— Илеза ещё легко отделалась, проиграв Тирис, иначе бы она умерла тогда, и сегодня Веренди был бы выжженной пустошью.
Ахтон содрогнулся от самой мысли, но откровение наполнило его яростью и негодованием. Яростью за страдания его народа и негодованием оттого, что его держали в неведении о настоящей причине нападения Тирис.
— Моя собственная мать не доверила мне правду, — прорычал он. — Совет Пробудившихся лгал нам всем!
— Потому что знали, что такие идиоты, как ты, ринутся в Гарлен мстить и навлекут на Веренди ещё большие беды, — оскалился Йорл. — Посмотри на себя: сжатые кулаки, оскал, готов умереть как дурак за безнадёжное дело.
Два Божественных Зверя снова едва не сцепились, но Орпал твёрдо встал между ними.
Серебряные молнии, что пронизывали его тело, слились с серебряным пламенем и через удар были переданы от костяшек Йорла прямо в челюсть Ахтона.
Мощь крови Грифона усилилась в десять раз Вихрем Жизни и ещё больше — благодаря капле крови Орпала. Удар был столь силён, что отбросил Бастета и треснул его череп, несмотря на защиту Тела Маны.
Но худшее было в том, что искажённый Вихрь Жизни терзал потоки маны Ахтона.
Благодаря способности крови Орпала — Душе Грома — разрушительная мощь серебряной молнии возросла, и она проникла сквозь золотую ауру прямо в энергию мира, питавшую Тело Маны.
Душа Грома поражала всё, что черпало силу из энергии мира, даже артефакты, игнорируя любую защиту и поражая цель в самую суть.
Ахтон корчился на земле, его рот наполнился кровью, тело билось в судорогах.
— Вот твоё место, идиот, — голос Йорла был хриплым львиным рёвом, переполненным жаждой крови. — У моих ног, моля о пощаде. Такова судьба любого Бастета, осмелившегося бросить вызов Грифону. Ты ничему не научился из истории своей матери?
Жестокий смех свёл бы Ахтона с ума от ярости, если бы не правда, что в нём звучала.
[Я проиграл], — понял он, и разум его очистился от красного тумана ярости.
[Грифон с тёмно-фиолетовым ядром поверг меня одним ударом].
— Как я и сказал, Йорл — мудак, — Орпал помог Ахтону подняться. — Но надеюсь, этот маленький показ силы убедил тебя в ценности моей крови.
— Да, — кивнул Бастет, сканируя Грифона-Упыря своими чувствами. — Твоя сила стоит сделки, но в ней есть что-то… неправильное. Не из-за твоей нежити, а просто…
Ахтон почти минуту подбирал слова, но так и не нашёл. Отвращение, которое он испытывал к виду Упыря, лишало его мыслей.
— Просто неправильно.
— Очень неправильно, — согласился Йорл, возвращаясь в облик Грифона и с отвращением глядя на исчезающие следы чёрной кожи и перепончатых крыльев. — Но с результатом не поспоришь.
— Нет, — Ахтон с горечью ощутил боль в челюсти и повернулся к горящему Синдри. — Не поспоришь. Я принимаю твоё предложение, Мельн Нарчат, но попробуй меня обмануть — и ты пожалеешь, что встретил меня.
Орпал шагнул, чтобы пожать руку Бастета, но Йорл опередил его.
— Первые умные слова за день, котяра, — сказал Штормовой Грифон. — Добро пожаловать в команду.
――――――――――――――――rаnоbes.сom――――――――――――――――
Регион Сильвар, город Хидем, два дня спустя.
Налронд и его группа пробыли в гостинице «Поющая Дриада» два дня, поддерживая легенду. Ученики Пробудившихся время от времени подходили к заведению, чтобы проверить их или выведать информацию у швейцаров и мальчиков на побегушках.
Лит и остальные не пропускали ни одного приёма пищи, оживлённо обсуждали места, которые «посетили», и даже купили несколько сувениров. Вскоре ученики начали сомневаться, что Лит что-то скрывает, и пожалели о слежке.
Фрия и Налронд стали ещё ближе и нежнее друг к другу, что довело бы любого затворника, живущего лишь для угождения своему Пробудившемуся хозяину, до апоплексического удара от чистой зависти.
