Когда он ступил во двор, настроение Хуа Чженьтяня помрачнело, и несколько слуг, которые подметали и мыли дворовую зону, увидели, как их старый мастер выходил с мрачным лицом, и с громким сердцебиением они опустили головы, послушно работая, и не смея издавать ни звука.
«Асань, выходи сюда!!» — оба глаза Хуа Чженьтяня горели, когда он яростно издал громкий рык, раздавшийся по резиденции семьи Хуа, и заставляя её несколько раз встряхнуться.
Тот слуга, которого назвали «Асань», чуть ли не заработал себе сердечный удар, он тут же успокоил собственное сердцебиение и сказал: «Старый мастер, что я могу для вас сделать?»
«Убирайся!!»
Стоя слишком близко, Асань чуть не отключился от шока, будто бы получив помилование, он закивал: «Ах… да, да, я незамедлительно уберусь», после чего тут же вылетел прочь, и долгое время в его ушах оставался звенящий звук.
Когда Хуа Чженьтянь хочет выпустить злость, он обычно находит людей и кричит на них, но он никогда их не бьёт. Когда Асань ушёл, Хуа Чженьтянь вспыхнул и, указав на небо, громко взревел: «Е У Чень, ты, чёртов ублюдок, почему ты так просто взял и умер, я по глупости обручил с тобой свою дочь! Ты мог просто умереть, но почему ты так вредишь моей дочери! Если придёт день, когда я попаду в нижний мир, я точно сдеру с тебя кожу, разорву кости, »измельчу их на корм зверям, сделав так, что ты не сможешь реинкарнировать… А Е Ну, ты, хриплый старик, посмотри, какого внучка ты тут получил, я не буду с тобой возиться, восемь поколений твоих предков были ничтожествами…»
Прокляв восемь поколений предков Е У Ченя, Хуа Чженьтянь всё ещё не почувствовал себя лучше, и с силой ударил по поверхности земли, в ярости он приготовился встретиться с семьёй Е, чтобы выместить свою злость, но, прежде чем он успел туда отправиться, главные ворота распахнулись, и в них вошла женщина среднего возраста, которой была Ван Вэньшу. В это время её лицо, которое пострадало от сдерживаемого расстройства, выглядело смертельно бледным.
Когда Хуа Чженьтянь увидел её, его ярость медленно вскипела внутри живота, и, сделав несколько шагов вперёд, он громко взревел: «Вы всё ещё посмели заявиться сюда! Ваш сын умер, посмотрите, что он сделал с моей дочерью…»
Приблизившись к ней, он увидел следы слёз, которые не исчезли с лица Ван Вэньшу, и внезапно Хуа Чженьтянь остановился на полуслове. Тем, кто умер, был её единственный сын, единственный наследник семьи Е, боль в её сердце должна быть во множество раз тяжелее, чем то, что он чувствовал. Из-за своей дочери он ни с того ни с сего рассыпался в проклятьях, рассыпав больше соли на раны другого человека. Подумав об этом, Хуа Чженьтянь тут же почувствовал раскаяние и пожелал дать самому себе пощёчину.
Но он не мог переступить через свою гордость и извиниться, он отвернулся и с холодным фырканьем сказал: «Я пойду и поговорю с Е Вэем».
«Матушка…» — дверь в спальню открылась, и с горестным воскликом бледная и потускневшая Хуа Шуйжоу не смогла сдержать слёз и бросилась в объятия Ван Вэньшу. Словно крики птиц, раздались её стенания, подавляемые в течение долгого времени, её слёзы вырвались наружу, и в мгновение ока одежда Ван Вэньшу промокли от её слёз.
«Доченька…» — Хуа Чженьтянь протянул руки, внешний вид его дочери и её плач наконец позволили его сердцу слегка успокоиться, и он тоже почувствовал боль.
«…Ты всё ещё зовёшь меня матушкой?» — Ван Вэньшу не смогла сдержать своих слёз, успокаивая её, она дрожащим голосом задала вопрос. В это время она лично пришла в поместье семьи Хуа, только чтобы посетить Хуа Шуйжоу, и когда та назвала её матушкой, в её сердце разыгрались смешанные эмоции.
«Конечно же, вы моя матушка… вы говорили прежде, что пока я ношу этот браслет, я — невестка семьи Е, и так будет всегда. Раз мужа нет рядом… Шуйжоу должна занять его место, чтобы заботиться об отце, матушке и дедушке всю свою жизнь… ууу уууу…»
Хуа Чженьтянь развернулся, в его груди и носу засвербило, после чего он тихо произнёс: «Глупая дочь… ох, глупая дочь!»
Слова Хуа Шуйжоу были словно нежный ветерок, который успокоил рану на сердце Ван Вэньшу, заставил её почувствовать себя тронутой, но её сердце заболело, она обеими руками вытерла слёзы со своего лица, и сказала: «Хорошее дитя… чтобы у Чень-эра была такая подруга, это правда благословение всей его жизни. Но…. Ты и Чень-эр на самом деле не связывали себя узами брака, тебе в этом году исполнилось всего шестнадцать, как мы можем разрушить твоё будущее, твой путь ещё очень длинный, не позволяй себе…»
«Нет! Нет, не говорите так, матушка…» — добрая Хуа Шеньжоу тревожно прервала её, с самым решительным взглядом и уверенным голосом она сказала: «Всю свою жизнь я буду принадлежать своему мужу, даже если матушка выгонит меня прочь, я всегда буду невесткой семьи Е. Жить, как часть семьи Е, и умереть, как часть семьи Е, всю свою жизнь… Я не пойду против своих слов!»
Каждое слово воплощало в себе наиболее сентиментальную и до глупости глубокую любовь без сожалений юной девушки к Е У Ченю. В этом мире существует слишком много клятв вечной любви, которые не могут выдержать ударов и легко рушатся под давлением, тех, кто может продержаться до конца, слишком мало. Внешне Хуа Шуйжоу кажется нежной и покорной, но внутри у неё есть восторженная преданность. В сердце Ван Вэньшу бушевали разные эмоции, она крепко её обняла, а затем горестно сказала: «Жоу-эр, должно быть, это было тяжело… Бог забрал моего сына, но он подарил мне замечательную невестку. У души Чень-эра не должно быть сожалений…»
Хуа Чженьтянь развернулся и со вздохом сказал: «Моя дочь в качестве невестки — лучшее благословение для вашей семьи Е. Раз моя дочь хочет, чтобы всё так было… тогда я должен относиться к вам как к родственникам. Я надеюсь, что в будущем вы будете хорошо относиться к моей дочери. Эм… родственница, вы знаете о моём тревожном характере, те слова, которые я недавно вам сказал, пожалуйста, не принимайте их всерьёз. Среди мужчин, которые заслуживают мою дочь, и тех, кого я внимательно отбирал, я предпочёл только вашего сына, но что за жалость, любимые Богами умирают молодыми… Пожалуйста, успокойте горе и примите судьбу, я должен сходить и выпить с братом Е»
Он покачал головой, развернулся и ушёл, оставляя возможность свекрови и невестке поговорить. Он сделал несколько шагов, после чего вернулся и сказал: «Моя дочь со вчерашнего дня ничего не ела, пожалуйста, останьтесь и пообедайте с ней вместе»
Договорив, он вышел за главные ворота. В это время самым правильным для него будет сходить и немного выпить.
Ван Вэньшу потянула Хуа Шуйжоу за руку и произнесла, вытирая слёзы: «Дитя моё, должно быть, ты сейчас голодна. Если ты оголодаешь, Чень-эр будет чувствовать себя виноватым перед тобой на небесах… Я не смогла пообедать, так что, может, ты хочешь, чтобы матушка попробовала твою собственную еду? Чень-эр каждый день хвалил твои уникальные кулинарные навыки, говоря, что даже императорские повара во дворце рядом не стояли»
При упоминании Чень-эра её вытертые слёзы полились вновь. Смерть Е У Ченя шокировала слишком многих людей, и слишком многих ранила.
«Да» — нежно ответила Чень-эр, и они вдвоём направились к кухне.
С другой стороны.
«Вон! Вы все пошли вон сейчас же! Вы все собираетесь насмехаться надо мной! Быстро пошли вон!»
После того, как Е У Чень сделал Линь Юя инвалидом на правую ногу, он лежал полумёртвый всё это время в своей постели, и его темперамент становился всё более и более взрывным, заставляя большую часть слуг бояться приблизиться к нему. Раньше он был нестерпимо высокомерным, под защитой своей семьи он мог чинить беспорядки по всему городу Тянь Лун, и никто не смел его злить, такого агрессивного и неуправляемого, но теперь он стал физически неполноценным человеком, которому даже ходить трудно, как он может не сходить с ума?
Когда это случилось, его дедушка лично сказал, что он должен винить только самого себя, а не других, и у него нет возможности отомстить.
Дверь открылась, и внутрь вошёл Линь Сяо с недовольным лицом, следом за ним шёл Императорский Лекарь Ли. Увидев Линь Сяо, Линь Юй успокоился и поприветствовал его «старший брат». Хотя Линь Юй был ужасно высокомерен и везде доставлял кучу проблем, он всё же довольно уважительно относился к Линь Сяо.
Линь Сяо кивнул в ответ, он отступил в сторону и сказал: «Старший Ли, пожалуйста, проходите».
Императорский Лекарь Ли прошёл вперёд и начал изучать травмы Линь Юя, вскоре он встал и сказал: «Раны полностью исцелились, больше нет никаких повреждений, но эта конечность всё же с этих пор останется парализованной, в будущем ему для ходьбы придётся использовать трость».
«Есть ли какой-то другой способ?» — спросил Линь Сяо, нахмурив брови.
Императорский Лекарь Ли покачал головой и ответил: «Я ничего не могу сделать… если бы порез Господина Линя прошёл на пару сантиметров левее или правее, у меня ещё был бы способ её излечить, но эта рана полностью перерезала артерию на ноге, я правда беспомощен в этой ситуации»
«Тогда, Старший Ли, может быть, вы знаете каких-нибудь чудесных врачей, которые могут иметь способ лечения?» — спросил Линь Сяо. Семья Линь уже приглашала всех поразительных лекарей, которых только могла, и все они объясняли, что артерии были полностью перерезаны, даже бессмертные будут не способны излечить его ногу.
Императорский Лекарь Линь ненадолго задумался, а затем сказал: «Изначально существовал человек, который мог это сделать…»
«Кто это? Быстро, ответьте мне, кто это?!» — прежде, чем Императорский Лекарь Ли смог договорить, Линь Юй безумно взревел, силясь подняться.
Императорский Лекарь Ли жалостливо на него посмотрел и ответил: «Я имею в виду сына семьи Е, но, к несчастью, такой поразительный молодой человек преждевременно скончался, потому что убил важную персону в Нации Ветра, это по-настоящему печально!»
Лицо Линь Юя тут же потемнело, мышцы его лица яростно задёргались, в это время, когда бы кто-то ни упоминал имя Е У Ченя перед ним, он начинал буйствовать, и в этот раз, если бы Линь Сяо не было тут, он тоже разозлился бы. Линь Сяо на секунду застыл, подумав о том, как Е У Чень убил Фэн Чаояна из Нации Ветра, вырезал десятки тысяч боевых единиц, и, хотя он уже умер, это всё равно потрясло весь континент Небесной Звезды. Все люди знали это имя, и, хотя в он сам считал себя побеждённым в тот день… он не раз в тайне восхищался им, не удивительно, что Е У Чень всегда выглядел спокойным перед ним, на самом деле, он был просто жалким муравьём в его глазах.
Почувствовав неловкость, повисшую в воздухе, Императорский Лекарь Ли тут же осознал, что на самом деле нога Линь Юя была повреждена Е У Ченем, он поспешно упаковал свою медицинскую сумку и сказал: «У меня всё ещё есть дела, я больше не буду беспокоить вас двоих, пожалуйста, простите»
Линь Сяо уважительно проводил его до дверей, и так получилось, что Линь Куан как раз вернулся в этот момент домой из дворца, увидев Линь Сяо, он подошёл и сказал: «Сяо-эр, у дедушки есть, что сказать тебе»
«Дедушка, пожалуйста, говори» — уважительно откликнулся Линь Сяо.
«Е У Чень мёртв, какие мысли на этот счёт… у тебя есть?» — спросил Линь Куан.
Линь Сяо приподнял брови, прямо ответив: «Он был силён, и глубоко всё скрывал. Если бы он не умер, то в будущем мог бы взлететь драконом»
Линь Куан покачал головой, и раздражительно сказал: «Это не важно, даже если бы он был сильнее, он уже умер, дракон или червяк — это уже неважно. Что я имею в виду… дедушка может увидеть, что ты в последнее время был в плохом настроении, и всё время скучал по дочери Хуа Чженьтяня»
Лицо Линь Сяо помрачнело, затем он внезапно поднял голову и спросил: «Дедушка, ты имеешь в виду…?»
«Именно» — кивнул Линь Куан, и жёстко произнёс: «Смерть Е У Ченя, естественно, оборвала его отношения с Хуа Шуйжоу. Это даровано тебе небесами, и является возможностью для нашей семьи Линь. Со времени появления Е У Ченя нашу семью Линь раз за разом подавляла семья Е. Брак Е Шуйяо с Нацией Ветра сильно подняла популярность семьи Е. Но спустя несколько дней Е Шуйяо вернулась, а Е У Чень погиб, не говоря о том, что стало причиной его смерти. Короче говоря, бог одарил нашу семью Линь. Ты должен знать, что твой брак с семьёй Хуа был крайне важен для нашей семьи Линь, дедушка не хочет видеть тебя в плохом настроении. Более того…» — Линь Куан понизил голос и добавил: «Это то, чего хочет Его Величество, Сяо-эр, ты знаешь, что должен делать?»
У Линь Сяо поднялось настроение, и он взволнованно сказал: «Я не разочарую тебя, дедушка».
Линь Куан махнул рукой и продолжил: «Твой с Хуа Шуйжоу брак был организован несколько лет назад, а Е У Чень знал её всего несколько дней, и знаешь, почему ты был им побеждён? Потому что ты был слишком мягким, в некоторых вопросах ты не должен быть дворянином. Е У Чень же действовал совершенно наоборот, насколько мне известно, в тот день он скрытно пробрался в резиденцию Хуа, он перелез через стену. Ты понимаешь, что я имею в виду?»
Линь Сяо: «Я понимаю».
«Раз ты понимаешь, тогда ты должен приготовиться. Лучше всего тебе будет посетить резиденцию Хуа сегодня» — Линь Куан спланировал всё заранее. Он просто не мог поверить, что она будет настолько глупа, что останется верна человеку, который уже умер без формальной свадьбы, что она предпочтёт не выходить замуж всю свою жизнь. Хотя он знал, что Линь Сяо просто не мог сравниться с Е У Ченем, который стал известен на всю Нацию Тянь Лун, и обладающим репутацией, которая превзошла даже Бога Меча, но в пределах города Тянь Лун он не мог найти другого такого молодого человека, чьи возможности превосходили Линь Сяо, так что без Е У Ченя он легко мог заполучить Хуа Шуйжоу.
