Е У Чень наклонился и подобрал одежду, которая выскользнула из рук Хуа Шуйжоу. Это был мужской костюм. Стоило Е У Ченю лишь взглянуть на него, как он сразу же понял, что она сшила его не для своего отца, а для него. Его размер идеально подходил его фигуре трёхлетней давности, даже его цвет и стиль. Он спросил: «Ты сделала его для меня?»
«Да…» — голос Хуа Шуйжоу стал тише: «Мне всё ещё нужно доделать его… просто мой муж стал выше, и я должна слегка его подогнать»
Он был «мёртв» на протяжении трёх лет, тем не менее, она всё ещё шила для него одежду. Е У Чень спросил: «В прошлом ты часто шила для меня вещи?»
«Каждый раз, когда я скучала по своему мужу, я занималась этим. Дорогой, посмотри» — Хуа Шуйжоу подошла к самому большому шкафу и открыла его: «Я сделала это всё для тебя»
Гардероб был шириной более метра, а высотой — почти пять. Он был наполнен аккуратно сложенной одеждой разных цветов: белой, серой, светло-голубой… среди вещей была верхняя одежда, повседневная одежда, хлопковая и даже флисовая, нижнее бельё, ботинки и носки. Каждая из вещей была в цвете и стиле, который ему нравился.
«И ещё вот тут» — Хуа Шуйжоу поспешно открыла соседний гардероб и счастливо показала ему всё, что сшила для него за это время.
«Вот тут… и тут… и кое-что ещё вот тут, внутри… в этой коробке находится вся обувь, которую я сделала для своего мужа… дедушка просил перенести всё это куда-нибудь, но я не хотела. Я всегда мечтала о том, что мой муж вернётся. Тогда он сможет носить вещи, которые я для него сшила. И сегодня он вернулся…»
«Мой дорогой никогда не любил носить слишком толстую одежду. Поэтому во время зимы я обычно вязала множество шарфов, и я сделала много хлопковой одежды и ботинок, которые я могла бы сжечь для него… иначе он замёрзнет. Я не ожидала, что он будет в порядке и эти одежды с ботинками все пропадут впустую. Какая жалость»
Выплакавшись, она избавилась от всего набравшегося горя. После этого пришли радость и удовольствие. Е У Чень прослезился, потому что он был переполнен всем этим теплом, что Хуа Шуйжоу подарила ему. Смешанные и сложные чувства переплелись в его голове. Он поклялся себе, что никогда больше не сделает ничего, что могло бы навредить Хуа Шуйжоу.
«Только вот…» — она выглядела расстроенной: «Теперь, когда мой муж стал выше, я не думаю, что они тебе пойдут»
«Не глупи, как такое может быть? Я всего лишь стал слегка выше, мой размер остался тем же. Я уверен, что они всё ещё мне подходят. Видимо, мне больше не придётся беспокоиться о том, что мне будет нечего носить, ближайшие лет восемнадцать» — с благодарной улыбкой сказал Е У Чень. Он чувствовал себя избалованным.
Хуа Шуйжоу не выглядела такой уверенной. Она прошептала: «Тем не менее, это всё одежда ручной работы. Мой муж должен носить что-нибудь более роскошное. Как он может…»
Е У Чень прервал её: «Ты повторяешь глупости. Они все сделаны моей Сяо Жоу с любовью. Они не могут быть куплены за золото. Они бесценны» — он поднял руку и улыбнулся: «Одежда, которую я ношу, слегка старовата. Хочешь помочь мне поменять её?»
«Да!» — Хуа Шуйжоу чувствовала радость. Она счастливо переодела его.
Хуа Чженьтянь долго сидел в своей комнате и не мог придумать ничего, что могло бы помочь ему скоротать время. Он ходил вперёд-назад, и не мог усидеть на месте. Спустя какое-то время он больше не мог удержаться и решил подслушать разговор между Е У Ченем и своей дочерью. Думал про себя, раз Е У Чень стал калекой, то он никак не сможет распознать его присутствие.
В глазах слуг Хуа Чженьтянь выглядел словно вор, когда он приблизился к спальне своей дочери. Прежде чем он смог подобраться поближе, дверь распахнулась, и Хуа Шуйжоу медленно вывезла Е У Ченя наружу. Когда они обнаружили Хуа Чженьтяня со странным выражением лица, она прошептала: «Папа».
Хуа Чженьтянь почувствовал себя виноватым и не смог быстро перестроить своё настроение. Он хотел сделать вид, что ничего не произошло, объяснив: «Я просто проходил мимо… хм… посмотри, дорогая доченька, я был уверен, что этот парень не умрёт так просто. Отныне ты должна приглядывать за ним. Если мы потеряем его вновь, то найти его будет непросто»
Лицо Хуа Шуйжоу слегка покраснело и она поклонилась: «Да, папа»
«Эй, парень, лови!» — Хуа Чженьтянь бросил огромный мешок вещей в ноги к Е У Ченю. Е У Чень сразу же заметил нечто пахнущее порохом, и он точно знал, что это такое. Его рот слегка дёрнулся: если эта штука взорвётся, то вся семья Хуа будет стёрта с лица земли.
Хуа Шуйжоу мягко вскрикнула, она поспешно сделала шаг вперёд и подняла мешок с Сотрясающими Небеса Бомбами внутри, она осторожно произнесла: «Папа, он сейчас не в лучшем состоянии. Как ты можешь бросать в него такую тяжёлую штуку?»
Е У Чень слегка улыбнулся: «Всё в порядке, мой свёкор желает мне только благо»
Хуа Чженьтянь не был в особом восторге. Когда муж приехал, позиция отца тут же понизилась. Даже то, что он бросил в него что-то, могло так сильно ранить его дочь. Он беспомощно ответил: «Парень, там сотня Бомб, Сотрясающих Небеса. Когда бы кто-либо ни попытался тебя обидеть в будущем, брось одну из них в него. Я делаю это не для тебя, а для своей дочери… если ты посмеешь так просто вновь погибнуть, то я тебя даже из-под земли достану!»
Хуа Чженьтянь напомнил паре о ещё нескольких вещах, после чего он посмотрел на Е У Ченя, широко раскрыв глаза: «Похоже, что ты хочешь уйти. Как долго ты пробыл с моей дочерью? Ты никак не можешь уйти сегодня ночью! Ты должен провести как минимум ночь с ней. Я скажу твоим родителям»
Хуа Шуйжоу занервничала и покраснела: «Пап… что… о чём ты говоришь?»
Хуа Чженьтянь потрепал её по голове и сказал: «Почему ты нервничаешь? Все знают, что ты выйдешь замуж только за этого парня. Разве большое дело — спать вместе?»
Хуа Шуйжоу закрыла лицо руками и убежала прочь. Затем она быстро осознала, что Е У Ченю нужна её забота и она не может так просто сбежать. Она вернулась и наклонила голову, не смея сказать что-либо ещё.
Если бы это было возможно, то Е У Чень хотел бы встать и зарядить пощёчину своему свёкру. С характером Хуа Шуйжоу, даже если и она хотела переспать с Е У Ченем, то как она сможет справиться с этим, если ей сказали об этом так прямо? Её отец совершенно не понимал свою дочь.
Он беспомощно улыбнулся: «Свёкор, сегодня мой первый день после прибытия домой. Мне ещё о многом надо позаботиться. Отныне я буду приходить каждый день, чтобы увидеться с Сяо Жоу. Я женюсь на ней самое позднее — следующей весной»
«Ох, ладно, тогда я пощажу тебя» — Хуа Чженьтянь не стал настаивать. Он понизил голос и напомнил Е У Ченю: «Я знаю, что ты планируешь что-то масштабное, и я не буду тебя останавливать. Но ты должен помнить крайний срок, который ты себе назначил — следующая весна!»
Е Сань, который подвёз их, поспешно подбежал к ним. Ещё до приближения он с благоговением закричал: «Господин Хуа, господин, из дома только что пришли новости. Император хочет видеть господина. Он сейчас у нас дома. Пожалуйста, господин, вам нужно сейчас же возвращаться»
Е У Чень кивнул Хуа Чженьтяню и сказал Хуа Шуйжоу: «Сяо Жоу, проводи меня»
Хуа Шуйжоу слегка подтолкнула огромное инвалидное кресло. Она неохотно отправила его из дома семьи Хуа.
Когда он вернулся в дом семьи Е, Лун Инь вместе с несколькими людьми дожидался его во дворе. Он выглядел так же, как и три года назад, почти не постарел. Наоборот, казалось, он был даже в лучшей форме. Похоже, что последние несколько лет он жил хорошо. Рядом с ним находился шестнадцатилетний мальчик, который выглядел ещё слегка по-детски. Он казался немного пухлым, с коричневой кожей и плотным телосложением. Обе его руки и ноги казались очень толстыми, тяжело было представить, что за сила в них хранилась.
Позади него стояли также Старейшина Ли и Старейшина Лю, которых можно было редко увидеть. Они стояли позади пухлого мальчика, и это заставляло удивляться, кто же этот мальчик. Кроме того, там были также Линь Куан и Линь Чжань. Помимо них, Лун Инь не привёл с собой больше никого.
Когда Е У Чень показался, на нём сконцентрировалось множество глаз. Взгляд Е У Ченя упал сначала на тёмного и сильного мальчика. Когда их глаза встретились, у обоих они слегка сверкнули.
Е У Чень приблизился к Лун Иню с помощью Е Саня. Он воскликнул: «У Чень не способен поклониться. Мой император, пожалуйста, простите меня»
Какое-то время осмотрев его, Лун Инь счастливо рассмеялся: «Е У Чень, ты сильно нас удивил! Неудивительно, что ты — потомок семьи Е. Бог Войны не смог тебя убить, но ты убил его. Даже Бездна Смерти не смогла убить тебя. Я так рад, что ты вернулся»
«Хаха… благодарю императора за вашу заботу. Я не уверен, какова цель вашего прихода?» — с улыбкой спросил Е У Чень.
Лун Инь не ответил. Он посмотрел на ноги Е У Ченя и его странного вида инвалидное кресло и с сомнением спросил: «Я слышал, что, хоть ты и не погиб в Бездне Смерти, но ты теперь калека, это правда? Старейшина Ли, иди и проверь, есть ли способы поставить его вновь на ноги»
Не дожидаясь согласия Е У Ченя, Лун Инь подал знак Старейшине Ли. Старейшина Ли кивнул и направился к Е У Ченю. Когда он положил руку ему на грудь, Е У Чень не пошевелился, он лишь слегка улыбнулся: «Благодарю императора за вашу заботу. Но я прекрасно знаю, в каком я состоянии. Для меня чудо уже то, что я выжил. Я не буду жаловаться, даже не смотря на то, что я теперь искалечен»
Старейшина Ли убрал свою руку и вернулся к Лун Иню. Он глубоко вздохнул, для него было крайне жаль потерять такого одарённого человека. Он покачал головой: «Его состояние гораздо хуже, чем я ожидал. Представляя, что после убийства Бога Войны он упал с обрыва, чудо уже то, что он выжил» — затем он продолжил уже гораздо более тихим голосом: «Он не только останется калекой, но также совершенно не сможет заниматься культивацией. Даже срок его жизни… скорее всего, он не проживёт и десяти лет»
У Е Вэй и Е Ну мгновенно разыгрались эмоции, однако для них просто возвращение Е У Ченя уже стало радостью. Лун Инь долгое время думал, а затем усомнился: «Для него нет совершенно никакого способа восстановиться?»
Старейшина Ли уверенно покачал головой: «Абсолютно никакого!»
