людей. Были ли они такими с самого начала — неизвестно, но теперь они точно считаются харизматичными командирами.
Выходит, Харухиро из тех, кого небеса обделили харизмой.
Он сам это понимал. Ему всегда так казалось. Само собой, Харухиро никогда не стать таким как Сома, Ренджи или Шинохара. И все же он чуть лучше, чем, например, Ранта, да и никто из его товарищей не рвется взять лидерство на себя. Значит, он должен справиться сам, так или иначе.
Харухиро не ищет признания, не жалуется, а всего лишь старается изо всех сил.
— Простите…
Харухиро снова разлегся на столе.
Ему стало горестно. Он никудышный лидер. Его товарищи вечно находят его мрачным. Если бы он только был харизматичнее, решительнее, способнее, то тогда смог бы помочь остальным стать сильнее. Ренджи пытался переманить Ранту. Шихору и Юмэ приглашала Кадзико. Мэри... да и Кузаку… Они все способны на большее, так? Наверняка для всей группы лидерство Харухиро лишь обуза, преграда на пути прогресса.
— Хотел бы я стать крутым... — усмехнулся Харухиро.
Но никто не услышит о его желании. Как ни крути, но вор не мог ни с кем поделиться своими мыслями.
Приходилось держать все в себе.
— Итак…
Харухиро поднялся со стола и допил пиво. Он скривился. Отвратительно! Почему он пьет что-то настолько отвратное? Хотелось выплюнуть остатки в кружку, но каким-то чудом он все-таки проглотил мерзкий напиток.
Затем вор оставил глиняную кружку на стойке.
— Спасибо за выпивку.
Бородатый хозяин лишь мельком глянул на Харухиро, ничего не сказав. Ни «пожалуйста», ни «приходите к нам еще». Хоть что-нибудь! И каждый раз такое! А Харухиро все ходит и ходит к этому человеку. Может, стоить прекратить бессмысленно пить в его заведении? Он прокручивал эту мысль в голове множество раз, не сосчитать, а потом все равно заворачивал в харчевню.
Харухиро медленно шагал по пустынному переулку, прохожих почти не было.
Первый день экспедиции закончился без происшествий. Но поскольку они впервые исследовали незнакомую местность, нельзя сказать, прошло ли все гладко или нет. Ведь за первой полостью-залой пещеры оказалась вторая, и стены ее тоже, как и в первой, были усыпаны множеством мерцающих яиц. За день наемники сумели найти в общей сложности десяток подобных кладок и на этом прекратили поиски, вернувшись в город. У Харухиро было странное предчувствие, будто и на второй день экспедиции они увидят всего лишь яйца и кладки, ничего больше.
Тем не менее, вор предвкушал какое-то событие, смутно ждал чего-то. И это ожидание нельзя было назвать неприятным. Возможно, Харухиро на самом деле с нетерпением ждал дня, когда они наткнутся на невиданное и неизвестное никому существо. И в то же время вор боялся этого.
Они уже потеряли Манато и Могузо, и Харухиро не хотел переживать эту боль от потери снова.
Кстати о боли: он больше ее не чувствовал. Однажды парень просто обнаружил, что не испытывает эту резкую колющую боль. А что если это подведет его и товарищей к новым ошибкам? Этого вор тоже боялся.
И, разумеется, об этом он тоже никому не мог рассказать.
Теперь ребята его группы не упоминают в разговорах имена погибших товарищей.
Они делают это специально? Осознанно? Или случайно? В любом случае, они продолжат избегать говорить о Манато и Могузо.
— Надоело… —Харухиро остановился и посмотрел на ночное небо.
Нельзя жаловаться остальным. Нужно ведь не терять лицо? Как лидер Харухиро не должен выглядеть слабаком. Нельзя вселять тревогу в товарищей. Но и быть беспечным нехорошо. То не так, это не так. Все не так. И с этим ничего не поделать. Но сделать что-то нужно. Даже если он будет накручивать себя раз за разом… В конце концов, он же обычный человек. И совершенно посредственный лидер.
— Нечестно это...
У него даже девушки нет.
— Ну, в смысле… Девушки…
Харухиро взъерошил волосы. Зачем ему это? Для душевного спокойствия? Или же, откровенно говоря, доверия? Или же заботы? Ну, этого тоже, наверное. Чтобы кто-то обнял его? Или же утешил…
— У-а-а-а-а-а… Я ужасен. Ох…
Черт! Это ведь не бар! Он посреди улицы! Его может кто-нибудь услышать!
Вор почувствовал, что кто-то из прохожих остановился.
Присмотревшись, он увидел перед собой двух человек.
И тут голова Харухиро слегка закружилась.
— Оу… — произнес некто маленького роста.
А вот второй, спутник коротышки, был роста исполинского, считай, все сто восемьдесят сантиметров.
Огромная фигура, а не просто высокая или толстая. На фоне такого человека любой почувствует себя карликом, что уж говорить о коротышке-товарище, что шел рядом с великаном. Зрелище то еще! Забавно — не то слово.
— Что ты здесь делаешь, Харухирокава? — коротышкой оказалась грозная Анна из группы Токимуне.
— А, да ничего такого… — Харухиро шагнул назад. — Просто…
На него уставились. Эти двое смотрят на него, ничего больше. Правда, слишком уж пристально.
И пристальнее всего на Харухиро глазела отнюдь не госпожа Анна, а вторая…
Великанша Мимори. Она глядела на вора с высоты своего немалого роста. Да, этими своими глазами, точно у какого-нибудь маленького зверька.
Харухиро хотелось бежать. Немедленно. Но зачем? Эти двое подумают, что он странный, даже чересчур. Хотя они уже считают его чудаком.
— А в-вы... Уже так поздно, что же вы…
— Просто гуляем. Джаст герлз прогулка. Найт волкинг. Что ты там потерял, Харухирокава?
— Ха-ха. Нет. Потерял? Нет-нет. С чего вы так...
— У-а-а-а-а, — Анна с ужасом на лице вцепилась в золотые локоны. — Это ты про меня!
— Не кричи ты так! И вообще я ничего такого…
— Эй, ты говорил это про госпожу Анну? Ну-ка быстро признавайся, червь!
— Нет, я сказал, что я ужасен...
— Ужасен! — Анна ткнула пальцем в сторону Харухиро и рассмеялась до слез. — Ужасен! Тебе это очень подходит! Ужасен!
— Наверное…
У него не было сил возражать… Точнее, он не мог возражать. В любом случае, он действительно ужасен. Совсем непримечательный, заурядный, робкий. Да-да, верно-верно.
— Что ж, эм-м, уже поздно, так что будьте осторожны. До завтра, — Харухиро развернулся.
Его палатка была в другой стороне, но можно сделать крюк. Однако стоило вору сделать шаг, как его окликнули.
— Эй, э-эй!
— Да?
Обернувшись, Харухиро увидел Анну смущенной.
— A ю...Я ведь с-сейчас не с-сказала ту мач? Верно?
— Ха? О чем вы?
— У-ужасен?
— А-а.
А, вот оно что. Похоже, бойкая на язык жрица пытается извиниться. Харухиро горько улыбнулся. Ничего, все в порядке. Для такого как он это все — мелочи.
— Расслабься. Я ведь действительно такой. Мне это понятно.
— Ноу! Т-ты не ужасен! — Анна погрозила пальцем— Ты не настолько ужасен!
«Настолько»?
… не мог он не подумать, но это всего-навсего фигура речи, она так не со зла.
Теперь вор потихоньку начал осознавать, почему все в «Токкиз» принимают жрицу за маскота. Она грубая, очень шумная, но не злая.
— Спасибо огромное. Эм-м, ну, пойду спать. Доброй ночи, госпожа Анна, Мимори.
Поклонившись, он собирался уйти, но его снова остановили.
— Постой.
— Да?
Сейчас это была не жрица. Наверное, Мимори. Да, она, и маг быстро шагнула к нему и встала напротив.
— Э? Э-э? Э?..
Что ей нужно? Неужели хочет убить его? У Мимори всегда одно и то же выражение лица. Но она невероятно сильная. И огромная.
Харухиро хотел было пойти, но вдруг Великанша ухватила его за края одежды и удержала на месте, притянув к себе. Вор смотрел на нее снизу вверх. Она выше него на десять сантиметров, не меньше.
— Миморин, — вдруг выпалила Великанша.
— Э? — Харухиро застыл с испуганным выражением лица, пока не моргнул, пытаясь переварить происходящее. — Ми? Мимо… Мимо, рин?
— Май го...… — задохнулась Анна и прикрыла ладонью рот.
— Верно, — Мимори кивнула. — Миморин.
— Э? Что…
— Я.
— Госпожа… Мимори?
— Зови Миморин. С этого момента зови меня Миморин.
— Миморин?
— Верно.
— Х-хорошо. По...нял. Миморин.
— Замечательно.
Уголки губ волшебницы слегка приподнялись, а сама она чуть прищурилась. Похоже, так выглядела ее улыбка. Наверное, она чем-то довольна.
Девушка отпустила Харухиро, развернулась и пошла прочь. Анна заторопилась к Мимори и что-то затараторила ей.
— Миморин! Вот зе хелл? А ю крейзи? — доносилось до ушей вора, но он ничего не понял.
Что это? Зачем? А, ладно! Неважно. Все ведь и так хорошо?
Не осознав смысла происходящего, Харухиро развернулся и отправился спать.
Ведь сегодняшний день — лишь подготовка к завтра.
