Лит решил рискнуть и встал спиной к библиотеке. Он надеялся, что Заря заботится о книгах и не будет рисковать, чтобы не повредить их. Вампир в форме хироптерана выпустил белый тепловой луч света, прорезавший камень, книги и полки словно масло.
[Ладно, ей на них наплевать. Принято к сведению], — уклоняясь, подумал Лит.
В этот раз существо уже опасалось Руина. Хироптеран держался на расстоянии от опасного клинка и решил сражаться на земле, используя свои когти в качестве оружия. Существо сложило свои крылья подмышки и приняло боевую стойку.
Его руки были покрыты светом, которые усиливали боевую мощь нежити. Благодаря своим длинным когтям и неестественному размаху рук хироптеран мог использовать правую руку как копье, когда Лит пытался отступить, и как меч в ближнем бою.
Левую руку он использовал в качестве щита, учитывая, что конструкция света, окружающая ее, с каждой секундой становилась плотнее и прочнее. Более того, вампир читал каждое движение, которое Лит показывал ещё с момента встречи с Акалой, благодаря коллективному разуму, соединяющему нежить с Ярким Днем.
Когда одно из её порождений умирает, Заря теряет их способности, но она также возвращает силу, дарованную им, а также воспоминания об их последних моментах.
Чтобы победить противника более сильного и опытного, чем он сам, Литу требовался элемент неожиданности. Но его быстро вынудили перейти в защиту, не дав времени подумать о том, какую технику лучше приберечь на потом.
[Отлично! Грязная игра — это игра, в которую могут играть двое], — подумал он, защищаясь от града тепловых лучей.
Лит попытался превратить длинные руки врага в преимущество, подобравшись так близко, чтобы хироптеран не смог напасть на него, не пронзив себя, но вампир просто окутал себя магией тьмы, выпуская заклинания света с кончиков пальцев, чтобы оттолкнуть Лита.
Энергия Зари могла навредить даже вампиру, но эти повреждения практически не влияли на свободу движения, в то время как Литу нужно было защищать все свои внутренние органы от этой атаки.
В отличие от хироптерана, ему они были жизненно необходимы. Лит уклонился от половины тепловых лучей и заблокировал остальные Руином, прежде чем ринуться к призме с клинком.
Вампир уклонился от такой предсказуемой атаки, блокируя руку Лита своим щитом света, одновременно сосредотачивая массу магии тьмы в правой руке, готовясь высвободить ее при контакте.
— Попался, — сказали они оба в тот момент, когда вампир выполнил свою контратаку.
Черное перевернутое перепончатое крыло, напоминающее тонкую когтистую руку, появилось из спины Лита и обвилось вокруг правой руки хироптерана, удерживая её на расстоянии.
Вампир мог легко оторвать крыло, согнув руку и сделав шаг назад, но это было невозможно так как Лит прижал ногу существа своей.
Когти из формы вирмлинга Лита пронзили плоть хироптерана и даже камень благодаря слою орихалка, повышающему их остроту. Вампир попытался откусить голову Лита, но обнаружил чешуйчатое лицо на уровне своих глаз, которое встретило его ударом головой.
Богатый боевой опыт существа позволил ему отреагировать на неожиданный поворот событий с секундной задержкой.
Но к несчастью, этой секунды было достаточно.
Руин никогда не целился в призму, это была просто уловка, враг принял нужную позицию. Левое крыло Лита поймало правую руку существа, в то время как Руин удерживал руку со щитом на расстоянии, оставив грудь широко открытой.
Благодаря усиленной броне Скинуокера и его собственной чешуе, наполненной тьмой, Лит проигнорировал заклинание, защищающее хироптерана. Его левая рука вместе с покрытыми орихалком когтями словно копьё пронзило слои магии, плоти и костей, защищавших призму.
Заря достаточно видела то, как сражается Лит, чтобы понять, что он был Пробужденным, и исходя из этого разыграла свои пешки. Безрассудная атака первого вампира должна была оставить врага без заклинаний и вынудить его вступить в ближний бой, в котором ни один человек не смог бы победить.
И все же ее план провалился, потому что Лит был человеком, не похожим ни на одного, с кем она когда-либо сталкивалась раньше.
«Это невозможно! Гибриды не могут соединяться с нами», — когда третий вампир умер, Заря возилась со своей версией машины Оди, расположенной на верхних уровнях пещер.
Управлять своими порождениями, одновременно выполняя сложные магические вычисления и выполнять обратную разработку древнего устройства было для нее детской забавой. Или по крайней мере до тех пор, пока у нее было достаточно мозгов, которые могли бы разделять с ней интеллектуальное бремя.
Кроме того, было несколько причин, по которым Заря не могла позволить себе потерять всех своих вампиров. Люди, которых она захватила, предоставляли ей знания обо всех современных магических наработках, но вампиры позволяли ей соединять старые и новые магические теории.
Без вампиров для нее было бы невозможно преобразовать свои устаревшие заклинания в современные и более эффективные техники. Другой причиной было то, что Яркий День не могла вживить свои призмы людям, только нежити.
Трэллы же были исключением, потому что они обладали двумя ядрами, что делало их частично нежитью. И все же без их создателя их кровное ядро рано или поздно рассеялось бы, а вместе с ним и ее призма.
Потерять всех вампиров означало потерять все, что Заря с трудом приобрела с тех пор, как Акала освободил ее. Поскольку количество её подчиненных сократилось до одной четвертой, она посчитала, что пришло время взять дело в свои руки.
Тем временем Нальронд находился в проигрышном положении. Даже со слиянием ветра, увеличивающим его скорость, он был ленивцем по сравнению с хироптераном. Кроме того, он никогда раньше не сражался с нежитью, поэтому продолжал совершать ошибки, например, целиться в жизненно важные органы в надежде замедлить врага настолько, чтобы сломать его призму.
Вампир, с другой стороны, прожил уже долгую жизнь, превратив простое убийство в искусство, и благодаря коллективному разуму он уже знал большинство лучших заклинаний резера.
Единственной причиной, по которой Нальронд все еще был жив, была конструкция света, защищающая его. Убив первого хироптерана, Нальронд разделил конструкцию на мелкие энергетические ядра, чтобы уменьшить нагрузку на свои ядра маны и использовать заклинание для атаки следующего врага сразу со всех сторон.
К несчастью для него, сферы света не могли угнаться за скоростью нежити, поэтому он был вынужден использовать их в качестве щитов. Резар уже потерял несколько чешуек и был покрыт следами когтей.
Некоторые были простыми царапинами, другие — глубокими ранами, но все они обильно кровоточили. К тому времени, как Нальронд смог залечить одну кровоточащую рану с помощью слияния света, на нём появилось ещё две.
«Если бы я только мог использовать Блинк или хотя бы магию земли!» — Нальронд не был в шоке от своё неудачи. Предполагалось, что резары непобедимы в пещерах, но он чувствовал, что его конец близок.
«Лит был прав, что скорость заклинания бессмысленна на близком расстоянии, но эта тварь держит дистанцию. Таким образом, и мои конструкции, и мои заклинания тьмы бесполезны. Я мог бы выпустить луч света, но если его снова отклонят, мне конец.»
В тот момент, когда Лит убил своего противника, последний хироптеран получил приказ отступить. Но проблема заключалась в том, как уйти от врага, не подставив спину под смертельный удар.
