Лун Инь в одиночку зашёл в учебную комнату Е Шуйяо, без каких-либо предупреждений. Он открыл дверь в спальню, и почувствовал, как тихий и холодный ветерок подул ему на лицо. Е Шуйяо сидела, как и ожидалось, посреди комнаты, с тех пор, как вчера она услышала новости об Е У Чене, она закрыла дверь и отказалась выходить. Просидев всю ночь без сна, она ничего не пила, не плакала, и большую часть времени просто сидела, глядя в пустоту.
Она не развернулась и при внезапном приходе Лун Иня. Тун Синь рядом с ней приподняла брови, но затем отвернулась и больше не смотрела на него. Будто бы полностью проигнорировав его присутствие.
Такая атмосфера не подходила Лун Иню, он открыл рот и произнёс: «Е Шуйяо, это я»
Услышав это, Е Шуйяо развернулась, безразлично посмотрела на него, и ничего не ответила, даже не поздоровалась, пустым взглядом она будто бы смотрела на незнакомца.
Лун Инь не принял это близко к сердцу, он вздохнул и сказал: «Я узнал обо всём, только что я встретил твоего отца и дедушку, и теперь я лично пришёл сюда, чтобы сказать тебе одну вещь» — он сделал паузу, но не услышал ответа Е Шуйяо, зная, что будет бесполезно говорить больше, он перешёл прямо к сути: «Это дело, я скажу тебе прямо, после того дня император Нации Ветра был жутко разозлён, собирался тут же напасть на мою Нацию Тянь Лун, но кронпринц остановил его. Фэн Лин послал мне сообщение, если ты пожелаешь вернуться в Нацию Ветра и завершить свадебную церемонию, тогда они обо всём забудут и не будут выдвигать обвинений, пятилетний договор о мире всё ещё будет установлен. Я хотел услышать твоё мнение»
Лицо Е Шуйяо в мгновение ока похолодело, и она произнесла, голосом, полным ненависти: «Ты… не смотря ни на что, всё ещё хочешь выдать меня замуж за убийцу, от руки которого погиб Сяо Чень!»
Лун Инь ожидал, что у неё будет подобная реакция, не имея выбора, он сказал: «Моя ненависть по отношению к Нации Ветра не слабее, чем у остальных, моя нехватка возможностей гораздо сильнее любого из вас. Как я могу не знать, что, если эта свадьба ради мира будет завершена, это станет настоящим оскорблением для Нации Тянь Лун, я также понимаю и ненависть вашей семьи Е. Но ты знаешь, что означает “перетерпеть унижения, как часть важной миссии”? Теперь, когда все чиновники знают об этом, если придётся сейчас сражаться, моя Нация Тянь Лун точно встретится с опасной вероятностью быть уничтоженной, и единственный человек, который может решить эту проблему — это только ты. Я надеюсь, что ты сможешь вынести это унижение и спасти всех людей, история Тянь Лун навсегда запомнит твоё имя! Ты согласилась в первый раз, ты должна была знать о выгоде, мужчины и женщины семьи Е все были преданны своей нации, хочешь ли ты согласиться и во второй раз?»
Е Шуйяо холодно выслушала его, и когда он договорил, она ледяным голосом сказала: «Уничтожение Нации Тянь Лун — это не моё дело, уничтожение вашей семьи Лун — тоже моя забота… Скройся!»
В ответ на её ругань лицо Лун Иня потемнело, величественный император Нации Тянь Лун никогда не сталкивался с неуважением в его сторону от кого-либо. Он серьёзно выкрикнул: «Какая дерзость!»
Когда его голос стих, принеся с собой давление монарха, Тун Синь внезапно подняла свою голову, её глаза зафиксировались на нём, воздух внутри комнаты словно застыл. Лун Инь почувствовал, будто на него смотрит ядовитая гадюка, в его сердце прокрался едва ощутимый страх, холодок, пробежавшийся по его спине, заставил его сердце вздрогнуть.
В это время дверь спальни внезапно открылась, и две фигуры одновременно влетели внутрь, встав рядом с Лун Инем, они были двумя из трёх его основных защитников, когда Старейшина Ли вошёл, он тут же поклонился и сказал: «Ваше Величество, из дворца было передано срочное донесение, призывающее Ваше Величество поскорее вернуться» — он немного потянул его. Лун Инь осознал, и затем с опаской бросил взгляд на Тун Синь, а затем развернулся, чтобы уйти.
На пути назад во дворец жуткое чувство в сердце Лун Иня всё ещё не прошло, в тот момент, когда Тун Синь уставилась на него, у него было ужасное ощущение, будто бы к его горлу был прижат нож, и если он двинется хоть слегка, тот в любой момент заберёт его жизнь. Со страхом в сердце он спросил: «Тот человек — молодая девочка, которую откуда-то до этого подобрал Е У Чень, что она за человек?»
«Ваше Величество заметили её неординарность?» — спросил голос.
«Именно, хотя я не эксперт в боевых искусствах, но та энергия, которая недавно была выпущена, должно быть, исходила от эксперта. Не ожидал, что подросток вроде неё будет таким пугающим. Старейшина Ли, почему вы хотели, чтобы я ушёл, у вас не было уверенности в том, что вы сможете взять её под контроль? Хмпф! Е Шуйяо зашла так далеко, что даже проявила ко мне неуважение, это абсурд!» — вспоминая момент, когда Е Шуйяо выкрикнула «Скройся!», он чувствовал, как его сердце переполняется яростью. В течение многих лет никто не смел так с ним разговаривать.
«Не то, чтобы у нас не было уверенности, но… даже если десять или двадцать меня атакуют все вместе, мы всё ещё не будем с ней на равных»
«Что?!» — Лун Инь остановил свои шаги, в изумлении он нахмурился и спросил: «То, что ты сказал… это правда?»
«Как я могу обмануть Ваше Величество»
«Старейшина Ли прав, если бы она хотела нас убить, ей бы понадобилось на это менее трёх ударов, если бы она хотела навредить Вашему Величеству… Даже если бы нас была сотня, мы бы не смогли её остановить» — сказал другой старческий голос.
Лун Инь почувствовал головокружение, вспомнив жуткие глаза девочки, и его сердце в страхе сжалось: «Как… как это возможно…»
«Ваше Величество, многие вещи в этом мире нельзя объяснить, мысля обыденно, например, Е У Чень из семьи Е удил Бога Войны, убил Трёх Старших Богов Фэн, которые были сравнимы с нами, и во время своей усталость он убил ещё десять тысяч боевых единиц, это кажется легендой, но, тем не менее, это факт»
Лун Инь безучастно уставился в пустоту, а затем, глубоко вздохнув, сказал: «Правильно говоришь… я никогда не ожидал, что Е У Чень на самом деле скрывал такую потрясающую силу. Его действия по отношению к Нации Ветра можно считать поражающими вселенную и сотрясающими небеса»
Вчера, когда Лун Инь услышав новости, испытанный им шок невозможно было передать словами. Теперь, думая об этом со страхом в сердце, он плёл интриги, чтобы забрать жизнь Е У Ченя, пришёл бы день, когда он бы узнал о таких пугающих силах, которые тот скрывал, достаточных даже для того, чтобы убить Бога Войны. Если бы он захотел уничтожить семью Лун, это было бы лёгким делом. Но, к счастью, он умер, умер не от его интриг, а наоборот, в Нации Ветра, он невольно заключил, что, должно быть, это потому что небеса защищают семью Лун. Не только он, но даже и то, что та одетая в чёрное девочка рядом с ним, была жутко опасна, невозможно объяснить логически. Лун Инь внезапно осознал, что он думал, будто сможет взять под контроль всё, но, тем не менее, он знал только физические характеристики Е У Ченя, если бы однажды он совершил одно неверное движение, он мог бы оказаться не в состоянии себя защитить.
«Неудивительно, что Тао Байбай тоже пал от его рук, разговоры о зачарованных предметах на самом деле были просто выдумкой. В таком юном возрасте как он смог достичь такого невероятного уровня. Может ли быть, что он на самом деле был одержим дьяволом, как говорят легенды?»
Лун Инь неправильно понял Е У Ченя, в то время у него на самом деле не было силы убить Тао Байбая, даже если бы он достиг третьего уровня Навыка Изначального Хаоса, он всё равно бы не смог этого сделать. Он полагался на Тун Синь, убивая Тао Байбая, убивая Фэн Чаояна, он тоже полагался на Фрукт Небесного Огненного Дракона и Меч Уничтожитель Звёзд.
«Насчёт этого, мы были удивлены даже сильнее, чем Ваше Величество, и мы тоже хотели бы знать. Но одна вещь точно ясна… Ваше Величество, пожалуйста, не провоцируйте ту девочку, ни за что, вы не должны! Недавно она уже желала совершить убийство, если бы мы прибыли немного позднее, Ваше Величество могли уже…»
Лун Инь: «…»
Лун Инь только вернулся во дворец, как дворцовый евнух поспешно пришёл доложить: «Ваше Величество, мы услышали от слуг во Дворце Фэй Хуан, что принцесса Фэн Хуан со вчерашнего дня ничего не ела, Ваше Величество, хотели бы вы…»
Имея слишком много мыслей в голове, он махнул рукой: «Просто скажите кому-нибудь приготовить всё, что она захочет, вы можете уйти… подождите, пожалуйста, позовите Линь Куана»
Спустя недолгое время Линь Куан быстро вошёл внутрь, поклонился и сказал: «Ваше Величество, что вы хотите, чтобы ваш слуга сделал?»
«Ты знаешь что-нибудь о Е У Чене?» — спросил Лун Инь.
«Я знаю» — этот инцидент стал горячей темой для обсуждения по всему континенту Небесной Звезды, ему было бы тяжело не узнать об этом.
«У тебя есть какое-нибудь мнение на этот счёт?»
«Это…» — Линь Куан сделал паузу, а затем произнёс: «Не ожидал, что он так глубоко скрывал свою силу, это было неожиданно пугающе»
Он вздохнул, как и Лун Инь, и Лун Инь не стал расспрашивать дальше, он нахмурился и сказал: «Неважно, каким пугающим он был, теперь, когда он умер, мы больше не должны о нём беспокоиться. Смерть Е У Ченя точно станет замечательной возможностью для меня и твоей семьи Линь. Е Ну уже приготовился отойти от дел, больше не хочет вмешиваться в дела страны, это не хорошо и не плохо, основываясь на его характере, во время войны он точно добровольно вернётся, то, с чем тебе теперь нужно разобраться — это семья Хуа, ты понимаешь мои намерения?»
Линь Куан тут же подтвердил: «Старый слуга понимает!»
…………….
К полудню снег прекратился, Сяо Лю, которая плакала до тех пор, пока её глаза не покраснели и не опухли, тихо доставила еду, а затем тихо отступила. Е Шуйяо снова не ела ничего весь день, её тело было холодным, как и её сердце. Она всё это время верила, что её побег от него привёл Е У Ченя к погоне со стороны Нации Ветра, в результате приведя к его смерти.
Тун Синь поставила перед ней горячую еду, от которой ещё исходил пар, глядя на неё мокрыми глазами. Она покачала головой, а затем печально сказала: «Я не голодна, ты должна поесть»
Тун Синь тоже покачала головой, подняв еду в своих руках в воздух, но она ждала долгое время, а Е Шуйяо всё ещё сидела с отстранённым видом. Тун Синь опустила еду, подошла взять кисть, лист бумаги, а затем неуклюже накарябала что-то на нём, для неё писать слова было гораздо сложнее, чем убивать людей.
Дописав, она поместила бумагу перед Е Шуйяо, на ней немного криво было написано: «Если ты не будешь есть, он будет беспокоиться»
Из глаз Е Шуйяо полились слёзы, которые она так старалась сдержать, она прикрыла рукой рот и приложила все силы, чтобы кивнуть головой, а затем взяла в руку палочки.
Тун Синь теперь относилась к Е Шуйяо как к кому-то, на кого можно положиться, и Тун Синь тоже была для Е Шуйяо поддержкой и защитой, единственной, кому она может доверить свои настоящие чувства. Потому что одна из них была его любимой сестрой, а другая — младшей сестрёнкой, которую он повсюду таскал за собой, куда бы ни пошёл.
Резиденция семьи Хуа, город Тянь Лун.
«Моя милая дочь, отец умоляет тебя, ты должна что-нибудь поесть, твоё тело этого не выдержит!» — Хуа Чжэньтянь утешал её, умоляя, он хотел уже чуть ли не в ноги броситься своей дочери. С тех пор, как вчера он получил новости о смерти Е У Ченя, он был в растерянности и совершенно потерян долгое время, он решил тщательно скрыть это дело, но так как оно перешло на совершенно шокирующий уровень, который вылился в повсеместные обсуждения на просторах континента Небесной Звезды, как он мог продолжать его скрывать. Хуа Шуйжоу быстро узнала об этом откуда-то ещё. Когда она сначала услышала эти новости, не произнеся ни слова, она упала в обморок, доведя Хуа Чженьтяня до паники.
Хуа Чженьтянь пытался убедить её со вчерашнего дня, он уже голову сломал, в попытках её убедить, тем не менее, Хуа Шуйжоу просто уставилась в пустоту, сидя на кровати, её глаза казались безжизненными, она не произнесла ни слова, будто бы потеряв душу. Хуа Чженьтянь долгое время пытался с ней заговорить, но даже её ресница не двигались.
Хуа Чженьтянь вздохнул, и со всех сил ударил себя по голове. Он полностью понимал свою дочь, смерть Е У Ченя сильно на неё повлияла, её душа последовала за ним.
«Если ты не будешь есть, твой отец тоже объявит голодовку вместе с тобой. Если ты не хочешь, чтобы я умер с голоду, тогда ты должна поесть, ладно?» — сказал Хуа Чженьтянь умоляющим тоном голоса, со вчерашнего дня до сих пор. Хуа Шуйжоу ничего не ела и не пила, не произнесла ни слова, не проронила ни слезы, просто сидела там… он был готов практически упасть на колени перед своей дочерью.
«Ай… даже если ты не хочешь есть, будет лучше, если ты поплачешь, как твой отец… я очень беспокоюсь» — Хуа Чженьтянь с силой ударил себе по груди, у него было ощущение, будто его придавило огромным камнем, так болезненно тяжело это было.
Хуа Шуйжоу: «…»
Если бы Хуа Шуйжоу громко плакала дни и ночи напролёт, убитая горем, Хуа Чженьтянь наоборот не чувствовал бы такого беспокойства, на сердце ему было бы спокойнее, но она была в полной прострации. Как отец, ему было тяжелее это выносить, а ещё он был напуган. Глубоко вздохнув, он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь в спальню своей дочери.
