Е У Чень с Хуа Чженьтянем ехали в карете, направляясь к дому семьи Хуа. Если бы они пошли пешком, то зеваки бы точно заполонили всю улицу.
Сидящий в карете Хуа Чженьтянь глянул на деревянное инвалидное кресло Е У Ченя, с которого тот отказался слезть. Он не смог удержаться и спросил: «Мальчик, как ты выжил? Ты правда тогда убил Фэн Чаояна своим мечом?»
Когда новости распространились по континенту, множество людей были свидетелями. Теперь, когда он об этом думал, ему трудно было в это поверить. Хуа Чженьтянь довольно много знал о Е У Чене, просто он считал всё это событие слишком невероятным.
«То, что я вернулся — это хорошо. А как я вернулся назад, это не имеет особого значения» — просто ответил Е У Чень, затем поднял взгляд и обеспокоенно спросил: «Я убил Фэн Чаояна, он умер, а я выжил. Раз я не был уничтожен, тогда пусть и небеса переменятся»
Пусть небеса переменятся?
Услышав чистый голос Е У Ченя, сердце Хуа Чженьтяня упало в пятки.
Как и Е Вэй, он чувствовал, что впечатление, которое Е У Чень вызывает у людей, полностью переменилось, по сравнению с тремя годами ранее. Он стал чрезвычайно слаб, тем не менее, он обладал таким темпераментом, который пугал людей. Все знали, что Е У Чень не хочет многое объяснять. Ответ, который он ему только что дал, уже был его максимумом. Хуа Чженьтянь остановил себя от дальнейших расспросов и сердито ответил: «Что бы ты ни делал, ты должен сохранить свою жизнь. Ты знаешь, сколько людей ты тогда замучил? Если бы ты не был сейчас слаб, я бы точно тебя побил!»
«Я понимаю» — Е У Чень улыбнулся и кивнул: «Пожалуйста, будьте уверены. В будущем никто не сможет забрать мою жизнь»
Его голос всё ещё звучал расслабленно, но в нём сквозила уверенность. Это только ещё больше озадачило Хуа Чженьтяня. Что с ним произошло за эти три года? Может ли быть, что он понял нечто важное о жизни и смерти?
Е У Чень не позволил Нин Сюэ и Тунсинь последовать за ним. Напротив, он оставил их с Е Шуйяо. Он выбрался из кареты, и Хуа Чженьтянь одной рукой толкал его инвалидное кресло вперёд. Конечно же, он не был так же нежен, как и Нин Сюэ с Тунсинь. Когда они только вошли в дом семьи Хуа, все взгляды сконцентрировались на Е У Чене. Их челюсти попадали на землю, но так как рядом с ним был Хуа Чженьтянь, то никто не посмел издать ни звука.
Хуа Чженьтянь продолжил толкать инвалидное кресло Е У Ченя, пока они не приблизились к спальне Хуа Шуйжоу. Он постучался в дверь и прошептал: «Моя дорогая дочь…» Затем он открыл дверь и тут же поспешил её закрыть. После того, как Е У Чень вошёл в спальню, он проскользнул наружу. Сделав глубокий вздох облегчения, он сказал сам себе: «Это хорошо. Моя дорогая, ты видела? Бог вновь послал нам счастье нашей дочери…»
Хуа Шуйжоу в этом году исполнилось девятнадцать лет. Она больше не была той ребячливой и стеснительной девочкой. Она даже начала убирать свои волосы. Её обычный вид напоминал молодую домохозяйку, а не девушку в ожидании свадьбы. Она всё ещё выглядела хрупкой и мягкой, но ещё и такой крохотной.
В это время она вышивала свой любимый узор на плотном пальто, которое уже было готово. Её техника была умелой, а взгляд — сфокусированным, в нём читалась лёгкая грусть, вкупе с другими смешанными чувствами. Когда она услышала шум, она подняла голову и встретилась взглядом с глазами, которые были полны чувством вины и жалостью. Она растерялась и тут же выронила из рук вышивку, та упала на пол.
Она была ошарашена, её сознание опустело. В её поле зрения она видела только Е У Ченя. Вдруг его фигура начала расплываться, а мир потерял краски.
При виде такой ошеломляющей сцены она упала в обморок.
Когда она очнулась, она лежала на руках у человека, и чувствовала запах мужчины. Она подняла голову и посмотрела ему в глаза, протянув руку, она коснулась его лица и прошептала: «Я сплю?.. даже если я сплю, я стану самым счастливым на свете человеком, если смогу увидеть своего милого в моём сне. Я желаю никогда не проснуться из этого сна»
Е У Чень коснулся рукой её лица, чувствуя одновременно и боль, и жалость. Он нежно произнёс: «Конечно же, ты не спишь. Я не могу отпустить мою Сяо Жоу, так что я должен был вернуться. Только вот я вернулся слишком поздно, и заставил тебя так сильно страдать. Во снах мы не можем чувствовать прикосновений и запахов. Теперь же ты можешь это сделать, так ведь?»
В спальне Хуа Шуйжоу раздался душераздирающий плач. Она плакала так громко, что практически каждый в доме семьи Хуа мог её услышать. Он думали: эта хрупкая девочка старалась контролировать свою боль все эти годы. Поэтому она так отчаянно плачет. Хуа Чженьтянь чувствовал столько боли, когда услышал это. Даже когда она получила новости о его смерти три года назад, она не плакала так сильно. Он посмотрел на остальных людей и воскликнул: «На что вы, ребята, уставились? Продолжайте работать! Сяо Сань, возьми сотню Бомб, Сотрясающих Небеса для Е У Ченя. Посмотрим, кому хватит нервов навредить ему!»
Договорив, он в спешке направился во внутренний двор, потому что не мог вынести звука плача его дочери.
«Ладно, не плачь больше. Ты хочешь, чтобы я страдал ещё сильнее?» — Е У Чень мягко коснулся её лица и попытался вытереть её слёзы. Он нежно улыбнулся: «Моя Сяо Жоу всегда любила плакать. Должно быть, ты сделана из слёз»
Хуа Шуйжоу продолжала плакать. Ей нужно было выпустить слишком много грусти и горя. Она не могла даже нормально говорить с Е У Ченем, пока продолжала плакать. Долгое время он просто держал её, пока она плакала. После чего она постепенно выбилась из сил, и начала лишь тихонько всхлипывать. Её плечи дрожали от слишком долгого плача.
Её глаза покраснели, а лицо было всё в слезах. Даже её одежда вся пропиталась слезами. Теперь она так устала, что просто упала в руки Е У Ченю. Она не хотела больше никогда с ним расставаться.
«Тот, кто заставил тебя плакать — самый ужасный человек на свете» — сердце Е У Ченя невыносимо болело. Он вытер слёзы с её лица своими рукавами.
«Нет, это не так» — она всхлипнула и прошептала ему: «Он лучший человек на свете»
«Если он хороший человек, тогда как он мог позволить тебе плакать?»
«Из-за того, что он вернулся, я правда, правда рада. Я чувствую себя такой счастливой…» — она крепко прижалась к нему своим телом. Хотя она больше не всхлипывала, слёзы продолжали течь из её глаз: «Это правда замечательно. Я словно во сне. Я думала, что я больше никогда в своей жизни тебя не увижу»
«Как такое возможно? Я всё ещё не женился на своей Сяо Жоу, как я могу позволить себе вот так вот умереть?» — Е У Чень был так благодарен за то, что он выжил. Он мог разрушить жизнь Хуа Шуйжоу, и она бы осталась одна на всю свою жизнь.
И это было бы огромным грехом.
«Муж мой…»
«Да, я тут»
«Мой муж…»
«Я тут»
«Мой дорогой муж…»
«Я никогда больше тебя не оставлю, и я сделаю тебя самой счастливой женой на свете…»
«Хорошо… муж мой, я правда хочу называть тебя так каждый день»
«Три года прошло, моя Сяо Жоу выросла, но всё ещё любит плакать, словно ребёнок»
«Я… только мой муж может заставить меня плакать» — Хуа Шуйжоу мягко пошевелилась и тихо произнесла.
«Значит, твой муж — худший парень на свете»
«Конечно же, нет…»
Е У Чень слегка улыбнулся, и его взгляд упал на её кровать. Рядом с её подушкой лежала кукла размером в половину человеческого тела. Со своей стороны он мог ясно разглядеть слова, вышитые на кукле: «Мой покойный муж, Е У Чень»
Сердце Е У Ченя снова сжалось. Возможно, эта маленькая кукла стала её небольшим утешением на эти несколько лет.
Хуа Шуйжоу подняла голову, она неосознанно проследила за направлением его взгляда, и увидела куклу, которую вышила когда-то. Она каждую ночь обнимала её, чтобы заснуть. Её лицо слегка покраснело, будто бы она вспомнила о чём-то. Затем она быстро поднялась, спрятала куклу под одеялом и нервно произнесла: «Я… я такая глупая. Явно же, что мой муж в порядке. А я… я…»
Она невольно запаниковала. Слова «покойный муж» стали теперь неуважением к Е У Ченю.
Договорив, она быстро подбежала к своей кровати, достала деревянный знак со стола и положила его в ящик. Хотя её движения и были быстрыми, Е У Чень всё же успел разглядеть, что на ней было написано: «Место моего покойного мужа, Е У Ченя»
Она и правда поместила это в свою спальню.
Её действия всегда приносили ему некое тепло. Прежде она отказалась выйти замуж за кого-либо другого. А её отец поклялся от её имени императору, что она не выйдет замуж ни за кого, кроме Е У Ченя. Это не было поступком незрелой девушки, но поступок человека, чрезвычайно верного и упрямого.
«Сяо Жоу, не выбрасывай их, ладно?»
«Но они… я…»
«Ты не можешь их выбросить» — Е У Чень легко покачал головой: «Потому что их сделала моя любимая Сяо Жоу, и они могут доказать, насколько сильно она меня любит. Я не хочу, чтобы их выбросили. Ты можешь оставить их? Я хочу видеть их почаще, чтобы они напоминали мне о том, насколько сильно ты меня любишь»
Хуа Шуйжоу ненадолго задумалась, после чего кивнула и широко улыбнулась. Она выглядела такой красивой, словно цветы, которые расцвели после дождя.
